Спас? А теперь - беги!

«Я в Мунго, у Малфоев. Не волнуйся. Теперь я, кажется, знаю, что нужно сделать, чтобы вернуть себя». Северус в который раз перечитал короткую записку, накарябанную прямо на салфетке, скомкал ее и в раздражении бросил на пол. «Не волнуйся!» Легко сказать! А вдруг этот неугомонный мальчишка натворит глупостей? Вчера Северусу показалось, что Гарри прислушался к его доводам и согласился подождать, прежде чем давать интервью Рите Скитер или бежать сдаваться в Азкабан. Но что, если за ночь он передумал и вновь решил спрятаться от всего мира и особенно от Северуса за крепкими стенами тюрьмы?! Прошел час. Северус почувствовал, что больше не может сидеть и ждать неизвестно чего. В голову закрадывались мысли — одна страшнее другой. Возможно, именно в эту самую минуту Гарри каялся во всех смертных грехах Роббинсу. И что за этим последует? Не предпочтет ли Роббинс тут же по-тихому избавиться от неудобного, слетевшего с катушек героя? Или все же поступит по закону, закует Гарри в антимагические наручники и отправит дожидаться суда в Азкабане? Северус наколдовал стакан воды, залпом выпил его и усилием воли заставил себя успокоиться. Поттер не написал, что идет признаваться в содеянном. Он лишь предупредил Северуса, что отправляется к Малфоям. Нетрудно догадаться — зачем, но справится ли он? Да и вообще, способен ли кто-либо вернуть человеку утраченную душу? В гостиной внезапно послышался грохот. Снейп опрометью бросился туда и увидел лежавшего на полу Гарри. Испытывая одновременно облегчение от того, что Поттер все же возвратился домой, и тревогу, вызванную его состоянием, Снейп опустился на колени и перевернул Гарри лицом вверх. — У меня получилось, Сев, — прошептал Гарри, счастливо улыбаясь, не замечая, как из разбитого при падении носа сочится кровь, — я сделал это! Я вернул души Драко и Нарциссе, и я... немного устал... И потерял сознание. * * * В это же самое время почти полностью пришедшие в себя Нарцисса и Драко проходили осмотр колдомедиков. К неимоверному удивлению целителей, пролежавшие семь лет без движения Малфои могли довольно сносно держать в руках небольшие предметы и даже самостоятельно подносить ко рту ложку или стакан с водой. Правда, ни у Драко, ни у Нарциссы все еще не получалось встать на ноги, что объяснялось мышечной атрофией, но при соответствующем курсе укрепляющих вкупе с массажем и гимнастикой целители обещали в скором времени решить и эту проблему. Главный аврор Роббинс, вызванный сразу же после первого потрясшего здание мощного толчка, расширенными от изумления глазами наблюдал за этой непостижимой даже для видавшего виды волшебника картиной. Роббинс отлично знал, что у человека, «поцелованного» дементором, не было шансов прийти в себя. За свою достаточно долгую карьеру аврора ему не раз случалось присутствовать на исполнении приговора в Азкабане. Он прекрасно помнил слезы осужденных, их стенания и мольбы о помиловании и звенящую тишину, наступавшую в момент казни, после чего охранники выносили из специальной камеры практически мертвое, лишенное души тело. То, что произошло в течение последнего часа в Мунго, не укладывалось ни в какие законы логики. По словам стажера Берка, около восьми утра в палату заглянул Гарри Поттер, который, по имевшимся у Роббинса сведениям, должен был находиться сейчас в Праге с особой, санкционированной лично Министром магии Малфоем, миссией по поимке Северуса Снейпа. Поттер сообщил Берку, что пришел навестить Драко и Нарциссу, дождался окончания процедур и остался в палате. А примерно через четверть часа после этого началась свистопляска с сотрясавшими здание толчками, спровоцированными сильнейшим выбросом магической энергии. Более того, ни сам Роббинс, ни суетившиеся вокруг колдомедики не сумели пробиться сквозь поставленную Поттером защиту. Лишь в половине десятого дверь в палату внезапно отворилась, а на пороге возник совершенно вымотанный Поттер. Ни на кого не глядя, он сказал: — Малфои пришли в себя. Я сделал все, что мог. Дальше — вы сами, — и аппарировал из здания, в котором подобные перемещения попросту невозможны. И вот теперь Роббинс, примостившись на стуле для посетителей, уже около часа пассивно наблюдал за тем, как возле Драко и Нарциссы хлопотали целители, и ловил себя на мысли, что его мозг элементарно отказывался поверить в происходящее. В какой-то момент он вдруг сообразил: Министр магии не в курсе, что его близкие непостижимым образом пришли в себя. Он поднялся со своего места, откашлялся и, подойдя к Нарциссе, произнес: — Мадам Малфой, я счастлив, что вы очнулись. Это... настоящее чудо, и я сейчас же доложу о случившемся вашему супругу. — Постойте, — голос Нарциссы все еще звучал очень глухо, — я прошу вас немедленно позвать Главного аврора Роббинса. У меня есть для него важное сообщение. — Вообще-то, — опешил Роббинс, — Главный аврор — это я. — Тем лучше, — кивнула Нарцисса. — Будьте так добры, оставьте нас с мистером Роббинсом на некоторое время, — обратилась она к целителям. — Уделите пока внимание моему сыну. — Но, мама, — запротестовал Драко, — я хочу увидеть отца! Представляешь, как он обрадуется, узнав, что с нами все в порядке! — Не сомневаюсь в этом, — ответила Нарцисса. Ее мертвенно-бледное красивое лицо дышало решимостью и, как показалось Роббинсу, отчаянием. — Мы встретимся с Люциусом позже. После того, как я побеседую с главой Аврората, — она царственным жестом указала Роббинсу на стул возле своей постели. — Потрудитесь сделать так, чтобы нам никто не помешал, — попросила она. Роббинс повиновался, хотя и не был уверен, что поступает правильно. Мало ли о чем собиралась поведать ему женщина, последние семь лет находившаяся в состоянии даже худшем, чем магическая кома. — Можно спросить, откуда вы узнали мое имя? — поинтересовался он, защитив окружавшее их пространство мощными Заглушающими чарами. — Я не раз слышала его от мужа, — отозвалась Нарцисса, — а также от вашего заместителя — мистера Поттера. — Слышали?! — поразился Роббинс. — Не понимаю, как это возможно? Ведь целители постоянно подчеркивали, что у человека, подвергшегося «поцелую дементора», атрофируются все чувства, в том числе и слух. — Я не разбираюсь в подобных материях, мистер Роббинс, да это сейчас и неважно, — взволнованно произнесла Нарцисса. — У нас не так много времени. Я опасаюсь, что моему мужу доложат о нашем чудесном исцелении, а в его присутствии я не смогу сообщить вам ни о его безумии, ни о совершенных им преступлениях. Роббинс попытался было открыть рот, но Нарцисса покачала головой, призывая его не перебивать. — Я не знаю, сколько дней, недель или месяцев прошло после нападения дементоров, когда я впервые услышала голос мужа. Знаю только, что Люциус говорил как человек, от горя лишившийся рассудка. Сначала он рыдал, клялся мне в вечной любви, признавался, как страдает от тоски и одиночества, умолял очнуться и не оставлять его. Он то выражал надежду, что Северус обязательно найдет средство помочь нам, то впадал в полнейшее отчаяние. Затем в нем произошла разительная перемена. Он словно обрел силы жить дальше, потому что у него появилась цель: месть. Люциус рассказывал мне о своей всепоглощающей ненависти к мистеру Шеклболту, которого обвинял в том, что случилось со мной и Драко, и к Гарри Поттеру, по чьей милости, как считал мой муж, мы оказались в Азкабане. Он обещал мне непременно отомстить за нас этим двоим и спустя какое-то время с гордостью поведал, что отыскал способ избавиться от Кингсли и остаться при этом совершенно непричастным. По словам Люциуса, он нашел женщину, в которую Кингсли был влюблен, наложил на нее Империус и с ее помощью провернул какую-то чудовищную аферу. Он не вдавался в подробности своих действий, но в результате Шеклболт подвергся страшному проклятию от рук колдуна вуду. Судя по сумасшедшему восторгу в голосе Люциуса в его следующий визит, у него все получилось. Муж скрупулезно докладывал мне о постоянно ухудшавшемся состоянии Кингсли, пока не оповестил, что одного из виновных в постигших нас бедствиях больше нет в живых, а он сам вполне предсказуемо занял его место. Правда, Люциусу пришлось немного поволноваться, когда за расследование обстоятельств смерти Шеклболта взялся Поттер, но вскоре он сумел направить Гарри по ложному следу и отвести от себя всяческие подозрения. Теперь Люциус приступил к выполнению второй части своего плана. Он признался мне, что вспомнил неснимаемое темное проклятие, которым Темный Лорд изредка «награждал» своих особых недругов. Люциус мог воспользоваться этим проклятием в любое мгновение, но решил подождать до Рождественского бала. Он с мстительным удовольствием сообщил мне, что проклял Поттера в самый счастливый момент его жизни: во время объявления о помолвке не с кем иным, как с Северусом. Поттеру оставалось жить считаные дни, но внезапно он выздоровел. Люциус был в панике. По его словам, Гарри не только поправился, но и обрел невиданные магические способности, какие и не снились Темному Лорду. А еще он с маниакальным упорством принялся преследовать Снейпа. Муж предполагал, что Северус провел какой-то ритуал, спасший Поттеру жизнь, но поселивший в его сердце тьму и ненависть. Люциус боялся Гарри. Он все реже навещал нас с Драко, а когда все же приходил, говорил лишь о своем страхе и о том, что создал чудовище, по сравнению с которым Темный Лорд — безобидный ребенок. В свой последний визит сюда он даже выражал сочувствие Северусу и сожалел, что, по-видимому, никто и ничто не сможет избавить его от мучительной смерти. Я, разумеется, не представляю, чем все закончилось для Северуса, но все же искренне надеюсь, что он жив... — Нарцисса судорожно вздохнула и закрыла глаза, словно у нее неожиданно иссякли силы. — Простите, — сказала она после минутной паузы, — я очень устала. Пожалуйста, — в ее голосе зазвучала мольба, — когда вы будете арестовывать моего мужа, постарайтесь не причинить ему вреда. Я знаю, что Люциус совершил немыслимые преступления, но его тоже можно понять. Он помешался от горя и не вполне осознавал, что делал... На Главного аврора Роббинса было жалко смотреть. Он то краснел, то бледнел, а по его лицу градом катился пот. Когда Нарцисса завершила свою обличительную речь, он довольно долго собирался с духом, а потом, запинаясь, изрек: — Мадам, все, что вы мне сообщили... это просто ужасно, и если выяснится, что это правда... — Это совершенная правда. У меня нет никаких причин лгать вам, мистер Роббинс. Я по-прежнему люблю своего мужа, но не желаю делить кров с убийцей. Я знаю, что предаю человека, с которым меня соединили узы брака, но материнские инстинкты гораздо сильнее прочих. Мы с Драко и так с лихвой настрадались из-за амбиций Люциуса. В прошлом я не сумела защитить сына, но сегодня у меня есть такая возможность. Если бы я утаила от вас все, что слышала от мужа, мы бы отправились обратно в Малфой-мэнор, а я не хочу, чтобы наш сын вновь жил под одной крышей с опасным безумцем. Нам с Драко хватило и того года, когда в нашем поместье хозяйничал Темный Лорд. А сейчас, прошу вас, оставьте меня! * * * Покинув палату для безнадежных больных на пятом этаже, Роббинс намеревался тотчас же отправиться к Министру магии. Причем отправиться не в одиночку, а захватив с собой наряд авроров. При всех своих многочисленных недостатках, Роббинс обладал превосходной профессиональной интуицией и сразу понял: все, что рассказала ему миссис Малфой, — абсолютная правда. Из этого следовало, что на данный момент магическую Британию возглавлял обезумевший темный маг. Роббинсу сейчас было совершенно безразлично, почему Малфой совершал свои преступления. Душевные муки мужа, потерявшего жену, и отца, лишившегося единственного наследника, не оправдывали и ничуть не смягчали двух жестоких убийств, одно из которых сорвалось по чистой случайности. Нет, без сомнения, Малфоя требовалось немедленно изолировать от общества. И как можно скорее! Однако прежде чем мчаться арестовывать Министра, Роббинс решил вызвать Поттера, чей огромный магический потенциал и неоценимый опыт полевой работы могли оказаться весьма полезными при задержании такого опасного преступника. Наколдовав Патронус, Роббинс продиктовал ему сообщение для Поттера с приказом срочно явиться в Министерство. Прождав возле приемной Малфоя около десяти минут, Роббинс понял, что, видимо, придется действовать в одиночку. Поттер, еще ни разу не проигнорировавший прямой приказ начальства, так и не появился. Роббинс грозно зыркнул на молоденькую секретаршу, от ужаса едва не лишившуюся дара речи, отдал распоряжение двум аврорам охранять входную дверь и без стука вошел в кабинет.