Я приглашаю тебя на свидание

      — Ну, — врач хлопнул себя по коленкам, поднимаясь со стула, — что я могу сказать… Жить будешь, но я оформляю тебя.       — В смысле оформляете? Куда? — Джексон сидит и пока что не вдупляет, что от него нужно, поправляя широкую серую штанину. Рядом стоит Джэбом, до которого, кажется, доходит чуть быстрее. Он хмурит густые брови и поправляет длинную челку.       — Вы же не хотите сказать, что…       — Отбегался, Ван Цзя Ар. Идешь на заслуженный отдых.       Джексон вскакивает с кушетки, переворачивая флакончик с перекисью. Глаза у него бешено бегают из стороны в сторону, и только тяжелая рука капитана, до боли сжимающая плечо, отрезвляет и помогает не наделать глупостей.       — Док, это шутка такая? Мне совсем не смешно.       — А я похож на комика, чтоб шутить? У тебя тут связки порваны. Восстанавливаться минимум год придется. Само собой, о командировках и речи нет.       — Но мы без него не справимся, — шелестит Джэбом, чувствуя слабость в ногах. Он присаживается на стул, оказавшийся рядом так удачно, и не может поверить своим ушам.       — Я все понимаю. Но здоровье наших бойцов дороже. Вы еще молодые, вся жизнь впереди. Не надо рваться в бой, игнорируя указания медиков. «Нет» это «Нет», капитан Им.       — И что мне тогда делать?       — Отдыхать, мой друг. Устраивать личную жизнь и возвращаться в прежнее русло. К тому же, в последнее время у тебя проблемы со сном, ведь так?       Джэбом в шоке переводит взгляд с доктора на Джексона. О проблемах со сном он даже не догадывался и верил всем на слово. Друг поджимает губы и, опираясь на костыли, уходит из кабинета врача, громко хлопая дверью.       — Откуда Вы про сон узнали? — Им потирает ноющие виски. Его эти заявления просто выбивают из колеи одно за другим. Уже и страшно дальше слушать.       — Я видел немало таких, как он. И не хочу тебя пугать последствиями, но все они закончили не очень хорошо. Джэбом-и, я работаю с вами всеми не первый год, вы мне как родные дети уже. Но в последнее время у вас не все в порядке, — доктор достает из верхнего ящика своего стола толстый дневник в кожаном переплете и находит закладку. — Югём призраком по коридорам бродит, Ёнджэ за месяц сбросил критически большой вес, у Марка все признаки наступающей неврастении. И вишенкой на этом коллективно-групповом торте психозов будет Джинён, который еще с академии у психолога наблюдается. Мне продолжать?       Джэбом машет головой, игнорируя резкую боль в висках. Ему, как капитану, срочно нужно исправлять эту ситуацию. И начать необходимо с Джексона, который сейчас, возможно, разносит коридор больницы.       — Что сказал доктор? — Соён заботливо укрывает Джэбома мягким вязаным пледом, насквозь пропахшим ее потрясающими духами, сводящими с ума. — Джексон в порядке?       — Не совсем. Я боюсь, Соён-а, — он крепко сжимает женскую ладонь в своих ледяных, и девушка присаживается перед ним на корточки, поправляя отросшие волосы. От ее нежных прикосновений хочется плакать. — Я боюсь, что не справляюсь с ролью лидера.       Голос у него предательски дрожит, сдавая волнение с потрохами. Кунта, уловив настроение хозяина, подлезла под локоть, устраиваясь на коленях, и замурчала, выпуская коготочки в ткань черных джинс.       Соён обнимает его так крепко, что Джэбом все-таки не выдерживает. Плечи от слез едва заметно подрагивают, а руки изо всех сил цепляются за женскую футболку как за спасательный круг. Его все это смертельно утомило. Настолько, что он и сам перестал замечать. Напряжение и тревожность стали верными спутниками жизни, и даже родные кошки не спасали от этого, вызывая только ненужные мысли.       — Все хорошо, Джэбом-а, все хорошо, — Соён мягко гладит его по волосам, прижимая к себе, и сама не может сдержать слезы, крупными каплями падающие на макушку капитана. Его проблемы она пропускает через себя, вытягивая из него все плохое. Это гораздо интимнее всяких занятий любовью. — Все будет хорошо.       — Спасибо тебе, — он шмыгает носом и постепенно успокаивается, чувствуя, как давний груз сваливается с широких плеч. И нет никакого стыда перед девушкой. Они так давно знакомы друг с другом, столько раз видели чужие слезы. Для них это не проявление слабости, а необходимость.       — Так что там с Сын-и? — Соён садится рядом, и Джэбом замечает на ее футболке следы, оставшиеся от слез, снова шмыгая носом. Теперь дико хочется высморкаться, но при ней немного смущает, и приходится терпеть.       — Ничего хорошего. Похоже, его отправят в запас. Я не знаю, что делать, — он гладит Кунту по гладкой черной шерстке, и та сразу же начинает сладко мурчать.       Забарабанившие в дверь макне ввалились в комнату одним огромным комом, приваленным сверху еще и Ёнджэ, и Джинён тут же дернул их за шиворот вверх, выкидывая из комнаты, пока не успокоятся.       — Нехерово много шума от вас, — подвел он итог своей речи, прежде чем захлопнул дверь прямо перед их носами. Марк в это время флегматично пережевывал тост с вишневым джемом и, казалось, был абсолютно не заинтересован в происходящем.       — Это правда? — Ёнджэ выглядел немного помято, учитывая их эпичное появление в комнате. — И прости, мы подслушивали.       Джинён со всей силы хлопнул себя по лицу, вытягивая длинными нотами, какой же тот придурок, и судя по вытянувшемуся лицу капитана скоро им предстояло бежать далеко и желательно надолго. Марк доел последний кусочек, отряхнул руки о штанину и легким движением выставил за дверь еще и Ёнджэ, подталкивая его в объятия БэмБэма.       — По щам за это вы потом все равно получите, не переживайте, — Джэбом прячет заплаканное лицо в покрывало, и от этого его ругательства выглядят совсем безобидными, однако мурашки по спине галопом пробегают у всех. — Нам сейчас нужна его поддержка. Только в рамках закона, Джинён, умоляю. Нужно придумать что-нибудь, чтобы не оставлять его одного. График составить там или еще что.       — Я знаю, как ему помочь, — Нён хлопает в ладоши и резко открывает дверь, роняя к ногам трех очаровательных детишек (и Коко). — Ой, пизда вам, котятки. Гём, за мной.       — Куда? — он, запутавшись в длинных ногах, снова падает на бедного БэмБэма и придавливает его весом.       — Бро, я тебя очень люблю, но встань, пожалуйста, — шипит тот, бессмысленно размахивая руками.       — Ты тетушкам в больницах нравишься, поможешь мне, — Джинён подтягивает его вверх, подпинывает второго в сторону и резво уходит. Ёнджэ в это время стоит в стороне, стараясь особо не отсвечивать. В такие моменты он чувствует себя немного лишним и просто прижимает к себе Коко.       — Я вообще без понятия, о чем он, но давайте ему доверимся? — Марк гладит крутящуюся у ног кошечку. — Я могу поискать хорошего психолога, если это нужно.       Джэбому ужасно хочется ответить ему что-то в стиле «Себе бы сначала нашел, невротик», но на это друг может просто обидеться. А еще на это обидится Соён, которая за него и в огонь, и в воду. Приходится прикусить язык и просто кивнуть.       — А я заварю всем чай успокаивающий, — Ёнджэ наконец отходит от состояния хамелеончика, сливающегося со стеной, и бежит на кухню радостный от того, что может помочь хотя бы этим. — Жду вас всех!       — Пойду посмотрю, как там наш оловянный солдатик, — Соён хлопает Джэбома по плечу и оставляет их с Марком наедине. Им наверняка сейчас есть, о чем поговорить. Только куда Бэм у них делся?       В комнате у Джексона темно и непривычно тихо. Девушка прикрывает за собой дверь, взглядом выискивая в полумраке друга. Тот лежит на кровати, свернувшись калачиком, и она осторожно подходит к нему и садится с краю. Пахнет его гелем для душа, который она просто обожает, и немного пылью, потому что убираться им в последнее время было некогда.       — Ёнджэ там чай заваривает. Пойдешь пить? — издалека начинает она.       — Нет, спасибо, — голос у него осевший, хриплый, и очень грустный. От этого сердце у Соён разбивается на мелкие кусочки. — Ты можешь идти, не сиди здесь.       — А я, может, хочу посидеть. Можно же?       — Ты ведь все равно не уйдешь.       Она в красках рассказывает ему, как макне у них отчудили сейчас, немного приукрашивая действительность шутками, но Джексон даже не повернулся в ее сторону, продолжая молчать. Поэтому ей не остается ничего, кроме как лечь на него сверху. От ее веса, конечно, ничего не будет, а вот от заглянувшего следом Марка очень может быть, поэтому они вдвоем придавливают его и слышат сдавленное кряхтение и бормотание.       — Вы чего тут делаете? — Джэбом стоит в дверях, наблюдая за развернувшейся вакханалией.       — Это весапия, — шутит Марк, взъерошивая волосы Джексона.       — Что?       — Весовая терапия. Весапия, — поясняет он.       Джексон, наконец, начинает смеяться, немного похрюкивая в своем стиле. Ему все еще тяжело, а от двух кабанчиков сверху нога начинает болеть, но он хоть что-то чувствует, и это капец как радует всех окружающих. В том числе и зашедшего на звук БэмБэма.       — А ты где был? — спрашивает у него капитан и тоже ложится на Джексона, получая резкий вопль прямо в ухо.       — За печеньками ходил. Когда грустно, нужно есть сладкое.       — Чудо ты наше, ложись давай.       — А давайте не надо? — взмолился из-под них Джексон. — Вы там на чай звали. Я иду, слезайте.