Лудунь

Спасибо Алексею Викторвичу П.        Тихий шелест лепестков глицинии на ветру пробуждал старые воспоминания. Чудесный запах цветов обволакивал, заключал в нежные объятия, обещавшие безопасность и поддержку. - Ян-гэгэ.        Лю Нинг стояла у начала тропинки, змеей скользящей к холму, на котором, широко раскинув ветви, разносила приятный аромат своими нежными лиловыми соцветиями глициния. В её тени, ласково улыбаясь, стоял Ван Ян. Такой же юный, каким и помнила его Нинг, разве что чуть более... мужественный? То подростковое, что в нем помнила девушка, стерлось своенравным сновидением, но Лю Нинг не расстраивалась. Наоборот, она ощутила радость, от которой потекли слёзы. Ей нравилась эта версия Ян-гэгэ, такая, будто он жил и мог быть рядом с ней... Его длинные черные волосы были частично присобраны в небольшой пучок на затылке красивой заколкой, инкрустированной драгоценными камнями. Вроде, даже аквамаринами, так похожими цветом на его сияющие глаза, казавшиеся полузакрытыми из-за формы века. В детстве Лю Нинг долго могла любоваться глазами старшего братца - глазами дракона, довольно большими, какие не достались ни его старшей сестре, ни дедушке, с четко очерченными радужными оболочками, в которых отражался живой блеск. Лю Нинг была абсолютно влюблена в этот взгляд, сейчас обращенный на неё с нежностью и заботой.        Лепестки глицинии покрывали плечи Ван Яна, ярко выделяясь на темно-синей рубашке ханьфу, по которой шел красивый белый узор карпов. Ван Ян протянул ей руку, приглашая подняться и взяться за неё. Лепестки легко спланировали с его плеч на землю. Взметнулись концы пояса, подвязывающего белоснежный чан-юбку, сверкнуло на случайно просочившемся сквозь глицинию солнечном луче нефритовое украшение, прикрепленное к тому же поясу. Лю Нинг лучезарно улыбнулась, хотя в реальности при всем желании не смогла повторить подобное. Даже этот повзрослевший Ван Ян предпочитал нижние брюки иного цвета, чем чан! Матушка Мэй обожала его за это понукать...        Не особо задумываясь, почему уже второй сон без чокера ей снится именно Ян-гэгэ, Лю Нинг бросилась к нему и заключила в крепкие объятия. От него пахло глицинией, как и всегда, и его одежда была невероятно мягкой и столь приятной на ощупь, что девушка не удержалась и потерлась щекой о ткань. Такая приятная! - Я так люблю тебя, Нинг-эр, - сказал ей в макушку Ян-гэгэ, погладив по затылку. Лю Нинг лишь крепче прижалась к родному человеку, ощущая полузабытое тепло. Она уже даже не осознавала, что это всего лишь сон... - Тебе идут длинные волосы... но почему ты оставила седину? Разве Мэй не дала тебе рецепта для эликсира от седины? - Это чтобы кое-кому было постоянно совестно, когда он смотрит на меня, - легко ответила Лю Нинг, лукаво улыбаясь.        Ван Ян мягко опустил ладони на её плечи и чуть отстранил от себя, чтобы заглянуть в лицо. Он с улыбкой покачал головой. - Ты всегда была вредной, - заключил он, поправив прядь волос, упавшую на её лицо.        Под его внимательным взглядом Лю Нинг почти смутилась. Вот уж не правда! Она всегда была золотым ребенком, а то, что иногда позволяла себе манипулировать им, матушкой или Цзянь-эром... ну, это были её маленькие радости. Лю Нинг перехватила чужие пальцы и прижалась щекой к горячей ладони, закрывая глаза. Слез уже не было, но сердце разрывалось в груди. Не так, как когда она снимала чокер. Вовсе нет, здесь её эмоции были под контролем, не сносили её волной цунами, в котором она легко могла погибнуть... возможно, потому что во снах рядом были Ян-гэгэ или матушка Мэй. - Нинг-эр, я освоил технику даоинь... - внезапно сказал Ван Ян.        Лю Нинг замерла и открыла глаза, не отнимая его ладони от своей щеки. Прекрасные аквамариновые глаза смотрели с болью того, кто потерял не близкого человека, а часть себя. Лю Нинг не понимала, как матушка могла отталкивать того, кто так беззаветно был ей предан и любил всем сердцем? Чем был так хорош её отец, что даже смертельно обидевшись на него, Мэй не смогла до конца изгнать его из своего сердца?        Боги, да даже прежде чем умереть, Ван Ян смог изучить технику даоинь! Лю Нинг не смела в этом сомневаться, даже если сказал ей это Ван Ян из сна. - Я тоже, Ян-гэгэ... папа, - пробормотала она, ощущая, как снова душат предательские слёзы.        Лю Нинг спрятала лицо у Ван Яна на груди, обхватив его руками и крепко прижавшись. Не сразу, но Ван Ян приобнял в ответ, погладив по голове. - Дочь, - сказал он с явной улыбкой в голосе.        Лю Нинг не выдержала. Она была уверена, что даже будь сейчас на ней чокер, демонический артефакт не сдержал бы ту горечь и чувство безграничной любви к человеку, показавшему ей, что такое настоящий отец.        Понимающий. Заботливый. Поддерживающий. Принимающий её, знающий, что она - живой человек со своими чувствами, мечтами и устремлениями. Уважающий её личность и не пытающийся перекроить её под свои представления. Любящий... ведь именно так ведут себя любящие отцы, да? Лю Нинг прежде никогда не знала и не испытывала подобного, сейчас бесконечно жалея, что может назвать "отцом" Ван Яна лишь во сне. Как бы она хотела, чтобы он услышал это, когда был жив. Он заслужил. Может, Мэй и не любила его, и не видела в нем своего мужа, но Лю Нинг любила всем сердцем!        Лю Нинг разрыдалась. - Нинг-эр, дочь, посмотри на меня, - ласково обратился Ян-гэгэ, чуть отстранившись. Он приподнял её лицо за подбородок, одаривая теплой улыбкой. Всё перед взглядом Нинг расплывалось из-за слёз, но ей показалось, будто аквамариновые глаза отца сияют. - Боги смерти улыбаются тем, кого любят.

***

       Джиан ощутил эту связь, о которой говорил Не Ли. Потребовалось некоторое время, за которое Не Ли уже успел откровенно заскучать, но Джиан старался не реагировать на мрачный взгляд "проводника" в его собственное подсознание. Связь ощущалась как... тонкая цепь, сковывавшая запястье. Натянутая. Ведущая куда-то... в белое ничто. Джиан не придумал ничего лучше, как потянуть левую руку, которую сковывала невидимая цепь, назад.        С хлопком появился комок меха, в котором через секунду, приглядевшись внимательнее, Джиан узнал... демона. Песочного оттенка заяц с желтым птичьим клювом, из чьей шерсти местами торчали перья, огромные совиные глаза, застланные молочным туманом так, что не видно даже зрачков, и... нервно дергавшийся, покрытый змеиной чешуей хвост. Цзююй выглядел опасным, несмотря на свой малый размер, и его острые когти, похожие на птичьи, казались весьма крепкими. А еще достаточно острыми, чтобы Джиан уже мог предположить, сколь глубокие раны они могут оставить. - Я должен... сразиться с ним? - уточнил неуверенно Джиан, прикованный к месту демоном, из которого был сделан артефакт Лю Нинг.        Не Ли широко ухмыльнулся, подперев голову рукой, локтем которой уперся в свое колено. - А ты хочешь с ним поговорить? - уточнил Не Ли, явно посмеиваясь над юношей. Но стал серьезным, когда цзююй внезапно распахнул клюв и начал стрекотать. Звук был настолько высоким и звонким, что не просто оглушал, а как будто резал уши, обещая навсегда лишить слуха. Джиан на мгновение почувствовал страх... тут же пропавший, когда черная ящерица в ногах, размером с собаку, заворочалась. - Поглоти его! Закрой свой сосуд души!        Слова Не Ли чудом долетели до Джиана сквозь настойчивый клекот цзююй. Кажется, он своим демоническим пением насылал страх. Может, и не только его. Хуянь сосредоточился на своем духовном сосуде, который почему-то ощущал так хорошо, будто... будто ему снова девять и он гений клана. Разумеется, его обучили на совесть, и он не забыл за столько лет то, как поглощать демона.        Больше цзююй не сможет свободно питаться им!        Почувствовав угрозу себе, демон с телом зайца попытался сбежать, а когда понял, что во внутреннем мире человека нет спасения и места, в котором можно спрятаться, резко сменил тактику. Джиану не было страшно, когда со зловещим клекотом на него прыгнул цзююй, сверкая черными острыми когтями. Он уже закрывал сосуд, когда... черная ящерица, мешавшая влиять на разум и чувства Хуянь, сомкнула огромную пасть, полную бритвенно острых клыков, на змеином хвосте и лапе цзююй. Короткий писк вырвался из распахнувшегося клюва, и Джиан поспешил закрыть свой сосуд души. - Нет, подожди! - вмешался Не Ли, вскочив на ноги, но было уже слишком поздно.        Цзююй исчез. Вместе с огромным куском пасти и головы черного ящера, смотревшего единственным оставшимся глазом с каким-то удивлением и обидой, прежде чем обернуться упругим черным облаком, в котором время от времени появлялся узор, имитирующий чешую. Не Ли поспешил к духу демона, сложил несколько цяцзюэ, что-то приговаривая себе под нос. Но в каких бы магических жестах ни гнул пальцы, демон Лю Нинг не спешил возвращаться к своей исходной форме... - Что теперь? - бесцветно спросил Джиан, испытав чувство свершения чего-то непоправимого... и спокойствие, холодное и чуждое, какое поглотило его, когда он воспользовался артефактом.        Не такое сильное и всеобъемлющее, скорее его ничтожная часть, кусочек... кусочек поглощенного им черного ящера. Не Ли недовольно скривился, смотря сияющими голубыми глазами на стремящегося расплыться туманом поврежденного демона. - Теперь будем надеяться, что артефакт не утратил свойств... и Нинг-эр не заметит разницы.        Джиан открыл глаза всё в той же комнате, но теперь он ощущал... свою духовную силу. Тело всё еще было слабым, не оправившись от уже нанесенных цзююй ран, но теперь Джиан мог излечиться. Мог снова стать Заклинателем!        Только вот воодушевления он не чувствовал. Гнилостно-цитрусовый аромат плодов древа Пожирателя Снов щекотал обоняние, воскрешая воспоминания, запечатанные долгие годы. Джиану хотелось прямо сейчас ворваться к госпоже Куифен и потребовать объяснений. Просто посмотреть в глаза тетушке, которую он безмерно уважал, и спросить с искренней обидой и непониманием: "За что?!" За что она так поступила с ним?! Женщина, которой он безмерно доверял и восхищался, которая заменила ему никогда не виденную им мать...        Однако чокер, сдавливающий удавкой шею, топил все обиды и гнев в холодной апатии. Лишь слабые отклики истинных чувств вспыхивали короткими мыслями в голове, пропадая в беспристрастном гласе разума. Конечно же, Джиан понимал, зачем. Он - всего лишь племянник госпоже Куифен, никогда она не считала его своим ребенком, и логично, что на месте главы хотела видеть не его, а свою единственную дочь. Да и не пыталась тетушка его убить, лишь убрала с пути Ланьжо-эр. Небрежно так обрекая на многолетние страдания и борьбу с желанием каждый день окончить эту жизнь раньше, чем она окончится сама в самый неподходящий момент. В момент, когда у него появится любимый человек или иные стремления, чем служение клану Хуянь.        Даже проклятый артефакт Лю Нинг, теперь, очевидно, поврежденный, не смог помешать пролиться слезам. - Спасибо, молодой господин Не Ли, - пробормотал ослабевший Джиан, легко стягивая кожу со своей шеи. Весь груз эмоций свалился на его плечи, но у него не возникло и тени соблазна вновь воспользоваться даруемым чокером спокойствием. - Артефакт работает, но чуть слабее...        Не Ли мрачно кивнул, забирая черную полоску кожи. Та выглядела теперь не такой насыщенной, а как будто постаревшей, чуть выцветшей на солнце. А еще отлично различимы стали небольшие трещинки. - Я вылечил тебя. Теперь Лю Нинг свободна и ваш клан больше не сунется к ней, - немного угрожающе сказал Не Ли, подняв тяжелый взгляд на Джиана.        Тот бы даже испугался той тяжелой ауры, возникшей вокруг подростка, но лишь устало кивнул, соглашаясь. Его сердце только что разбилось на тысячи и миллионы осколков. На переживания он больше не был способен. Хуянь утер слёзы рукавом, натягивая свою одежду. - Господин Не Ли должен знать, что решение не приближаться к Лю Нинг было принято еще вчера госпожой Куифен. Она... испытала Лю Нинг в бою и наговорила много гадостей о ней по итогу. Что она мертвец, проклята и принесет одни беды.        Слова срывались с языка Джиана легко. Он не счёл нужным скрывать это, да и ученица наверняка рассказала бы в будущем это наставнику. Хуянь лишь надеялся, что такое чистосердечное признание сможет облегчить потенциальные трудности во взаимоотношениях клана с юным гением и его загадочным мастером. Не Ли нахмурился в ответ. Джиану неведомо было, о чем тот думал, но спустя долгие несколько минут подросток поднялся и отправился к ученице, которая в лучах солнца, проникавшего в комнату, казалась настоящим мертвецом с залегшими под глазами тенями и бледной кожей, а также дыханием столь поверхностным, что даже заметить его казалось почти невозможным одним лишь взглядом. Не Ли мягко приподнял голову Лю Нинг, возвращая чокер на её шею, и после взял ученицу на руки. - Спасибо, что сказал. Уже знаешь, что будешь делать с тем, кто сотворил это с тобой? - уже направляясь к выходу, внезапно остановился Не Ли.        Джиан сжал кулаки, ощущая, как жжет глаза от застывших в них слёз. Тетушка Куифен... пусть он никогда не мог назвать её "матушка", но в душе искренне принимал её за таковую. Сейчас он даже подумал, что лучше бы она его просто убила, чем вот так отняла у него нормальную жизнь, а потом изо дня день общалась с ним, дарила своё тепло и заботу, делилась мудростью и советами, помогавшими ему не сдаться и двигаться вперед. Неужто и это всё она делала, чтобы он даже таким приносил пользу её любимой дочери?.. Джиан не знал. Не был уверен. Он просто был разбит, вопреки тому, что наконец излечился. - Я не буду мстить, если вы об этом, молодой господин, - бесцветным голосом отозвался Джиан. Перед его глазами стояла сдержанная мягкая улыбка тетушки и её теплые руки, редкие прикосновения которых становились для него одними из самых светлых мгновений этой жизни. - Но я знаю, что делать, чтобы этого более не повторилось.        Кажется, удовлетворенный таким ответом или просто безразличный к судьбе Джиана Не Ли без прощаний вышел из комнаты.