Младший брат

Вода. Много-много воды. Она заполняет собой всё пространство комнаты, затекает в щели, с журчащим плеском растекается по полу. Алекс кашляет, задыхаясь, старается подняться на ноги, но вместо этого соскальзывает и снова шлёпается в лужу. Внизу — море воды, затопившее целое огромное помещение. Внизу — запертая клетка, замок которой он не успел разбить. Внизу — мёртвое тело утонувшего брата. Алекс ударяет кулаком по воде. Мокрые брызги разлетаются в стороны веером блестящих прозрачных капель. Не успел. Он снова не успел. Алекс очень сильно хочет забыть выражение лица Брэда, то отчаяние и ужас в его огромных карих глазах, с которыми он смотрел на своего старшего брата. Но не может. Стоит хоть на мгновение прикрыть воспалённые от усталости и слёз глаза, как он снова и снова видит захлёбывающегося в воде Брэда. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Он снова слышит его панические крики. Брэд до последнего цеплялся за жизнь, надеясь, что старший брат успеет. Алекс содрал ногти на обеих руках, пытаясь сорвать этот чёртов замок, и… не успел. Он до конца своих дней будет помнить цепляющиеся за прутья решётки пальцы брата, то, как он из последних сил пытался вдохнуть хоть каплю воздуха, взгляд Брэда, когда тот понял, что всё кончено, и его широко раскрытые глаза. Он даже не сможет похоронить Брэда. Младший брат навеки укрыт толщей мутной воды, заперт в клетке, ставшей его смертельной ловушкой и последним пристанищем. Зачем он вообще пустил его туда? Зачем позволил рисковать собой? Алекс смотрит вниз, словно надеясь разглядеть Брэда сквозь разлившееся вокруг море. Брат где-то там, далеко, и фантазия рисует разбухшее, полуразложившееся тело утопленника. Он никогда не покинет борт этого корабля, станет его неразделимой частью, пополнит ряды безмолвных призраков проклятого места. И во всём виноват лишь он, Алекс. «Я ещё никогда не был там… внизу». Брэд говорил извиняющимся тоном, всем своим видом показывая, как ему неловко. Он был настолько воодушевлен и взволнован грядущей поездкой: погружение в море в первый раз… это должно было стать запоминающимся приключением, ярким пятном среди загруженного работой лета. А теперь он навеки останется на дне и не поднимется наверх. Первое приключение стало последним, и некому больше с оживлением рассчитывать курс следующего путешествия. Алекс плачет, и слёзы смешиваются с солёной морской водой у него на лице. Вода. Везде эта проклятая вода, она заполняет собой всё пространство, становится частью тебя, и кажется, что кроме этой грязно-мутной жидкости ничего не осталось. У Алекса нет сил, чтобы покинуть затопленную комнату. Он отчаянно, каждой клеточкой тела хочет остаться здесь, вместе с братом. Понимает, что это ничего не изменит, но в душе пусто настолько, что ему уже всё равно. Зачем возвращаться домой, когда (лучшая) половина тебя осталась бесконечно далеко? Лучше он останется здесь. Навсегда. Алекс сидит на мокром полу, словно ожидая чего-то, а вокруг разливается вода. Много-много воды.

***

— Всё в порядке? Брэд отрывается от своей книги и встревоженно смотрит на брата. Алекс моргает, пытаясь прийти в себя, и усиленно трёт пальцами переносицу. Чертовски болит голова. — Я заснул, да? Тело неприятно ломит. Конечно, спать на стуле — удовольствие сомнительное, но что остаётся делать студенту в разгар сессии? Хорошо ещё, что удалось урвать несколько минут отдыха. — Сколько я спал? — Да минут десять, не больше. Ты читал, читал, а потом отключился. Я хотел тебя разбудить, но Джулия не позволила. Алекс невольно улыбается. Любимая что-то там колдует на кухне, и он видит лишь её спину. Сегодня вечером должен приехать Конрад, и вся семья будет в сборе. Джулия счастлива, так как брат уезжал на целый месяц отдыхать, и она успела сильно по нему соскучиться. Теперь всё обязательно будет хорошо. — Ты бы отдохнул. Плохо выглядишь. — На себя посмотри, — беззлобно огрызается Алекс, зевает и возвращается к книге. Однако строчки расплываются перед глазами, и он со вздохом откладывает учебник. Может быть, Брэд и прав, пара часиков сна пойдут ему лишь на пользу. Нельзя же всё время учить. — Да иди ты. За последний месяц Брэд стал выглядеть значительно лучше. Даже поправиться успел, по крайней мере, стало возможно обнимать его, не боясь порезаться об острые кости. Наверняка в голове его ещё не всё встало на место, но теперь братишка больше не похож на бледную тень самого себя. И Алекс был бы этому счастлив, если бы не кошмары, которые так и не прекратились. Брэд падал с огромной высоты, умирал от кровопотери, лежал с перерезанным горлом… Алекс поражался изощрённой фантазии своего мозга, раз за разом убивающего братишку самыми разнообразными способами. — У тебя-то как дела? — М? Брэд уже успел погрузиться в чтение, мгновенно позабыв обо всём вокруг себя. Ботаник. Ему бы тоже отдохнуть, тяжко совмещать учёбу с работой. Алекс тоже собирается куда-нибудь устроиться, но дел слишком много. Учёба в мединституте отнимает кучу времени и сил. — Дела у тебя как, говорю. — Да нормально всё. Представляешь, во время войны Германия планировала запустить свой новейший планер. Размах его крыла достигал бы шестидесяти двух метров! Это был бы самый большой планер в мире. В тысяча девятьсот… Ну всё, братишку понесло. Как только коснётся своей любимой темы, так может рассказывать о ней часами. Правда, Алекс так и не проверил это на практике, терпения не хватало. — Впрочем, прости. Не хочу тебя отвлекать. Хотя, повторяю, лёг бы ты поспать, всё равно скоро Конрад приедет, тут будет не до учёбы. — Пиво про запас припрятал? Брэд усмехается. Конрад любит выпить, и его любовь к пенному напитку стала локальной шуткой. Однако он никогда не напивался до состояния сильного опьянения, стоит признать. Алекс вдруг ловит себя на мысли, что успел соскучиться по нему. Не то чтобы они особенно плотно общались, но сблизились в последнее время. В сущности, Конрад — неплохой парень, с ветром в голове, но молодость на то и дана, чтобы ею наслаждаться. Особенно, когда у тебя есть деньги. Алекс снова зевает. Он лениво перебирает пальцами карандаш, которым обычно отмечает важные места в учебнике. Учить совсем не хочется, но надо. Брэд продолжает читать, уткнувшись в книгу чуть ли не носом. Джулия готовит ужин, и по квартире распространяется божественный аромат жареного мяса. Желудок Алекса тут же отзывается одобрительным бурчанием. «Действия по оказанию первой помощи при венозном кровотечении: Наложите стерильную тугую давящую повязку на рану. Зафиксируйте в приподнятом положении повреждённую конечность. При сильном кровотечении прижмите кровоточащую вену ниже места кровотечения». Первая помощь при попытках самоубийства. Очень страшная тема, и Алекс в который раз задаётся вопросом, насколько же плохо должно быть человеку, чтобы решиться на суицид? За время учёбы он уже успел насмотреться на трупы — как на картинке, так и на практике в морге, но всё равно каждый раз при упоминании данной темы его охватывает дрожь. Алекс невольно вспоминает свой собственный сон, в котором он практически выстрелил себе в висок. Тогда это казалось таким логичным, таким… простым. Теперь же сам факт того, что он мог подумать о самоубийстве, вызывает мурашки по коже. «Но это на самом деле было довольно легко». Его передёргивает. — Ты знала, что в мире ежегодно в результате суицида умирает больше миллиона человек? И за последние годы их число растёт… — Это… это ужасно, Алекс. В мире и так много плохого, а когда люди добровольно из него уходят… Тебе уже приходилось встречаться с… ну, ты понял? Джулия выходит из кухни, вытирая руки о полотенце. Они довольно часто обсуждают различные медицинские случаи, и Джулия уже немного подкована в этих вопросах. Когда твой жених — будущий врач, невольно оказываешься вовлечённой в мир медицины. — Нет, к счастью. Но придётся. И эта мысль меня очень пугает. Ведь здесь лечить надо не только тело, но и душу. А я же не психолог, я даже и не врач ещё толком. — Алекс, — Джулия оказывается рядом, мягко обвивает свои руки вокруг талии жениха и улыбается. — Из тебя выйдет прекрасный врач, мы это уже обсуждали. Ты — умный, смелый, решительный, сексуальный… — Это, конечно, очень важное качество для будущего врача. Алекс отвечает на улыбку и целует Джулию. От неё пахнет цитрусовым шампунем и приправами, которыми она начиняет мясо. Светлые волосы завязаны в хвост, а фартук облегает стройное тело. Она так восхитительно прекрасна, что сердце начинает биться чаще. — Люблю тебя. — А я — тебя. Береги себя. Тебе нужно больше отдыхать. Заканчивай-ка, поможешь мне на кухне. И под словом «поможешь» явно подразумевает что-то другое, глаза больно хитро блестят. И как тут откажешь? — Хорошо. Алекс снова возвращается к чтению, и хорошее настроение мгновенно улетучивается. Он не хочет думать о сотнях людей, ежедневно оканчивающих жизнь самоубийством. Суицид — тема, которая кажется бесконечно далёкой и одновременно очень близкой. Наверное, каждый человек рано или поздно задумывался о том, что будет, если его не станет. Но одно дело — думать, а другое — сознательно лишить себя жизни. — До какой степени отчаяния надо дойти, чтобы убить себя? Насколько же должно быть плохо человеку, чтобы он пошёл на такое? — Это очень просто, на самом деле, тут нет ничего сложного. Сердце Алекса пропускает удар. Джулия застывает в дверях. Брэд, видимо, осознавший, что сказал что-то не то, бледнеет и принимается сбивчиво оправдываться. — То есть… я не… никогда, нет, я только хотел, думал… Окончательно поняв, что он рассказал то, о чём говорить было нельзя, Брэд снова утыкается в книгу, изо всех сил делая вид, что ему очень-очень интересно, и он не может отвлекаться. Где-то рядом охает Джулия, но Алекс практически её не слышит из-за оглушительного шума в ушах. Потрясение, гнев, страх… эмоций так много, что в первую секунду они захлёстывают. «Это очень просто, на самом деле». Он как будто возвращается в свой кошмар. Когда Алекса немного отпускает, он неожиданно для самого себя ровным, спокойным тоном, просит брата повторить то, что он только сказал. Тот отчаянно мотает головой, продолжая закрываться книгой. Руки его дрожат. — Брэд… — Да это давно было, и ничего не было на самом деле! Не раздувай из мухи слова, прости, нечаянно вырвалось. Всё хорошо. — Ты хотел убить себя, и теперь говоришь, что всё хорошо? Джулия осторожно кладёт ладонь на плечо жениха. Когда он зол или ему очень страшно, его иногда заносит, и она это знает. — Будь с ним помягче, пожалуйста. — Д… да. Всё хорошо. Я только думал, но ничего не сделал, пожалуйста, давай закроем эту тему. Брэд неискренне улыбается и ёрзает на стуле. Он явно жалеет, что вообще решил открыть рот, и съёживается от направленных на него пристальных взглядов. Внутри Алекса бушует буря, и ему стоит огромных усилий держать себя в руках. «При сильном кровотечении прижмите кровоточащую вену ниже места кровотечения». Его младший брат, его братишка хотел сделать с собой что-то очень страшное, а теперь сидит и продолжает твердить, что «всё хорошо, я же просто про это подумал». Подумал. Подумал он, мать твою. Он подумал, а его старший брат мог приехать в его квартиру и обнаружить Брэда в ванной с перерезанными венами. Или наглотавшегося таблеток. Или… Голова начинает болеть интенсивнее. — О чём ты думал? Пальцы Джулии сильнее впиваются в его плечо. Поосторожнее на поворотах, ковбой. — Ни о чём… я не… ничего же было… — Но могло быть! — Алекс не выдерживает и вскакивает со своего места. Брэд испуганно вздрагивает, невольно отшатываясь от разозлённого старшего брата. Он переводит взгляд с Алекса на Джулию, словно ища поддержки. — Ты… ты хоть представляешь, что было бы со мной, если бы… — Я… тогда я об этом не думал. Я просто хотел это всё закончить. Прости. Алекс устало опускается на стул. На место гневу приходит опустошение, и он чувствует как тяжёлые молоточки стучат в виске всё быстрее. Черт бы всё это побрал. — Это было один раз, всего один раз! Я пошёл в ванную, набрал снотворного, открыл… Решиться было легко, тогда это казалось идеальным решением. Нет меня — нет проблем, и всем хорошо. А потом… потом ты позвонил. Зайти хотел. Я как представил, что ты приходишь, стучишь, стучишь, стучишь, а я открыть не могу. И… не смог. Просто не смог сделать тебе такой «сюрприз». Прости меня. Пожалуйста. Я не хотел, чтобы ты знал. Алекс чувствует, что его щёки становятся мокрыми. Мужчины не плачут, не должны показывать свою слабость… Плевать. Пошло оно всё на хрен. Он сгребает брата в крепкие объятия, от которых тот полузадушенно хрипит, а затем всё-таки отвешивает подзатыльник. Брэд ойкает, но молчит. Знает, что заслужил, засранец… И как только в такую умную голову могли прийти такие идиотские мысли? Джулия, не скрываясь, всхлипывает, ей с выражением эмоций проще. Она ведь тоже успела привязаться к Брэду, он стал для неё чем-то вроде умного братишки-ботаника, которого у неё никогда не было. Конрад, прости. Она тоже присоединяется к объятиям, и Алекс надеется, что Брэд почувствует всю любовь, которой он заслуживает, всё то тепло, которого ему не хватало. — Вы меня сейчас задушите… Если, конечно, они его не убьют. Хотя, немного всё же можно. Совсем-совсем немного. Этой ночью Алексу не снятся кошмары. И следующую. И через неделю. И через месяц. Корабль-призрак никуда не уйдёт из их жизней, и это, как говорит Брэд, вполне нормально. Но они могут научиться жить с тем, что видели и что пережили. Потому что они наконец-то окончательно вернулись. Все вместе.