***
Следовать за внедорожником с едва различимыми цифрами «333» на небрежно забрызганном грязью номере что Джексону, что Паше было не то чтобы скучно, но точно не весело. Поездка обещала быть ничем не примечательной. Они не опасались засветиться. Наоборот, даже немножко хотели этого — так сказать, адреналина ради. Все-таки любопытно было в таком случае понаблюдать, как поведет себя Слепой. Сделает вид, что все нормально, заартачится, спустит на оперов своих цепных псов? Но специально Джексон не нарывался — соблюдал приличную дистанцию и крутил руль, а ответственную задачу наблюдения возложил на Пашу. Рома за считанные секунды, пока Слепой забирался на заднее сидение, объяснил им задачу: «сесть на хвост» и довести Тофика до дома, где бы тот ни обитал. Он особенно — специально для Жени — подчеркнул: никакой самодеятельности. Джексон не без печали кивнул, мол, понял-понял. — А жаль все-таки, что не успеем ко мне заскочить за гранатометом, — протянул он и притормозил на светофоре. — Ты его дома, что ли, держишь, Старый? На Ваське? — Ну не к Юле же тащить. Лежит там, среди хлама. Не боись, даже с собаками не найти. — А соседка? — Паша припомнил эту любопытную женщину сильно бальзаковского возраста. — Померла, — тоскливо отозвался Женя. — Ну ниче, щас узнаем адрес и, если что, вернемся. Некоторое время они ехали молча. По всему выходило, что Тофик жил в пригороде, и дорога казалась Паше и Джексону смутно знакомой. Уж не осел ли он там же, где раньше? — Хорошо, если так. Помнится, там площадка была напротив хаты, для РПГ самое то. — Да ее наверняка сто раз успели застроить, — не поддался мечтам Паша. В ответ Женя издал тягостное «э-эх» — уж больно у него чесались руки. А сдерживать себя, наблюдая, как разговаривают Рома и Слепой, было невероятно трудно. Но он справился. Теперь ему отчаянно хотелось воспользоваться отсутствием Шилова. Оставалось надеяться, что возможность подвернется. — Так, значит, Слепой знал Октября и знает этого вашего Карата, — стал вслух рассуждать Женя. — Он этого не говорил. Это наша догадка, — поправил его Паша. — Да точно говорю, знает он Карата, это же Слепой. И вся эта муть с Октябрем и часами произошла в его борделе. — И Казакова он, похоже, в ту ночь не в первый раз увидел, — припомнил Паша. — Ну и все. Осталось подвесить его за яйца, — с кровожадной улыбкой предложил Джексон. — А быки эти? — Паша кивнул на едва различимый внедорожник впереди. — Они вряд ли в сторонке стоять будут. — Кто из нас спецназовец? Вот ты и думай, как их вырубить. А я простой пенсионер. — Жека, мы просто следим. — Угу. Минут через тридцать внедорожник Тофика свернул в закрытый коттеджный поселок, о чем ясно говорили указатель и шлагбаум. Тот самый, но прилично разросшийся. Женя раздосадовано буркнул, что раньше шлагбаума не было — въезжайте на здоровье. Паша хмыкнул и спросил, помнит ли Джексон точное расположение дома. Женя в ответ не слишком уверенно кивнул. А затем круто развернулся и, ничего не объясняя, поехал по трассе.***
Из ИВС Рома вышел с твердой уверенностью: его дурят. Снег падал крупными хлопьями, поэтому Шилов торопливо уселся за руль. Его потряхивало не то от холодного салона, не то от злости, из-за чего мысли разбегались. От подельников Октября, которых ждали суд и зона, он не узнал ничего нового и интересного. Все, как один, твердили, что ничего не знали о следаках, часах и зажигалке. С их слов получалось, что убивал Октябрь один — и в Краснодаре, и в Питере. Но ведь это идиотизм. На кой-черт ему тогда банда, если на дело он в обоих случаях пошел один? Получил заказ и приказ не впутывать своих остолопов? Тогда от кого заказ? Карата, своего старого недруга? Но ведь это тоже идиотизм, теперь уже со стороны авторитета. Других исполнителей, что ли, нет? Однако Роме по-прежнему казалось, что Карат причастен и к убийству Октября, и к расправе над Нефедовым и Поповым. У него не было ни доказательств, ни мало-мальских причин в это верить — только внезапно возникшая уверенность и интуиция. Не добившись от осиротевшей банды ничего толкового, Шилов пошел дальше: к «хозяину» изолятора и спросил о Слепом. Тут-то его и ожидал сюрприз, из-за которого Рома почувствовал себя одураченным. Оказывается, Тофика отпустили не за хорошее поведение и не за щедрую подачку, а по убедительной просьбе начальника убойного — Казакова. Он подсуетился за своего информатора и добился освобождения. Тофик «барабанит» Илье — этот факт, в общем-то, Рому никак не тронул и не удивил. Он слишком хорошо знал Слепого, тот только так и крутился всю жизнь — сливая одних другим и не забывал о собственной выгоде. Но Шилов резонно предположил, что Тофик далеко не рядовой стукач, раз Казаков взялся за него хлопотать. И сколько же они знакомы? И почему Рома узнает обо всем последним? В порыве злости Шилов чуть было не набрал Джексона с командой "фас», но вовремя передумал — порвать Слепого на куски всегда успеется. Его гораздо больше волновал Илья. Неужели подозрению все-таки есть место, и Роме тогда, в кабинете, не почудилось? К себе в кабинет Шилов вошел с каким-никаким планом действий. Он уселся за стол, выхватил из кармана пальто телефон и набрал Валеру из «наружки». — Свободен в ближайшие дни? Неофициально, разумеется, — сразу перешел он к делу. — Объект очень интересный, тебе понравится. Казаков. Да, тот самый. — С минуту Рома слушал горячую речь Каховского о том, что он, Шилов, совсем сдурел, но потом согласился. Теперь Шилов хотя бы был уверен, что Казаков ничего не скроет и не натворит. Затем он позвонил Климову и велел тому на пару с Алмазовым срочно еще раз порыться в биографии Нефедова и Попова. Рома понятия не имел, что искать, но ведь наверняка есть у них темные пятна — иначе зачем их убивать? Только он договорил, как в кабинет с коротким стуком заглянул Илья и сказал: — По поводу Карата. Поговорил я с ним. Рома кивком указал на стул, мол, садись, и почувствовал, как пересохло в горле. Илья продолжил не сразу, сначала уселся поудобнее, потом окинул кабинет цепким взглядом, будто в шкафу в полной готовности сидел Паша, а Казаков это знал, и наконец произнес: — Пустышка. Карат действительно знал Октября, причем еще до отсидки, но клянется-божится, что не при чем. И я ему верю. Зачем ему этот залетный? Ну сидели они вместе, ну погавкались сто лет назад. Говорит, что слышал от кого-то когда-то, что Октябрь в Питер приехал. Слышал, что кровь следаков на нем. И решил не ввязываться, раз такое дело. — От кого про следаков слышал? — уточнил Рома. — Да черт его знает. Не вспомнил. Сам понимаешь, через него столько народу проходит. Может, конечно, чего не договаривает, но разве ж он так просто расколется? Шилов неопределенно кивнул. Он внимательно наблюдал за Ильей, ему казалось, что тот не врет. Но вместе с тем не отпускало ощущение подвоха. Рома даже подумал, не плюнуть ли и не встретиться ли с Каратом лично? Может, тогда все встанет на свои места? — Да, еще, зажигалку в экспертизу отдал. Ждем. Со своими в Краснодаре связался. Обещали помочь сегодня-завтра. Ну, а так, с их слов то же самое, что сам знаешь: труп у гостиницы, помер сразу, убийца вроде есть на камерах, но рожи не разобрать. Такую фотку по базам не покрутить. Рома снова кивнул и сравнил себя с автомобильным болванчиком — кивнуть может, сказать нет. Ему и правда было нечего сказать. Ну не наезжать же на Казакова по поводу Слепого. А если и наезжать, то позже, когда совсем прижмет. Пока же оставалось надеяться на ребят из «наружки». Шилов отпустил Илью с необъяснимым мерзким ощущением на душе и в очередной раз попытался расставить все по полочкам. Его волновал главный вопрос: почему он так уверен в причастности и виновности Карата? Только из-за связи с Октябрем? Из-за их таинственной размолвки? Или потому что он единственный кандидат на горизонте, которому под силу было заказать следаков-бизнесменов и обставить все так, словно он не при чем? Когда зародилось подозрение, в какой момент? Карат мог нанять любого киллера и заказать Нефедова с Поповым. Мог специально найти на просторах России бывшего товарища и повесить на него оба трупа, так сказать, отомстить за события на зоне. Мог отвести от себя и от реального киллера подозрение, подкинув личные вещи того и другого Октябрю прямо в карман. Разумеется, не сам — силами Слепого — в их знакомстве Шилов не сомневался. Слепой же мог переложить всю грязную работенку на плечи племянника. Значит, никакой Саранча не свидетель, он оговорил Октября по наказу дядюшки, подкинул ему вещи с трупов, например, когда тот увлеченно играл в карты или лапал девок. Оставалось нащупать мотив. Чем следаки не угодили Карату? Возможно, тогда удастся понять, кто настоящий киллер. Именно поэтому Рома взвалил на Климова и Алмазова непростую бумажную работу. И искренне верил, что все именно так, как подсказывает ему интуиция.***
Паша и Джексон ввалились к Шилову в кабинет, когда за окнами было уже темно, да и коридоры в главе опустели. — А ты не слишком усложняешь? — спросил Джексон, когда Рома поделился мыслями. — Если по-твоему, выходит, что этот Казаков не при делах и зря за ним ходит «наружка». А все остальное держится только на твоих догадках… — И только на непонятных отношениях Карата и Октября, — поддержал Паша. — С таким же успехом заказчиком может быть кто угодно… — Может, — не стал спорить Рома. — Но согласитесь, не у каждого заказчика есть возможность быстро найти «мешка» и свалить на него все… — Это если Октябрь не убийца, но ведь доказано обратное, — не сдавался Джексон, ему просто очень не нравился Октябрь. — Он не убийца, — с железной уверенностью в голосе сказал Шилов. — Мы отталкиваемся в первую очередь от этого. Дальше можете гадать как угодно. Но он точно не убивал. Несколько минут все молчали. Голодные с дороги Паша и Джексон стремительно поглощали все, что притащили из магазина. Рома курил, есть ему не хотелось. Часы жирно намекали, что пора домой. Но у него были другие планы. Немного подумав, Шилов сказал: — Вот что. Паша, вали домой. Джексон, поедешь со мной. В ту же секунду стало тихо. Прекратили клацать челюсти, больше не шуршали пакеты. Женя с счастливым видом нарушил тишину: — Куда рванем? — К Попову и Нефедову. Надо в их хатах похозяйничать — А я? — обиженно протянул Паша. — Ты мне завтра понадобишься. Выспавшийся и соображающий. А мы, сдается мне, только под утро закончим. Пока все трое шли на улицу Паша попытался еще пару раз напроситься на ночные обыски, но был предельно внятно отослан спать к жене под бочок. В ответ Паша окончательно обиделся, пробормотал: «Можно подумать, у вас жен нет» — и уехал. — С кого начнем? — спросил Джексон, глаза у него азартно сверкнули. — С Нефедова. Только у меня ключей нет, только адрес. — Откроем, — заверил Женя, и Рома завел мотор. Через десять минут езды по почти пустым дорогам они были на месте, во дворе покойного Нефедова. Жил он в «антикварном» доме старого фонда. На третьем этаже. Дверь в квартиру была не слишком хлипкой, но и не отменной — самая обыкновенная. Из уважения к возрасту дома Джексон старался действовать максимально осторожно — даже не матерился в процессе, только шипел и изредка рычал. Рому больше волновал не почтенный возраст дома, а соседи — наверняка старенькие, но глазастые и ушастые. Ему очень не хотелось привлекать внимание в двенадцатом часу ночи. — Есть! — шепотом оповестил Женя. — Обойдемся без аплодисментов, ладно? — Шилов втолкнул его в прихожую и тихонько прикрыл дверь. Конечно, он мог дождаться утра или вообще поручить обыски в квартире и в доме тем же Климову и Алмазову, но интуиция подсказывала, что надо все сделать самостоятельно. Джексона же совсем не смущало, что ночью придется шариться по шкафам, столам, полкам и прочим укромным местам. Он успел дико соскучиться по работе. — А что мы ищем? — на всякий случай уточнил Женя, хотя, по большому счету, готов был сунуть нос куда угодно и перевернуть все к чертям. — Документы. На бизнес. На недвижимость. На машины. Короче, на все и обо всем. Первое время — час или два — они переворачивали все вверх-дном молча. Не до разговоров было — квартира не удивляла роскошью или наоборот, жалким видом, как коммуналка Тофика, но квадратных метров хватало, чтобы тщательно рыться в куче бумаг. На третий час Джексон не удержался и рассказал о настоящем доме Слепого — о том самом коттедже, куда неосторожно прилетел «привет» о Жеки несколько лет назад. — Крыша как новенькая, — хмыкнул он. — На въезде шлагбаум, пришлось пробираться объездными путями. — Но ты справился, — похвалил Шилов. — Да там даже Гущенко справился бы, — отмахнулся Женя. — Слона пронести можно. Жаль, «муха» дома осталась… — Джексон! — Молчу. Рома старался не слишком копошиться — вдруг соседи услышат, хотя стены казались толстыми. А вот Джексон шелестел кипами бумаг от души и лихо швырял их в сторону после каждого «не то» Шилова. Еще через час Женя заскучал, но держал себя в руках — работа она такая. Но голова у него потихоньку ныла от бесконечных листков, букв, папок, подписей и прочей бюрократии. У Ромы разболелось все сразу, но он не подавал виду. А чтобы отвлечься, иногда подходил к окну, отодвигал штору и смотрел на улицу, где светил одинокий фонарь и лениво валил снег. — Рома, глянь-ка, — раз в двадцатый за последние часы окликнул его Женя и небрежно, как опахалом, помахал перед лицом скрепленными бумагами. Шилов без особого энтузиазма забрал документы и присел в новенькое кресло. Ему уже подумалось, что интуиция обманула, и нет ни у Нефедова, ни у Попова ничего интересного, что не попало в базы и подсказало бы, куда рыть дальше. Но взгляд внезапно зацепился за чужой язык на бумаге. Немецкий. Неужели то, что искали? Немецкий Рома знал так себе, на самом примитивном уровне. Вчитался в сухие печатные строки и уловил главное: речь о бизнесе Нефедова и Попова. Он перелистнул страницы, читая на каждой по чуть-чуть. Женя стоял над ним и терпеливо ждал. Он в языках и в бизнесе ничего не смыслил. Но заметил, как переменилось лицо Ромы — со скучающего к заинтересованному. — Ну че там? Оно? — спросил он минут через пять. Рома не ответил. На несколько секунд он словно оглох и перенесся из старой квартиры в далекий чужой город. Вскоре оцепенение отпустило, но Шилов продолжал бестолково смотреть на кое-что знакомое. Фамилию. На немецком, но русскую и подозрительно знакомую. — Оно.