Спас? А теперь - беги!

Едва Рита Скитер, прижимая к груди крокодиловую сумочку с драгоценной копией дневника и все еще не в силах поверить в свою немыслимую удачу, исчезла в вихре зеленого пламени, Гарри кинулся в объятия Северуса. – Ты был... – Неподражаем, я в курсе! – усмехнулся Снейп, ероша непослушные волосы своего рано поседевшего мальчишки. – Решил немного подыграть тебе. – И, уверяю, получилось просто превосходно! Рита была очарована тобой! – Поттер, по-моему, это сомнительный комплимент, – в притворном раздражении проворчал Снейп. – Я хотел лишь помочь тебе произвести неизгладимое впечатление на эту особу и уж точно не собирался ее очаровывать. – Не сердись! – Гарри счастливо улыбнулся, и сердце Северуса екнуло: он так давно не видел на лице у Поттера этой открытой, беззаботной улыбки. – Завтра утром «Пророк» опубликует выдержки из дневника Малфоя, а Скитер разразится обличительной статьей, так что послезавтра твое заточение здесь наконец закончится, и ты сможешь вернуться в свою лабораторию. – Не хочу тебя разочаровывать, но в Министерство я не вернусь, – отозвался Снейп. Улыбка на лице Гарри увяла. – Но ведь ты так любишь свою работу! – воскликнул он. – И теперь, когда тебе уже не нужно скрываться и прятаться, ты добровольно откажешься от нее?! – Не драматизируй, Поттер, – Северус налил себе бокал вина и отсалютовал им Гарри, – я не сказал, что перестану делать то, что действительно люблю, я просто планирую сменить место, где буду этим заниматься. Вот и все. – Я все еще не понимаю, почему?! – Гарри выглядел совершенно расстроенным. Он предполагал, что Снейп спит и видит, как бы поскорее вернуться к своим сотрудникам и многочисленным заказам. Ему казалось, что Северус скучает без привычной ему рутины. Сейчас же он чувствовал себя совсем запутавшимся. – Возможно, я и сам еще не осознал – почему, но после всего произошедшего с нами сама мысль о службе в Министерстве вызывает у меня неприятные ассоциации, – немного помолчав, ответил Снейп. – Я больше не желаю жить по заранее составленному для меня расписанию. Я слишком долго не ощущал себя полностью свободным. Поэтому я склоняюсь к тому, чтобы заняться частной практикой. Быть может, я даже продолжу сотрудничать с Министерством, ведь потребность в зельях для Аврората и больницы Святого Мунго еще никто не отменял, но готовить их буду в собственной лаборатории. Надеюсь, что с завтрашнего дня гоблины вновь откроют мне доступ к моему сейфу в Гринготтсе. Считай это кризисом сорокалетнего возраста. – Значит, – прошептал Гарри, и лицо его стало белее мела, – ты все-таки хочешь уйти... – Гарри, Гарри… – глубоко вздохнул Северус, – вероятно, Гриффиндор – это все же не факультет, а диагноз, причем неизлечимый. Если я не намерен смешивать работу и личную жизнь, из этого не следует, что я тебя бросаю. В Блэк-хаусе превосходная лаборатория, но… Как бы тебе объяснить?.. Мне иногда требуется одиночество. С учеными порой такое бывает. Им, то бишь нам, необходимо личное пространство. Так что я никуда не ухожу, а всего-навсего планирую приобрести в Косом переулке лавку, в которой смогу оборудовать лабораторию. Не более того. И прекрати сомневаться во мне и в моих чувствах. – Я просто ужасно боюсь тебя потерять... Прости, пожалуйста, – краска стыда залила лицо Гарри. – Когда я с тобой, здравый смысл покидает меня, и я думаю лишь о том, как тебя люблю и сколько горя тебе причинил. – Я знаю. И тем не менее ты должен научиться верить мне, – Снейп привлек его к себе и прошептал: – Надеюсь, однажды я все же сумею развеять твои страхи, Повелитель Смерти. *** Разразившийся наутро скандал трудно было описать словами. Статья Риты Скитер под заголовком «Леденящие кровь секреты Люциуса Малфоя», щедро приправленная выдержками из дневника, вызвала настоящую бурю в магическом сообществе. Всю следующую неделю Гарри практически ночевал в Министерстве. В Аврорат пачками приходили вопиллеры от перепуганных волшебников, а возле больничных палат Драко, Нарциссы и Люциуса выставили дополнительную охрану, во избежание нежелательных инцидентов. В день публикации скандального репортажа Гарри чуть ли не бегом помчался в Мунго. Несколько раз прочитав статью от корки до корки, он внезапно испугался за рассудок Малфоя-младшего. Однако его страхи развеялись, едва лишь он увидел Драко – бледного до синевы, с лихорадочно блестевшими от непролитых слез глазами, но абсолютно вменяемого. – Если бы на твоем месте был кто-то другой, я подумал бы, что он пришел сполна насладиться местью, Поттер, – глухо произнес Драко, глядя на возникшего в дверях палаты Гарри. – Но зная твою странную натуру, я, скорее, предположу, что ты волновался, как я переживу все это, – он кивком указал на валявшийся у ножки постели скомканный газетный лист. – Не беспокойся, – продолжил он, стоило Гарри открыть рот, чтобы подтвердить его предположения, – мама рассказала мне обо всем еще пару дней назад. И про сумасшествие отца, и про его страшную месть, и про дневник. И про то, что без его обнародования вы с Северусом не сможете жить нормальной жизнью. Так что я был морально подготовлен к той писанине, которую настрочила Рита... – Я... я представляю, сколько боли причинила тебе эта статья, – запинаясь, пробормотал Гарри. – И не пытайся представить, Поттер, – с горечью выплюнул Драко, – при всех твоих немыслимых магических способностях это тебе не под силу! Видишь ли, я боготворил своего отца. Лет до пятнадцати я считал его абсолютным эталоном волшебника. Единственным человеком, достойным подражания. А потом, после Азкабана... его словно подменили. Он превратился в собственную бледную тень, оставив нас с мамой совершенно беззащитными перед лицом Темного Лорда. День за днем я наблюдал постепенную деградацию своего кумира... Я по-прежнему любил его, но к этой любви все больше примешивалась жалость, а порой даже отвращение: ведь именно по его вине нам – мне и матери – пришлось стать свидетелями чудовищных вещей, которые творились в нашем доме... После поражения Волдеморта и нашего ареста мне показалось, что он, как ни странно, вновь становится самим собой. Несмотря на тюремную робу, я опять почувствовал в нем ту силу, что практически отнял Темный Лорд. Он поддерживал меня и не давал впасть в отчаяние... А после нападения дементоров, – лицо Драко на миг исказила мучительная судорога, – пребывая между жизнью и смертью, я постоянно слышал от него слова любви. Вернувшись благодаря тебе, можно сказать, с того света, я помнил лишь одно: все это время мой отец был рядом и молил о нашем выздоровлении, – глаза Драко наполнились слезами. Он зажмурился и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – Я знаю, кем он стал и что сделал, – очень тихо произнес Драко, – знаю, что по его вине погибли ни в чем не повинные люди и что в эту минуту он находится в соседней с нами палате... Мы с мамой навещали его и видели, во что он превратился... Я не понимаю, как мама выдержала все это... Она любит его... Всегда любила, а сейчас считает себя предательницей. Ведь ей требовалось просто промолчать... В этом случае после магического выброса ты бы непременно вернул нашему отцу разум – уверен, это тебе вполне по силам – и мы втроем отправились бы в Малфой-мэнор. Я, мама и сумасшедший маньяк-убийца. Какая знакомая до боли картина! – непрошеные слезы все-таки покатились из-под крепко зажмуренных век. – Она предала отца потому, что хотела спасти меня от всего этого. В прошлый раз у нее ничего не вышло. Лорд, не раздумывая, убил бы ее у меня на глазах. Нечего было и пытаться... Иди, Гарри, – Драко судорожно вздохнул и вытер мокрые щеки тыльной стороной ладони, – не волнуйся за меня. Обещаю, что не стану совершать никаких глупостей. Я не имею права раскиснуть. Так уж сложилось, что теперь я – глава рода и обязан позаботиться о своей матери. А еще постараться восстановить втоптанное в грязь имя. *** Несмотря на полную реабилитацию, Северус решил пока не спешить с окончанием своего добровольного заточения. В основном потому, что какой-то умник, которого Снейпу не раз хотелось найти и придушить без помощи волшебной палочки, организовал общественное движение под лозунгом: «Снейпа – в Министры магии». Теперь письма и вопиллеры с требованием возглавить магическое сообщество стали мешками приходить и в Блэк-хаус, а площадь Гриммо, Министерство и Косой переулок атаковали журналисты, мечтавшие получить эксклюзивное интервью у героев этой невероятной истории, и обыватели, умолявшие мистера Снейпа «взять на себя бразды правления в этот тяжелый для волшебников Британии час». Гарри даже пару раз был вынужден слегка выпустить из-под контроля магию, чтобы остудить пыл особенно наглых репортеров, а заодно объяснить: в ближайшее время «мистер Снейп» не планирует заниматься политикой. – Надеюсь, скоро этот кошмар закончится, я смогу спокойно передать дела Симусу, уйти из Аврората и все-таки определиться, как жить дальше, – пожаловался он тем же вечером Северусу, когда они уже лежали в постели. – Кроме того, мне уже не терпится увидеть твою новую лабораторию в Косом переулке... Если ты, конечно, все же не предпочтешь стать Министром. Снейп собирался вполне резонно заметить, что для начала ее неплохо было бы приобрести, а для этого желательно свободно передвигаться по магическому кварталу, не опасаясь вездесущих типов, вооруженных колдокамерами и Прытко Пишущими Перьями, но Гарри уже крепко спал. *** Спустя несколько дней после выхода скандального номера «Ежедневного пророка» Гарри получил записку, которую доставил принадлежавший Рону Сычик. «Нужно поговорить. Срочно», – значилось на клочке пергамента. Гарри, страшно переживавший разрыв с лучшим другом, немедленно написал на обороте: «Приходи на Гриммо в десять вечера», – и, угостив кроху-сову остатками сэндвича, выпустил ее в окно. В тот день Гарри вернулся из Министерства пораньше. – Что еще стряслось? – нарочито спокойно осведомился Северус, когда Поттер, применив невербальное Акцио, не рассчитал и отправил недочитанную им газету прямиком в камин. – Через полчаса придет Рон, – с деланым равнодушием сообщил Гарри. – Уизли? – на всякий случай уточнил Снейп. – Угу, – буркнул Гарри. – Волнуешься? – Северус, знавший от Гарри как о подробностях их последнего разговора с Роном, так и о его последствиях, еле заметно усмехнулся, призвал из буфета пузатую бутылку бренди и два бокала и, наполнив один из них, протянул Поттеру. – Вот, это для храбрости. – А с чего ты решил, что я боюсь? – запальчиво воскликнул Гарри, осушив бокал одним глотком и довольно неуклюже пытаясь скрыть от Северуса легкую дрожь в пальцах. – Действительно! – ехидно ухмыльнулся Снейп. – Для этого нет ни единой логичной причины. Не переживай, – добавил он уже более серьезно, – и помни, что записку с просьбой о встрече послал именно он. Ровно в десять в камине полыхнуло зеленое пламя, и из него вышли Рон рука об руку с Гермионой. – Добрый вечер. Мистер Снейп, Гарри... – немного нервозно поздоровалась Гермиона. – Привет! – одновременно промямлили Уизли с Поттером. – Добрый вечер, – с достоинством поприветствовал гостей Северус, – чаю? – Да, пожалуйста, – вежливо откликнулась Гермиона. Рон вместо ответа выразительно посмотрел на бутыль с бренди. Гарри собирался сотворить бокал из воздуха, но Северус отрицательно качнул головой. – Акцио бокал для мистера Уизли, – негромко произнес он. Из кухни донеслось ворчание Кричера, послышалось звяканье посуды, а через пару минут старый эльф возник посреди гостиной с подносом, уставленным чашками с чаем, вазочками с печеньем и тарелками с канапе. – Спасибо, Кричер, ты очень предусмотрителен, – натянуто улыбнулся Гарри и подвинул тарелку к Рону. Тот с опаской взял канапе, внимательно изучил его, точно пытался определить, нет ли в нем яда, и лишь потом осторожно надкусил. В гостиной повисло тягостное молчание. Северус как ни в чем не бывало смаковал бренди, Гермиона дула на обжигающий чай, Гарри нервно крошил в пальцах печенье, Рон задумчиво жевал уже третье канапе, изредка прикладываясь к своему бокалу. Наконец он не выдержал. – То, что настрочила Скитер, правда? – спросил он, обращаясь к Гарри и Северусу одновременно. – Да, – хором, не сговариваясь, ответили они. – Значит, ты вел себя как полный мудак потому, что тебя проклял Малфой? – Именно, – подтвердил Гарри. – И поэтому хотел убить... Северуса? – Да, – кивнул Гарри, – поэтому. – И теперь в тебе прорва темной магии? Гарри снова кивнул. – Вот дерьмо! Так вот почему во время последнего разговора мне показалось, что ты стал очень похож на одного нашего давнего и, к счастью, покойного знакомого! – от волнения Рон взмахнул рукой, и его бокал с бренди едва не упал на пол. – Тебе не показалось, – глухо сказал Гарри. – После того как я очнулся и до моей встречи с Северусом в Праге, я действительно вел себя как чокнутый маньяк с Бузинной палочкой в кармане. Но это уже в прошлом. – Да, верно, – согласился Рон, – полгода назад рядом с тобой даже находиться в одной комнате было жутко, хотелось держаться от тебя подальше. От тебя реально исходили... как бы это выразиться... – Рон наморщил лоб, – тьма и ужас. Наверное, так же себя чувствовали Пожиратели рядом с Волдемортом. А сейчас я ничего такого не ощущаю. – Это сложно объяснить, Рональд, – неожиданно подал голос Северус. – Когда Гарри умирал от проклятия, я пребывал в совершенном отчаянии. Миссис Уизли свидетельница – я искал способ спасти его, но все было тщетно. И тогда я решился испробовать последний шанс: родовую магию Блэков. Я не знал – поможет ли это, но у нас с Гарри не оставалось другого выхода. Я принес его в родовой зал и положил на алтарь. Я сам не понимал, что делаю – я ведь ни разу в жизни не принимал участия в подобных ритуалах – но, как я уже говорил, выхода у нас не имелось никакого. И вот в тот момент это и произошло. Светлая магия рода Поттеров вступила во взаимодействие с темной магией Блэков. Результат, – Северус закашлялся, внезапно с пугающей отчетливостью вспомнив гулкую тишину подземелий и зловещий отблеск факела в полных ненависти глазах Гарри, – мы все наблюдали в течение минувших месяцев. – А все эти бредни Скитер про великую силу любви? – спросил Рон, переводя взгляд с Гарри на Северуса. – Правда до последнего слова, – тихо сказал Поттер. – Вы действительно встретились в Праге и ты не причинил Северусу никакого вреда? – Гермиона поставила чашку на столик и выпрямилась в кресле, стиснув перед собой руки. – Ни малейшего! – не моргнув глазом соврал Поттер. – Более того... Вот... – он продемонстрировал пораженной Гермионе обручальное кольцо на пальце. – Как я мог причинить вред тому, кто предназначен мне самой Магией? – Тогда... отлично! – просиял Рон. – С возвращением, дружище! – они с Гарри одновременно протянули друг другу руки. – Я скучал по тебе! И даже не рассчитывайте зажать вечеринку в честь вашей свадьбы! Решение Магии – это, конечно, круто, но мы тоже хотим отпраздновать с вами это событие... *** – Думаешь, мы их убедили? – спросил Гарри полчаса спустя, занятый размышлениями, стоит ли надевать пижаму, если потом – через каких-нибудь десять минут – ее все равно придется снять. – Рональда – определенно, – хмыкнул Северус, ломавший голову над примерно той же дилеммой, – насчет миссис Уизли – не уверен. Но не сомневаюсь, она тоже очень счастлива видеть тебя прежним. Кроме того, даже при всем ее выдающемся уме вряд ли она догадается, как все произошло на самом деле. И, полагаю, от этого все только выиграют.