Потерянное дитя

***       — Врой! Босс! Тебе нельзя пить! Ты на лекарствах! — Суперби кричал на своего бестолкового босса, который умудрялся сидеть в своем кабинете, несмотря на состояние, среди горы бумаг, отчетов за прошедшие годы, и пить.       Кабинет явно не проветривался уже больше пары дней, а по полумраку, который развеивала лишь тусклая настольная лампа, не понять какое время суток. Запах стоял соответствующий, заставляя скривиться. Бумаги, которые капитан Варии старательно собирал стопками в папках, уже не лежали в порядке по датам, а бессмысленной горкой на столе и у него, кое-где подпаленной. Видно, иногда все-таки от безделья босс просматривал их, и если те его раздражали, то поджигал или выбрасывал.       — Заткнись, мусор, — грубо отозвался Занзас и бросил недопитый бокал в заместителя. — Убирайся отсюда!       Скуало увернулся от снаряда, разбившегося за его спиной, расплескивая жидкость по стене и полу. Так легко мужчина уходить не собирался, как и дальше смотреть на спивавшегося последнюю неделю босса.       Только приехав в Варию, где уже почувствовали состояние и настроение их босса, потому и попрятавшись по комнатам и заданиям, Занзас собрал офицеров и грубо приказал, чтобы о ребенке никто и никогда в этих стенах не упоминал, иначе лично прибьет смельчака. Конечно, все удивились такому, но высказаться не рискнули, решив обсудить все между собой.       Тогда Скуало им и рассказал о произошедшем, что не очень обрадовало его товарищей.       Девочку было жалко. Но они и сами виноваты, что не подготовили ее к такому, лишь побуждали ее светлые мысли об отце.       Зря.       А теперь она страдала где-то там далеко в одиночестве среди чужаков, и они никак не могли ей помочь.       — Ты ведь на следующей неделе поедешь сдавать Вонголе отчеты по первому кварталу? — между делом равнодушно тогда спросил Маммон.       Скуало кивнул.       Что ж… они друг друга поняли, и к воспитаннице он все-таки зашел, оторвав ее от урока математики, на котором она сидела вместе с Кристиной.       Мужчина стиснул зубы, смотря на понурую девочку, — весь внутренний свет, с которым она жила, погас, лишь маленький огонек теплился где-то далеко, укрытый ото всех. Она закрылась и спряталась.       Но поразило его больше не это.       — Ему плохо? — доверчивым и открытым взглядом смотрела на Скуало Вика.       А мужчина не мог ничего ответить.       Она, блядь, простила и приняла отца! Не обижалась, не истерила, а спрашивала его самочувствие!       Небо…       Скуало тяжело выдохнул и погладил девочку по голове. Она грустно улыбнулась ему и отвлеклась на свою руку, подняв рукав рубашки, открывая чуть истрепанный временем плетенный из цветных ниток браслет.       Капитан Варии видел, что девочка никогда не расставалась со своим оберегом и никому не рассказывала о нем.       Бел как-то поинтересовался, сказав, что девочкам пристало носить другие украшения, но Вика ответила, что это не имеет ценности. Ураган Варии с улыбкой хотел доказать обратное, но, коснувшись того, передумал и согласился с девочкой. А потом вообще предложил восстановить, ведь некоторые ниточки истрепались и могли порваться, а Принц не мог допустить, чтобы такое богатство было потеряно.       Луссурия тоже странно воспринял браслет Вики, и даже предложил девочку научить плести такие. Но после навалились дела с Вонголой, и дальше пары уроков не ушло.       И сейчас Вика снимала свою единственную ценность с руки и доверчиво протягивала Скуало.       — Когда мне плохо, я всегда сжимаю его, и становится тепло и спокойно, — девочка вложила браслет в раскрытую ладонь мужчины и слабо улыбнулась. В ее взгляде плескалась решимость. — Передай его папе.       Суперби удивленно распахнул глаза, смотря на цветной узор и две латинские буквы в центре — VX. Каждая нитка была пропитана Пламенем.       Настоящей Гармонией.       — Врой! Откуда он у тебя? — выдохнул мужчина и пальцем провел по радужным линиям.       — Тогда, давно, когда я проснулась, то обнаружила его на столе, — девочка пожала плечами. — Я не знаю, откуда он. Но он всегда мне помогал и дарил уверенность.       Капитан серьезно кивнул на простую и наивную просьбу девочки и сжал браслет в кулаке. Слабо верилось, что босс примет подарок, но мужчина отказать Вике не мог.       Да от одного прикосновениям к плетению его самого обдало мощью чужого Небесного Пламени, навеивая уверенность и спокойствие.       Его оставить тогда могла только взрослая версия Виктории. И явно это несло некий, ускользавший от него смысл…       И вот, стоя посреди кабинета босса, смотря на того со смесью раздражения и злости, Суперби достал из кармана кителя браслет.       — Вот, — он подошел к заваленному бумагами столу под яростным взглядом Занзаса, — она просила передать, — мужчина положил на папку маленький браслет, рассчитанный на детскую руку.       — Что это, мусор? — с брезгливостью скривился брюнет, смотря на переплетенные радужные нитки.       — Ее оберег, — хмыкнул Скуало и скрестил руки на груди.       — И зачем? — Занзас даже отодвинулся от стола на кресле, лишь бы это было дальше от него.       Капитан вздохнул — его босс вел себя как обиженный на весь мир подросток.       Подождите… да. Он и был обиженным на всех подростком, у которого в один момент разрушился весь мир, а все вокруг оказались предателями и злодеями. И он остался один бедным и несчастным, никем не понятый.       Просто какой-то пиздец.       И им с этим жить в ближайший год, пока босс не перерастет свои подростковые заебы.       — Она считает, что тебе плохо. А когда ей плохо и грустно, то касается браслета и ей становится спокойно, — объяснил Скуало в манере девочки, а в конце усмехнулся.       — Что за бред, мусор?! — зло дернулся Занзас, впившись в заместителя алым взглядом. — И я предупреждал, чтобы здесь ее не упоминали!       Босс Варии подскочил на ноги, но его резко повело вперед, отчего пришлось схватиться за край стола.       Слабость.       — Вон, мусор, — с тихой яростью произнес Занзас, не поднимая глаз от стола и крепко стискивая рукой край столешницы.       Весь его мрачный вид, переполненный яростью, говорил, что он больше не способен вести связные беседы.       Скуало ушел, громко хлопнув дверью, а Занзас грузно осел в кресло, повесив голову и смотря перед собой.       На бледные руки, покрытые шрамами. На грязную не заправленную и распахнутую рубашку. На мятые брюки. Сапоги, с распущенной шнуровкой.       Жалкое зрелище.       Если бы не этот ублюдок, он бы уже!..       Что — он бы уже?..       Он бы еще сидел в Колыбели.       От одной этой обидной мысли и понимания собственного бессилия охватывало бешенство. До дрожи.       Какой-то мелкий ублюдок спас его.       Спас. И отнял его место.       Хотелось просто растерзать наглого ребенка. Расстрелять, чтобы никто даже не смог опознать. Сжечь, чтобы и пепла не осталось. Но… он не мог.       Не мог! Потому что это… блядь…       Да просто не мог, после того, как этот мелкий ублюдок посмотрел на него его же глазами! И тут даже не слова старика виноваты, что ребенок будет под защитой от греха и неожиданных глупых порывов кое-кого.       А еще…       Она их заложница и гарант его примерного поведения.       Да даже если ему срать на благополучие этого ублюдка, то остальной Варии — нет. Раньше Вонгола держала его во льдах, имея, таким образом, поводок на неблагополучный и опальный отряд убийц. То теперь они держат так ребенка. Только не во льду, а окружив вниманием со всех сторон, лепя удобный инструмент.       Просто поменяли местами.       Занзас со злостью швырнул в стену бутылку, тяжело выдохнув сквозь сжатые зубы.       Как же его это все, блядь, бесило!       Взглядом нашел браслет среди бумаг, схватил и… хотел зашвырнуть куда-нибудь, чтобы не видеть. Или вообще сжечь…       Стоило подать Пламя, как нити вспыхнули оранжевым огнем. Не его.       Подросток изумленно смотрел на плетеную полоску, которая пылала светом, доносившимся изнутри.       Настоящей ебанной Гармонией!       — Охуеть, — выдохнул Занзас, завороженно смотря на огонь, который буквально льнул к его коже, даря тепло и уверенность.       Оно не вредило ему.       Ее Пламя?       Он рассматривал радужные линии. Широкую, оранжевую, в центре которой красными нитями застыло две буквы — VX. Он непроизвольно провел большим пальцем по ним.       Vongola X?       Victoria X?       Виктория — это же победа…       Занзас нахмурился — это не мог сделать ребенок. Здесь явно был какой-то смысл, который вот никак не мог вложить шестилетний ребенок.       Что-то грызло его изнутри, но он не мог понять, на что намекала интуиция. Лишь понимание, что с этим браслетом что-то не так.       Но он… действительно успокоился?       Раздраженно скривившись, Занзас открыл верхний ящик стола и швырнул туда браслет. С глаз долой.       Развалившись в кресле, он тяжело выдохнул.       Нахуй.       Не дождутся.       Он больше не покажет слабости. И биться в бессилии сам с собой не собирается.       У него теперь есть жизнь, которую не хотелось снова проебать по глупости. А время все расставит по местам.              ***       Жизнь Виктории была полна новых открытий и знакомств.       Приблизительно через полгода после того, как она стала жить в Вонголе, на одном из праздников познакомилась с еще одной Хранительницей.       Ее звали Лебедева Маргарита, и она была из российской Семьи Джиг. Они были давними союзниками Вонголы, и такая связь была принята с одобрением с обеих сторон — давно две старых Семьи не обновляли договоров и соглашений.       Маргарита, по сравнению с Викой, была уже взрослой — девятнадцать лет, — и быстро влилась в среду Вонголы, изучая дела той.       Девушка очень трепетно относилась к своему Небу, всячески окружая ту вниманием и заботой, пытаясь как-то оживить слишком холодного и серьезного ребенка. Облако сильно волновало замороженное состояние Вики и ее закрытость, поэтому она предпринимала любые попытки, чтобы добиться объяснений и реакции. Она хотела помочь.       Вика же считала, что ее душила такая чуткость, поэтому, через какое-то время, терпение девочки иссякло, и произошла первая истерика. С битьем посуды и всего, что попалось под руку, громкими криками и проявлением Пламени.       Маргарита была в шоке. Была не готова к такому.       Маммон, что находился в Вонголе по делам насчет финансирования Варии, решил после заглянуть к воспитаннице, особенно, когда поднялся такой шум. И после увиденного Туман не знал — радоваться или плакать.       Радоваться, что за все придется платить не ему.       Плакать, что половина антиквариата не восстановить, а стоимость всего этого добра переваливает за двадцать миллионов на его скромный профессиональный взгляд. И это, не говоря о ремонте помещения, который придется делать с нуля, и близок к миллиону. Евро.       Бесценно — фотографии, которые он успел сделать. И состояние гостиной, и лиц Вонголы, Девятого и Хранителей. И если в глазах Тимотео прослеживалось принятие и смирение, ведь когда-то давно он уже проходил через такое, то остальные просто спрашивали «за что? Опять?!».       После истерики девочка успешно скрылась, но Маммону не составляло трудностей найти ее — сами же учили. Так что следующий час они пили чай с пирожными в беседке в саду, пока Вонгола приходила в себя после случившегося.       Следующим годом, когда Вике было восемь, она встретила еще одного своего Хранителя.       Тогда она ездила с Маргаритой, Кристиной и Висконти, Хранителем Облака Девятого, в Санкт-Петербург. У двоюродного брата Лебедевой, наследника Джиг, родился сын, и они были приглашены на празднество в эту честь.       И там, когда девочка с Хранительницами гуляли по городу, Вика снова доверилась ощущениям, которые привели ее к детскому дому, у ворот которого стоял мальчик с подбитым глазом и грустно разглядывал носки испорченных ботинок.       Девочка внимательно осмотрела ребенка и сказала, что его надо забрать отсюда. И на следующий день Висконти уже договаривался с Джиг, которые после запроса в приют с удивлением узнали, что мальчик — сын их погибшего Солнца, последний носитель Пламени Солнца из старого рода Воронцовых, военных врачей. Со скрипом Джиг пришлось отдать такого перспективного ребенка, только из-за того, что он на самом деле был Хранителем Солнца Виктории, да и для влияния их Семьи это тоже имело плюсы.       Знали бы они, что тем же вечером на ужине к Вике прилепится четырехлетняя девочка, зовущаяся Инной, подумали бы еще раз.       Тут уже и Висконти недоуменно нахмурился — три Хранителя Вики были связаны с Семьей Джиг. Это могло быть опасно. В Италии-то.       Но Лебедева решила тоже подать голос, напомнив, что во времена Второго босса Вонголы, его женой вообще была младшая сестра босса Джиг тех времен.       Обе стороны решили пока не спешить и просто наблюдать. В конце концов, они ничего не могли сделать со всеми этими связями. Только принять.       Висконти же мысленно заметил, соглашаясь, что все еще не так плохо. До появления Виктории, будущий состав Десятого поколения вообще мог быть японцами.       Так что на Сицилию они вернулись с прибавлением.       А еще через пару месяцев Вика с серьезным видом подошла к Ганауче и попросила познакомить с мальчиком. А то раньше он был слишком мал, и она не хотела беспокоить.       Вот после такого Тимотео с Хранителями с трудом скрывали испуг.       Как?       Это было слишком жутко.       Откуда она все это знала?       После пробуждения Пламени, казалось, что девочка просто знала. Не чувствовала, не шептала ей интуиция, а просто знала.       Тимотео уже хотел съездить к боссу Джиглио Неро за советом, но сдержался, решив еще понаблюдать.       Но Ганауче все-таки познакомил девочку с племянником, Джустину. Будущим Хранителем Грозы, как только подрастет.       Вонгола внимательно и настороженно следила за будущей Десятой, которая успешно училась, а репетиторы наперебой хватили девочку за старательность; слушалась старших и старалась лишний раз не доставлять проблем. Не считая той большой вспышки, больше подобных истерик не было, хотя от нее и ждали те.       Вика, несмотря на Хранителей вокруг, была все такой же закрытой и отчужденной, искренне улыбаясь лишь когда приезжал кто-то из офицеров Варии, и она оставалась с ними наедине.       Ведь не стоит показывать своих эмоций врагу. Они могли ими воспользоваться.       Один раз она уже дала слабину. Больше этого не повторится.              ***       Вика внимательно следила за тренировками Сергея и Лупо, сидя в тени на траве в саду. Дядя Скуало сказал, что ее Солнце очень способный фехтовальщик, это у него в крови, а мнению мужчины девочка всегда доверяла.       Он ведь был самым лучшим мечником!       Но сейчас девочку волновало не искусство.       Дедушка заболел.       Ее к нему не пускали последнее время, а его Хранители ничего толком не говорили, пытаясь лишь успокоить ребенка отговорками и переключить на — учебу, друзей или тренировки.       Ей ведь уже было девять, потому и начали знакомство с оружием.       Братишка Бел сдержал обещание, как-то наведавшись в форт Вонголы, искусно обойдя все посты с охраной, дойдя до самих апартаментов девочки, куда завалился без стука и оккупировал один из диванов, до слез напугав горничную, которая там прибиралась.       Побегать охрану он тогда заставил, которая в панике затыкала дыры в системе безопасности. Если Ураган Варии смог пробраться, то и другой сможет!       Бельфегор презрительно похихикал с них и повел толпу детей учить кидать стилеты. Точнее, повел только Вику, но остальные побежали хвостиком, не скрывая любопытства. Лишь Лебедева закатила глаза, проводив взглядом детский сад, вздохнула и ушла дальше заниматься бумагами.       Зря, что ли, ей отдали под управление Аналитический Отдел Вонголы?!       Вике потребовалось всего три урока, чтобы уловить, как именно следует метать стилеты и наполнять те Пламенем, а после на Рождество получила от братишки Бела подарок — лакированный ящичек с набором из пятнадцати метательных ножей из пламепроводящего металла.       Девочка после этого не расставалась с оружием.       — Виктория.       Ребенок поднял голову, столкнувшись взглядом с Брау Ни, Хранителем Солнца ее дедушки. Он скупо улыбнулся и кивнул. Вике оставалось только встать и последовать за мужчиной.       В комнате дедушки пахло лекарствами, а сам он сидел в каталке в пижаме, а ноги его прикрывало покрывало с цветочным узором. Старик слабо улыбнулся девочке, которая удивленно распахнула глаза, смотря на болезненно-бледного человека перед ней.       — Дедушка, ты поправишься? — наивно спросила Вика, вскинув брови.       Тимотео мягко посмотрел на ребенка и взял ее за руку.       Но по их взглядам было заметно, что оба понимали — нет, не поправится. И времени оставалось все меньше.       — Не волнуйся, девочка моя, — он легко похлопал ее по руке и погладил. — Продолжай хорошо учиться и слушайся взрослых. Ты растешь хорошей и доброй девочкой. Ты справишься со всем. Я горжусь тобой.       Вика поджала губы, опустила взгляд, смотря в пол, и кивнула.       Могло показаться, что ей грустно.       Но она просто хмурила брови и кусала губы.       Держать лицо на самом деле сложно.              ***       Девятый Вонгола умер, когда Виктории исполнилось десять. Спустя два с половиной месяца после разговора.       Тимотео долго боролся с болезнью, но та взяла свое, даже несмотря на толпы первоклассных медиков с Пламенем Солнца.       Рак лечить еще не научились.       На похоронах лил дождь. Как по закону жанра.       Люди провожали великого дона, который, в отличие от своих предшественников, дольше всех пробыл на посту до самого последнего дня, несмотря на болезнь. Они подходили к девочке и выказывали уважение, поддержку и соболезнования, которые по большей части она привычно игнорировала — среди десятка слов разных людей, только единицы говорили с чувством.       Впервые за столько лет Вика снова увидела папу, который стоял в стороне ото всех вместе с офицерами Варии. Он пробыл на похоронах недолго, и ушел после того, как прозвучали последние слова священника. Ребенок лишь печально свел брови, сморгнул непрошеные слезы и закусил губу.       За плечом девочки находилась Маргарита, положив руку ей на то, а во второй держала зонтик над ними. С двух сторон от нее стояли остальные дети, а за спиной Хранители Девятого. Маленькую донну хорошо охраняли.       Их Семье приходилось стоять до последнего и принимать от каждого слова соболезнования. Но Вика не показывала усталости или того, что замерзла дождливым ноябрьским днем, и хранила на лице маску легкой грусти и принятия.       О болезни все знали, и были готовы к такому исходу.       Но один вопрос не давал многим жить спокойно. Особенно членам Альянса.       Кто будет регентом, пока девочка не станет совершеннолетней?       Девятый дон ничего не указал в своем завещании, лишь, что его наследницу должна растить и заботиться Семья Вонголы. Слишком расплывчата была формулировка.       Многие склонялись к мысли, что регентом будет Савада Емицу, глава CEDEF, как второй человек после дона. И сам мужчина был готов принять на себя бремя власти, со скорбным лицом слушая соболезнования.       Собрание Альянса было назначено через две недели, где боссы союзных Семей хотели бы внести ясность в сей момент. Ведь не может же Вонгола восемь лет быть без главы. А ставить ребенка — смешно!       Это же глупый ребенок! Ему еще учиться и учиться!       И теперь десятилетний ребенок сидел на месте дона Вонголы во главе стола и смотрел холодным и тяжелым взглядом на двенадцать донов Семей Альянса, директора CEDEF, по правую руку, и босса Варии, по левую.       Занзас, вольготно сидевший в кресле, и сам не знал, как оказался тут, ведь впервые за столько лет посетил Собрание Альянса. До этого его заменял Скуало. Но в этот раз в приглашении четко было указано, что нахождение боссов и глав Семей и организаций обязательно.       Первая половина прошла стандартно с обсуждения новостей и проблем. А вот вторая…       После перерыва в зал в сопровождении Лебедевой вошла Виктория и с гордым, естественным видом подошла к месту дона Вонголы, занимая то. Присутствующие притихли и, не скрывая удивления, уставились на ребенка, который окинул их твердым взглядом и чуть скривил губы.       Люди не понимали, что она тут делала.       Занзас вскинул бровь.       Он никак не ожидал увидеть это.       Любопытно…       Девочка напоминала искусно вырезанную статую, лицо которой — маска, показывавшая то, что хотели видеть люди. И голос. Холодный и ровный, врезавшийся ножами под кожу, отчего становилось жутко.       — Вы хотели знать, кто станет во главе Вонголы, пока я не вырасту, — спокойно заговорила Виктория, смотря на каждого. На шее, на цепочке поблескивало кольцо Неба Вонголы.       На зал опустилась гробовая тишина.       — По-моему, это логично, — произнесла она, чуть дернув губой, будто в ухмылке. А взгляд снисходительный, с красными огоньками.       — Девочка, — с места подскочил педантичный блондин средних лет, строго посмотрев на Вику, — в силу возраста ты не можешь быть донной Вонголы.       — Сядьте, — звучало как приказ, а взметнувшаяся аура Пламени обдала зал волной ярости. Глаза девочки сверкали алым светом, и она буквально пригвождала к месту, отчего дон Фишер рухнул назад, судорожно сглотнув.       Ему показалось, что Смерть прошла за спиной.       Давление было ужасающим.       Небеса Вонголы впечатляли и пугали.       — Вы чем думаете? — жестко спросила она и скривилась. — Что за абсурд? Вы все тут кучка идиотов с куриными мозгами?       Присутствующие опешили от таких слов.       Виктория хмыкнула, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла, сложив руки на подлокотниках. Несмотря на рост и возраст, смотрела на всех свысока.       — Синьорина Виктория, — заговорил Савада и нахмурился. — По закону Вонголы во время отсутствия дона, его заменяет босс CEDEF. В таком случае, до вашего совершеннолетия регентом являюсь я.       Вика вскинула бровь и посмотрела на Емицу как на идиота.       Она научилась так смотреть — годы практики и хороший пример дяди Скуало.       — А теперь повторите это, только медленнее.       Мужчина застыл и замолк.       — У нас отсутствует дон? — насмешливо смотрела на того девочка.       Только узнав о болезни, Тимотео пришлось провести Церемонию Наследования, чтобы успеть соблюсти все традиции Вонголы. И все присутствующие в зале, кроме ее папы, были на том приеме, когда Девятый передал девочке Грехи Семьи.       — Тогда, что вы имели в виду, синьорина Виктория? — хмурился дон Каваллоне.       Она хмыкнула и посмотрела из-под нависшей челки на мужчину красными глазами.       Того настигло жуткое сходство ребенка с Занзасом, отчего он непроизвольно глянул на того и замер, озаренный догадкой.       Точно ведь!       Виктория — дочь Занзаса.       Он ее отец, и потому до ее совершеннолетия, тот ее представитель.       Регент будет он.       Конечно, логично!       Она ведь не сирота, чтобы ей со стороны искать кого-то.       Один за другим, доны, сидевшие в замешательстве, заметили внимание Каваллоне, и все поворачивались в сторону Занзаса, который мрачно хмурился и сверлил взглядом девочку. Он хотел объяснений.       Почему.       Савада же сжал кулаки, пытаясь совладать с эмоциями.       Виктория поднялась на ноги и посмотрела на боссов.       — Регентом будет мой папа, если вы еще не поняли. В противном случае дедушка бы об этом позаботился заранее. Собрание окончено, — сказав это, она развернулась и направилась к выходу в сопровождении Маргариты.              ***       Занзас опоздал, и первым Викторию перехватил взъерошенный Савада, отведя девочку на разговор. Лебедева показала недовольство задержкой, но девочка отправила свое Облако дальше и посмотрела на Емицу, вскинув бровь.       Разница в росте была существенной, но это не мешало девочке смотреть уверенно.       Босс Варии остановился в стороне.       Коридор был пуст и вел к кабинету дона.       Несмотря на четыре года, которые он держался от ребенка дальше, запрещая даже думать о том, сейчас ему приходилось идти к нему, чтобы вытрясти ответы.       И, если честно, Собрание произвело на него впечатление — он ведь ничего не знал о ребенке. Вообще. Кроме имени и даты рождения. И то последнее он узнал из-за Луссурии, которого пару лет назад застал за приготовлением праздничного пирога, который он собирался отвезти ребенку.       Пришлось напомнить приказ, что в доме об ублюдке не говорят. И никак о нем не напоминают. И пирог Луссурия так и не отвез — не было больше ни пирога, ни кухни на ближайшую неделю.       Ему пытались подсунуть досье на нее, но то было удачно сожжено, а пепел сброшен в ведро.       Легко ненавидеть образ и отрицать реальность, но за четыре года эмоции остыли и затерлись, оставалось идти по инерции. И он просто… игнорировал проблему. Знал и видел, как его офицеры время от времени сбегали в форт Вонголы, якобы по делам, даже Леви урывал момент уехать, но у всех была одна цель.       Этот ребенок, который на Собрании так хлестнул Пламенем, что даже его впечатлило. Не говоря уже о том мусоре, который был готов обделаться от одного проявления воли Небес.       Если когда-то он думал, что старик соберет ее по образу и подобию, сделав из ребенка нечто невнятное и отвратительное, удобное для Девятого, то теперь видел, что нет. Это Виктория лепила всех по одному ей понятному образу.       Ведь даже Хранители Девятого, что были на Собрании, ничего не сказали против и вполне мирно приняли факт, что регентом будет он, Занзас.       Ебать. Вот так новости.       Признаться, он вообще не думал о таком. Даже о том, что регентом станет Савада. Было плевать. Просто и ясно — плевать. Кто бы ни занял эту должность, он бы все равно послал того человека и сказал бы, что Вария подчинялась только Девятому. А дальше думайте сами.       И надоедливая Акула, что шел за спиной, был странно молчалив и задумчив…       — Синьор Савада, у вас остались вопросы? — детский голос звучал звонко, но ровно.       — Да, — мужчина с трудом сдерживал злость, хотя тому и хотелось что-нибудь сделать с ребенком. Это же глупый десятилетний ребенок, который решил поиграть во взрослую, учуяв власть! — Вы уверены, что ваш отец хорошая кандидатура на роль регента? Он ведь ничего не знает ни о вас, ни о Вонголе.       — Как и вы о своем сыне? — хмыкнула девочка, заметив, как подавился воздухом Емицу, пораженный, что она знала о Тсунаеши. — Позвольте узнать. Как давно вы не были дома? Пять лет? Десять? М? Угадала? Тогда не лезьте и выполняйте свою работу, а то мне придется найти более компетентного человека на должность директора CEDEF, а вас отправить жене и сыну. В Японии вроде бы практикуют кремирование, верно? — жестко закончила Виктория, хотя лицо оставалось спокойным.       Было заметно, что да, угрозу она исполнит, и без колебаний.       Савада отшатнулся. Он весь раскраснелся от гнева, и у того явно проскользнула мысль покончить с девочкой, источником своих проблем, разрушившим… все. Но останавливали его остатки здравомыслия и самообладания. Терпение начинало покидать.       Чтобы какая-то сопля указывала и угрожала ему?!       — Меня совсем не впечатляют проблемы между Ла Бруа и Джиг. Их кризис может перетечь в войну, а CEDEF ничего не делает, чтобы разведать проблему, которая уже более года досаждает обеим Семьям. Нам не нужны в Альянсе оппозиции и разделение, ведь это может навредить всему союзу Семей. Разберитесь уже с этим, а не вешайте на шею еще больше власти, с которой и справиться-то не можете, — холодно произнесла девочка, напомнив сегодняшнюю тему первой половины Собрания, где она сама не присутствовала.       Казалось, что Савада все-таки взорвется, и даже напряжение со стороны Скуало стало ощутимым, но…       — Мусор! — глухо разнеслось на весь коридор, как и шаги босса Варии.       Виктория вскинула голову и чуть сощурилась, давя улыбку и смотря на папу, а Емицу потемнел и отступил.       — Нам нужно поговорить, — подойдя ближе, сказал Занзас, не терпя возражений, и направился дальше, не замедляясь.       Вика кивнула в готовности и побежала за папой, чтобы нагнать — а то у нее не было столь широкого шага, чтобы поспеть за мужчиной.       В кабинете около стола уже застыла Лебедева с серой папкой в руке, ожидая маленькую начальницу, и была крайне удивлена в компании кого та пришла. Девочка легким шагом вошла в помещение, мгновенно скидывая с себя холодный образ и подбегая к креслу, куда залезла и принялась весело болтать ногами.       Сейчас она была среди семьи, и ей не надо было носить маски.       Только дверь захлопнулась за мужчинами, разделяя с внешним миром и блокируя любые звуки внутри, как раздался крик одного из них.       — Врой! Малявка! — Скуало подлетел к столу и ударил по нему ладонями. Было видно его волнение, с которым он вглядывался в воспитанницу, пытаясь что-то найти в ней. — Только честно! Это твоих рук дело?       — А? — недоуменно моргнула девочка и чуть склонила голову, не понимая, о чем речь.       Занзас продолжал стоять у запертых дверей, с подозрением смотря на своего заместителя и ребенка. Он заметил, как нахмурилась Лебедева и стиснула папку, готовая встать на защиту своего Неба.       — Девятый, — тихо сказал Суперби, вглядываясь в глаза Вики.       И там скользнуло понимание.       — Это моих рук дело, — по-деловому раздалось над ним, и мужчина поднял взгляд на Маргариту.       Капитан Варии закрыл глаза и оттолкнулся от стола, выпрямляясь. Глубоко вдохнул. Выдохнул.       — ВРОЙ! Какого хера?! — не сдержался он, посмотрев на девочку и женщину.       Вика недоуменно вскинула брови, не понимая, почему Скуало кричал, злился и нервно мерил шагами кабинет.       Это ведь был… выход для нее.       — И ты… четыре года планировала убийство? — мужчина остановился и посмотрел на ребенка.       — Полгода, — в готовности ответила девочка. — Потом Маргарита просто помогла мне, — пожала она плечами, будто говорила о чем-то естественном.       Суперби внутренне содрогнулся.       Ребенок планировал убийство хоть и не родного, но дедушки. В шесть лет. И потом спокойно отдал приказ своему Хранителю, который каким-то образом его выполнил так, что никаких подозрений это не вызвало — вполне естественная картина.       Болезнь. Угасание. Смерть.       И никаких вопросов — рак не щадит никого, а старику было шестьдесят восемь.       Если бы Скуало не знал свою подопечную так хорошо, то никогда бы не догадался.       Жаль, что не сразу заметил. Но подозревать начал давно.       А ведь тогда, когда она еще передала ему браслет, в ее взгляде мерцала решимость. Как тогда, когда она нашла в катакомбах Занзаса и была готова бороться за него до последнего.       Стоп!       Занзас.       Скуало остановился и прикрыл глаза, прижал ладонь ко лбу.       Она делала это не для себя.       Она делала это для отца.       — Неужели не было другого выхода? — бессильно спросил он у девочки, которая с любопытством поглядывала на метания мечника.       Все-таки Вария опасна для детей. Для их воспитания. И последующего восприятия мира.       Вика замялась и кинула взгляд ему за спину, где молчаливо прислушивался к диалогу Занзас. И в голове у него, хоть и обрывочно, тоже начала складываться картина.       Только он пока не понимал мотивов.       — Кольцо не приняло папу, — заговорила она и опустила взгляд на стол, пальцем выводя узоры по лакированной столешнице. — И я не смогла бы отдать его ему, как бы ни хотела. То не меняет своего выбора. Пока был жив дедушка, Вонгола была в его руках…       — А как только он умер, то та переходит к регенту, если наследник несовершеннолетний, — со вздохом закончил Скуало. — И как ты до такого додумалась?       Вика наивно моргнула.       И вот как? Как в детской голове родилась такая мысль?!       Точно. Воспитание в Варии опасно для психики ребенка. Больше никаких детей в Варии. Никогда. Без исключений.       Надо было сразу ее сдать Вонголе, когда они нашли девочку. Но нет же, в них заиграла ностальгия, тоска по их чертову боссу и обещание взрослой Виктории.       Ебанный долг.       Уже при одном предположении, что из этого может вырасти, Суперби передернуло.       Мужчина хотел еще что-то сказать, но его грубо с дороги отпихнул Занзас, который с мрачным видом приблизился к столу и навалился на него, нависнув над испугавшимся ребенком.       — Врой! Босс! Смотри под ноги! — дернулся сбитый Скуало.       Занзас цепким пылающим взглядом смотрел на нервничавшую девочку. На контуры еще по-детски пухлого лица, в темные, такие как у него, глаза, черные волосы, что заплетены в толстую косу, оставляя лишь длинную челку, аккуратное черное платье с длинными рукавами. А потом снова в глаза.       Мелкий, блядь, трусливый мусор. Как и все.       Мусор. Но от осознания того, что она сделала в своем возрасте, признаться, жутко стало и ему.       И это даже не хладнокровие, с которым бы она действовала. И даже не расчетливость.       А тупой фанатизм.       Он протянул руку и обхватил голову девочки ладонью. Да Занзас мог просто одним движением свернуть ей шею! А она ведь даже не пикнет, не дернется, так и сидит, будто застыла, чуть приоткрыв рот и смотря на него.       — Мусор, — тихо прорычал он, с яростью заглядывая в глаза, где в глубине рождался страх. — Семью — трогать нельзя! Никогда! Только защищать! Убивать надо — врагов! Ясно?       Девчонка задрожала под его рукой, а на глазах стали собираться слезы. Занзас брезгливо поморщился и отстранился.       Пиздец.       Просто пиздец!       Кто ее вообще учил?!       — А ты куда смотрела? — обернулся он к Маргарите, которая поджала недовольно губы. — Не могла вбить в ее голову мысль, что ей надо защищать и заботиться о Семье? Не могла отказать? Вы чем вообще думали?!       Лебедева не отвечала, лишь раздраженно смотрела на взбесившегося мужчину.       Уж чья бы корова мычала, как говорят на ее Родине.       Будто его же Хранители могли отказать своему боссу или пойти против него. Они, не задумываясь, десять лет назад следом за ним бросились против Вонголы, поддерживая бунт и переворот. А теперь этот человек предъявлял им какие-то претензии? Что они не могли убедить Викторию отойти от своего плана и придумать что-то другое? С ее-то упрямостью?!       Ну-ну.       Проще было грузовик на ходу остановить, чем девочку, идущую к цели, которая своим стремлением заражала энтузиазмом и остальных окружавших ее людей.       — Мусор, — с презрением бросил босс Варии и отвернулся.       Ему было противно оставаться здесь.       — Я отказываюсь от регентства, — твердо произнес Занзас и направился к выходу.       — Не… нельзя, — всхлипнула Вика и утерла слезы с щек. Но те упрямо текли снова и снова.       Мужчина остановился и оглянулся, посмотрев на девочку так, что она вжалась в спинку кресла.       — Са-савада, — выдохнула девочка, но Маргарита пришла той на помощь.       — Савада стоял организатором за тремя убийствами старших сыновей дона Тимотео. А в начале лета за похищением Виктории. Впрочем, неудачном.       — Похищение?! — всполошился Скуало, остававшийся до этого в стороне, пока босс раздавал всем по заслугам, пока словесно. — И ты не говорила? — обвиняюще посмотрел на Вику, которая стыдливо опустила глаза.       — Оно было неудачным. Ни Виктория, ни Кристина не пострадали. Ганауче со своим отрядом нашли их. Впрочем, девочки и сами справились с наемниками, — пожала плечами Лебедева, не без гордости улыбнувшись.       Вонголе пришлось разбираться лишь с трупами похитителей, на телах которых были следы от ножей, попадавших точно в цель, чтобы убить быстро. Они явно не ожидали такой прыти от спокойных с виду детей.       Кристина и Виктория хорошо сработали в паре для своего возраста. А Висконти, проглядывая отчет девочек, заметил, что было видно стиль Варии.       — Он убьет Викторию, как только получит Вонголу, — спокойно проговорила Маргарита. — А, учитывая, что у него есть сын, который был назван наследником до появления Виктории, то он быстро пристроит того к делу. Мальчик гражданский и довольно глупый. Манипулировать им будет легко. Но, несмотря на такие минусы, он прямой потомок Первого, так что его могут принять. И охотно, учитывая поддержку Савады в Альянсе. Нам пришлось сегодня извернуться, чтобы регентом стал именно ты, Занзас. Будь голосование, то у нас из поддержки были бы только Джиг, Висконти и Хранители Девятого.       Занзас стиснул зубы, сжал кулаки и тяжело выдохнул.       Его пиздец как все бесило.       Они в самой жопе, а еще додумались убить старика и все дерьмо вывалить на него, на Занзаса. Вот как это назвать вообще, а?       И этот японский мусор, который уже лет десять разваливал Семью ради власти…       — Вот такой мусор и надо убивать, — прорычал мужчина, заглянув в глаза ребенка, и посмотрел на Облако. — У вас есть доказательства?       Девушка кивнула и помахала папкой в руках.       — Возьми, — приказал он Суперби, который протянул руку Маргарите, принимая документы. — Завтра я вернусь. И мы с тобой серьезно поговорим, ясно? — раздраженно посмотрел в глаза девочки, которая быстро закивала.       — Будь осторожен, папа, — тихо сказала Вика, когда Занзас уже потянул дверную ручку. — Лучше выберите дорогу в объезд.       Он обернулся и серьезно посмотрел на ребенка.       Значит, и на него тоже покушение будет?       Он учтет.              ***       За сутки в Вонголе ничего не изменилось.       Разве что ребенок был на занятиях с репетиторами, а Занзас сидел и думал, рассматривая браслет, который захватил с собой.       Покушения не случилось — да и он со Скуало поехал на другой машине. У выхода из форта повезло поймать Каваллоне, который их и подвез, сделав большой для себя крюк — тому-то в аэропорт надо было, а не ехать через половину Сицилии в замок Варии, но кого это волновало, уж точно не Занзаса. Но поговорить со старым одноклассником тоже было полезно — прощупать почву, чужие волнения.       А потом полночи разбирать документы, которые им выдали на руки, естественно копии, и думать.       Конечно, знатно он закрылся от жизни на четыре года, будто до сих пор был по инерции в стазисе, и в довесок к семи годам пропустил еще и эти. И ведь сам повел себя как упертый баран, обиженный на всех.       А вот Скуало злорадно посмеялся, видя бешенство босса.       — Врой! У нее есть одна Семья — и это Вария! Несмотря на толпы учителей и репетиторов, душевные беседы с Тимотео по вечерам о важности Семьи, Вонгола так и осталась для нее тем, что лишило дома и заключило тебя в Колыбели. А Девятый — тем человеком, с попустительства которого все это и произошло. Если тебе это так важно, то вперед! Меняй! Вика тебя уже четыре года ждет и все не дождется!       — Это было их заботой воспитать и привить чувство долга к Семье, как будущую донну! И они проебались! Так же, как и с Савадой! Какого хуя ребенок раскопал все это, — Занзас взмахнул рукой в сторону разбросанных документов по рабочему столу. — А кучка взрослых вели себя как идиоты и ничего не видели под носом!       — Если я скажу, что у твоей дочери гиперинтуиция, ты поверишь? — хмыкнул Суперби, насмешливо смотря на босса, что зло поджал губы после упоминания, что ребенок, блядь, его. — И она просто знает, где и что надо искать. А вместе со своим специфическим Облаком гарантия сто процентов, что они найдут то, что хотят. Из-под земли достанут, но доберутся.       — У нее, блядь, не может быть гиперинтуиции! — вскрикнул Занзас и от злости швырнул бутылку в стену.       — Факты говорят обратное, — усмехнулся капитан.       Гиперинтуиция — наследие Первого. И того нихера нет ни у Занзаса, и уж тем более не может быть у этого ублюдка! Даже у старика той не было!       Спокойствие заместителя бесило не хуже новостей, а бешенство на ребенка просто захлестывало. Но мужчина устало рухнул в кресло, исподлобья смотря на бумаги на столе.       — Если у нее такая охуеть какая гиперинтуиция, тогда чего она еще ждала?       Скуало хмыкнул и закинул ногу на ногу, сидя на диване.       — Потому что ты — большое слепое пятно. Она смотрит на тебя и больше ничего не видит. Ты для нее смысл жизни и центр ее Вселенной. И первым делом ее волнуешь ты, а уже потом все остальное.       Занзас брезгливо скривился.       Мерзость.       Тот самый фанатизм.       Мужчина потянулся к верхнему ящику стола и достал оттуда забытый на все те годы браслет.       — Что это? — босс Варии мрачно смотрел на Суперби, насмешка с лица которого стерлась.       Подав немного своего Пламени, Занзас заставил оберег вспыхнуть.       — Врой! У меня так не горел, — заметил Дождь и нахмурился.       — Откуда он? — продолжал расспрос мужчина.       Скуало вздохнул и потер переносицу.       — Шесть лет назад я получил звонок из будущего…       — Мусор! Что за хуйня? — презрительно скривился Занзас.       — Врой! Не перебивай! — дернулся Суперби и взмахнул рукой. — И на том конце подросток спросил — что я знаю о технологиях Бовино.       Босс Варии откинулся на спинку кресла и нахмурился.       Бовино…       — Те самые, что создали машину времени? — и получил согласный кивок от заместителя. — Но ведь она перебрасывает из прошлого в будущее. Откуда этот… мусор мог взять ее?       — Я навел справки и узнал, что иногда бывают сбои, и перебросы происходят из будущего в прошлое. И не на пять минут, а больше. Так и произошло с Викторией. И за отведенное ей время она позвонила сюда и добавила мне работы и головной боли.       — И ты поверил? — скептически вскинул бровь Занзас.       — Врой! Не держи меня за идиота! — возмутился Скуало. — Она явно была в курсе всех внутренних дел и порядков Варии, так что прошла все проверки. Кроме личной идентификации, так как нас разделяли километры. И она явно многое знала. Я тогда у нее спросил, не боится ли она менять будущее, на что она ответила, что ей похуй. Главное, чтобы мы успели, иначе случилось бы что-то плохое. И она была предельно серьезной.       — Плохое? — нахмурился Занзас. — Выходит, что сейчас все не так, как было у нее тогда. Она изменила реальность.       — Да, — согласно кивнул Скуало.       — И ей было похуй? — хмыкнул мужчина.       — Видимо, риск того стоил.       Что ж… и ведь поговорить со старшей версией не удастся — течение времени и реальности было изменено.       А он бы задал пару вопросов…       Но теперь хотя бы было понятно, что за послание таил браслет.       Он действительно был подарком для него.       Этот… ребенок, тот, который из уже будущего, которого никогда не будет, просто дарил ему надежду.       Он победит.       Victoria Xanxus.              ***       — Папа? — тихо и робко раздался детский голос со стороны двери, отвлекая мужчину от размышлений.       Занзас убрал браслет в карман брюк, откинулся на спинку дивана и сурово посмотрел на замявшуюся в пороге девочку, которая виновато опустила взгляд в пол.       — Сядь, — бросил короткий приказ и проследил, как ребенок прошел по кабинету к дивану напротив, забравшись на тот.       Вика взволнованно мяла юбку платья и поджимала губы.       Ей было грустно, что она расстроила папу, когда стремилась наоборот его порадовать.       Отдать Вонголу, которую он так хотел!       Но он разозлился. И девочке опять было больно, что она снова не смогла угодить папе.       — Не реви, — заметив, что ребенок был вот-вот готовый удариться в слезы, мужчина неприязненно скривился.       Ему еще чужих соплей не хватало.       Вика глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и шмыгнула носом.       — Ты поняла свою ошибку? — строго заговорил Занзас и получил в ответ чуть различимый кивок.       Она все так и не поднимала головы.       — Посмотри на меня и ответь нормально, — раздраженно сказал мужчина. — Я с тобой говорю, а не со стеной.       — Да, папа, — она подняла глаза и сморгнула слезы. — Я все поняла.       — И что ты поняла, мусор?       — Дедушка был семьей, а мне стоило все обсудить хотя бы с дядей Скуало, а не… все самой решать, — тихо ответила она и опустила плечи.       Занзас еле заметно кивнул.       Ну, хоть не безнадежна.       — Но… — девочка еле слышно заговорила, теребя пальчиками ткань юбки. — Ты ведь сам хотел его убить…       Мужчина помрачнел, отчего ребенок перед ним невольно дрогнул и сжался в страхе.       Папа был недоволен.       — Ты должна учиться на ошибках, а не повторять их, ясно? — пугающе спокойно произнес Занзас.       Он тогда хотел победить. Растоптать старика, чтобы тот тоже ощутил всю боль. Заставить его признать подростка боссом. Импульсивный порыв и ярость за предательство, и ложь, которой его кормили все эти годы…       Он просто хотел доказать, что стоит большего. Отчаянно.       А его мечта… и была этим подтверждением.       Но никому не нужны были его доказательства.       — Да, папа, — выдавила из себя Вика, слишком жалобно смотря на него.       Бесит. Такое выражение лица.       Мужчина скривился, сдерживая желание что-нибудь швырнуть в ребенка — прибьет же ненароком. Она такая с виду хрупкая и маленькая, что хватит просто взять ту за руку и случайно сломать ее.       Какой-то комнатный и нежный цветочек.       Бесит.       Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.       Занзас долго думал, что делать с этим… ребенком. Раз уж она заварила всю эту кашу, то придется разгребать. Скуало последит за Варией, тому не впервой, хотя под рукой капитан бы не помешал. Но у них тоже предстояло много работы в ближайшем будущем.       Единственный союзник в этих стенах — вот этот мусор перед ним.       Верный мелкий раздражающий комок проблем, явно по ошибке оказавшийся его ребенком — его до сих пор зло дергало от одного обращения и упоминания об этом мусоре.       Блядь. У него ребенок.       Мелкая дочь.       Мусор.       Который безумно трепетно и по-детски невинно обожал его.       Пиздец как мерзко и тошно ощущать робкую надежду, что аурой витала вокруг девочки. И ради него она готова горы свернуть и всех убить, лишь бы…       Лишь бы что?       Он принял ее?       Одна только мысль вызывала тошноту.       Ему нахуй не нужны дети. Ни свой. Ни чужой. Никакой.       И жалеть он никого не будет. Нет.       Это ненормально.       Это пиздец как ненормально.       Ее поведение. Слова. И эта болезненная зацикленность.       Бесило и пугало.       — Папа…       Но все еще продолжал отзываться на обращение и не мог приказать не звать его так больше.       — Ты останешься? — с надеждой спросила девочка.       — Да, — сухо ответил мужчина.       — Мы справимся, — расцвела в улыбке Вика, довольно прищурившись. Она будто засветилась вся изнутри от одного короткого согласия. — Я знаю.       Занзас мрачно смотрел на ребенка, который словно переливался радостью, опутывая аурой Небес весь кабинет, пропитывая тот. У девочки будто раскрывались крылья от одной мысли, что папа, наконец, будет рядом.       И пусть он еще злился на нее, но она будет стремиться стать лучше, и теперь всегда будет советоваться с папой.       Они справятся. Это точно.       Занзасу предстояла тяжелая работа.       Вправить мозги ребенку.       Разобраться с Савадой.       Провести чистку в Вонголе.       И не допустить войну в Альянсе.       И этого он когда-то хотел? Желал до безумия всей душой?..       Что ж — получай. Был должен этому… ребенку — теперь плати. Все это для тебя!       Просто прекрасно! Слов нет! Пиздец…              Вонголу ждали мрачные времена. А уж для кого именно они такими станут — это еще надо посмотреть.