Я приглашаю тебя на свидание

      Джинён сосредоточенно впился в руль своей машины, даже не обращая внимания на притихшего Югёма. Тот испуганно озирался по сторонам, до сих пор не понимая, в какие неведомые дали привезет его хён и чем ему это аукнется. Вот и сжимаются булки.       Бэм-и только что маякнул, что Джексон в норме, и можно ненадолго расслабиться, но прямо сейчас ему казалось, что это просто затишье перед огромной бурей, погасить которую нужно уже сейчас, а не после разрушений. Причем где-то на задворках сознания все прекрасно понимали, что разрушения будут. И не абы какие. Знать бы еще, с какой стороны ударит…       Впрочем, Джинён, похоже, знал. Он с какой-то маниакальной уверенностью обгонял другие машины, игнорируя всяческие скоростные режимы, И Югёму казалось, что прямо сейчас он передумал спасать Джексона и просто пытается нахрен убиться. С него станется.        — Хён, — заблеял макне, — может, ты скажешь, куда мы едем?       — Помолчи, пожалуйста. Я думаю.       И в этот момент стало как никогда страшно. Вежливый Джинён страшнее самой страшной ситуации, которую только мог представить Ким. А Джинён, который еще и «Пожалуйста» добавляет, — вообще что-то на грани апокалипсиса. Этот хён сейчас пугает его до усрачки своим ледяным спокойствием просто потому, что Югём не знает, как на такое реагировать и что будет дальше.       Они паркуются у незнакомого Гёму здания и часть пути идут пешком, оставляя машину там. Джинён все так же молчит и потирает подбородок, Югём, заплетающимися ногами, плетется следом, натыкаясь на прохожих и постоянно извиняясь.       — Да как же ты задолбал! — рычит Джинён и тянет младшего за руку. И вопреки отшатнувшейся от них девушке, Югём несказанно такому поведению рад. Особенно после получасовой тишины в автомобиле. — Жди здесь, — он заходит в цветочный магазинчик, оставляя напарника ненадолго и выходит уже с самым большим и красивым букетом цветов, что-то туда вкладывая. И снова ни одного объяснения.       — А цветы зачем? — сжираемый любопытством, Гём тянется к нежно розовому цветочку, но получает несильный хлопок по ладони.       — Значит так, слушай и запоминай. Ты там траурной рожицей немного посвети, пока я буду говорить. И, умоляю, просто молчи. Я сам все решу.       Они подходят к больнице, где лежал Джексон, и Джинён уверенно чешет вперед, подплывая к стойке регистратуры и натягивая самую обворожительную из своих улыбочек:       — Добрый день, милые дамы. Не подскажете, где можно найти медсестру Сон?       Санитарка, выпучив глаза на шикарный букет, неловко махнула рукой в сторону и проводила того взглядом.       — Чего замер? — Шикнул Югёму хён. — Давай за мной.       И когда Ким, спотыкаясь от волнения, поспешил за ним, из угла вынырнула миловидная девушка в режущем глаз белоснежном халате. Джинён тут же подскочил к ней.       — Скажите, могу я с Вами поговорить? — он ткнул Югёма в бок, напоминая про грустную моську, и отвел медсестру в сторону. — Наш друг здесь не так давно после операции восстанавливался. Может, помните?       — Пациент Ван? Помню, — она словно зачарованная смотрела на Пака, пока еще не понимая ход его мыслей. Югём, если честно, тоже не понимал.       — Дело в том, что у него складывается не самая удачная ситуация, — и Нён рассказал ей все как есть, местами приукрашивая произошедшие с ними ситуации. Потом поворачивался к другу, спрашивал «Все верно?» и продолжал свой монолог. К концу Югём даже слезу пустил. — Вы поможете нам?       — Я пока еще не совсем понимаю, чем именно должна помочь, — она принимает из рук Джинёна огромный букет и вытаскивает оттуда записку. — Я ему понравилась?       — Искренне и от всего сердца.       У Гёма челюсть стремительно летела вниз. Нет, ораторские способности Джинёни-хёна не были открытием ни для кого, но вот так прямо сказать…       — Варежку прикрой, дурень, — обратился хён к нему и снова вернулся к разговору с опешившей девушкой. — И я бы хотел, чтобы Вы, в связи со сложившейся ситуацией, немного подняли, так сказать, его дух. Вернее, не только я. Все мы. И Джексон, хоть и молчит об этом.       Медсестра молчит, долго и вдумчиво рассматривая записку в надежде разглядеть там что-то еще, а потом поднимает на них уставшие глаза и спрашивает:       — А та девушка тоже там будет?       — Кто? — Джинён явно не ожидал этого ответа, вспоминая про всех их девушек.       — Соён-нуна, — влез в их разговор Югём. — Да, она тоже там.       — А, точно. Она ведь тоже девушка, — Нён скривился от этого, словно ему предложили съесть лимон, и Ким в который раз удивился тому, как ловко он свою бестактность смешивает с вежливостью, попадая по ситуации из крайности в крайности.       — Только мне нужно закончить смену, — она вроде как согласилась и предложила мужчинам подождать ее в кафетерии, если они желают. — Это недолго.       — Напомните еще раз, что от меня требуется? — медсестра Сон, которую Югём уже нарек Сольджи-нуной неловко ерзает на заднем сиденье их автомобиля, борясь с желанием выскочить из салона на ближайшем светофоре.       — Красиво хлопать глазками и молчать. Я сам все ему объясню, — иногда Джинён становился невыносимым засранцем. И если ребята к таким перепадам настроения уже привыкли, то в отношении других людей — тем более, если это девушка — хотелось дать ему в нос. И в глаз. Для профилактики.       — Хён хотел сказать, что тебе всего лишь нужно вести себя естественно, — Югёми тыкает хамоватого друга в бок. — Такими темпами тебя точно кто-нибудь из наших во сне придушит.       Между ними началась очередная бессмысленная перепалка, до которой Сольджи не было никакого дела, и она откинулась на спинку сиденья, теребя в руках подол собственного платья. Все ее мысли занимала сейчас эта будущая встреча, подкрепленная порцией неловкости. И каково же тогда будет самому Джексону?       Машина тормозит у какого-то неброского здания, не сильно привлекающего внимание прохожих. И если снаружи красный кирпич не бросается в глаза, то вот отделка внутри просто шикарная. Видимо, их начальство выделяет нехилые деньги на нужды подопечных. В зеркальном лифте они едут молча, иногда разбавляя тишину ворчанием Джинёна, и выходят на третьем этаже, сразу же натыкаясь на полуголое нечто, щеголяющее в одном полотенце по коридору.       Сольджи смущенно прикрывает глаза, а Югём в это время заслоняет ее своей спиной, подталкивая нерадивое чудо в комнату:       — Давай, Бэм-и, иди. Если нуна увидит, что ты снова мокрыми ногами по полу шоркаешь, швабру тебе в причинное место затолкает. С нее станется.       — А Сын-и где? — Джинён заглядывает подряд во все комнаты, но друга ни в одной из них не видит. — Отвечай, тайская жопа, где Джексон!       Бэм-Бэм пожимает плечами, мол, вам надо — вы и ищите, и под звучную ругань хёна все-таки убегает к себе.       — Эй, Ёнджэ-я! — женский вопль раздался с кухни, и Нён поспешил туда. Следом за ним и остальная процессия. — Вот тебе именно сейчас понадобился этот чай, да?       Дальнейший гневный монолог коллеги пришлось остановить, чтобы представить им старую знакомую. У Соён задергался глаз. Ёнджэ нервно усмехнулся, переводя взгляд с одной девушки на другую.       — Где Джексон? — спрашивает Джинён, хватая свежую булочку. И когда они только успевают появляться у них на кухне? Такое чувство, что тут живут домашние эльфы, постоянно что-то пекущие. Ибо с аппетитом семи добрых молодцев еды приходится готовить куево ведро и еще ложечку.       — Без понятия. Только что тут был, — Соён вздохнула, глядя на рассыпанный на полу чай и потянулась за щеткой. — Далеко калека все равно не уйдет.       — Этот калека минут десять назад пол гостиной чуть костылем не разнес. Кое-как остановили, — Ёнджэ подает ей совочек и помогает собрать в кучу.       — Если среди нас и есть калека, то это только этот лапух, — Джинён указал на Югёма, приказал ему стоять и не двигаться, а сам пошел дальше. Джэбом с Марком тоже куда-то запропастились.       — А сразу и не скажешь, что он такое хамло, — подает голос Сольджи.       — На самом деле он хороший. Просто эмоции свои выражать не умеет правильно. О, а вот и Джексон-хён! — взбудораженный Югём ускакивает в комнату. Соён, по-хорошему, тоже бы уйти, но уж больно интересно, что же задумал их ненормальный. Вот и садится в ожидании спектакля, не хватает только попкорна.       Неловкая пауза между встретившимися Сын-и и Сольджи немного затягивается. Джексон, кажется, пытается косить под хамелиончика и слиться с обстановкой — его цвет лица периодически менялся с фарфорово-бледного до ярко красного — и зыркает на подошедшего Джинёна, что удовлетворенно показывает ему на девушку.       — Джинёни, ты живой только потому, что я все еще не понимаю, что происходит. Но, кажется, начинаю догадываться. И лучше тебе бежать.       — Нён, ты что, девушку похитил? — заинтересовавшийся Джэбом выглядывает из-за угла, поглаживая примостившуюся на руках Нору. Иногда ему кажется, что впору в их общаге открывать цирк. С одними клоунами и кошками. И реже сюда заглядывают адекватные люди. Вот как сейчас.       — Всего лишь попросил стать личной медсестрой нашего Цзя Ара.       — Беги, сволочь, — Джексон делает угрожающий выпад костылем, балансируя на одной ноге, и Джинён, всерьез опасаясь за свою жизнь, быстро ретируется туда, куда друг пока еще не может попасть. На лестницу.       — Зря из фехтования ушел, чувак, — Бэм вытирает волосы полотенцем и здоровается с Сольджи. — А, погоди. Я же тебя где-то видел, да?       — Бэм-и, она медсестрой у Джексона была, — Ёнджэ убирает мусорное ведро на место и садится рядом с Соён. Та все еще на негативе от выходки Джинёна, но происходящее ее веселит.       — Так это на нее он краш словил? — Бэм-бэм насыпает себе кофе в стакан. — Ой.       Джэбом внутренне ликует. Наконец-то, кто-то кроме него осознал все тяготы дружбы с треплом. Тяжко вздыхает Соён, тоже, кажется, почувствовавшая эту неловкость, выгоняет всех с кухни и оставляет Джексона со своим (или бэмовским) позором и девушкой наедине.       — Мне, наверное, нужно сказать хоть что-нибудь, но в голове, если честно, как вакуум, — Сольджи тихо смеется. — Давай тогда немного познакомимся, что ли?