Спас? А теперь - беги!

Министр магии Кингсли Шеклболт привык до поздней ночи засиживаться на службе. Семьи у него не было (после бурного романа в ранней молодости ни с одной из его многочисленных любовниц дело никогда не доходило до предложения руки и сердца), и дома никто не ждал. Случалось, что, заработавшись, он так и оставался ночевать в смежной с кабинетом комнате, где стоял диван и платяной шкаф с парой мантий и сменой белья. Его домашний эльф — верный Корри — в очередной раз доставляя в Министерство приготовленный ужин, лишь укоризненно качал головой и вздыхал о «бедном неприкаянном и обездоленном хозяине Кингсли», вынужденном спать на жестком диване. Однако сам Шеклболт «неприкаянным и обездоленным» себя не считал. Выбранным Министром магии на волне послевоенной эйфории, он, как ни странно, идеально подошел на эту должность, сочетая бескомпромиссность и принципиальность профессионального аврора с мудростью настоящего политика. Разумеется, и ему иногда доводилось принимать ошибочные решения, а затем справляться с их последствиями. Чего только стоил инцидент с взбунтовавшимися дементорами, превратившими Драко и Нарциссу Малфой в подобие восковых кукол! Будучи глубоко порядочным человеком, Шеклболт тяжело переживал случившееся. Ведь если бы он тогда не пошел на поводу у магического сообщества и не оставил Драко и Нарциссу дожидаться суда и условно-досрочного освобождения в Азкабане, этого кошмара наяву можно было бы избежать. А теперь ему предстояло до скончания века думать о тех, кто по его милости лишился души и стал хуже мертвецов. Естественно, Малфои получали в Мунго уход по самому высшему разряду, но вот способа помочь им вернуться к жизни не существовало вовсе. Что с того, что для предотвращения хаоса прессе было приказано не раздувать этот скандал и, кроме единственной статьи в «Ежедневном пророке», о трагедии в Азкабане больше не написали ни слова? Разве это могло уменьшить муки совести того, кто, пусть и без злого умысла, допустил подобное? Впрочем, Кингсли и так изо дня в день сталкивался с живым напоминанием о тех страшных событиях. Порой Шеклболт спрашивал себя, не слишком ли поторопился, назначив Люциуса своим помощником? Обычно Малфой держался холодно и высокомерно, как прежде, но иногда в его взгляде сквозили пустота и отчаяние человека, потерявшего абсолютно все. У Шеклболта не было детей, но он и так прекрасно понимал, какую невыносимую боль испытывал Люциус, лишившийся единственного сына. В такие мгновения Кингсли всерьез опасался за рассудок своего подчиненного. Правда, позже Малфой давал какой-нибудь неоценимый совет или совместными усилиями они проворачивали еще одну международную сделку на благо волшебного сообщества, и все сомнения отступали на второй план. Благодаря обширным связям Люциуса в дипломатических кругах престиж Министерства магии Британии достиг небывалых высот. Это, в свою очередь, положительно сказывалось как на материальном достатке граждан, так и на уровне образования — лучшие студенты Хогвартса отправлялись на учебу в Академию Шармбатон и магическую школу Дурмстранг, а преподаватели проходили обязательную стажировку за границей, расширяя привычный веками диапазон магических знаний. Колдомедики из больницы Святого Мунго стали гораздо чаще, чем раньше, выезжать на международные конгрессы по обмену опытом и приглашать зарубежных коллег к себе. То же касалось и таких областей, как артефакторика и зельеварение. В общем, дела в послевоенной магической Британии шли просто замечательно, и не было ничего удивительного в том, что из временного Министра магии, назначенного в смутные и беспокойные дни, Кингсли очень быстро получил статус постоянного с правом переизбираться на следующий срок. * * * В тот вечер Шеклболт, как обычно, разбирал гору накопившихся за день деловых бумаг, приказов и рапортов. Особенную радость доставил ему письменный отчет заместителя Главного аврора Поттера со скрупулезным описанием операции по задержанию группы хулиганов, терроризировавшей под видом недобитых Пожирателей смерти южные окраины Лондона. Кингсли был более чем доволен этим двадцатитрехлетним вчерашним мальчишкой, фактически возмужавшим у него на глазах. Он идеально сочетал в себе гриффиндорскую смелость с чисто слизеринским хладнокровием и умением собраться в нужный момент. Прекрасный оперативник, мужественный и отважный, Поттер, как ни странно, проявлял недюжинную аккуратность во всем, что касалось документации, пунктуально и тщательно отчитываясь о проделанной работе. Главный аврор, лично просивший Кингсли назначить Поттера на эту должность, ценил и глубоко уважал его, а еще всегда подчеркивал скромность и готовность в любую минуту прийти на помощь попавшим в беду товарищам. Кингсли еще раз пробежал глазами отчет. Да, нечего сказать, написано просто профессионально. Интересно, если бы Поттер не вел такой же, как он сам, холостяцкий образ жизни, осталось бы у него время на заполнение всех этих бесконечных бумаг или он переложил бы эту неприятную обязанность на своих подчиненных? Просмотрев еще пару деловых писем, Кингсли внезапно заметил обтрепанный уголок пергамента, выглядывавший из-под целой стопки стандартных конвертов. Вытянув свиток до половины, Шеклболт почувствовал смутное беспокойство. На сургучной печати, скреплявшей свиток, раздувала свой капюшон кобра. Абсолютно такая же, как и на перстне, который, не снимая, носила Вивьен — его первая и единственная настоящая любовь. Быстро сломав печать, Кингсли узнал знакомый почерк и разволновался еще сильнее. Буквы прыгали и расплывались, точно у Вивьен дрожала рука, а из глаз на пергамент катились слезы. «Прости, что вовлекаю тебя в это, но мне больше не к кому обратиться, — гласило послание. — Я попала в беду. Мой бывший муж заманил меня в ловушку и уже несколько месяцев держит в плену, принуждая к сожительству. В случае отказа он угрожает смертью мне и моей семье во Франции. Мне удалось подкупить одного из его людей, чтобы он отправил тебе это письмо. Только ты сможешь спасти меня. Координаты для аппарации прилагаю. Вивьен». — Мордред! — Кингсли отложил пергамент в сторону. В памяти тут же всплыла хрупкая фигурка в тюремной робе. Выпускница магической Сорбонны, артефактор Вивьен Роше, в замужестве Магоро, отбывала пятилетний срок в Азкабане за попытку контрабандного ввоза на территорию Британии темных артефактов. Кингсли Шеклболт — тогда начинающий аврор — занимался ее делом и... влюбился. Как говорится, по уши и безоглядно. В присутствии Вивьен с ним творилось нечто невообразимое. Он не мог связно мыслить, не мог ни на чем сосредоточиться и мечтал лишь о том, как будет целовать эти красиво очерченные губы, как сорвет с нее эти ужасные тюремные тряпки. Разумеется, до поры до времени Кингсли вел себя с заключенной так, как и полагается следователю, но когда через несколько месяцев он осознал, что ему отвечают взаимностью, от его сдержанности не осталось и следа. Даже под пытками Кингсли не признался бы, как именно проходили многочисленные допросы арестованной Магоро. Он настолько обезумел от страсти, что был готов, пожертвовав собственной карьерой, устроить Вивьен побег из самой охраняемой магической тюрьмы. Но она отказалась. Точно так же, как после освобождения не согласилась оформить с ним гражданский брак. — Не желаю становиться позорным пятном на твоей безупречной репутации, — сказала она Кингсли, прежде чем исчезнуть на долгие пять лет. Он безуспешно искал ее. Посылал запросы в органы магического правопорядка, расспрашивал знакомых артефакторов, но все было тщетно. Она как сквозь землю провалилась. Пять лет спустя, когда Кингсли уже лишился последней надежды, он внезапно получил письмо, в котором Вивьен сообщала, что вышла замуж и вполне довольна жизнью. Обратного адреса она не оставила, и Шеклболт понял, что потерял ее окончательно. Он был уверен, что на этом связь с Вивьен прервется навсегда, но с тех пор она каждый год присылала ему рождественские открытки, словно пыталась таким образом вымолить прощение за то, что обманула его надежды. И вот сегодня она обратилась к нему за помощью. — Мордред! — Кингсли достал носовой платок и вытер им вспотевшее от волнения лицо. Неделя начиналась хуже некуда. Вот не зря с прошлого вторника он нигде не мог найти свой талисман — куфи (1), которую ему подарила его мать и велела носить «на счастье». Он не расставался с ней уже многие годы. Именно она была на нем в день эпохальной битвы за Хогвартс. В ней его впервые чествовали как Министра магии, а теперь она куда-то бесследно исчезла. Будучи современным человеком, прекрасно разбиравшимся даже в сложной маггловской технике — даром, что ли, почти год был личным секретарем премьер-министра магглов! — Шеклболт тем не менее верил в дурные приметы. И сейчас чувствовал, как против воли в душу вползал липкий, безотчетный страх. Он еще раз перечитал послание от Вивьен, сосредоточив все свое внимание на координатах для аппарации, и призвал Акцио свернутую в трубку карту мира. — Долина реки Омо, (2) — пробормотал Кингсли, сверившись с координатами, указанными в письме Вивьен. — Эфиопия. Час от часу не легче! В голове мелькнула довольно здравая мысль, что неплохо бы связаться с французским Авроратом и проверить, не поступало ли к ним заявление о пропаже женщины. Продиктовав Прытко Пишущему Перу запрос, Кингсли уже собирался вызвать секретаршу, но в этот момент часы на стене пробили восемь, и Шеклболт понял, что отослать письмо удастся лишь завтра. Впрочем, особенных чудес он не ждал. Французские органы правопорядка славились медлительностью и бюрократизмом. На ответ — пусть даже такому высокопоставленному лицу, как Министр магии Британии — уйдет несколько дней, а за это время с Вивьен могли сотворить что угодно. Кингсли глубоко задумался. Для проведения секретной и, скорее всего, весьма опасной операции в месте, населенном дикими африканскими племенами, ему требовались самые надежные люди. А был ли кто надежнее, чем заместитель Главного аврора Поттер и возглавляемая им группа? * * * — Гарри, не хочу тебя обманывать, речь идет о сугубо личном деле. Ты и твои люди имеете полное право отказаться, — произнес Кингсли, после того как Поттер несколько раз внимательно прочитал сбивчивое послание Вивьен. — И тогда вы отправитесь по указанным координатам в одиночку? — сдержанно поинтересовался Гарри. — И, возможно, попадете в ловушку. — Вообще-то, у меня нет выбора, — грустно усмехнулся Кингсли. — Мой долг — помочь оказавшейся в беде даме. — Я поговорю с ребятами. В котором часу вы хотели бы отправиться? — Портключи в Эфиопию будут готовы рано утром, но... — Значит, в четыре утра моя группа прибудет к вашему кабинету, — Гарри поднялся со стула для посетителей, ясно давая понять, что принял окончательное решение. — До завтра, сэр. * * * Покидая кабинет Шеклболта, Гарри впервые за долгое время почувствовал душевный подъем. Последние полгода после женитьбы Виктора слились для него в сплошную серую полосу, разбавленную лишь редкими визитами в «Нору» и ежемесячными походами с ребятами в паб. От посещений элитного борделя он отказался вовсе. Ему до смерти надоело покупать ласки чужих людей, тогда как человек, тайная любовь к которому сжигала Гарри изнутри, не обращал на него ни малейшего внимания. Это было тяжелее всего. Снейп, прежде удостаивавший его хотя бы парой слов, теперь обходил Поттера стороной, точно чумного, а если им доводилось сталкиваться в коридорах Министерства, демонстративно отводил взгляд, словно ему делалось дурно от одного вида Гарри. Исключение составляли, пожалуй, их редкие деловые встречи. В обязанности заместителя Главного аврора входили переговоры о поставках тех или иных зелий. Гарри с удовольствием переложил бы это бремя на плечи кого-нибудь другого, но его босс был непреклонен. Как ни странно, Поттер, изначально ненавидевший визиты в министерскую лабораторию, постепенно понял, что только там, в святая святых Снейпа, может общаться с ним более-менее по-человечески. Правда, их разговоры сводились исключительно к теме зелий: столько-то унций Веритасерума, столько-то ранозаживляющего, но вне стен лаборатории его не удостаивали даже этой малости. Именно поэтому предложение Министра сопровождать его в опасную экспедицию Гарри, в отличие от его подчиненных, воспринял чуть ли не с восторгом. Какие бы трудности ни ждали его в Африке, по крайней мере, пусть ненадолго он снова почувствует себя живым и хоть кому-то нужным. * * * По указанным Вивьен координатам они прибыли около шести утра по местному времени. Небольшая деревушка на берегу реки Омо, состоявшая из нескольких крытых соломой хижин, была насквозь пропитана магической аурой. Очевидно, здесь проживали в основном волшебники, притом весьма сильные. Рон и Симус тут же установили антиаппарационный барьер, чтобы никому не пришло в голову бежать и перепрятать пленницу, остальные, вооружившись волшебными палочками, принялись осматривать местность. Деревня казалась абсолютно необитаемой, будто вымершей — ни болтающих у колодца женщин, ни детей, играющих в пыли в поле зрения своих матерей, ни стариков, сидящих в тени возле хижин. Все это выглядело зловеще и очень подозрительно. Внезапно воздух вокруг авроров сгустился, и прямо перед ними материализовался высокий чернокожий волшебник в плаще из разноцветных козьих шкур. В одной руке он сжимал посох, другую держал ладонью вверх, точно пытался продемонстрировать добрые намерения. Несмотря на явное отсутствие палочки, от мага исходила такая ощутимая мощь, что Гарри поспешно загородил собой Кингсли. — Кто вы? И что делаете на нашей земле? — практически без акцента спросил волшебник. В его голосе сквозило неприкрытое дружелюбие, и Гарри почувствовал, как ладонь Кингсли властно легла ему на плечо, заставляя чуть подвинуться в сторону. — Мое имя Кингсли Шеклболт. Я являюсь главой британского Аврората, — намеренно солгал Кингсли. — Я прибыл сюда на поиски пропавшей женщины. По имеющимся у нас сведениям, в этой деревне насильно удерживают некую Вивьен Роше. — Мою жену? — искренне удивился волшебник. — Клянусь, я ничего не слышал о Вивьен уже много лет. Если вы не верите в мою честность, мои люди покажут вам каждую хижину в этой деревне, и вы убедитесь собственными глазами: Вивьен здесь нет и никогда не было. Прежде чем Кингсли успел сказать хоть слово, Магоро стукнул о землю посохом, и вокруг англичан тут же закипела жизнь. — Простите за эту маскировку, — широко улыбнулся Магоро, продемонстрировав ослепительно белые зубы, — мое племя не любит чужаков, и при вашем появлении все они стали невидимыми. Это очень редкий дар, и передается он из поколения в поколение — от отца к сыну, от матери к дочери. Пойдемте, я проведу вас по деревне, — он приглашающе махнул рукой. — И велите своим людям перестать держать меня под прицелом волшебных палочек — это слегка раздражает. Кингсли коротко кивнул. Рон, Симус и Гарри нехотя опустили палочки, готовые в любую минуту снова воспользоваться ими против Магоро. Следуя за Кингсли и стараясь ни на шаг не отставать от него, Гарри озирался по сторонам. Он никогда не видел ничего подобного: полуобнаженные тела туземцев покрывали шрамы, складывавшиеся в затейливые узоры, а нижние губы практически всех женщин, попадавшихся им во время импровизированной экскурсии, уродовал довольно большой глиняный диск, делая лица похожими на гротескные маски. — Мы переняли многие наши обычаи у племени Мурси (3), — пояснил между тем Магоро, — хотя и живем очень обособленно от них. Мурси панически боятся всякого колдовства. Несколько раз они пытались напасть на нас, но быстро поняли, что им — даже с маггловским оружием — с нами не справиться. Входите, не стесняйтесь, — он поманил Кингсли за собой внутрь хижины, — я хочу показать вам абсолютно все. Часа через три тщательнейших поисков и расспросов местных жителей под Веритасерумом не осталось никаких сомнений — Вивьен в деревне действительно не было, а значит, Кингсли, скорее всего, направили по ложному следу. — Если узнаете что-нибудь о ней, сообщите мне! — сказал Магоро, пожав на прощание Шеклболту руку. _______________________________________ 1. Куфи. Круглая шапочка без полей. Куфи является традиционным мужским головным убором на западе Африканского континента и за его пределами и чаще носима старшими. Расцветка куфи различается. Бывает белая, с ярким узором, иногда сшитая из священной ткани кенте (kente), сотканной народом Акан, проживающим на территории Ганны и побережье Слоновой кости. Куфи не имеет конкретной религиозной принадлежности, хотя она, несомненно, имеет духовные ассоциации, которые свидетельствует о мудрости и достоинстве возраста. Обычно «кенте» ткется из ниток различных ярких цветов, образующих строгие геометрические узоры. В прежние времена они были строго регламентированы. Каждый узор имел свое назначение и символику, право на использование определенных узоров на «кенте» было наградой вождям низших рангов. Самые знатные носили узор «адвенеаса» (в вольном переводе «я достиг вершины знаний или мастерства» или «никто не может быть более совершенным»). Менее родовитые военачальники имели право на узор из мелких рисунков красных и желтых тонов — «макову» (маленький стручок перца был символом стойкости и мужества, ту же символику имеет белый стручковый узор на узбекских тюбетейках). Сейчас куфи носят в основном на традиционных торжествах, таких как свадьбы или выпускные, и афро-американских фестивалях, например Kwanzaa. https://zypriotin.livejournal.com/89465.html https://yandex.ru/images/search?text=африканская%20шапочка%20куфи%20это&stype=image&lr=15&source=wiz 2. О́мо (амх. ኦሞ) — река на юге Эфиопии. Длина около 760 км. Река берет начало в центральной части Эфиопского нагорья, течет преимущественно на юг, впадает в озеро Рудольф. Высота истока — 1117 м над уровнем моря. Высота устья — 375 м над уровнем моря. В горах долина Омо узкая, в низовьях сильно расширяется. Русло с резкими уклонами, порожистое. Максимальный расход воды — в период летних дождей. Основные притоки: Гибе и Годжэб. Верховья дельты Омо лежат в Эфиопии, а низовья — в Кении, при этом к западу от нее находится тройная точка границы с Южным Суданом. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%BC%D0%BE 3. МУРСИ — самое жестокое и агрессивное африканское племя. Это самая страшная и поистине жуткая этническая группа на земле. Племя Мурси проживает на юго-западе Эфиопии. Люди племени поклоняются Демону Смерти и признают только его. По мнению членов племени, частичка зла заключена в каждом из них, поэтому в своей жестокости и агрессивности им просто нет равных на африканском континенте. Средняя численность племени Мурси — 7 тыс. человек. Однако остается только догадываться, как эти люди до сих пор еще остаются в живых, ведь вся жизнь этого племени направлена на уничтожение собственного тела. Согласно их религиозному учению, человеческое тело — это оковы, в которых томятся души Демонов Смерти. Мужчины и женщины племени Мурси низкого роста. У них широкая кость, короткие кривые ноги и приплюснутые носы. У них дряблые тела и короткие шеи. В общем, вид у них болезненный и отталкивающий. Члены племени Мурси украшают свои тела татуировками, правда, делают это весьма варварским способом. Они производят на теле надрезы и помещают туда личинки насекомых, затем ждут, пока насекомое погибнет, после чего на месте надреза образовывается рубец. Все племя Мурси источает специфический «аромат». Они натирают свое тело специальным составом, который способен отпугивать насекомых. Женщины племени Мурси На их головах практически нет волос. Женщины племени украшают свои прически ветками деревьев, болотными моллюсками и мертвыми насекомыми. В общем, запах от такого замысловатого головного убора чувствуется издалека. Еще в юном возрасте девочкам племени прорезают нижнюю губу, а затем начинают вставлять в отверстие круглые деревяшки, с каждым годом увеличивая их диаметр. За годы дырка в губе становится просто огромной, и в день свадьбы в нее вставляют глиняную тарелку, которую называют «дэби». У девушек племени все же есть выбор — разрезать губу или нет, но за невесту без «дэби» дадут очень маленький выкуп. Считается, что этот обычай появился в те времена, когда эфиопов массово забирали в рабство, поэтому некоторые жители африканского континента часто сознательно калечили себя. Однако сами члены племени неоднократно отвергали эту версию. На шее у женщин племени Мурси висят необычные украшения. Они сделаны из костей фаланг человеческих пальцев. Каждый день дамы натирают свои украшения теплым человеческим жиром, чтобы они блестели и радовали глаз. Мужчины племени Мурси Мужчины племени часто находятся в состоянии наркотического или алкогольного опьянения. В племени есть много огнестрельного оружия. Автоматы Калашникова в племя доставляют из Сомали. Те мужчины, кто не сумел получить автомат, носят с собой боевые дубины, с которыми они очень профессионально умеют обращаться. Часто мужчины племени вступают в бои между собой. Они сражаются за лидерство. Иногда такие поединки могут закончиться гибелью одного из соплеменников. В этом случае победитель должен отдать свою жену в семью побежденного противника в качестве компенсации. Мужчины Мурси украшают себя серьгами из клыков, а также специальными шрамами, которые наносятся на тело по случаю убийства кого-то из врагов. Если убили мужчину, то на правой руке они вырезают специальный символ в виде подковы, если женщину — на левой. Порой на руках просто не остается места, тогда находчивые Мурси переходят на другие части тела. Мужчины племени не носят одежды. Их тела полностью покрыты белым узором, который символизирует собой оковы плоти, заточившие Демонов Смерти. Жрицы смерти Все женщины племени Мурси являются Жрицами Смерти. Вечерами они готовят специальные галлюциногенные порошки на основе болотного ореха. Женщина кладет полученный порошок на дэби и приближает ее к губам своего супруга, затем они одновременно слизывают его. Этот ритуал называется «поцелуй смерти». Затем наступает «сон смерти». Женщина бросает в очаг галлюциногенную траву, а мужчина располагается на специальных антресолях, находящихся под потолком хижины. Дурманящий дым окутывает туземца, и он погружается в царство причудливых сновидений. Следующий этап — «укус смерти». Женщина поднимается к мужу и вдувает ему в рот специальный порошок, приготовленный из смеси десяти ядовитых трав. Теперь наступает заключительная часть обряда — «дар смерти». Верховная Жрица обходит все хижины и разносит противоядия, впрочем, спасает она не всех, кто-то из Мурси обязательно умрет этой ночью. Верховная Жрица рисует на дэби вдовы специальный символ — белый крест. Вдова пользуется особым уважением в племени, получается, что она полностью выполнила свой долг. Ее хоронят с особыми почестями: тело помещают в обрубок ствола и вешают на дереве. Если в племени Мурси умирает обычный представитель, то его мясо варят и съедают, а костями выкладывают дорожки в своем поселении. https://www.kakprosto.ru/kak-911271-samoe-zhestokoe-i-agressivnoe-afrikanskoe-plemya--mursi https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%83%D1%80%D1%81%D0%B8_(%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4) https://free-eyes.com/plemya-mursi-zhestokie-tradicii-naroda-afriki/