Потерянное дитя

      Когда замок входной двери щелкнул, маленькая Вика испуганно вздрогнула и принялась панически стирать с щек слезы, чтобы мама их не увидела. Девочка подбежала к столу, чтобы притвориться, будто снова рисует, запрыгнула на стул и растерянно замерла.       В центре стола на тетрадном листе лежал плетенный браслет из цветных ниток, похожий на радугу — девочка однажды видела ее из окна, после дождя. Вика резко схватила браслет и прижала к груди, а в голове была лишь одна мысль — мое! Ребенок не мог объяснить словами, но просто понимал, что эта вещь полностью принадлежала ей. Она была только ее.       А еще Вика испугалась, что мама могла отобрать его, посчитав, что девочка могла у кого-то украсть, ведь ей негде было взять такой красивый браслет. И она решила, что спрячет так, что никто не найдет. Но так не хотелось с ним расставаться…       Девочка отняла руку от груди, разглядывая украшение — такое красивое и теплое, а еще казалось, будто оно мягко светилось. Будто из сказки!       Вика улыбнулась — оно было таким же теплым, как папа…       Папа…       Девочка грустно свела брови, но тут же вздрогнула, когда дверь в комнату скрипнула, и обернулась.       — Ложись спать, — строго произнесла молодая светловолосая женщина, окинув взглядом ребенка, который испуганно застыл на стуле.       Вика еле заметно кивнула и под взглядом матери слезла со стула. Браслет девочка старательно прятала, скомкав во влажной от волнения ладошке.       Когда девочка двинулась к шкафу, чтобы достать подушку, женщина потеряла всякий интерес к ребенку и ушла по своим делам.       Раньше девочке помогала бабушка расстелить постель, но после того, как та заболела и ее забрали врачи, ребенок все делал сам.       Вика с трудом, но привычно донесла подушку до дивана, постаравшись аккуратно уложить ту у подлокотника, а потом достала шерстяное покрывало и потянула до спального места. Оно было тяжелым и волочилось по полу следом за ребенком, который укутался в него на манер мантии, да так и залез на диван, накрываясь почти с головой.       Только так, спрятавшись под одеялом, девочка выдохнула и разжала ладошку, рассматривая смятый браслет. Радужные линии в центре переплетались, а оранжевая была самой широкой. Казалось, что там было что-то написано, два символа, но малышка не могла их понять.       Из кухни донесся звон посуды и шум воды.       Вика прижала браслет к груди и закрыла глаза, ощущая сказочное и успокаивающее тепло. Надеясь, что папа снова навестит ее во сне…              ***       Светлана была в удивлении и не знала, как поступить.       Когда она собирала документы и отдавала те на рассмотрение в детский дом и соответствующие органы, то совсем не думала одним днем получить по почте запечатанное письмо с волнующим содержимым.       Представитель отца Вики желал встретиться с женщиной и обсудить опеку над девочкой.       Отец Вики.       Занзас.       Но не он сам, а его представитель.       От мысли, что ее первый мужчина, и тот, в кого она влюбилась пять лет назад, помнит о ней и дал о себе знать, внутри женщины все затрепетало. Она не обращала внимания на деловой стиль письма и факт, что речь шла о ее ребенке, как и опеке над ним. Ее заботила только мысль, что Занзас помнил о Светлане.       Светлану вместе с дочерью пригласили в элитную гостиницу в центре Питера в конце июня.       К встрече молодая женщина подошла серьезно, позаботившись о своей внешности и об одежде, чтобы произвести впечатление. С сожалением заметила, что присутствие дочери обязательно, считая, что та будет только мешаться. Пришлось обрядить ту в более-менее приличный вид, но все равно Света была неудовлетворена итогом — белый сарафан и легкая розовая кофта на ребенке смотрелись как тряпки на вешалке.       Хотя какая разница — одета и одета. Она же еще ребенок, так что это не важно.       Вика неуверенно натягивала рукава кофточки до самых кончиков пальцев, чтобы спрятать браслет на запястье, и ощущала яркое волнение.       Предчувствие шептало, что что-то произойдет. Важное.       Она за неделю заметила, как изменилась мама, приобретя мечтательный вид после получения письма.       Но девочка терялась в догадках, что происходило.       Особенно, когда мама вывела ее дальше двора дома, и они поехали в большой шумный город.       Ребенку казалось, что они ехали целую вечность, и она даже успела задремать, встрепенулась лишь, когда хлопнула дверца машины.       — Пошли, — отстраненно произнесла мама, открыв дверь со стороны Вики, и дождалась, пока девочка вышла из транспорта.       Ребенок с любопытством смотрела по сторонам, запоминая яркие строения и красочные вывески, воду реки за оградой и видневшиеся на том берегу здания.       Светлана, закрыв машину, крепко взяла дочь за руку и повела через дорогу. Во двор гостиницы заехать не вышло, поэтому до места пришлось добираться пешком — через квартал.       На входе их встретил хмурый мужчина в черном костюме, но не сказал ни слова, проигнорировав вопросы женщины. Он лишь смотрел на маленькую девочку, которая морщилась, но стойко держалась на уставших от ходьбы ногах.       Незнакомец склонился над ребенком и что-то тихо произнес на итальянском четким немного пугающим голосом. Но Вика лишь недоуменно моргнула, не ощущая никакой опасности от человека. Скорее уверенность, что тот никогда ее не обидит.       — Леви, — повторил он, но уже куда короче, указав на себя пальцем. Во взгляде его мерцали преданность и серьезность.       Девочка еле заметно кивнула, больше обозначила жест, отчего мужчина на мгновение замер, а после будто расцвел. Он опустился на одно колено перед ней и раскрыл руки. Вика не долго думала, выпутала кисть из хватки матери и позволила мужчине взять себя на руки и донести до места.       Светлана опешила от увиденного. И ее переполнило возмущение.       — Поставьте ребенка, немедленно!       Но была благополучно проигнорирована. Мужчина только поднялся на ноги и отвернулся, направляясь со своим ценным грузом к лифтам, около которых стояла группа людей в незнакомой форме.       Женщине оставалось идти следом. Никто не спешил ей ничего объяснять, и даже разговаривать.       Ей это не нравилось.       Как и то, что Занзас не встречал лично.       Вика удобно сидела на чужих руках и в любопытстве вертела головой, рассматривая яркие убранства холла, работников за стойкой и гостей у той. На их компанию мало кто смотрел, сосредоточившись на своих делах.       Потом со звонком открылись двери, и все вошли в просторный лифт, поднимаясь в тишине на третий этаж.       Полумрак коридора, устланного синим с черным узором ковром. Светильники позолоченные, и лепнина на стенах.       Вике было все интересно.       Несколько месяцев назад, в своем сне, она видела подобную роскошь, даже лучше, но тогда ее внимание полностью занимал папа, чтобы еще отвлекаться на какой-то интерьер.       В маленькой переговорной было всего двое людей. Один из них, показавшийся маленькой Вике каким-то неправильным, сидел за столом, а перед ним папка. Он кутался в мантию с капюшоном и не поднимал взгляд от стола. Второй мужчина стоял у столика у стены, где в ряд было несколько бутылочек с водой — одну из них тот и открыл, утоляя жажду.       Девочке он показался интересным — у него были длинные почти белые волосы ниже плеч! Она никогда такого не видела.       Светлана нахмурилась, не найдя взглядом человека, которого так жаждала увидеть. И хотела бы уже снова возмутиться, как пересеклась с острым взглядом со светловолосым мужчиной, который подошел к столу и кивнул на места напротив.       Леви подошел к месту и посадил девочку на мягкий стул, сам устраиваясь по левую руку от нее за спиной, охраняя.       Никто на это не обратил внимания, а вот Светлана довольно нервно дернулась, раздраженно глянув на Леви, который даже глазом не повел в ее сторону. Того больше занимала безопасность и благополучие ребенка.       — Спасибо, что пришли, Светлана Владимировна, — в холодной без капли акцента, даже равнодушной фразе не чувствовалось ни капли вежливости. Только четкая формальность. Мужчина распахнул папку и вскинул голову, но все равно из-под капюшона не было видно лица, скрытого за тенью. — Можете обращаться ко мне — синьор Маммон. Я представитель синьора Занзаса и его консультант по юридическим вопросам. Его заместитель синьор Суперби Скуало, имеет право говорить от лица синьора Занзаса, как и принимать решения от его лица. И синьор Леви-А-Тан, Начальник Безопасности и телохранитель синьора Занзаса. В данном случае за безопасность маленькой синьорины Виктории отвечает он.       Светлана распахнула рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла тот, растерянно смотря на мужчин.       Вика же ничего не понимала, но интуитивно напряглась.       Они упоминали ее папу.       — Что это значит? — в конце концов, спросила Светлана, посмотрев сначала на скрывавшего лицо мужчину, потом на его соседа, острый взгляд серых глаз которого будто резал на части. Женщина невольно повела плечами.       — В январе этого года вы написали заявление в компетентные органы и отправили на рассмотрение документы дочери в приют. Так как вы отказались от своего ребенка, ее отец желает взять дочь под опеку. Нужна лишь ваша подпись, — Маммон коротким жестом повернул папку и подтолкнул ту в сторону опешившей женщины.       Светлана недоуменно смотрела на заявление, доверенности на двух языках и прочие документы, также сопровождавшиеся на русском и итальянском.       Женщина сглотнула и подняла решительный взгляд на мужчин.       — Я ничего не подпишу, пока не увижу Занзаса! — она легко закрыла папку и отодвинула ту от себя.       — Мой начальник очень занятой человек, — хмыкнул названный Скуало с акцентом и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.       Вика нахмурилась и глянула на мужчину — почему он обманул?..       Суперби заметил мимику девочки и усмехнулся — похоже, она также чувствительна ко лжи, как и ее отец. Скуало ей потом все объяснит. Как сможет, чтобы маленькая девочка поняла.       — Если ему так нужен этот ребенок, то мог бы и сам приехать за ним, а не посылать своих людей, — приняв независимый вид, уверенно заявила Светлана.       Маммон недовольно поджал губы.       — Надо было делать так, как я говорил, дешевле бы вышло, — пробормотал на итальянском тот.       — Врой! Похищение не решило бы проблем с документами в будущем, — ответил Скуало. — Лучше все получить официально.       Было видно, что данный спор не раз поднимался между ними.       — Документы купить дешевле, чем заниматься этой возней!       — Надо было просто убить ее! — влез в беседу Леви.       И мужчины понимали, что это был самый простой выход. Только вот женщина — гражданская. И как бы ни хотелось пойти по легкому пути, но мир мафии запрещал такие ходы.       Как бы это ни звучало наивно или пафосно, но из-за идеалов Вонголы, защита гражданских была одной из идеологий их организации. И хоть Вария была независимым отрядом, но все еще подчинялась Вонголе.       И сейчас, когда они были на мушке, делать все грязно — опасно. Для их же будущего.       — Не волнуйтесь, как сможет, мой босс вас навестит, — сообщил Скуало. — Но, а пока мы забираем вашу дочь.       — Ребенок будет со мной, пока я не увижу Занзаса! — стояла на своем Светлана.       Ее возмущало, что ее держали за дуру, да еще переговаривались между собой на итальянском. Даже она ощущала от их слов угрозу.       Вика взволнованно мяла пальчиками рукава, с надеждой смотря на Суперби.       Эти люди хотели забрать ее к папе! Но мама не давала этого!       — Вы уже отказались от нее, — припечатал Маммон. — И люди из приюта должны были прийти к вам на будущей неделе, если бы не мы. Хотите вы или нет, но вы уже не имеете власти над Викторией. Так что оставьте ваши манипуляции и не тратьте наше и ваше время, — раздраженно закончил мужчина.       — Я все еще ее мать! — вспыхнула Светлана.       — Биологически. Суд же рассмотрел ваш отказ и принял его. Так что вы не имеете прав и обязательств уже как… семнадцать дней, — холодно произнес Маммон.       — Тогда зачем вы требуете подпись? — молодая женщина стиснула зубы и сжала кулаки.       Она не могла объяснить своих противоречий. Но сюда шла лишь с одной мыслью — встретиться с возлюбленным. Но тот… предал ее? Выбрал вместо нее ребенка? Ему больше важен этот раздражающий ребенок, который испортил ей жизнь?!       — Простая вежливость, что вы ознакомлены с нашими условиями и подтверждаете данную встречу, — спокойно ответил мужчина, а после усмехнулся.       Светлана ведь даже не потрудилась полностью прочесть предложенные бумаги, где были полные выписки по ее делу, протоколы, доверенности, приказы и заявления.       Женщина в бессилии сжимала кулаки, не зная, что теперь делать. Мужчины перед ней хоть и держались серьезно, соответствуя официальной атмосфере, но в них ощущалось снисхождение и насмешка в сторону Светланы и ее наивности.       Из наблюдений, которые вели за этой маленькой семьей три группы, и отчетов портрет молодой женщины выглядел не впечатляющим. Скорее вызывал отвращение и вопросы — как давно Светлана так тронулась умом? До беременности была такой, или уже после, накрутив себя и возведя все в крайнюю степень? Учитывая зацикленность женщины на карьере балерины и то, как та порушилась из-за ребенка, складывалась картина, что все-таки послеродовые последствия. Но это уже было не важно. Не так важно, как развивавшаяся на почве отношения матери к ребенку психотравма того.       Луссурия, только увидев всю картину, забил тревогу, волнуясь о здоровье девочки, и торопя остальных Хранителей, которых в конце апреля после загадочного звонка поднял на уши Скуало.       Суперби тогда оставил на товарищей прощупывать почву с ребенком босса, а сам рванул разбираться со своими племянниками, забирая тех под опеку.       Конечно, Вария — не место для детей, поэтому близнецы остались на попечении бабушки Скуало, Дельфины.       С Викторией все было иначе и труднее.       Она — дочь их босса, это доказала и экспертиза. Потому, официально, была наследницей своего отца, хоть тот пока не знал о ее существовании, да и не признал ту. Но кровь есть кровь. А Скуало на самом деле имел возможность говорить от лица Занзаса, как и подписывать документы, принимать решения… даже такие как удочерение.       И сдать ее так на воспитание на сторону никуда не удастся.       Ей придется жить в Варии, а уж Хранители ее отца такая же семья для нее. И они позаботятся как о ней, так и о ее безопасности, и о будущем.       Вика растерянно смотрела на взрослых, а на ее лице отразилось волнение. Она испугалась, что мама не отдаст ее папе. Девочка чувствовала, что та так и хотела сделать. Назло.       — Советую, вам не делать ошибок, синьора, — спустя долгие минуты напряженного молчания произнес Скуало, внимательно смотря на женщину.       Он не давил, но угроза явственно ощущалась от мужчины, заставляя ладони холодеть от страха и судорожно сглатывать.       Светлана опустила взгляд на папку и зло сощурилась — хотели девчонку? Да пусть подавятся! Теперь ей никто не будет мешать и быть обузой. И, наконец, можно будет подумать о себе. Жаль, что ничего с них не могла поиметь — от денег бы она не отказалась. Но уже поздно.       Женщина поставила размашистую подпись и отшвырнула папку в сторону мужчин, поднимаясь со стула.       — Забирайте, — она взмахнула рукой в сторону девочки, которая испуганно вздрогнула, большими глазами смотря на мать. — Выход найду сама.       И, гордо вздернув подбородок, та быстро выскочила из зала.       Присутствующие заметно расслабились. Маммон подтянул папку к себе, а его образ немного поплыл, и тот сразу уменьшился до ребенка, почти одного роста с Викой. Девочка на такие метаморфозы смотрела почти с открытым ртом. Прямо как настоящий волшебник! Даже мантия есть!       Скуало прикрыл глаза и растер переносицу, а после посмотрел на молчаливую девочку, которая сжалась и растерянно глядела на мужчин.       Да уж, принесла она им головной боли за последние месяцы.       И смотря на ребенка вживую, то вспоминались слова их Солнца, когда они рассматривали фотографии с отчетов наблюдателей. Лусс умудрился откуда-то достать детские фотографии их босса, вероятно через знакомых медиков, которые работали в медицинском корпусе Вонголы. И тогда в кабинете Скуало, Луссурия и Леви сравнили двух детей со снимков. Хоть Занзас там был чуть старше на пару лет, но…       Они были похожи, не как две капли воды, конечно, ведь худоба девочки бросалась в лицо, чем уже здоровый мальчик шести лет.       Но лицо, взгляд, мимика, жесты…       Она маленькая копия босса.       Даже его Пламя унаследовала, хоть то еще и спало.       — У тебя нет ничего, что ты хотела бы забрать? — устало спросил у дернувшейся девочки Скуало.       Вика удивленно моргнула, а потом мотнула головой, цепко хватаясь за правую руку и сжимая ту на запястье.       Самое ценное было с ней. А кроме одежды она больше ничего не оставляла дома.       — Тогда отдыхай. Завтра мы уедем отсюда, — сказал мужчина и слабо улыбнулся. — Леви не понимает этот язык, но он будет рядом с тобой. И поможет. Будут вопросы, то зови меня. Ты помнишь мое имя?       Девочка чуть заметно кивнула.       — Это… — она замялась, но все-таки решилась спросить, хотя мужчина и подозревал содержание вопроса. — А папа… где?       — Он… — Скуало не один раз обдумывал этот момент, как преподнести маленькому ребенку состояние ее родителя. Он обсуждал это с другими Хранителями. Но лучшего все равно придумать не смогли. А теперь и выясняется, что ложь Вика почувствует, и потому лучше говорить максимально близко к правде, чтобы ребенок понял. — Он болеет. Он спит и… мы не знаем, когда он очнется.       Девочка поняла, что что-то недоговаривали, но ощущения обмана не было. Она лишь расстроено вскинула брови, грустно посмотрев на мужчину.       — Поэтому он не мог мне дать обещание тогда… — тихо сказала Вика.       Мужчины переглянулись.       И если Скуало понял, что Вика говорила о будущем, о ее встрече с отцом, то другие были в замешательстве.       Когда Вика могла встретиться с их боссом?..              ***       Для маленькой Вики переезд был тем еще приключением.       Вроде незнакомые люди рядом, от которых шло четкое понимание безопасности и надежности; первый полет на самолете, когда она самую чуточку испугалась в первый момент; шумный аэропорт, который разглядывала большими глазами; а потом и долгая поездка в новый дом.       Ее ждали.       И для маленькой девочки эти ощущения были непривычными.       Ее утопили во внимании, которого она искренне испугалась и непроизвольно замкнулась.       Конечно, все эти незнакомые дяди не желали ей зла, но слишком много новых впечатлений, резкая смена обстановки, имели свой закономерный итог.       И своим поведением, закрытостью, она сильно напугала дядю Лусса, который с первых часов знакомства окружил девочку заботой и вниманием. Хотя и сомнительным, по мнению Вики — медицинский осмотр напугал ее, как и ряд анализов, а потом строгая диета и витамины, ведь «маленькой девочке надо хорошо кушать и следить за собой, если она хочет расти здоровой и сильной». А еще дядя Лусс несколько раз в неделю по утрам проводил с Викой гимнастику, чтобы тело девочки тоже было здоровым и сильным. Он также иногда гулял с ребенком на природе, на свежем воздухе, ведь это полезно, возил в город на разные праздники, чтобы девочка общалась и играла со сверстниками, ведь это важно. Он всячески старался расшевелить и раскрыть ребенка, который невольно схлопнулся, спрятался в свою раковину. И со временем он добился успеха, помогая девочке привыкнуть к новой жизни, побуждая в ней желание исследовать окружающий мир. Луссурия испытывал гордость за свой успех.       Дядя Леви всегда, когда не было у него работы, был рядом и опекал девочку, стараясь оградить от опасности. Даже если из-за своей детской неуклюжести та оступится и упадет, или ударится об угол мебели, дядя Леви будет рядом, готовый защитить.       Даже дядя Маммон иногда показывался в ее большой комнате, сокрушался, что девочке дарят слишком много игрушек, и приносил веселые или сложные раскраски, говоря, что в ее возрасте надо развивать моторику рук и воображение. И хвалил, если видел ее рисунки.       А еще был братишка Бел, который любил шутить, и обещал, что как только Вика подрастет, то он научит ее метать ножи. Также он взял на себя обязанность учить девочку итальянскому языку, подойдя к тому со всей серьезностью, проводя занятия каждый день. Ведь самый настоящий Принц не потерпит безграмотных подданных.       Дядя Скуало был самым странным — он громко кричал по утрам, и не только утрам, весь день. Как начинал утром, так и до отбоя, хотя в Варии не было жестких рамок, и многие жили ночью, а днем спали. Но у Вики график был. И дядя Скуало придерживался того. Хоть он мало проводил времени с девочкой, ведь у него было больше всего работы и забот, но он старался уделять хотя бы пару часиков в неделю, чтобы пообщаться с подопечной.       Еще был дядя Оттавио. И он не нравился Вике. Она не могла объяснить почему, но что-то говорило ей держаться дальше от улыбчивого светловолосого мужчины с очками на носу.       Дядя Скуало серьезно сказал слушаться таких ощущений и верить им.       — Он что-то сделал папе? — как-то спросила Вика, отвлекаясь от мозаики, которую ей подарил дядя Маммон, у Скуало, когда они сидели в гостиной вечером после ужина.       На соседнем диване лежал братишка Бел и читал какую-то книгу, несмотря на длинную челку. И после вопроса девочки навострил уши, прислушиваясь к беседе.       У Хранителей давно были подозрения насчет офицера Облака, но доказательств никаких. А такие вопросы решались только боссом. У Суперби была власть на многое, очень многое, но принимать решения касательно офицеров Варии не мог.       — Мы не знаем, — вздохнул мужчина, посмотрев на серьезную мордашку воспитанницы, сидевшей на ковре среди десятка деталек.       За полгода жизни в Варии девочка поправилась, больше не напоминая скелет, и была здоровым пятилетним ребенком. Хотя все еще с опаской шарахалась от криков и вздрагивала от громких звуков. Суперби было из-за этого сложней всего, ведь его манера речи крайне громкая и эмоциональная. И Вика долго дергалась из-за этого, но постепенно привыкла, понимая, что причиной крика была не она.       — Я знаю, — уверенно и серьезно сказала она. — Вы говорили мне слушать свои ощущения. Они так говорят.       Скуало и Бельфегор переглянулись. Они знали, что Оттавио шпион Девятого, который изнутри следил за Варией. У них были догадки, что именно Оттавио сдал их, когда готовился заговор, из-за чего нападение провалилось и Занзас угодил в ловушку.       Но доказательств не было.       Оттавио оставался примерно показательным офицером, который безупречно выполнял свою работу и следил за своим отрядом. Максимум, что мог сделать Суперби, это оградить предателя от внутренней работы Варии, давая лишь крохи информации, необходимой для выполнения заданий и отчетов.       А еще они не могли вот так в открытую избавиться от шпиона Девятого. Уж лучше они будут знать о нем, чем враги завербуют другого человека.              ***       Лишь костяк Варии сохранял верность боссу и его Хранителям, а в остальном бурлило напряжение, которое с трудом удавалось держать в узде.       Появление маленькой девочки, дочери босса, многое поменяло.       Многих, особенно старожилов.       В мафии ребенок босса — всегда его наследник.       Занзас — босс Варии. Виктория — его дочь, наследница.       Для простых людей в организации стало все понятно.       И легче.       Одно дело знать, что босс где-то там далеко больше пяти лет прохлаждается. Другое дело прямо перед ними растет будущий босс. Их босс.       Люди Варии приняли Викторию.       Скуало немного беспокоился на этот счет — когда Занзас вернется, могли быть проблемы. И как бы мужчина ни пытался ускорить процесс поиска босса, но не все было в его силах.       Им так и не удается узнать, где именно Тимотео держал приемного сына.       И это бессилие выводило из себя. Неужели тогда взрослая Вика не могла заодно сказать, где прятали ее отца?! Наверняка она знала и это!       А потом пришло сообщение: Девятый приезжает в Варию.       Их просто поставили перед фактом, что босс Вонголы едет к ним в организацию, несмотря на то, что сам Суперби был недавно у него на ковре и сдавал полугодовые отчетности.       Сомнений не было.       Тимотео приезжал из-за Виктории.       Хоть они не скрывали девочку — это было бессмысленно, но думали, что Девятый приедет раньше, а не через полтора года.       Или ждал, пока девочка подрастет? Хотя шесть лет — не такой уж большой возраст. Несмотря на то, что Вика росла смышленным ребенком и многое понимала.       Скуало решил сразу предупредить воспитанницу о приезде «дедушки», на что та, отрываясь от прописей и чуть нахмурившись, почти незаметно кивнула. Смотря на нее в тот момент, сидящую за столом в кабинете близ ее комнат, он невольно сравнил девочку с отцом, а после усмехнулся.       В окружающей обстановке, в самом кабинете, держа в руке ручку, слегка наклонив, сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, в черных глазах искорки и явное отношение к данной новости, недовольно поджатые губы…       И ведь он не один сравнивал девочку с боссом. Часто, очень часто, они застывали так на мгновение, выхватывая из образа ребенка эхо ее отца.       Иногда мужчине казалось, что они напоминали умиравшего от жажды человека в центре пустыни, который в надежде ловил мираж на горизонте.       Если честно признаться, то порой ему на самом деле не хватало этого заносчивого и ершистого человека, которого он признал своим Небом.              ***       Луссурия расстарался, приодев девочку перед приездом Девятого. Аккуратно заплел в косу отросшие густые и черные волосы, открывая лоб и глаза, которые Вика часто любила прятать за отросшей челкой, будто закрываясь от мира. Одел в черное, не вычурное платье до колен с белым воротничком и пояском. В черные колготки и лакированные туфельки.       Вику привели в гостиную в середине встречи. Луссурия завел ее в комнату и подтолкнул к центру. Девочка без особого желания и настроения предстала перед взрослыми мужчинами, окинув тех недовольным взглядом.       Один из них на это хмыкнул, другой нахмурился, а третий остался спокоен. Лишь старик с тростью пожевал губу, рассматривая ребенка.       — Здравствуй, Виттория, — тихо произнес он, переиначив имя на итальянский манер, отчего девочка раздражённо скривилась, и мягко улыбнулся. — Я твой дедушка, Тимотео.       Девочка нахмурилась и оглянулась за спину, где сидел на диване напряженный Скуало. Мужчина внимательно следил за знакомством, и было заметно, как тот волновался.       — Здравствуйте, — хмуро кивнула девочка и сжала в ладонях юбку. Было заметно, как эта встреча ее беспокоила. — Зачем вы приехали? — она внимательно посмотрела на старика.       Он же цепко оглядывал ее.       — Я хотел познакомиться с внучкой, — но на лице сквозило добродушие и открытость.       Но девочка держалась настороженно, не покупаясь на такие эмоции.       — Узнать, как ты тут живешь…       — Лучше, чем раньше, — дернула плечом Вика, неосознанно показывая раздражение.       Ей на самом деле нравился этот дом. И она полюбила всех его жителей, странных, порой безумных, но ярких и в чем-то чутких. Они стали ее семьей за эти полтора года. И вместе с ними она ждала, когда вернется папа. Как и скучала по нему вместе с офицерами, хоть они этого и не показывали.       — Тебе нравится здесь?       — Очень! — вскинулась девочка, горящим взглядом смотря на старика.       А Скуало напрягся, ощущая подвох.       Как бы Девятый не начал завуалированный шантаж…       — Маленькой девочке здесь может быть опасно, — качнул головой Тимотео, изображая беспокойство.       Вика хмыкнула и сложила руки на груди, закрываясь от собеседника.       Между делом она окинула взглядом Хранителей Девятого, задержавшись на Облаке, нахмурившись.       — У вас есть девочка, — ее фраза отвлекла Девятого от очередной речи, и все посмотрели на Висконти, с изумлением и интересом.       Даже сам взрослый мужчина вскинул брови.       — Верно, — осторожно ответил Облако. — У меня есть внучка. Кристина. Твоя ровесница.       Вика задумчиво нахмурилась, а потом светло улыбнулась.       — Я уверена, что мы с ней подружимся!       Представители Вонголы недоуменно переглянулись, а Тимотео сдвинул брови, быстро обдумывая странное поведение девочки.       В первые минуты, только увидев ее, он и без документов, которые предоставили ему год назад, мог бы с уверенностью утверждать, что она — дочь Занзаса. С первого взгляда. Потом и со второго. И после короткой беседы, наблюдая за ее реакцией, мимикой и жестами.       Просто мистическое сходство.       Теперь же босс Вонголы с сомнением и напряжением думал.       Как девочка могла узнать о внучке его Хранителя? Вряд ли варийцы занимались ее обучением в этом ключе — максимум могли дать минимум по союзным Семьям, их боссам, наследникам и враждебным организациям. Такие тонкости, как дети, внуки и прочие родственники — для ребенка давать бессмысленно, ведь не запомнит.       Просто предположила? Сказала первое, что пришло в голову? Догадалась?       И последнее, о чем он подумал — интуиция.       Но с непробужденным Пламенем вряд ли та будет столь сильной. И ведь ребенок не Вонгола…       Что-то в мыслях старика царапнуло, отчего он и замер и посмотрел на девочку внимательно, слушая свою интуицию.       Ее мать простая гражданская, у нее нет никаких корней и связей с мафией.       Занзас — приемыш, наследие которого под сомнением. Он похож на Второго, но доказательств, кроме внешности, нет.       И как бы Тимотео ни любил приемного сына, и ни желал тому лучшего, но кольцо Неба Вонголы не выбрало того. Возможно, скажи он раньше о тонкостях наследования, все было бы иначе…       Старик стянул с пальца кольцо и протянул то на ладони девочке.       Вика недоуменно моргнула, смотря сначала на кольцо, затем на босса Вонголы.       Суперби напрягся, но никак не мог влезть или защитить подопечную.       Не от дона.       Девочка оглянулась на Скуало, ища поддержки или хоть каких-либо объяснений, но тот лишь сидел мрачной глыбой, поджав губы. Тогда она обратилась к ощущениям, но и те ничего не говорили, на этот раз оставив Вику.       Вздохнув, она приняла из чужой ладони громоздкое для нее кольцо и с вопросом посмотрела на старика — мол, дальше что.       Но то неожиданно вспыхнуло в ее пальцах, обдав теплом. Оранжевое Пламя бойко тянулось вверх, роняя на кончиках в воздух алые искры.       Девочка завороженно смотрела на пляску огня, игнорируя резко изменившуюся атмосферу комнаты — мужчины напряглись. Сам Тимотео устало прикрыл глаза.       Кольцо выбрало.       Второго наследника. Наследницу.       Первым был — Савада Тсунаеши, почти семь лет назад.       Он был старше. Он был мальчиком. Прямым потомком Первого. И из-за выбора тогда Тимотео принял это знаком.       Но Тсунаеши был гражданским мальчиком.       А Виттория…       Отблески Пламени играли на восторженном детском лице.       Она растет в мафиозной Семье, одной из опаснейших, среди убийц, которые, если верить отчетам Оттавио, приняли девочку. Она успешно училась, была примерным и послушным ребенком, проявляла вежливость и уважение к опекунам.       И Виттория на фоне Тсунаеши была лучшим выбором наследницы.       Тимотео помнил скорбное лицо Емицу, когда тот узнал о выборе его сына в наследники, и как тот хотел, чтобы его семья оставалась мирной, дальше от мафии.       Что ж… тогда выбора не было.       Сейчас…       Девочка мягко щурилась от восторга и совсем не боялась Пламени.       У Девятого еще есть время воспитать и подготовить наследницу. И дать Тсунаеши мирную гражданскую жизнь.       Босс Вонголы спешно покинул базу Варии, но Скуало чувствовал, что еще ничего не закончилось и дон вернется, поэтому мужчина с беспокойством смотрел на задумчивую девочку, хмурившую брови.       Сама же Вика чувствовала, что скоро произойдет что-то важное.       Что-то, что изменит их жизнь.