Потерянное дитя

      Этот прием у Кристины был первым.       Ей было шестнадцать, а через месяц семнадцать, она была выпускницей, и родители, наконец, представили ее обществу. И если после ее провала мама хотела скорее пристроить дочь на выгодное место — хоть замуж, если предложат, — то ее папе было уже как-то все равно — он разочаровался в единственном ребенке. Лишь дедушка с легким сожалением смотрел на внучку — он хоть как-то пытался помочь ей с будущим и уже имел варианты, куда пристроить девочку, раз она не смогла заинтересовать наследника.       Единственным, чем она могла теперь помочь их Семье, это выгодным союзом или покровителем. Она, к сожалению, девочка, и роль таких в мире мафии весьма прозаична, если они не родились наследницами.       Разменная монета.       И Кристина, увы, не была наследницей. Ее дедушка был братом босса Висконти, и у того уже был взрослый наследник, ее кузен. Поэтому девушку, как близкую к главе, могли легко использовать ради союза.       Кристина ходила тенью за мамой, которая буквально скользила по залу, с улыбкой общаясь со знакомыми. Вежливость, прямой взгляд и дипломатичный ответ — все, как ее и учили, мать безупречно показывала на практике, подавая пример.       Все-таки девочка унаследовала Пламя родительницы, которая настояла на обучении ее как будущего дипломата, тогда как дедушка настаивал развить боевой потенциал — у Кристины тот был, и еще ребенком она проявляла робкое желание к фехтованию и имела свою учебную шпагу, но дальше самообороны не ушло. Мать была категорична. Девочки — не бойцы. Их оружие — слова и внешность.       Висконти робко бросала взгляды в дальний конец зала, где находился Вик рядом с отцом — они двое как неприступные мрачные скалы стояли у колонны, отгоняя любых желавших подойти и поболтать, с одинаковыми выражениями на лицах, показывая, как все их задолбало, и что они вообще здесь забыли. Старший мужчина держал в руке бокал с янтарной жидкостью такой хваткой, будто был готов бросить тот кому-нибудь в лицо, если посмеют подойти, а не сделать глоток. К слову, босс Варии за весь вечер так и не выпил, ставя под сомнение все слухи, что он тот еще любитель приложиться к элитному алкоголю. Видимо, лишь ценитель.       Вот Занзас тяжело выдохнул, что-то сказал сыну и ушел, оставив ребенка в одиночестве. Вик нахмурился, ощущая себя неуютно в толпе незнакомых людей — его двое Хранителей разбрелись по залу, но теперь неспешно приближались к своему Небу, вполне естественно вставая за его плечами. И Кристина с трудом переборола навязчивое желание тоже шагнуть в их сторону и встать рядом, чтобы хоть как-то сгладить дискомфорт и напряжение Вика.       Такеши Ямамото перед ними вырос резко и незаметно, заставив ее мать дернуться и отступить. Кристина даже заметила испуг на лице родительницы, но та быстро взяла себя в руки и ответила вежливой улыбкой на такую же, но холодную, как и острый взгляд мечника, резавший до костей не хуже его меча.       — Я украду вашу дочь, — легко сказал японец и, не дождавшись ответа женщины, скользнул за спину той и перехватил ошарашенную Кристину за локоть.       Сердце девушки, казалось, остановилось на мгновение, когда она ощутила на коже крепкую хватку холодных пальцев. А когда поняла, куда ее вели, то побледнела.       Они направлялись к Вику.              ***       Хранитель Облака Девятого наблюдал за внучкой.       Он все то время понимал, что насильно мил не будешь, только вот попытаться стоило. По крайней мере, даже простое знакомство и общение с наследником положительно бы отразилось на девочке, как и его покровительство.       На самом деле Висконти не питал иллюзии на счет Виктора — он слышал, что мальчик копия Занзаса не только внешне, — и был готов встретить вздорный характер. Робкую и впечатлительную Кристину вспыльчивый подросток бы просто разметал и не заметил. Уж он-то хорошо помнил, каким ребенком был Занзас, сам не раз разгребал последствия его истерик.       Но попытаться стоило, да.       И теперь Висконти мысленно терялся в удивлении.       Когда Такеши схватил Кристину, то мужчина невольно напрягся, но, заметив, куда тот повел его внучку, застыл в изумлении.       Висконти видел, как Занзас оставил сына, а двое Хранителей того быстро и непринужденно собрались рядом со своим Небом, невольно навеивая у старика воспоминания далекого прошлого.       И теперь Кристина, поддерживаемая Ямамото, мялась напротив Виктора, смущенно смотря в пол. А подросток вполне спокойно разглядывал девушку, слушая Дождь Десятого — тот был невероятно эмоционален и улыбчив в своем рассказе. В Вонголе все знали об особой симпатии японца к Виктору и уже не удивлялись таким проявлениям. Покровительство — это всегда хорошо.       Наследник что-то спросил у его внучки, отчего она робко подняла взгляд и ответила. Виктор вскинул удивленно бровь, а потом легко улыбнулся и благосклонно кивнул, принимая слова девушки.       Видеть, как Кристина буквально расцветает под чужим взглядом и улыбкой, — было непередаваемо. Сам Висконти замер на мгновение, понимая, что они ошиблись.       Причем все.       Они хотели приблизить девушку к наследникам, обеспечить ей будущее рядом с ними любым способом. Но.       Виктор для Кристины был Небом.       И девочка рядом с ним переливалась как капли воды под лучами солнца — мягко, легко и взгляд не оторвать. Летний дождь.       Многие в зале также настороженно смотрели в сторону молодежи с самыми разными эмоциями — от положительных до враждебных. Тех не устраивал такой исход. Ведь за место Дождя многие думали побороться, но никто пока не спешил, присматриваясь к наследнику, ведь Десятый еще был молод, полон сил и не собирался уходить на покой в ближайшие десять лет точно.       Но старый мужчина был рад такому исходу.       Висконти расслабился и улыбнулся.       Что ж… после такого Мария не сможет убедить его или как-то препятствовать, и он возьмется за обучение внучки. Он сделает из нее настоящую Хранительницу. Под стать Яростному Небу.              ***       Реборн был доволен.       Он наблюдал за творившимся с удовлетворенной улыбкой и легким прищуром.       Все вышло даже лучше.       Жаль, что с Лупе так случилось, но близнецам Суперби для начала надо было разобраться с собой.       Конечно, у Вонголы было время, и наследник не нужен был вот прямо вчера, как то было в случае Савады. Они могли повременить. Присмотреться ко всем вариантам или подождать тех же Суперби, которые в значительной степени как бойцы были привлекательней, но с Кристиной случилось все даже лучше.       То, с какой преданностью она смотрела на его ученика, говорило о многом. И напоминала Хаято, который с таким же видом был рядом с Савадой.       Девочка была верна Вику до мозга костей и пойдет за ним хоть в Ад.       Лупе же устраивала Ад вокруг себя.       Что ж. Скуало уже взялся за решение проблемы своих племянников, которых, как оказалось, Суперби упустили — их мать погибла, когда детям было шесть, а на воспитание их взял какой-то непонятный родственник. Каким именно образом близнецы оказались у мутного типа — тот еще вопрос. Но Варийский Дождь решил разобраться в ситуации, подняв за пару дней всю общину на уши — его возмущало, как дети оказались в руках садиста, который сотворил с ними что-то невероятное. В конце концов, такими темпами родственники и глава их семьи могли и Скуало отдать детей, раз у них пробудилось Пламя после смерти матери.       Дождь Варии был просто в бешенстве.       Повезло, что тот опекун скончался в прошлом году — Скуало бы заставил того помучиться. Но сломанных детей это не соберет, и работа предстояла огромная.       Всем уже было ясно, что Скуало заберет племянников.       Но это уже никак не касалось Реборна.       Часть работы он уже сделал, и он буквально отдыхал рядом с Виком — тот с охотой впитывал новые знания и был готов думать.       Хоть фундамент был заложен не им, и ученик не был чистым листом, как тот же Савада, но шлифовать базу, раскрывая разные стороны, было тем еще удовольствием для профессионального репетитора.       Пожалуй, Вик будет достоин встать в один ряд с Тсуной и Дино в конце своего обучения.              ***       Вик убедилась, что помимо Реборна — властелина неприятностей, — были еще Бовино — средоточие неприятностей. Это она поняла еще по школе, когда познакомилась с представителем этого семейства в своем классе в первый же день.       Большая часть нелепицы и проблем в их классе были именно со стороны Бовино, который не знал границ и меры, проверяя своих одноклассников на терпение.       Теперь же она встретилась с младшим Бовино.       Когда отец сказал, что пойдет передохнет от этого дурдома где-нибудь в более приятном месте, читай запрется в ближайшей гостиной, чтобы никто его не дергал, Вик мужественно осталась на приеме, ибо так надо.       Нахуя и кому — тот еще вопрос.       Но Савада просил хотя бы пару часиков постоять у всех на виду. Скрипя зубами и нагоняя ужас, Вик стояла.       То, что на приеме оказалась Кристина — удивило, а потом чутка смутило. Картина со смеющимся отцом до сих пор была перед глазами. Что именно так позабавило родителя — Вик так и не поняла, но обиделась на него и до утра не разговаривала.       Конечно, общество друзей и Кристины, как и Ямамото хоть и было приятным, но Вик призналась, что она задолбалась и хочет побыть одна. Конечно, звучало довольно резко и грубо, но никто из находившихся рядом с ней не придал этому значения — привыкли.       Такеши тут же утащил не сопротивлявшуюся Кристину к Базилю, знакомя их, а ее друзья нашли собеседника в лице старшего Висконти, который решил переговорить с ними, чтобы поближе узнать соратников его внучки.       То, что Кристина дала верный ответ, даже подняло настроение Вика.       Конечно, звучало наивно, но зато искренне.       Цель.       Всю жизнь Висконти жила по чужой указке, следуя чужим ожиданиям. Ее мнение не учитывалось, как и желания. Все, чего хотела она — навязанные родителями надежды. И она так хотела всему этому соответствовать, что потеряла себя.       Первым делом девушке следовало избавиться от чужих чаяний и найти себя.       А после — свою цель.       Вик это понравилось.       Понравилось, что девушка поняла это и захотела бороться. Что-то менять.       Вик с самого начала знала, на кого ставили ее отец и Реборн, подбирая подходящий Дождь. Девушка тогда понаблюдала за каждым кандидатом, посмеявшись с имен близнецов.       Лупо, парень, не вызывал в ней никаких теплых чувств, лишь легкое замешательство — он казался кукольным, неестественным, будто с замерзшей, застывшей оболочкой, а внутри все погасло. Он был как робот, заведенный и поставленный на одну цель — сделать любой ценой, лучше всех. Это настораживало.       Потом было наблюдение за его сестрой. И тут Вик напряглась. Лупе тоже была оболочкой. Замороженной, будто покрытой льдом, который с каждым днем трещал все сильней. Но внутри… О-о, там царил тайфун, навеивавший ужас.       Нельзя сказать, что девушку это привлекло, но состояние близнецов насторожило — и это дело рук не только проснувшейся интуиции, которая рядом с Суперби просто надрывалась, а руки сами тянулись все исправить и хоть что-то сделать.       Два месяца наблюдений принесли неутешительные плоды — с близнецами что-то определенно было не так, но, почему-то, никто на это не обращал внимание. Вик не хотелось верить, что все вокруг настолько слепые, чтобы не ощутить ту ирреальность рядом с Суперби. Ведь даже Сергей что-то подозревал и взял на себя Лупо — повезло, что тот тоже занимался с холодным оружием.       А потом. Они сломались. Разбились. Сорвались.       Ситуацией воспользовался ублюдок профессор, который подтачивал и так нестабильную Лупе против Вика. Падение и паршивое состояние Лупо совсем сорвало крышу его сестре, и та от одного толчка французского профессора набросилась на Вика. Скрутить девушку проблем не было, а потом предстояли разборки, от которых девушку охватила всепроникающая ярость, — тварь, что стояла за похищением Инны, отметилась и в школе, намереваясь сделать больно другим близким Вика.       Такого она уже простить не могла. В прошлый раз ее остановили, в этот же раз никто не мог встать на пути — даже Реборн, который только посмотрел на ученицу, спрятал глаза за шляпой и указал дорогу.       Жаль, что убить тварь ей не дали. Тот пугающий подчиненный Савады остановил ее, сказав, что такие вопросы решает суд, как бы ни хотелось забить ублюдка до смерти. Но после суда, он пообещал, что Вик может и забить…       К слову, этот пугающий японец понравился Вику — он был понимающим.       А Кристина… хоть она с первого дня и следила за Виком, но это никак не приносило дискомфорта — раздражающие одноклассники бесили сильнее, чем внимание блондинки. Правда, лезла она под руку не вовремя, либо вовремя — все-таки потом, после ее попыток заговорить, когда Вик была на взводе, становилось чуть легче.       На это и поставила девушка — ей становилось спокойнее. А Дождь — это ведь спокойствие, так ведь?       В приободренном состоянии Вик двигалась по пустым коридорам, рассматривая картины на стенах, редкие статуи и горшки с растениями в нишах. Около изображения мужчины, на которого был похож отец, подросток чуть задержался, рассматривая работу мастера.       Риккардо ди Вонгола. Секондо.       Придя к выводу, что это был возможный предок, Вик пошла дальше.       Но резко остановилась на повороте коридора, где интуиция рывком заставила замереть и насторожиться. И в следующее мгновение с громким криком на нее налетел ревущий лохматый и черноволосый ребенок лет одиннадцати.       Последнее, что она услышала, было:       — Ты идиот! Ламбо великолепен!       После толчок, какой-то хруст и пространство затопил уже знакомый розовый дым.       Приготовившись к чему угодно, помня прошлое путешествие, девушка совсем не ожидала оказаться на маленькой и тесной кухне с обшарпанными серыми обоями, маленьким грязным столом и желтой от запекшегося жира печкой, не говоря уже о горе посуды в раковине.       — Пиздец, — выдохнула Вик, понимая, что оказалась в кухне, где была последний раз десять лет назад.              ***       Ламбо был в ужасе, когда из дыма перед ним возник маленький и худенький четырехлетний ребенок, который с не меньшим испугом смотрел на мальчишку.       Малыш замер, будто окаменев, а в темных глазах начали собираться слезы.       — Стой здесь! — вскинул руки паниковавший Бовино, абсолютно не зная, что ребенок перед ним не понимал ни слова, отчего пугался еще сильнее. — Я сейчас! Никуда не уходи!       И, собрав разбитое устройство между ними, Ламбо убежал куда-то вглубь дома.       Малыш остался один посреди огромного коридора в неизвестном месте, от которого веяло ледяной опасностью. В одной лишь грязной майке, бледно-желтых шортах и босиком.       От страха ребенок начал задыхаться и отступать, пока спиной не наткнулся на стену, а перед глазами округа не расплылась от слез.              ***       Занзас сидел в гостиной и морально отдыхал, когда интуиция буквально скрутила его волной ужаса. Мужчина подскочил на ноги, тяжело дыша и пытаясь понять, что произошло.       Что это, нахуй, было?!       Он выскочил в коридор, готовый ко всему — будь то даже вражеское нападение. Но летняя резиденция Вонголы тонула в тишине. По крайней мере, это крыло.       Босс Варии осторожно двинулся по коридору, прислушиваясь к округе и идя на зов интуиции.       Пролет. Второй этаж. Пафосные картины прежних боссов Вонголы. Поворот.       Дыхание перехватило, а сердце сжало в тиски.       Столько боли и страха он никогда не чувствовал.       Малышка сидела у стены и молча давилась слезами, сжавшись в маленький комочек. Ее всю трясло.       Стараясь еще сильнее не пугать ребенка, Занзас медленно и осторожно приблизился, не отрывая взгляда.       Господи, он когда-то говорил, что с радостью бы вернулся в прошлое? Сейчас оно к нему постучалось, и мужчина даже не знал, что делать!       Перед ним явно неадекватная от паники девочка, которая чудо если услышит его. Нельзя было просто взять ее на руки, он чувствовал, что нельзя, как бы ни хотелось прижать к груди, согреть и успокоить. Как ее, так и себя.       Первым делом надо было озаботиться ее состоянием и комфортом, а уже потом искать виноватых и разбираться с ними. А еще Занзас верил, что его дочь там, в прошлом, сможет разобраться в ситуации.       — Вика, — тихо и максимально мягко как мог позвал и присел на колено в метре от ребенка.       Чуть запыхаясь, с дальней стороны коридора выскочил Савада и резко затормозил, проехав по гладкому полу в лакированных туфлях. Он в испуге посмотрел на Занзаса и ребенка, комком сидевшего у стены. Мужчина обернулся на Десятого, который тоже ощутил ужас маленького Неба и не смог остаться в стороне, когда интуиция буквально тащила его сюда. Взглядом Занзас посылал Саваду куда подальше в пешее, и чтобы тот прихватил с собой остальных, кто подтягивался в этот коридор — спешные шаги эхом раздавались, чем сильнее пугали и заставляли вздрагивать малышку, заходясь в новых приступах сдавленного плача.       — Ламбо! — понимая, что произошло, Тсуна разозлился.       Похоже, Бовино столкнулся с Виком. Базука вышла из строя и поменяла подростка не с будущей версией, а прошлой. Зная такие случаи… это все надолго.       В среднем — на неделю.       — Такое состояние может занять неделю, — произнес Тсуна и развернулся.       Единственное, что он мог сейчас сделать и чем помочь — это разогнать любопытствующих и найти Ламбо. Но любопытными занялся Такеши, что последовал за Десятым, заметив беспокойство того, и друзья Вика, которые быстро сориентировались, помогая Ямамото. Лишь Кристина слегка замялась, украдкой смотря на мужчину и малыша у стены, но потом влилась в общую суету.       Занзас сосредоточился на ребенке. Короткие лохматые волосы, явно острижены чьей-то неумелой рукой. Взгляд цеплял и фиксировал маленькие белые шрамики на острых коленках, линию светлевшего синяка на предплечье, как и на ступнях вместе с коркой от рубцов на пальчиках. Кожа была болезненно-бледной, как и худоба. Смотря тогда на фотографии, это не так сильно бросалось в глаза, как в реальности — все было намного хуже, отчего мужчина тихо зверел, но старался держать ярость в узде.       Не сейчас.       Он не хотел пугать ребенка.       — Не бойся, — тихо говорил он на русском, напряженно наблюдая, как сотрясалась от плача девочка, глотала слезы, но не проронила ни звука, а у самого внутри все болезненно переворачивалось. — Ты в безопасности. Тебя никто не обидит.       Мягкое и теплое воздействие Небесным Пламенем, что тянулось от фигуры мужчины в сторону малышки, даря умиротворение, уверенность и поддержку.       Плач медленно сходил на нет, и вот девочка лишь всхлипывала и терла глазки, да начала икать. Как по мановению руки рядом с Занзасом возникла пачка бумажных салфеток и стакан с водой.       Вонгольский Туман явно держался недалеко.       Мужчина слабо улыбнулся, когда девочка, наконец, увидела его, забавно вскинув брови и икнув.       — Здравствуй, Вика, — произнес он и протянул несколько салфеток. — Давай мы тебя приведем в порядок.       Малышка лишь отшатнулась от чужой руки и раскрыла испуганно рот, снова икнув и прижав к груди ручки.       — Тихо-тихо, не бойся, — Занзас отступил и вскинул руки.       Как же тяжело…       — Я тебя не обижу, — мягко говорил мужчина. — Я твой папа.       Девочка удивленно распахнула темные глаза.       — П… правда? — икнула и шмыгнула носом.       Он слабо улыбнулся и кивнул.       — Ты… не лжешь, — прошептала девочка и ладонями растерла по щекам слезы.       Мужчина снова протянул ей салфетки, и после наблюдал за неуклюжими попытками вытереться, размышляя, что умыться все-таки ей не помешает.       — Но… — она опять икнула. — Здесь плохо.       Занзас усмехнулся и снова кивнул — ему в этой резиденции тоже не нравилось, как и в любой другой, отчего хотелось скорее свалить домой, в родной дурдом. Он подхватил стакан с водой и плавно приблизился, заметив, что девочка непроизвольно напряглась, стиснув салфетки, когда мужчина навис над ней. Но малышка все-таки приняла довольно громоздкий стакан для ее рук и с помощью отца, который придерживал посуду, немного попила.       — Молодец, — улыбнулся мужчина и отложил стакан в сторону, чтобы не мешался. — А теперь давай не будем сидеть в коридоре, пойдем в комнату. Ты же не хочешь заболеть?       Девочка сначала отпрянула, но потом помотала головой.       По полу на самом деле гулял сквозняк, а они тут уже больше получаса сидели, ребенок же того больше. А по ее виду никак нельзя было сказать, что малышка пышала здоровьем, разве что часто болела.       Поэтому Занзас пригнулся к ребенку и, несмотря на активную попытку отстраниться, подхватил на руки, крепко прижимая к груди и не давая возможности вырваться. Он успокаивающе погладил по напряженной спине девочки, которая снова принялась испуганно всхлипывать.       Пушинка. Веса будто и не было.       Мужчина легко поцеловал дочку в макушку и двинулся по коридору в сторону гостевых комнат. Там есть и ванная, чтобы умыть ребенка, там же можно будет заказать ужин.       А дальше уже разбираться с последствиями.       Малышка так и замерла испуганным зверьком в крепкой хватке родителя, пальчиками цепляясь за чужую рубашку.              ***       Вик неприкаянно прогуливалась по комнатам, понимая, что давно уже прошло и пять минут, и десять, и полчаса, а она все еще оставалась в старой квартире в прошлом.       В полном одиночестве.       На часах было семь вечера, и, как она помнила, матери не будет дома до десяти. Вик, после того, как бабушку сдали в психушку, часто дома оставалась одна — с пяти вечера до десяти, — пока мать была в балетной школе на уроках.       Вик ненавидела ее за это. Тогда, еще мелкой девочкой, ей было страшно оставаться дома одной, холодно и голодно — мать редко что оставляла поесть, а холодильник чаще был пуст, поэтому она давилась хлебом, если тот был, и водой.       Иногда женщина забирала ребенка с собой в школу, оставляя ту сидеть в холле, около вахтерши, бабы Гали, которая могла угостить чем-нибудь вкусным, пока проходили занятия, либо ставила в один ряд с ученицами, заставляя исполнять па или заниматься.       Вик ненавидела балет.       Она до сих пор ярко помнила ту боль в ногах, до кровавых мозолей, отчего ярость непроизвольно вспыхивала в груди. Ей было всего четыре года! Какой балет!       И сейчас, ходя по квартире, натыкаясь на вполне осязаемые призраки прошлого, она накручивала себя, отчего была готова встретить мать на пороге с пистолетом в руках — благо тот был в кобуре под пиджаком. И ощущение его придавало уверенности и сил.       Тяжело вздохнув, Вик остановилась в маленькой спальне, окинула взглядом продавленный диван, где она обычно спала ребенком, и стол, где лежало несколько изрисованных листков, ручка и карандаш.       Она не знала, когда вернется назад. Но точно знала, что вернется.       И оставлять себя в этом… не хотелось.       Вик понятия не имела, как и по каким правилам работали эти переносы — влияло ли это на будущее и прошлое, или же это какой-то отдельный альтернативный мир. Честно, ей было не до подобных дум, ее больше занимала учеба в школе и отсутствие ее фамилии в ежемесячном списке отстающих.       Как отец смеялся, говоря, что единственное хорошее, что дала ей мать, помимо жизни — это фамилию и имя. Соболь Виктория. Имя ему особенно нравилось — и он постоянно самодовольно улыбался, когда произносил то.       Занзас не давал свою фамилию девочке, так как был приемным ребенком у Тимотео, а своей настоящей он не знал, ибо забрали его от матери в пять лет. Как бы он ни пытался найти следы родной семьи, но все было безуспешно. Казалось, что те просто исчезли. Либо им помогли исчезнуть. Он ведь даже не помнил города, откуда его забрали.       Вик вздохнула, разворошила пальцами листы в клеточку с рисунками — цветочки, домики, деревья и какие-то животные. Села на стул и взяла карандаш. На пустом пространстве начала по памяти вырисовывать контуры герба.       Varia.       Список имен. Цифры.       Коды и пароли, что вдалбливал ей отец.       А потом остановилась, окинула взглядом исписанные листы и вздохнула.       Нет. Нельзя. Маленькая Вика не поймет, а если эти данные попадут не в те руки, то она подставит людей отца.       Смяла всю бумагу, отправилась на кухню и сожгла над раковиной, скидывая пепел на грязную посуду.       Позвонить?       Мобильный бесполезен — такого оператора еще не существовало, а антенна с сетью отсутствовала.       Этот телефон ей после Нового Года подарил Суперби. Ну, как подарил. Просто пришел на завтрак и кинул в подростка коробкой, крикнув, чтобы больше не позорила их тем разбитым кирпичом, с которым ходила все время.       Вик нашла взглядом в коридоре телефонную трубку.       А был ли подключен межгород к ним?..       Не проверишь — не узнаешь.       Все номера и контакты девушка давно вызубрила, имея возможность напрямую позвонить любому офицеру и даже боссу в его рабочий кабинет. Порой круто быть ребенком босса.       — Врой! — раздался крик, и Вик довольно улыбнулась, хоть и отстранила трубку от уха. Получилось. — Кто ты и откуда у тебя этот номер?!       — Не ори, — фыркнула девушка, а собеседник на том конце подавился возмущением. — Что ты знаешь о Бовино и их технологиях?       Молчание.       — Путешествие во времени?.. — осторожно предположил Суперби.       — Браво, Акула, — Вик использовала прозвище, которое дал заместителю отец.       — Кто ты? — серьезно и собрано спросил мужчина. Хотя сейчас ему восемнадцать. Парень.       — Соболь Виктория. Ребенок Занзаса, — насколько Вик знала, этому человеку можно доверять. Что угодно. Когда угодно.       Снова молчание.       — Доказательства, — потребовал Скуало.       — Тебе этих мало? — хмыкнула Вик.       — Врой! Если постараться и эти данные можно получить!       — Могу предложить генетическую экспертизу, но для этого вы должны сюда приехать и встретиться со мной, — усмехнулась девушка. — А у меня мало времени.       — Это может быть ловушкой, — похоже, Суперби включил осторожность. Ну, или профессиональную паранойю.       Вик вздохнула и приложила ладонь ко лбу. Это на самом деле было сложно. Проще самой притащиться к ним, но у девушки на самом деле было мало времени, она не знала, когда будет замена и оставлять себя маленькую болтаться хер знает где — опасно.       — Я скажу адрес. У вас будет время на разведку. Думаю, девятая группа справится с этой задачей, — хмыкнула девушка, лихорадочно вспоминая все, что рассказывал ей отец на их прогулках по воскресеньям.       В этой группе было двое человек со знанием русского языка, и сам отряд специализировался на розыске и наблюдении. За десять лет состав особо не менялся, и с ними она успела уже столкнуться дома, в своем времени.       Да, Вик и Занзас не занимались учебой или работой по воскресеньям, но кто мешал задавать вопросы? В конце концов, оказавшись внутри Варии, ей стало любопытно, как та работала. Учитывая репутацию организации, отношение к ним, и то, что было по факту за закрытыми дверьми — небо и земля. А сами они работали как единый организм. Как часы.       — Врой! Не тебе решать! — но в голосе Суперби уже не было острой подозрительности, несмотря на грубые слова.       — Делайте, что хотите, но, когда точно будет замена — я не знаю, — Вик вздохнула. — Но прошу, вытащите из того дерьма, где я-мелкая сейчас. Иначе будет поздно.       Верно. Ведь через полгода будет авария, и она впадет в кому. А учитывая, как она начала менять события, — все могло пойти совсем по-другому.       — Давай, — согласился Скуало.       Девушка продиктовала все данные, все, что могло помочь и подсказать — даже распорядок дня и расписание матери.       Потому что так надо.       Она чувствовала.       — И еще, — вспомнила еще одну немаловажную деталь.       — Врой! Чего тебе еще?! — возмущенно вскрикнул капитан Варии, явно уже предполагая, что разговор завершится, и он займется делами.       — Племянники — близнецы Суперби Лупе и Лупо. Их мать погибла два месяца назад в этом времени. Дети попали в руки подозрительного типа, который за десять лет сгубил их, — собрано и серьезно говорила Вик, хмуря брови. — Твоя община прошляпила все на свете, упустив детей. Там, в будущем, ты поднял всех на уши, проклял раз двадцать главу семьи и собираешься забрать племянников себе.       Она делала все правильно. Она знала.       — Хорошо, — принял к сведению информацию Скуало. — И ты не боишься?       — Влезать в события? — уточнила Вик и усмехнулась. — Похуй.       Суперби рассмеялся и положил трубку.       И… что теперь делать?       Вик задумчиво развалилась в кресле, смотря в потолок.       Написать имена и фамилии друзей, этих самых Хранителей, их дни рождения? Оставить пару намеков? И там сами разберутся кто есть кто, когда найдут маленькую Вику…       Хм-м, как насчет маленького хулиганства?..       VX       Отец ведь любит символизм?..              ***       Наблюдать за маленькой Викой было тепло и забавно.       А ее паническое «я сама!» невольно вызывало улыбку.       Чтобы девочка сама умылась, пришлось поставить у раковины стул, который Занзас принес из комнаты, и следить, чтобы ребенок не упал. С горем пополам она умылась, заодно намочив майку и все вокруг.       Мужчина только покачал головой, а потом его настойчиво попросили выйти из ванной, так как девочке надо было уединиться. Не успел опомниться, как перед носом закрыли дверь, а он только вскинул бровь и усмехнулся.       Ребенок был слишком самостоятельным для своих четырех лет.       Ладно, он пока попросит приготовить ужин — рыбу, овощи и свежевыжатый апельсиновый сок.       Вик это любит.       По крайней мере, на данный момент. Как было раньше — мужчина не в курсе, но вряд ли малышку баловали изысканными блюдами и высокой кухней.       Занзас сидел на диване, когда ребенок робко выглянул из-за двери. Он похлопал ладонью на место рядом, приглашая. Девочка медленно приблизилась и забралась на высокую для нее мебель, с любопытством уставившись на мужчину.       — Сейчас тебе принесут кушать. Ты ведь хочешь кушать? — спросил у дочки.       Она прижала ладонь к животу, вскинула бровки и кивнула. Занзас на это улыбнулся и легко погладил ребенка по голове.       Вика была такой маленькой и хрупкой, что вызывало отчаянное желание защищать. И мужчина не мог пересилить себя и остановиться, подхватив малышку и пересадив себе на колени. Она забавно испуганно сжалась за этот маневр, но ее отец только фыркнул и прижал ребенка к груди, а сам откинулся на спинку дивана.       Он не знал, когда точно она исчезнет — через минуту или через неделю. Но не собирался упускать и секунды.       Девочка была запуганной и дергалась от каждого движения, но смотрела с такой щемящей надеждой, что сердце замирало.       Еду принесли быстро, сервировали стол перед девочкой, которая с широко открытыми глазами следила за действиями слуги. А потом с вопросом посмотрела на отца.       — Это мне? — тихо спросила, неуверенно смяв ткань шорт.       — Кушай, — Занзас помог сесть ровно девочке и подтянул ближе тарелки. — Или тебе помочь? — усмехнулся он, взглянув на дочь.       — Я сама! — она сжала кулачки и вспыхнула.       Мужчина отступил, снова переходя в роли наблюдателя, смотря с улыбкой, как девочка подхватила большую для нее вилку и попыталась собрать на ту еды. Выходило неуклюже — запеченные овощи валились на тарелку, как и кусочки рыбы, сама еда из посуды спешила покинуть ту под напряженное пыхтение ребенка. А Занзас вспоминал, как они впервые вместе ужинали в ресторане, и где у Вика были похожие проблемы.       Видимо, с годами не прошло.       Тихо рассмеявшись, мужчина перехватил у дочери прибор и принялся аккуратно кормить, несмотря на возражения — все-таки есть ребенок хотел сильнее, чем что-то кому-то доказывать, так что сопротивлялась вяло и без огонька.       Когда девочка уже наелась, эмоционально заметив, что было очень вкусно, и начала клевать носом в его руках, ладонями растирая слипавшиеся глаза, в дверь несильно постучали. Занзас глянул на дочь, глаза которой закрывались — после такого эмоционального вечера и плотного ужина не удивительно, что ребенка сморило.       Еще один стук и после дверь чуть приоткрылась.       В комнату заглянул Савада, а за его спиной мелькал виноватый Бовино. Занзас смерил их раздраженным взглядом и крепче перехватил дочку.       — Кхем, Занзас, можно? — осторожно спросил Десятый и кинул взгляд на мигом вскинувшуюся девочку, которая вцепилась в рубашку отца, настороженно смотря на гостей. Он мягко улыбнулся ей и поднял руки, показывая, что настроен мирно.       — Он мне не нравится, — поморщилась девочка. — Он слишком хороший, — и она отвернулась, уткнувшись лицом в грудь отца.       Тот криво усмехнулся и погладил ребенка по спине.       — Отчего так? — чуть пригнувшись к девочке, спросил мужчина.       Она не ответила, только сильней прижалась к нему.       Занзас поднял мрачный взгляд на Саваду:       — Что?       — Через час мы все вернем, — со слабой улыбкой пообещал Десятый.       — Час? — переспросил мужчина и посмотрел на лохматую макушку девочки, которая доверчиво жалась к нему.       Через час она… вернется?       В свои ужасы?       Девочка явно ощутила чужое волнение и завозилась в его руках, вскинув голову и обеспокоено заглянув в глаза.       Савада молча и тактично ушел, оставив родителя и ребенка одних.       — Папа, не исчезай! — с ноткой паники пискнула девочка и вцепилась в него, будто он вот-вот испарится, с мольбой смотря в глаза.       Занзас тяжело выдохнул.       Там, в прошлом, он уже больше четырех лет в Колыбели. И еще года три там точно пробудет, если каким-то чудом раньше не вытащат. После нее он вряд ли адекватно воспримет новость о ребенке, да и не примет того — признаться, после заключения он был довольно буйным и агрессивным. Поэтому им бы не стоило встречаться в такой сложный период.       Он не мог ничего обещать маленькой Вике.       Не мог давать лишнюю надежду, не уверенный, что все пойдет как надо.       Не хотел лгать.       Пытался лишь подобрать слова, чтобы утешить ребенка. Хоть немного.       Мужчина погладил девочку по растрепанным волосам, замечая, что в уголках глаз у нее снова собирались слезы. Он с сожалением смотрел на нее и грустно улыбался — как бы он хотел все исправить…       — Малышка, — Занзас поцеловал ребенка в лоб. — Мы обязательно еще встретимся. Когда ты подрастешь.       — Обещаешь? — в карих глазах тоскливая надежда, а девочка так отчаянно цеплялась за него, что хотелось быстро согласиться.       Но он не мог. Потому что не в силах был бы выполнить это обещание — обстоятельства не зависят от него, именно от этого Занзаса.       А как все пойдет там… неизвестно.       Мужчина крепче сжал девочку, которая расстроено уткнулась лицом ему в грудь, и только плечи у нее мелко вздрагивали в попытке побороть очередные слезы. Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, поглаживая ребенка по спине, пока она не затихла, засопев.       Вымотавшись, уснула.       Савада вернулся, как и говорил, через примерно час.       Расставаться с ребенком отчаянно не хотелось, оставалось надеяться, что та Вик что-нибудь придумала, ведь Занзас верил, что себя она в такой ситуации не оставит и обязательно натворит дел. Это в этом времени у него были связаны руки неизвестностью и максимум, что в силах был сделать мужчина, это оказать заботу и поддержку нуждавшемуся в этом ребенку.       Занзас осторожно переложил спавшую дочку на диван и напряженно наблюдал за Савадой.       Мгновение, и мебель затопил противный розовый туман, а когда рассеялся, то их виду предстала явно злая Вик.       — Какого хуя? Пять минут подождать не мог? — с ходу наехала та на Тсуну, который испуганно дернулся и отшатнулся.       — Прости! — вскинул тот руки и замахал ими с кривой виноватой улыбкой.       Занзас слабо улыбнулся, смотря, как дочь подавила вонгольский мусор одним взглядом и тяжелой аурой. Она действительно была расстроена.       Девушка фыркнула и сложила руки на груди, откинувшись на спинку дивана.       — Она должна была вот-вот прийти, — ее глаза блеснули алым от предвкушения, а потом разочарования, что встреча сорвалась.       Спрашивать, кто именно, смысла не было. Занзас понял, что дочь говорила о матери, и он бы, признаться, сам не отказался бы поговорить с той женщиной, которая так планомерно гробила ребенка. Сразу бы сдала девочку в детский дом, раз так не нужен был ребенок, а не тянула резину, мучая и себя, и ее.       — Ну и что ты там… сделал? — Занзас чуть прищурился, наблюдая за дочерью. Предчувствие толкало задать этот вопрос.       Та оскалилась, обернувшись к отцу:       — О! Звонок в службу доверия. Оператор такой хороший попался, правда слегка громкий и эмоциональный, но полный понимания и поддержки. Сказал, что мне обязательно помогут. Так проникся моей проблемой, — Вик сокрушенно качнула головой.       Савада явно выпал в осадок.       Босс Варии же рассмеялся. С плеч будто камень свалился, от простого осознания, что дочь сделала все правильно. Акула позаботится о ребенке. Поорет для начала, но он слишком честный и ответственный, чтобы вот так вот бросить — капитан и с мелким Бельфегором возился, и с Франом, а сейчас разносил всех за своих племянников.       Конечно, оставался еще он сам там, но… Акула не даст обидеть девочку и защитит ее от него, если потребуется.       А ведь Вика еще и наследница Вонголы… история могла пойти совсем по иному пути, правильно разложи карты.       Савада вскинул голову и прикрыл ладонью глаза. Весь его вид говорил о том, что он сильно сожалел. Но ничего не мог сделать.       Сегодня был порожден еще один альтернативный мир.       И опять из-за Бовино.              ***       Маленькая Вика вздрогнула и проснулась, вскакивая на диване и осматриваясь, распахнув рот.       Полумрак развеивала настольная лампа, стоявшая на краю стола около изголовья дивана. Голые стены со светлыми обоями, у входа в комнатку шкаф с покосившейся дверцей, откуда выглядывал край подушки.       За окном темно.       Она была одна.       Все было сном.       Папа всего лишь приснился.       Девочка непроизвольно всхлипнула и закусила губу, стараясь подавить просившиеся на глаза слезы — мама всегда говорила, что хорошие девочки не плачут. А еще это злит маму, и тогда она запирает Вику в ванной. Одну и в темноте.       Но ей было так больно и горько, что все было сном. Что во сне пришел папа и спас от кошмара. Что там папа ее любит. Что папа такой большой и теплый, но рядом с ним, хоть чуть страшно, но спокойно.       Девочка всхлипнула громче и обхватила себя руками, пытаясь сжаться в маленький комочек, спрятаться.       Она хотела назад. Снова увидеть папу.