Спас? А теперь - беги!

Первый день зимы Гарри и Северус встретили в Коукворте. Накануне оба допоздна задержались на работе: Снейп доводил до ума очередной заковыристый заказ Аврората, а Поттер целых два часа спорил со своим начальником по поводу планировавшегося в связи с резким спадом уровня преступности сокращения штатов. – Нет, ты представляешь? – горячился Гарри, расхаживая по гостиной Блэк-хауса и кипя праведным гневом от возмущения. – Раз в течение последних нескольких месяцев мы не раскрыли ни одного громкого преступления, значит, магическое сообщество не нуждается в таком количестве авроров. Следовательно, десять человек отправятся по домам с выходным пособием, на которое можно разве что не умереть с голоду. Такова официальная политика Министерства, и наш шеф полностью ее поддерживает! А то, что они собираются выбросить на улицу людей, постоянно рисковавших жизнью во имя этого самого сообщества, никого особенно не волнует! Ну уж нет, ничего у них не выйдет! Если они хотят сокращать моих парней – пусть начнут с меня. Займу место одного из кандидатов на вылет и, по крайней мере, сделаю доброе дело, – Гарри призвал с полки бутылку огненного виски Огдена и стакан и щедро плеснул себе, а затем, после секундного колебания, и Северусу. – Запасы Антипохмельного в Блэк-хаусе закончились. Я в прошлый раз не забрал фиал из Коукворта, – ехидно предупредил Снейп. – Утром у тебя будет болеть голова. – Значит, проведем эту ночь в Коукворте, – Гарри одним глотком осушил стакан. – Завтра же пойду к Малфою. Я уже давно не разыгрывал карту национального героя и не бряцал своими наградами. – Не уверен, что орден Мерлина за победу над Волдемортом произведет на Люциуса такое же впечатление, как на Шеклболта, – Снейп отлевитировал бутылку обратно. Аппарировать в Коукворт с пьяным Поттером на руках ему совсем не улыбалось. – Не забывай, именно после поражения Темного Лорда Малфой потерял самых близких ему людей. – Выходит, по-твоему, я должен опустить руки, не вмешиваться и смиренно наблюдать, как моих ребят выбрасывают на улицу? – взвился Гарри. Спиртное, даже в столь незначительном количестве, уже вовсю туманило ему голову. – Я этого не сказал, – спокойно произнес Снейп, – я всего лишь полагаю, что не следует во время беседы с Люциусом бравировать твоими заслугами перед магическим сообществом. Ему и так прекрасно о них известно. А вот упирать на то, что подобные непопулярные меры могут стоить Малфою министерского кресла на грядущих летом выборах, можно вполне. Кроме того, я бы не советовал тебе идти к Малфою завтра. На окончательное утверждение такого важного вопроса, как серьезное сокращение штата Аврората, потребуется как минимум неделя. А за это время мы с тобой детально проработаем предстоящий разговор. Устраивает тебя этот план? – он внимательно посмотрел на Гарри. – Да, план кажется весьма дельным, – неожиданно согласился Поттер, и Северус выдохнул с облегчением. Обычно спиртное превращало Гарри в невыносимого упрямца, но сейчас он являл собой образчик покладистости и благоразумия. Впрочем, Поттеру было просто необходимо немного выпустить пар, и, когда полчаса спустя они аппарировали в Коукворт, Снейп даже не сомневался, кому из них этой ночью верховодить в постели. Правда, он и не возражал против подобного положения дел. Северус всецело доверял Поттеру. Любому. Пьяному или трезвому, обозленному или находящемуся в самом благодушном настроении. Никогда, ни при каких обстоятельствах, Гарри не позволял себе грубость во время секса. Сегодняшняя ночь была не исключением, а лишь подтверждением этого правила. Лаская худое, жилистое, знакомое до мельчайшего шрама тело, Гарри чувствовал, что его буквально вело от нежности. Он терялся в собственных ощущениях. Ему хотелось одновременно обладать Северусом и отдаваться ему. В конце концов он нашел компромиссное решение, полностью удовлетворявшее всем обуревавшим его сейчас желаниям. Обильно смазав член Северуса лубрикантом, Гарри направил его в себя, а затем, опустившись на любовника и покрывая поцелуями его лицо, шею и плечи, принялся двигаться, с ходу взяв сумасшедший темп. – Ты... кровать сломаешь, – прохрипел Северус, вскидывая бедра навстречу этой бешеной скачке и, очевидно, попадая по простате, потому что Гарри подавился криком, а потом, уткнувшись лбом ему в подбородок, простонал: – Сам сломаю – сам починю... Не отвлекай... Оргазм накрыл их с головой, и еще долго – потные, дрожавшие и до одури счастливые – они лежали, прижавшись друг к другу, не в силах даже на миг разорвать объятий. Глубокой ночью Северус неожиданно проснулся от странной, давящей на уши тишины, в которой было слышно лишь тихое посапывание Гарри. Аккуратно, чтобы не разбудить любовника, он вылез из нагретой разворошенной постели и, осторожно ступая по вытертому ковру босыми ногами, подошел к окну. За несколько часов Коукворт весь словно укрылся плотным белым покрывалом, и хотя Северус никогда не любил Рождество, да и к прочим праздникам был совершенно равнодушен, на душе у него внезапно потеплело. Он вдруг понял, какой подарок получит от него Поттер, уже вовсю строивший планы на их первое совместное Рождество. «Как случилось, что такой прожженный циник, как ты, превратился в законченного романтика? – с усмешкой спросил он сам себя, живо представив выражение лица Гарри, когда тот откроет маленькую коробочку с обручальным кольцом. – Может, ты еще встанешь перед Поттером на одно колено? Или вообще сделаешь это в каком-нибудь общественном месте, например, ресторане, где вам будут аплодировать столь же романтично настроенные магглы? Ну уж нет! – Снейп махнул рукой, и безумные видения точно растаяли в воздухе. – Никаких публичных объяснений в любви и пышных свадебных церемоний! Ни мне, ни Гарри это ни к чему». Северус задернул штору и вернулся в кровать, обдумывая, где будет покупать кольца для предстоящего обряда обручения. Поттер, не просыпаясь, тут же нашарил его ладонь и переплел их пальцы. – Мелкий собственник, – прошептал Снейп, с неприкрытой нежностью глядя на кажущееся во сне еще более юным лицо Гарри, – если бы ты только знал, как я тебя люблю! За окном продолжал валить густой снег... *** – Я думал, ты не слишком любишь праздники! – искренне удивился Гарри, когда, вернувшись со службы несколько недель спустя, обнаружил в гостиной Блэк-хауса огромную наряженную ель, а на полу – пару раскрытых коробок с игрушками. – С чего ты взял, что это была моя инициатива? – с притворным раздражением отозвался Снейп, спрятав за спину переливавшуюся всеми цветами радуги звезду, которую до этого собирался отлевитировать на самую верхушку елки. – Кричер мне уже все уши прожужжал про рождественские традиции Блэков, вот я и разрешил ему сделать тебе сюрприз. Судя по тому, что старого домовика поблизости не наблюдалось, сюрприз Гарри намеревался сделать сам Северус, только в силу своего характера стеснялся открыто признаться в этом. – Кричер, значит? – Гарри не стал уличать Северуса в его маленьком обмане. – Здорово! Мне нравится. Пойду поищу его, чтобы сказать спасибо. И он, посмеиваясь, направился на кухню, позволив Снейпу без помех водрузить звезду на место. *** Поздним вечером, когда последние приготовления к предстоящему Рождеству были завершены, а Северус с Гарри сидели на диване в гостиной с кружками глинтвейна, от которого исходил восхитительный запах – смесь корицы и гвоздики, Поттер неожиданно спросил: – Почему ты так не любишь праздники? Повисла томительная пауза, и Гарри уже испугался, что допустил бестактность, но тут Снейп негромко заговорил: – Полагаю, ты в курсе, что мой отец был магглом. Разумеется, магглы не всегда ненавидят и боятся всего волшебного, но мой отец – Тобиас Снейп – был именно таким. Не представляю, что заставило мать выйти за него замуж: я и вообразить не могу столь неподходящих друг другу людей. Возможно, у нее не сложились отношения с родителями, и она таким образом хотела отомстить им... Не знаю, – Северус вздохнул. – Но в результате наказала она в основном себя, ну и меня заодно. Отец пил. Много. Практически каждый вечер приходил домой навеселе, и они страшно скандалили. Почему-то в праздники они ругались гораздо больше, чем обычно. Мои сверстники ждали на Рождество подарков под елкой, я же просил у Санты лишь одного: пусть родители перестанут ссориться. Наверное, излишне упоминать, что мое желание так и не сбылось. Поначалу мать молча выслушивала все те мерзости, которые он говорил ей, а позже тоже принялась в ответ орать на него. Когда отец впервые поднял на нее руку, мне еще не исполнилось восьми лет и дело было как раз накануне Рождества. Очередного безрадостного праздника без елки и подарков. Именно этим мать и рискнула попрекать его. – Мы хуже последних нищих! – кричала она. – Ты пропил даже деньги на новую одежду для Северуса. Посмотри, в каких обносках он ходит! – Сука гребаная! – заорал отец и замахнулся на нее. – Это все из-за тебя и твоих проклятых фокусов! Я встал между ними и получил затрещину, предназначавшуюся матери. Помню, как у меня звенело в голове, а по лицу текла кровь. Мать опустилась передо мной на колени, прижала к себе и зашептала: «Прости, Северус, этого никогда не повторится». Но это, конечно же, повторилось. И раз, и другой, а потом у меня начались выбросы сырой магии, и однажды отца, занесшего руку для очередного удара, отшвырнуло к стене и основательно приложило об нее. Он тогда страшно перепугался. Судя по всему, он прекрасно понял, что произошло, он ведь знал, что мать – волшебница. – Ведьмино отродье! – выплюнул он вместе с двумя зубами и больше не сказал мне ни слова. Когда позже я приезжал на каникулы из Хогвартса, он старательно делал вид, что меня не существует вовсе, а накопившиеся злость и раздражение, скорее всего, вымещал на матери в мое отсутствие. При мне он ее ни разу уже не бил. Должно быть, все же боялся чокнутого ведьминого отродья, – Снейп снова замолчал, точно воспоминания приносили ему боль. – Когда мне было лет пятнадцать, мать заболела. Возможно, потому что постоянно сдерживала свою магию. О ее смерти я узнал от своего декана Слагхорна. К несчастью, это тоже случилось в канун Рождества. Меня даже отпустили на похороны, к тому времени я уже умел аппарировать самостоятельно – впрочем, как и многое другое – и не нуждался в сопровождающем. Отец стоял у свежей могилы и плакал. Он был вдребезги пьян. От него разило, как из винного погреба. Меня охватила такая ненависть, что я едва не проклял его. – Вот мы и остались одни, Северус, – сказал он, впервые за долгие годы обращаясь ко мне. – Понимаешь? Одни, сынок. Кажется, он пытался обнять меня, но я отпихнул его. От омерзения меня чуть не вывернуло наизнанку. Я наколдовал букет цветов, прекрасно осознавая, как ему неприятно любое проявление волшебства, положил его на могилу матери и аппарировал обратно в Хогсмид. Больше я никогда не видел отца живым. Он умер следующим летом. Напился и упал с лестницы, как объяснил мне полицейский... Вот, собственно, и все... – Неудивительно, что после этого ты не любишь праздники, – прошептал Гарри. – Не люблю, – подтвердил Снейп. – Уверен, теперь все изменится! – Гарри взял руку Северуса в свою и осторожно принялся поглаживать тыльную сторону ладони. – Я очень многого жду от этого Рождества, – он улыбнулся и выразительно посмотрел на Снейпа. – Жаль тебя разочаровывать, но, вероятно, сам праздник нам придется провести на балу у Люциуса, – Северус запустил свободную руку в карман мантии и выудил оттуда приглашение, написанное на дорогой, тисненой золотом бумаге. – Да, я тоже получил такое, – горестно вздохнул Гарри. – Не хотел тебе говорить. Надеялся, что нам удастся как-нибудь вывернуться и проигнорировать прием в Малфой-мэноре. – Сомневаюсь, – окончательно развеял его и без того призрачные надежды реалист Снейп. – Ты и сам понимаешь: наш с тобой статус в магическом обществе просто не позволит нам уклониться от этой «почетной обязанности». – Ладно, – скрепя сердце согласился Гарри, – ты, разумеется, прав. И отвертеться мы вряд ли сумеем. Тем более что Люциус во время нашей с ним сегодняшней беседы повел себя весьма благородно. Он внимательно выслушал мои доводы и в итоге порвал приказ о сокращении штатов Аврората. Мне даже не пришлось давить на него или потрясать своими наградами. Так что отказать ему будет верхом неприличия. Но на Новый год назначаю тебе настоящее романтическое свидание. При свечах, с шампанским и всем, чем положено в подобных случаях. И не вздумай отговориться срочным заказом Министерства! – Договорились, – усмехнулся Снейп. – Только и ты не вздумай в новогоднюю ночь ловить преступников. Так и скажи Роббинсу: тридцать первого декабря ему придется обойтись без своего заместителя. Устраивает тебя такой расклад? – он потянулся к губам Гарри, одновременно расстегивая на нем рубашку. – Целиком и полностью, – выдохнул тот, пытаясь преодолеть сопротивление многочисленных пуговиц на мантии Северуса. *** Кольцо было самым обыкновенным. Тоненький золотой ободок с выгравированными внутри инициалами Гарри и Северуса. Оно не защищало своего носителя от беды и не обладало никакими волшебными свойствами. Оно просто символизировало любовь. Северус знал, что во время совершения таинства магического бракосочетания кольца появляются сами собой, но ему очень хотелось непременно надеть его на палец Гарри лично. Дома. Без любопытных глаз свидетелей обряда и распорядителя церемоний. Так как делать предложение руки и сердца Северусу за все его почти сорок четыре года никогда не доводилось, он заметно волновался и даже стал гораздо раздражительнее обычного, что, разумеется, не могло укрыться от, пожалуй, слишком внимательных глаз Гарри. Тот мужественно терпел неделю, перебирая в уме все возможные причины для подобного состояния Снейпа (от неудач на ниве зельеварения – в лучшем случае, до разочарования в их отношениях – в худшем), и наконец со свойственным гриффиндорцам прямодушием решился поинтересоваться в лоб: – Что произошло, Сев? Я тебе надоел? – C чего ты взял? – опешил Снейп. – Ты всю последнюю неделю словно сам не свой. И я подумал... – Гарри замолчал и закусил губу. Ему внезапно стало страшно. Настолько, что даже прошиб холодный пот. А вдруг его предположения окажутся верными, и Северус сейчас скажет: «Ты прав, мы с тобой несколько увлеклись, давай расстанемся, пока не натворили глупостей»? – Иногда вредно много думать, – изрек Снейп. – Можно прийти к ошибочным выводам. – Так ты объяснишь мне, что с тобой происходит? – продолжал допытываться все еще встревоженный Гарри. – Вообще-то, я собирался сделать это через пару дней... накануне Рождества. Раз уж ты так любишь этот праздник... – Северус почувствовал, как все подходящие к такому случаю слова мгновенно улетучились у него из головы. – Но, полагаю, тянуть дальше нет смысла... – он достал из кармана маленькую плоскую коробочку и открыл ее. – Я не силен в романтических признаниях в любви, – тихо произнес он, – но если ты примешь это кольцо, я буду очень счастлив. – Ты еще сомневаешься?! – напряженное лицо Гарри точно осветилось изнутри. – Я всем сердцем хочу этого! Теперь, когда самое сложное осталось позади, вместе с облегчением на Снейпа нахлынула злость на себя. Разве так признаются в любви самому дорогому на земле человеку? Человеку, ради которого он не задумываясь отдал бы свою жизнь... – Сев, – видевший его насквозь Гарри, вероятно, ощутил смятение, охватившее Северуса, – я знаю, как ты любишь меня! И я счастлив. Правда! Немыслимо счастлив стать твоим мужем. И... это лучший подарок, какой я когда-либо получал!