Сидя на кухне друзей Гана, Марк думал, как так хорошо начавшееся утро превратилось в то, что они имели сейчас. Виновато посмотрев в сторону прожигавшего его взглядом Перта, Марк перевёл взволнованный взгляд на Гана, но тот, кажется, ничего не замечал. Ну да, с больной головой, к которой сейчас был прижат кусок замороженного мяса, кроме как о головной боли и намечающейся шишке на лбу, думать о другом нет сил. Даже о Сайнте, который накосячил по всем пунктам и теперь сидел и кидал виноватые взгляды на Перта.
Когда Марк проснулся посреди ночи в незнакомом месте между двумя горячими телами, то поклялся больше никогда-никогда не напиваться, хотя на ощупь парни оказались офигенными — выяснить половую принадлежност труда не составило. Напрягало, что он понятия не имел не только с кем проснулся в одной постели, но и где эта постель находится. Радовало, что все были в одежде — значит, до секса дело не дошло. Скорее всего. Однако сейчас больше волновал сушняк — не торгуясь продал бы душу за глоток прохладной воды или диетической колы.
Увидев внизу стены тусклую светящуюся полоску, Марк предположил, что там дверь, хотя это могло быть и художеством ребёнка, решившего порисовать маминым светящимся лаком. Птичка таким как-то стол разукрасил на старой квартире — ночью было весело. А телевизору тогда достался тюбик суперстойкой красной помады.
Улыбнувшись воспоминанию, Марк вернулся в наполненную алкогольными парами темноту. Он выпутался из цепких конечностей, сполз осторожно с кровати и, ощутив босыми ступнями гладкость деревянного пола, выставил перед собой руки и пошёл на «маяк». Он чувствовал себя коматозником, чья душа стремится к белому свету в надежде, что это выход. На самом деле — кто его знает.
Понимая, что за порогом может оказаться что угодно — от борделя до королевского дворца, — Марк с замиранием сердца потянул на себя дверь… чтобы оказаться в обычной освещённой торшером гостиной. Это даже несколько разочаровывало.
На полу возле бежевого дивана с мокрым пятном неизвестного происхождения обнаружилось ещё одно тело — парень спал на тонком одеяле. Лица Марк на разглядел и осторожно обошёл спящего — Кун Суппапонг. Значит, он у него дома? А кто тогда те двое и почему его, гостя, уложили с ними, в то время как хозяин спит на полу? Слишком много вопросов для ещё плавающей в хмеле головушки.
Заметив стоящую возле дивана бутылку воды, Марк жадно осушил её наполовину, затем убил ещё несколько минут на поиски туалета и вернулся в постель — решил, если что и было, то этого уже не изменишь, а устраивать разборки сейчас себе дороже.
Едва он улёгся между своими соседями по кровати, как Правый — вероятно, в бодрствующем состоянии тот ещё тактильный маньяк — снова сгрёб его в охапку и прошептал в шею «дракоша». Левый закинул на бёдра длинную ногу. Марк почувствовал себя подушкой для обнимашек и почти сразу вновь провалился в муторный сон.
Побудка оказалась жёсткой, но когда он увидел, кто его оседлал, то даже похмелье на задний план отступило.
«Так вот кто был Левым».
Какой же Ган был сейчас милый, забавный, домашний — интересно, если поцеловать, снова сбежит?
Ган, проснувшись утром в квартире Сайнта и Перта, мог думать лишь о том, что хочет пить, ибо во рту образовалась пустыня Сахара, а ещё в глаз противно светил луч солнца, пробившийся в щель между штор. Повернув голову к окну, он увидел на тумбочке стакан воды и таблетку рядом и перегнулся через кого-то, кто был полностью укрыт одеялом — подумал, что Сайнт или Перт (а под одеялом мог быть только кто-то из них) не будет против, что он нечаянно облокотился на него локтём. И даже возмущённый стон-писк под ним не остановил его от достижения цели в виде таблетки и живительной влаги. Для удобства он перекинул ногу и, оседлав кого-то из друзей, проглотил обезболивающее и начал жадно пить воду.
— Даже несмотря на то, что хочется пить, болит голова и начинают болеть рёбра, утро можно считать добрым, — услышал Ган голос жертвы под собой, а затем ощутил ладони на бёдрах и, подавившись водой, опустил глаза, чтобы встретиться с улыбающимся лицом Марка.
«Это сон», — объяснил Ган себе появление Марка в спальне друзей, не наученный горько-сладким опытом вчерашнего «сна» в массажном кабинете. Парень под ним продолжал улыбаться, и это было так прекрасно. Взлохмаченные волосы придавали ему озорной и домашний вид. Именно так Ган рисовал у себя в фантазиях их утро — точнее, одно из сотни или тысячи. Проснувшись вместе в субботу, как сегодня, когда не надо никуда идти, они могли себе позволить проваляться в кровати столько, сколько захочется, и взхлохмаченный вид обоих был одним из пунктов этого утра.
Ган вернул стакан на тумбочку и с улыбкой склонился к лицу Марка, потёрся кончиком носа о его, прикрыл глаза и поцеловал такие манящие и желанные губы, сразу проникая языком в приоткрытый рот. Зарывшись руками в волосы Марка, Ган погладил большими пальцами местечки за ушами, и наградой ему стал лёгкий стон.
Марк тем временем провёл ладонями по его бёдрам и выше, добрался до попы и слегка её сжал. Несмотря на то, что давно мечтал насладиться губами Марка, Ган разорвал поцелуй и, спустившись чуть ниже, стал целовать не менее заманчивую шею, желая узнать, насколько она чувствительна. Проведя кончиком языка снизу вверх и услышав в ответ стон наслаждения, Ган слегка прикусил мочку уха и пососал её, тотчас же ощутив, как задницу сжали сильнее.
— И вам доброе утро, — раздалось неожиданно сбоку, отчего Ган, подняв резко голову, повернулся на недовольный голос и при виде злющего Перта, никак не вписывающегося в картину доброго утра с Марком, в испуге отшатнулся. Потеряв равновесие, Ган полетел с кровати на пол и по дороге встретился лбом с краем тумбочки.
— Ган!!! — закричали Марк с Пертом, напуганные его падением и раздавшимся потом глухим стуком, и теперь смотрели на него, перегнувшись через край кровати.
— Моя головаааа… — проныл Ган, держась руками за пострадавшую часть тела.
— Надо что-то холодное приложить. — Марк слез с кровати и опустился на колени возле лежащего и тихо матерящегося Гана, а потом посмотрел на Перта: — В морозилке есть что-нибудь?
— Да, — растерянно ответил тот, вставая с кровати.
— Что случилось? — влетел в комнату сонный и взъерошенный Сайнт.
— Доброе утро! — буркнул Перт, то ли здороваясь, то ли отвечая на вопрос, и прошёл мимо своего парня на кухню, а когда вернулся, увидел, что Сайнт с Марком усадили пострадавшего на полу. Протянув замороженный кусок мяса Гану, Перт помог парням поднять друга, чтобы отвести его на кухню.
Пока остальные усаживались за стол, Сайнт стал делать кофе, но при звуке пришедшего в Line сообщения обернулся и столкнулся с нахмуренным взглядом — в руке Перт держал его телефон.
— Почему Фрэнк думает, что мы с тобой расстались? — показал Перт экран заблокированного мобильника со всплывшей строкой сообщения.
— Не знаю, — ответил растерянно Сайнт, наблюдая за тем, как любимый снимает блокировку, читает сообщение и включает присланное видео.
Смотря запись того, как Сайнт лезет на дерево за цветком, а потом оттаскивает Марка от края крыши и берёт его на руки, Перт хмурился всё сильнее. Но когда Марк лизнул шею Сайнта, парень окинул злым взглядом всех присутствующих на кухне, а затем включил видео заново, положил телефон перед Ганом и Марком и повернулся к своему парню, стоящему у кофемашины с виноватым выражением лица.
— Вы вчера встречались? — Смотря видео и придерживая замороженный кусок мяса, Ган перевёл взгляд с Марка на Сайнта.
— Ты же знал о нашей встрече, — удивился вопросу Марк.
— Знал? — На лице Гана отразилось удивление вперемешку с болью — холод боль приглушил, но не до конца.
— Или не знал? — Глаза Марка подозрительно сузились, и он посмотрел на Сайнта.
— Я хотел помочь другу, — всё, что сумел сказать Сайнт в своё оправдание. Опустив голову, он сел на свободный стул возле своего парня — это был, скорее, инстинктивный выбор, потому что, если подумать, от Перта ему бы сейчас следовало держаться подальше в первую очередь.
— Кстати, я Перт — парень того, кому ты вчера облизывал шею, — решил представиться тот, но не успел Марк назваться и объяснить своё вчерашнее поведение, как его перебили: — Я знаю, кто ты, и скажу сразу: ты мне не нравишься.
Так, в тишине, переглядываясь, они сидели пару минут, пока Ган не шлёпнул на стол подтаявший кусок мяса.
— Холодно уже, — провёл Ган рукой по лбу, стирая с него влагу. — И, думаю, нам с Кун Сиватом надо всё-таки поговорить. — Видя, что Сайнт хочет что-то сказать, он зыркнул на друга исподлобья и резко продолжил: — Наедине.
— Верное решение, — кивнул одобрительно Перт. — Нам с Сайнтом тоже надо поговорить.
Под гневным взглядом своего парня Сайнт надул слегка губы, состроил невинные глазки и захлопал ресницами. Тактика сработала — взгляд Перта смягчился.
«Превращение грозного тигра в милого котёнка за секунду», — хмыкнул Ган про себя и посмотрел на Марка:
— Мне надо переодеться и, думаю, принять душ. — Ган дёрнул на себе домашнюю майку Сайнта и повернулся к друзьям: — Где мои вещи?
— Я их вчера постирал, они на балконе, — указал Перт подбородком в сторону гостиной, куда сразу же ушёл Ган, прежде чем отправиться в душ.
— Полагаю, мой пиджак, как и кошелёк с телефоном, в комнате, — догадался Марк и, получив утвердительный кивок Перта, поспешил в спальню.
Приняв душ и высушив волосы, Ган посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. Вчера, после того как в спешке, под удивлёнными взглядами администраторов, покинул клинику, он растерянно бродил в парке неподалёку, размышляя над тем, что произошло в кабинете. Он поцеловал Марка и соврал бы, сказав, что поцелуй ему не понравился. У Марка были нежные губы, и поцелуй понравился им обоим, это чувствовалось. Но у Марка есть жена — правда, бывшая — и Ом.
Побродив ещё немного с такими мыслями, он зашёл в какой-то бар и заказал себе пиво. Итог: опьянев, он покинул бар, заказал такси и поехал к друзьям. Ему хотелось поговорить с Сайнтом, который как его друг и коллега мог дать совет. И не ошибся, история из прошлого Сайнта дала понять, что не следует отпускать Марка так просто. Да и Рун говорил, что ему стоит побороться за этого парня, а Ом ему не соперник. Интересно, почему брат так решил?
А сегодняшнее утро… Как можно было не сообразить, что Марк, вдруг появившийся в спальне друзей, вовсе не сон? Рассмеявшись своему отражению, Ган понял, что вообще-то легко. Марк в спальне друзей, в кровати друзей Гана — чем ещё это могло оказаться, кроме как сном? Но нет. Теперь надо было узнать всё о вчерашнем свидании с Сайнтом и прояснить, наконец, что происходит между ним, Ганом, и Марком, чтобы принять окончательное решение.
Симпатию к себе со стороны Марка Ган видел, но как же много вопросов. Он сделал глубокий вдох и медленный выдох, собрался с мыслями и вышел из ванной, за порогом которой сразу столкнулся с подпирающим стену Марком.
— Не рискнул идти на кухню, — пояснил тот, встретившись с удивлённым взглядом.
— На самом деле Перт — милый котёнок, — ответил Ган шёпотом — не дай Будда, Тигр услышит.
— Просто переживает за тебя? — предположил Марк улыбнувшись.
Кивнув, Ган обулся и крикнул в сторону кухни, где была подозрительная тишина:
— Парни, мы уходим. Спасибо вам за всё.
— С тебя новый диван, — буркнул Перт недовольно, появившись в коридоре вместе с молча следующим за ним Сайнтом.
— Почему? — удивился такому заявлению Ган, однако вспомнив вчерашний вечер, поморщился. — Я оплачу его химчистку. Ну мы ушли.
— До свидания. — Поклонившись хозяевам квартиры в вай, Марк последовал за Ганом.
Перт закрыл за парнями дверь и обернулся — встретившись взглядом с Сайнтом, он сразу почувствовал, что не в состоянии злиться на этого милого, невинно хлопающего ресницами парня.
— Сегодня опять спишь на диване. — Все же собрав волю в кулак, Перт прошёл в спальню.
— Он ещё мокрый, и я спал на полу, — встав на пороге, произнёс обиженно Сайнт.
— Да хоть на балконе. — Обольстительно ему улыбнувшись, Перт закрыл дверь. Он понимал, что сам сегодня же вечером затащит его в спальню, но немного проучить Сайнта было нужно.
Сделав заказ и отдав меню официантке, Ган и Марк посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, опустили глаза на скатерть с пёстрыми цветочками. Спускаясь в лифте, парни узнали, что за последние сутки у обоих во рту не было ни крошки (у Гана разве что от пирожных), и было решено сесть в ближайшем кафе, чтобы поесть и, наконец-то, всё выяснить между ними.
— Так вы…
— Сайнт вчера…
Поняв, что начали говорить вместе, парни замолчали и посмотрели друг на друга с неловкими улыбками.
— Прости.
— Извини.
Слова опять были сказаны одновременно, отчего они рассмеялись.
— Позволь мне начать первым, — попросил Ган, начиная теребить в пальцах бумажную салфетку. Едва Марк кивнул, он посмотрел ему в глаза и, не разрывая зрительного контакта, стал говорить: — Ты мне нравишься. Очень. Сначала я принял тебя за старшего брата На или дядю, но когда узнал, что ты его отец и у тебя есть жена, то понял, что мне надо держаться от тебя подальше, но ты каждый раз рушил возводимые мной стены, и это было выше меня. Когда я узнал, что Саманта твоя бывшая жена, я позволил себе забыть обо всём и размечтаться о нас с тобой, но потом ты пришел с Омом. То, как он тебя приобнял, дало понять, что между вами что-то есть. И меня снова посетило разочарование. А потом этот массаж, и я дал волю своим фантазиям, я не ожидал увидеть тебя там. В том кабинете. И теперь сегодняшнее утро. Я ведь вчера, после того как убежал из клиники, напился. Я такого себе никогда не позволял. А потом ты каким-то чудом оказался в кровати моих друзей. Я думал, это сон. Слишком реальный сон. Если ты не можешь принять мои чувства и ответить на них, то прошу, не рассказывай обо всём, что произошло между нами, в детском саду. Если об этом узнают, меня могут уволить и, боюсь, что пойдут слухи. Меня не возьмут ни в один детский сад, ведь я пытался соблазнить отца своего воспитанника. Мне нравится работать с детьми. И позволь На закончить учебный год в нашем садике. Он очень умный мальчик, и мне приятно его учить, да ещё он со всеми ребятами подружился. Я больше не подойду к тебе и не посмотрю.
Закончив свою речь, Ган выдохнул и опустил глаза — на краю стола уже стояли два стакана с напитками. Сознаваясь во всём Марку, он даже не заметил, когда их принесли. Он стал пить лимонад, боясь поднять взгляд на парня, и вздрогнул при звуке его спокойного голоса.
— Я не собираюсь рассказывать о нас в детском саду, но, если честно, тебя немного не понимаю. — Ган вскинул голову, встречаясь с мягким, но несколько растерянным взглядом. — Я догадался, что нравлюсь тебе, ещё вчера, — продолжил Марк, обхватив обеими ладонями запотевший стакан, из которого не сделал ещё ни глотка, — но после поцелуя ты был напуган, настаивал, что мы не можем быть вместе, и привёл довольно веские аргументы. До сих пор, ещё даже этим утром, целовать меня ты позволял себе только во сне. Что вдруг изменилось?
Ну да, со стороны его поведение выглядело не слишком логичным, но в том, что касалось Марка, все попытки разума хоть как-то контролировать чувства к нему с треском провалились. Ган полностью отдался во власть хаотичным, противоречивым эмоциям и всего минут двадцать назад смог их упорядочить и дать им шанс — позволить себе пойти ради них, ради Марка на риск, ставя на кон то, ради чего жил последние несколько лет. Но как облечь это в слова?
Марк не подгонял — терпеливо ждал, и было ясно, что ответ на признание Ган получит не ранее, чем всё объяснит.
От первой салфетки остались лохмотья, и он ухватился за новую как утопающий за соломинку, шумно выдохнул и сказал как есть:
— Мне дали хороший совет, и я к нему прислушался. Наверно, это ничего не объясняет, но…
Марк неожиданно накрыл его беспокойные пальцы своими — приятно прохладными и влажными из-за конденсата.
— Объясняет, — сказал так уверенно, что Ган почти заподозрил в нём телепата, потому что он сам на месте Марка не понял бы ни черта. Хотя будь тот телепатом и знай все его тайные желания, они бы, наверно, встречались уже давно.
— Теперь я готов разрешить твои сомнения, — улыбнулся Марк краешком рта и отнял было руку, но Ган быстро перехватил её, переплетая их пальцы. На секунду показалось, в глазах напротив вспыхнули звёзды — маска спокойствия исчезла, открывая ему такого же взволнованного, переполненного эмоциями парня, как и он сам. И Ган, не такой уж оптимист, каким его многие считали, почувствовал, что отталкивать его Марк не намерен. Скоро этот завтрак превратится в их первое свидание — нужно лишь подождать, всего несколько минут. Хотя плевать было уже и на бывшую жену, и на Ома — про того, любуясь такой близкой красотой Марка, Ган сейчас и вовсе забыл.
— Что касается Саманты, — чуть поджал губы Марк, сразу становясь копией вредничающего четырёхлетнего сына, — я всё объяснил вчера твоему другу, можешь спросить у него.
Сказано было с иронией, но Ган догадался: хоть его Марк и не винит, но вмешательством Сайнта всё же задет. Но кто знал, что тот окажется настолько инициативным. Ган собирался пропесочить его в понедельник по полной, потому что доверять это Перту — пустой номер: к вечеру наверняка всё простит и забудет.
— Ну а Ом, понимаешь… — Марк перевёл взгляд на соседний столик, отпил из стакана, побарабанил пальцами свободной руки по столешнице, явно делая всё, чтобы довести Гана до исступления.
Он медленно считал про себя до десяти, чтобы сохранить хотя бы видимость спокойствия, однако уже готов был вцепиться в плечи этого садиста и жёстким поцелуем стереть с якобы смущённого лица потаённую проказливую усмешку. Останавливало только то, что они находились в общественном месте. К счастью, дразнил Марк его недолго — уже через секунду обращённый на Гана глубокий взгляд посерьёзнел.
— С Омом меня связывает всего один сеанс массажа, мы знакомы даже меньше, чем с тобой. Он и вчера напросился на массаж — мне с утра с «просьбой» позвонил сам директор, — но когда Ом узнал, что тем самым лишил меня возможности провести время с сыном, то даровал мне свободу и решил тоже поехать на ярмарку. Не стану скрывать, что он выказывал мне симпатию, но с недавних пор в моём сердце всерьёз и надолго поселился один красивый кицунэ, который является воспитателем моего сына.
Ган неверяще захлопал ресницами: он ожидал «ты мне тоже нравишься», но это больше походило на признание в любви. Несколько секунд он слышал лишь своё сердце, громко выстукивающее на всю вселенную дробь оглушительного счастья.
— Пи Ган, — стиснул Марк ладонь крепче, — может, всё-таки сходим на свидание?
— А разве мы уже не на свидании? — сощурил Ган в улыбке глаза, частично отплачивая таким образом за слишком долгую паузу в рассказе про Ома. Плюс сработала привычка отвечать вопросом на вопрос, когда дело шло о действительно важных вещах.
— Я хочу настоящее свидание! — возмутился Марк, легко рассмеявшись. — А не когда мы оба с бодуна, а я ещё и в мятой одежде.
— Да, — не стал больше тянуть Ган с ответом, — я тоже очень хочу. — Радость прорвалась наружу широченной улыбкой.
— Ваш заказ, — подошла к их столику официантка. Она быстро поставила перед ними тарелки и удалилась, улыбаясь тому, как парни смотрели друг на друга не отрываясь.
Поблагодарив рассеянно девушку, Ган склонил голову набок:
— Кстати, не скажешь, с каких пор я Пи Ган? — Не то чтобы он возражал, но надо же было возмутиться для порядка.
— Ты сам разрешил так себя называть, можешь проверить нашу вчерашнюю переписку, — снова мелькнули в тёмных глазах лукавые искры, а приоткрытые губы, приковывая внимание Гана, изогнулись в победной усмешке.
— Проверю, Нонг Марк, — не остался он в долгу, гладя большим пальцем косточку на узком запястье — сбивая чужое дыхание.
— Тогда как насчёт ужина сегодня?
— Да, — кивнул Ган, но вспомнив, что сегодня день рождения Руна, резко изменил ответ: — То есть нет! — Лицо Марка удивлённо вытянулось, и он спешно продолжил: — То есть я бы с радостью, но у моего брата сегодня день рождения. Мы вечером идём в клуб, отмечать. Прости. Давай завтра?
— Да, конечно! — ответил Марк. — Это ведь он вчера подходил ко мне покупать сладости? Вы очень похожи.
— Да, это был Пи Рун. — Вспомнив вчерашнее поведение брата, Ган улыбнулся.
— Тогда я могу заехать за тобой завтра в пять? — спросил Марк и, получив кивок, улыбнулся. — Напиши мне в Line, где тебя забрать. А сейчас, я думаю, нам стоит поесть, так как мой желудок уже готов умереть от голода.
— И мой тоже. — Ган посмотрел на своё карри облизываясь. Увидев, как Марк поливает, хотя скорее заливает, кетчупом картошку фри он не удержался от насмешливого замечания: — Кто-то любит кетчуп.
— Обожаю. — Марк улыбнулся одним уголком губ, взял красную от соуса палочку картошки и проглотил её, прикрывая глаза. Ган на это улыбнулся и вернул внимание своей тарелке.
Они ели в молчании, лишь переглядываясь между собой и улыбаясь, но игру глазами прервал раздавшийся звонок телефона Марка. Посмотрев на экран, он обратился к Гану:
— Прости, это Сэмми или На, мне надо ответить. — Увидев, что Ган не против, Марк принял вызов и сразу услышал в трубке весёлый и звонкий голос сына:
— Папа, что ты делаешь? — Не успел Марк ответить, как сын продолжил: — Мы вчера с мамой ходили по магазинам, я искал такую же рубашку, как у Кун Напата. Мы обошли весь магазин, — голос На сделался возмущенным, — и я так и не нашёл такую рубашку! А потом мы с мамой пошли смотреть рыбок! Они такие большие и красивые, ты тоже должен там побывать. А ещё мне Тон обещал купить машинку скорой помощи. А вот и Тон! — В трубке зашуршало, и послышался восторженный крик На.
— Привет, — сменила сына Сэмми. — Не скучаешь там один?
— Привет, — ответил Марк и, посмотрев на Гана, улыбнулся в трубку: — Нет.
— Я думаю, нам стоит поговорить, — посуровел тон Сэмми, и Марк весь подобрался.
— О чём? Что случилось? — Обеспокоенность Марка передалась и Гану — тот теперь, забыв о еде, взволнованно смотрел на него.
— Я хочу знать, почему мой сын спрашивал вчера у продавцов, есть ли у них рубашка, как у его сексуального воспитателя. — Последние слова Сэмми прошептала. — И почему На спрашивает у меня, как я влюбила в себя Тона?
— О Будда! — Марк прикрыл глаза, провёл рукой по лицу и мысленно пообещал себе впредь осторожнее объяснять сыну значения слов и их употребление в речи.
— Так что готовься завтра мне всё объяснить, — сказала Сэмми. — Привезу На в семь вечера.
— Сэмми, подожди, — спохватился Марк. — Давай я напишу тебе об этом позже?
— Тебя не будет дома? — спросила та удивлённо и тут же закидала вопросами: — Свидание? Кто он?
— Давай всё потом, — занервничал Марк. Если Сэмми хотела что-то узнать, то добывала нужную ей от людей информацию лучше всяких полицейских.
— При встрече ты мне всё расскажешь, — в мелодичном голосе послышались задорные нотки, и потом в трубке раздались гудки.
— Всё хорошо? — спросил обеспокоенно Ган, как только Марк положил телефон на стол.
— Думаю, мне надо объяснить На, когда можно употреблять слово «сексуальный», — обреченно ответил Марк, а увидев, как Ган сдерживает улыбку, рассмеялся вместе с ним.
— Так как вы вчера встретились с Сайнтом? — вспомнив пришедшее на телефон друга видео, задал вопрос Ган.
Заняв место в автобусе, Ган смотрел на проносящиеся за окном дома и улыбался. Ему хотелось прыгать от чувства, поселившегося в груди с тех пор, как Марк сказал, что он ему нравится. Вспомнив, как Марк смутился во время рассказа о вчерашнем вечере и их с Сайнтом встрече, Ган рассмеялся и тем самым привлёк внимание других пассажиров, которые при виде его радостного лица тоже начали улыбаться.
Выйдя на своей остановке, он быстро пошёл домой. Открыв дверь ключом, он вошёл как можно тише — в выходной парни могли ещё спать, это ему пришлось ни свет ни заря подорваться. В коридоре Ган столкнулся с Тайтлом, окинувшим его подозрительным взглядом. Друг словно специально здесь поджидал.
— Что случилось? — насторожился Ган.
— Ты в порядке? — Тайтл взял его за плечи и завертел как куклу, осматривая со всех сторон. У Гана аж голова закружилась.
— А что со мной должно быть? — приподнял он в удивлении брови и не агрессивно, но твёрдо отстранил от себя друга.
— Наша потеряшка вернулся! — появился в коридоре Рун, вытирающий полотенцем мокрые волосы.
И тут Ган осознал, что так и не написал им, что ночует у друзей, и вообще не подавал признаков жизни. Позабыв о телефоне напрочь.
— Простите, что заставил волноваться, — прикусив нижнюю губу, виновато глянул он на парней.
— Успокойся, — легко сказал Рун улыбнувшись. — Мне вчера Сайнт написал, что ты ночуешь у него. Правда, почему ты сам не написал, он мне так и не ответил. А присланное позже Пертом фото вызвало у нас ещё больше вопросов.
— Фото? — удивился Ган, подозревая, что Тигр мог отомстить ему за вчерашний вечер очень жестоко.
— Вы красиво смотритесь вместе. — Рун достал из кармана домашних штанов телефон и, найдя нужное фото, показал его брату.
— Я убью этого мелкого! — закричал Ган. На фото он лежал, прижавшись к боку спящего Марка.
— Думаю, ты должен нам всё рассказать, — ухмыльнулся Тайтл, закидывая руку Гану на плечи.
***
Вдев в мочку левого уха тонкое колечко серёжки из белого золота, Ган задумчиво посмотрел в шкатулку с остальными серьгами. Он выбрал из такого же металла длинную цепочку, вдел её в другую дырочку рядом с колечком и посмотрел на себя в зеркало, оставаясь довольным тем, что видит.
— Круто! — В дверях комнаты Ган увидел смотрящего на него Руна.
Брат был одет в чёрные обтягивающие джинсы и такого же цвета рубашку, усыпанную белыми брызгами, рукава которой были подвёрнуты чуть ниже локтя. На ногах — чёрные лоферы с мощными золотыми цепями на носах, а в руках — как завершение образа — широкий клатч.
— Это ты круто выглядишь, — похвалил брата Ган.
— Думаю, твоему образу кое-чего не хватает. — Рун почесал в задумчивости бровь и, что-то для себя решив, подошёл к комоду, выдвинул ящик и вынул оттуда чёрный подводной карандаш и тени цвета тёмного золота.
Когда Ган, хоть и редко, но выбирался в клубы, то иногда позволял себе немного макияжа, но сегодня решил отказаться от этого, так как завлекать яркой внешностью не входило в его планы. Теперь у него был Марк. Ган улыбнулся своим мыслям, ещё не до конца веря в то, что завтра идёт с ним на свидание.
— Опять думаешь о Марке. — Рун не спрашивал, он утверждал. — Ты весь светишься.
— Ничего подобного, — смутился Ган и, увидев в руке брата тени, попробовал от него отступить, но сильная хватка чуть выше локтя ему помешала.
— Этому образу нужен мейк. — Рун был настроен серьёзно, и Ган решил не спорить — покорно прикрыл глаза, доверяясь и чувствуя ласковое прикосновение к подбородку. — А почему волосы не покрасили? Ты ведь краску покупал.
— Передумал. — Ган надеялся, такой ответ брата устроит. Он не хотел объяснять, что купив смываемую краску бирюзового цвета, собирался привлечь к себе больше внимания, чтобы легко с кем-то познакомиться и забыть наконец-то про Марка. Но теперь всё это ему было не нужно. Услышав довольный смешок Руна, Ган понял, что опять улыбается.
— Я сделаю вид, что дело не в сексуальном массажисте, — подколол его Рун, и Ган в ответ лишь вздохнул. Когда он рассказал брату и другу про вчерашний день и сегодняшнее утро, то ждал поддержки. Поддержка была, но сначала эти два кролика вдосталь наржались и отпустили пару шуточек. — Открой глаза и посмотри наверх.
Сделав всё, как сказал Рун, Ган дождался, пока брат закончит, и, как только получил свободу, посмотрел на себя в зеркало: глаза полностью подведены чёрным, небольшие острые стрелочки на внешнем уголке, а тени слегка растушеваны по верхнему веку и немного на нижнем.
— Не слишком? — засомневался Ган.
— Для клуба самое то, — подмигнул Рун его отражению.
Окинув себя ещё раз придирчивым взглядом, Ган кивнул сам себе. Мейк подходил к его небрежной причёске с уходящей от виска к затылку косичкой и хорошо гармонировал с чёрной, свободно висящей на нём, майкой-безрукавкой и дизайнерскими рваными голубыми джинсами. Обуть он планировал берцы с распущенной шнуровкой.
— Вы готовы? — заглянул в комнату Тайтл, чей облик сегодня был романтичным. В свободной белой рубашке с широкими рукавами и чёрными рисунками на груди друг походил на принца из сказок, которые Ган много раз читал детям в садике, и даже простые чёрные джинсы с чёрным кожаным ремнём и золотистой пряжкой этот образ не портили, а делали его более брутальным.
— Делаем общее селфи и идём. — Рун поманил к ним своего парня и достал из клатча телефон.
— С днём рождения, Рун! — закричали все, кто сидел за их столиком, прежде чем дружно чокнуться бокалами и выпить за именинника.
— А теперь все танцевать! — Поставив фужер, Рун взял Тайтла и Гана за руки и повёл на танцпол вслед за своими друзьями.
Биты музыки ритмично раскачивали тела под лучами разноцветных прожекторов. Ган влился в море людей и сначала прислушался к музыке, а затем прикрыл глаза и постепенно стал раскачиваться ей в такт, сталкиваясь иногда с окружающими.
***
Ожидая за стойкой бара опаздывающих друзей, Блу слегка покачивал головой в такт музыке и смотрел на танцпол, и тут его внимание привлёк один парень. Объект его наблюдения прикрыл глаза и откинул голову, раскачиваясь в танце, полностью отдавшись музыке.
— Нашёл кого-то интересного? — вдруг раздался над ухом вкрадчиво-насмешливый голос.
— Ом, — улыбнулся при виде приятеля Блу. — Встретил Марка?
— Встретил, он пошёл в туалет. Кажется, я его немного разозлил, — почесал Ом в затылке.
— Марка сложно разозлить. — Губы Блу растянулись в недовечивой усмешке. — Хотя один случай припоминаю. Тогда я понял, что этого мальчика лучше не доводить — мстит изощрённо. Так что ты с ним поосторож…
Взгляд друга заставил осечься на полуслове. В затопивших радужку зрачках полыхал дикий огонь такой силы, что мог спалить не только самого Ома, но и объект его страсти. Да что, чёрт возьми, творится между его лучшими друзьями?
— Только не говори, что раздраконенный Марк — это твой новый кинк, — протянул медленно Блу.
Ом сел на барный стул рядом, заказал Текилу Санрайз и стал изучать танцпол.
— Так кто привлёк твоё внимание? — как ни в чём не бывало. — Я видел, как ты заинтересованно смотрел на танцующих.
— Вон тот парень в чёрной безрукавке и драных джинсах, — указал пальцем Блу, не став приставать с дальнейшими расспросами, раз Ом не желает или пока не готов обсуждать свои отношения с Марком. Да и в конце концов, Блу сюда ради своей личной жизни пришёл.
— Хороший выбор, — одобрил Ом, окинув медленным оценивающим взглядом фигуру танцующего парня, а когда тот повернулся к ним лицом, воскликнул: — Так я его знаю, это Кун Напат.
— Кун Напат? — живо подался Блу в сторону друга.
— Он воспитатель сына Марка.
— Знаешь про На? Ты так и не рассказал, как познакомился с Марком, — вопросительно посмотрел Блу на Ома, надеясь получить ответ хотя бы на этот безобидный вопрос. — Я не припомню, чтобы вы были знакомы и общались в университете.
— Долгая история, — ответил уклончиво Ом и перевёл тему: — Могу познакомить тебя с этим горячим воспитателем, он как раз идёт к бару.
Почувствовав жажду, Ган крикнул Тайтлу на ухо, что отойдёт попить, и когда тот кивнул, направился в сторону бара. Там он сразу попросил у бармена воды без газа и, быстро получив свой заказ, жадно припал губами к краю стакана.
— Может, заказать вам коктейль? — предложил раздавшийся слишком близко незнакомый голос.
Ган поставил стакан на стойку и развернулся боком, встречаясь с милым улыбчивым парнем и Омом.
— Кун Напат, добрый вечер! — засиял Ом бесячей голливудской улыбкой. — Вот это совпадение, да?
— Здравствуйте. — В отличие от Ома Ган улыбаться не спешил.
— Позвольте представить вам моего друга, — указал Ом на парня рядом с собой. — Его зовут Блу, он смотрел на ваш танец как завороженный.
— Ом, — метнул парень раздражённый взгляд на слишком болтливого друга, высокие скулы приобрели румянец, — я и сам могу представиться. Здравствуйте, я Блу.
— Кун Напат, — на автомате представился Ган, но протянутую руку проигнорировал и уже начал искать пути отступления. Знакомиться в его планы не входило. У него завтра свидание с Марком… который каким-то чудом, стоило о нём подумать, появился около них. Хотя Ган узнал его не сразу — слишком непривычно было видеть его таким: это был самый милый bad boy на планете.
— Я тебя обыскался, — улыбнулся Марк этому Блу, даже не глянув на Ома, а потом повернулся.
— Ган? — вспыхнуло удивление в шоколадно-карих глазах; следом — неприкрытое восхищение. — Что ты тут делаешь?
— Кун Напат и Блу флиртовали, — заявил Ом, окончательно занося себя в чёрный список Гана, — так что я тоже проникся атмосферой влюблённости и, раз всё так идёт, хочу сделать предложение. — Уродище обхватило Марка за плечи и, когда тот вскинул на него недоумённый взгляд, продолжило с нежно-сладкой улыбкой: — После того, что было сейчас между нами, я хочу, чтобы ты стал моим парнем. Что скажешь, цветочек?
Было между нами.
Цветочек.
Горящие щёки Марка.
Ни малейшей попытки скинуть загребущую оглоблю — лишь умоляющий взгляд и протянутая к Гану рука.
Слова вспыхивали в мозгу красным, выхваченные фрагменты никак не хотели складываться в пазл. Марк утром солгал о своих отношениях с Омом?
Ган сжал в руке до сих пор стоявший перед ним стакан, ощущая, что ещё немного, и стекло треснет. Как же хотелось встать, скинуть с плеч Марка чужую руку, заявить на него права и удалиться с ним подальше отсюда, чтобы выяснить всё наедине. Только они пока не обговаривали статус своих отношений. Что если такой порыв Марку не понравится? Да и как отреагирует Ом? Ведь он знает, кто такой Ган, где он работает. На что способен этот парень, чтобы добиться того, кто ему нравится, и отомстить тому, кто покусился на его добычу?
