Петуния Эванс — расхитительница гробниц

Хогвартс, 31 октября, 1997. Петуния отметила, что в этот раз Дамблдор выглядел и усталым, и счастливым. И, как показалось, настороженным. — Петуния, Сириус. Я рад видеть, что вы оба не пострадали в бою. — Не всем так повезло, — сказал Сириус. Не у всех был летающий джип с тяжёлым пулемётом, думала Петуния, кивая. Она оставит машину себе, а кто не согласен, может обсудить её решение с M2. Дамблдор вздохнул: — Нет, не всем. Молодой мистер Уизли поправится, но ещё несколько месяцев не сможет ничего изготавливать в своём магазине. И осмелюсь сказать, что Молли теперь будет легче различать близнецов. Даже Сириус не засмеялся. — К сожалению, Кингсли был убит в бою. Мне сказали, что это было Убивающее проклятие. Значит, хотя бы не мучился. Видимо, он об одном из авроров, пришедших на подмогу. Петуния из них знала только «Шизоглаза» Муди, который помогал им в Выручай-комнате. А последний не заметит ещё несколько шрамов от проклятий среди десятков имеющихся. Петуния крепче сжала губы, веселясь и стыдясь этой мысли. Сириус поглядел на неё, но обратился к Дамблдору: — Но мы причинили Пожирателям больший урон. — О, да. — Дамблдор кивнул. — Тринадцать сторонников Волдеморта остались на поле боя мёртвыми или умирающими, а часть бежавших были ранены, несомненно. Это была победа и для Ордена, и для Британии. «Пророк» называет её поворотным моментом в войне. — Он усмехнулся. — Что тоже — достижение, так как до вчерашнего дня «Пророк» называл это не войной, а уголовными преступлениями, преданно копируя мнение Фаджа. Сириус и Петуния хором фыркнули. В политических вопросах по сравнению с «Пророком» даже «Придира» выглядел «Таймсом». Что многое говорило о политике Колдовской Британии. Дамблдор вздохнул. — Как бы ни впечатляла эта битва, решающей она не была. Пока у Волдеморта остаются его якоря души, он будет возвращаться — и, боюсь, всегда найдёт сторонников в Британии. Более того, с раскрытием Северуса как нашего шпиона мы потеряли лучший источник информации о планах врагов. Боюсь, Волдеморт станет осторожнее, а потому ещё труднопредсказуемее. — Ну, мы не могли оставить Уизли умирать, чтобы сохранить легенду этой сволочи, — сказал Сириус. — Конечно, нет, — согласился Дамблдор. — Пусть даже Волдеморт устроит ещё несколько нападений, чтобы найти других шпионов. Сириус выругался шёпотом. — У вас есть хорошие новости? А то начинает казаться, что эту битву выиграли враги. Дамблдор поколебался, затем кивнул. — Я разработал план, как заманить Волдеморта в ловушку. Но хотя я вполне уверен в хороших шансах на успех, он довольно опасен для участников. Сириус пожал плечами. — Вчерашний бой тоже не был безопасным. — Верно. Но все участники были взрослыми, вступившими в Орден, полностью осознавая риски. — Дамблдор поглядел на Петунию с довольно необычным выражением. Будто опасался её. Она нахмурилась, подумав, что он может намекать, что она — сквиб. Но нет, он не будет её опасаться. Тогда что... Она вытаращила глаза. — Вы хотите использовать Гарри! — Что? — крикнул Сириус, вскакивая. Дамблдор наклонил голову. — Вы спятили? Старый волшебник покачал головой. — Спятил? Нет. Но «в отчаянии» будет ближе к правде. — Он же ещё ребёнок! — рявкнула Петуния. По крайней мере, в магглской Британии. И её ребёнок. Её Гарри. — Знаю. — Дамблдор вздохнул. — Но боюсь, что, несмотря на риск для Гарри, это — его лучший шанс выжить. — Что? — Сириус моргнул. — Его шрам, да? — спросила Петуния, с трудом сдерживаясь от крика. — Он связывает их — но и больше, так? Дамблдор глубоко вздохнул. — Шрам — результат их связи. Но их судьбы были переплетены ещё до рождения Гарри. Было пророчество. Петуния почувствовала, как кровь стынет в жилах. — Пророчество? — это всегда плохо. Очень, очень плохо. — Истинное пророчество? Дамблдор кивнул. — Сделано в моём присутствии Провидицей и зафиксировано в Отделе Тайн. — Он прочистил горло и заговорил, и у Петунии мурашки побежали вдоль хребта. — Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда…

***

— ...ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... — Это — оно? — Петуния встала. Её трясло. Это... это... она стиснула зубы, чтобы не взреветь от ярости. — Это — пророчество? Гарри должен убить Волдеморта или умереть от его руки? — Её Гарри? Против Волдеморта? Губы Сириуса шевелились, но он ничего не говорил. — Необязательно рука в буквальном смысле, — сказал Дамблдор. — Я убеждён, что защита Лили — это сила, которую Волдеморт не знает. — Поэтому он спрятался, да? — Петуния покачала головой. — Поэтому вы были убеждены, что он нападёт на наш дом. Почему вы мне не сказали? — Люди гибли за этот секрет, — ответил Дамблдор. — И не было необходимости говорить. Я сказал о защите крови и что Волдеморт всё ещё жив. Я также сказал, что он рано или поздно придёт за Гарри. Я лишь дал другое объяснение его мотивов. — Вы врали! Он кивнул, не споря с обвинением. — Даже если бы вы знали пророчество, вы ничего не смогли бы сделать — но вы могли подвергнуть Гарри опасности. Поверьте, я много лет работал, чтобы обойти пророчество, но потерпел неудачу. На напоминание, что она — всего лишь сквиб, неспособная ни помочь, ни спасти племянника, она ответила разъярённым взглядом. — Но он не напал на Гарри — он только разрушил их дом, — сказал Сириус. — Причём сразу после начала занятий, а значит, знал, что Гарри не бывает дома. — Понимаю. Но Волдеморт знает только часть текста пророчества. Он знает, что у Гарри есть сила его уничтожить. Если мы заставим его поверить, что мы готовимся использовать эту силу, он будет вынужден вмешаться, или рискует проиграть окончательно. — Гарри не будет работать приманкой! — возразила она. Сириус кивнул и взял её за руку в знак поддержки. — Как бы мне ни было отвратно говорить это, но Гарри не сможет убежать от судьбы. — Горе Дамблдора выглядело искренним, но голос оставался твёрдым. — Он столкнётся с Волдемортом — Тёмный лорд это обеспечит. Единственный вопрос: будет ли это столкновение там и тогда, где подготовим его мы, или после того, как Волдеморт опять разорит Британию и устроит загонную охоту на Гарри, как ранее на его родителей. У него получилось так разумно, так неизбежно, что ей хотелось двинуть ему в морду. Сломать ему нос — или шею. Он говорил о Гарри в качестве приманки в ловушке для худшего Тёмного Лорда в истории Британии. И будто выбора в этом вопросе не было. — Нет. — Она покачала головой. — Не Гарри. Найдите кого-нибудь другого. Что-нибудь другое. Он покачал головой: — Ничего не осталось. Вы сказали мне не забывать, что люди меняются. И Волдеморт изменился. Я больше не могу предсказывать его действия — за одним исключением: он привязан к Гарри и знает об этом. Гарри — единственный, от кого он не убежит. Других нет. Она посмотрела на Сириуса, но тот смотрел в пол, качая головой. В её глазах выступили слёзы, когда она тоже качала головой, ища, что бы швырнуть в лицо старому волшебнику. — Нет. — Не следует ли позволить решить ему самому? — спросил он своим мягким тоном, таким понимающим, что она возненавидела его ещё сильнее.

***

— Согласен! Гарри побледнел, и, по мнению Петунии, если бы он не сидел, его ноги наверняка дрожали бы, и голос его тоже был нетвёрд, но выражение лица она узнала. Он был настроен серьёзно. Она всё равно попыталась переубедить его: — Нет, Гарри! Мы найдём другой способ. Он поглядел на неё. — И сколько уйдёт времени? Сколько человек умрёт, пока мы ищем альтернативу? Если она есть — пока все планы не срабатывали, так ведь? — Значит, этот тоже может не сработать! — Знаю. — Он слабо улыбнулся. — Но мы хотя бы попытаемся. — Он покачал головой. — Я не могу прятаться, пока он убивает людей. Мама не для этого дала мне защиту. Петуния хотела кричать, что Лили пожертвовала собой не для этого плана... но не смогла. Гарри был слишком благороден. И если он так решителен, она не сможет его остановить. Она кивнула, не желая признавать поражение вслух. И повернулась к Дамблдору. — Надеюсь, что вы хоть раз не ошибётесь в отношении Тёмного Лорда. — Я тоже, Петуния. Я тоже.