Я не смогу отпустить

      Тэхён сидел на широком подоконнике в своей палате и задумчиво смотрел в окно.       Он был одет в белую пижаму, на плечи накинут клетчатый плед. Он был похож на мумию — страшно худой и бледный; одежда на нем висела, будто мешок из-под картошки… Казалось, если он шевельнется, то непременно рассыпется, словно пепел; из-под впалых век виднелись, печальные и полные боли, глаза… Впалые щеки придавали ему вид ужасающий, вид, который не вызывал простого сочувствия, а вид, который, скорее, пугал до самых костей, до мурашек. Он еще мог ходить, но с трудом. Стиснув зубы, Ви хватался за жизнь, хотя прекрасно понимал к чему его готовит судьба; он пыталась бороться, больше инстинктивно, нежели осознанно. Он не хотел, чтобы так рано закончилась его жизнь не из-за того, что он боялся умирать.       Единственное из-за чего он хватался за каждую тонкую нить жизни — это его семья, друзья, люди, разделившие с ним хорошие и плохие мгновения… Он всегда говорила, что его жизнь ему не принадлежит, что он ответственен за других… Сколько раз он переписывал свою судьбу, сколько раз он выбирался оттуда, откуда никто не выбирался! Он зубами выгрызал свое имя в жизни, всегда был скрупулезен в отношении мелочей! Но для него это были не мелочи, о нет! Для Техена не было мелочей. В разуме этого парня не было места для зависти и злости. Он помогала всем и вся, надеясь на то, что мир изменится в лучшую сторону.       День ото дня Техену становилось все хуже и хуже. Теперь местом его дум был подоконник палаты, из окна которого открывался вид на живых, активных и радостных жители Сеула, на которых ему хотелось бы сейчас хоть капельку быть похожим! Увы, жизнь бывает несправедлива, особенно в отношении великих людей…       Послышался стук. В палату зашел Чонгук. Ви медленно повернул голову и сделал слабую попытку улыбнуться, но в этот момент рот его был похож, скорее, на гримасу раненого, чем на добрую улыбку.       — Ты опять… не спал всю ночь? — выдавил из себя Те, после значительной паузы.       — Я тебе говорил, что вытащу тебя! Так и будет! Не смей сомневаться…       — Тридцать пять часов — прохрипел она, потом откашлялся и повторил снова, — Тридцать пять часов.       — Я тебе говорил не считать эти поганые часы! У тебя, у нас их будет очень много — вся жизнь! Почему же ты думаешь об…       — А о чем же мне еще думать? О чем? О милых деньках, которые я никогда не увижу? О счастливых мгновениях, которые я никогда не почувствую? Все это мне раздирает душу! А так что? Я чувствую, что скоро уйду. И это меня, к сожалению, радует, ибо тогда я обрету покой…       — Техен не думай об этом! Услышь же ты меня наконец! Ты будешь жить, потому что я верю в это, понимаешь, верю! Ты не должен отчаиваться…       — Поздно, Ночу. Я уже… это сделал…       — Не пытайся меня разубедить! Из каждой ситуации есть выход и это я точно знаю!       — Пожалуйста, давай закроем эту тему… Я не хочу больше говорить об этом…       Чон не знал, как дальше действовать. Он сам был потрясен и находился в жутком страхе из-за того, что Те, его любимый Техен, скоро умрет.       Он не находил себе места, а с каждым днем становился все задумчивее и угрюмее. Ночами он не спал из-за поисков средства исцеления парня, но все никак не находил нужного… Он перечитал весь интернет, консультировался со специалистами, искал подходящего врача, но никак ему не удавалось добиться желаемого. Он переживал поэтому еще больше…       Отчаяние читалось в его красных глазах, однако он находил силы поддерживать Ви. Он с жутким страхом ждал той минуты, когда останется один, когда не станет Техена, когда больше не будет человека, которого он любил больше всего… Это щемящее чувство вперемешку с диким отчаянием не давало ему свободно мыслить, не давало покоя вот уже который день, но он не мог с этим ничего поделать — оно его преследовало. Тяжелый груз он нес на своих плечах — он, отчасти, нес за Кима ответственность!       — Хорошо, — сказал он, — раз так, тогда вот что… Если ты останешься… со мной, то с тебя ночь со мной на крыше!       — А иначе…       — А иначе, — он задумался, — иначе я завершу карьеру айдола и уйду воевать!        Как же действуют слова оппонента на болевые точки! Как бы то ни было, но в душе парня, будто чиркнули камень о камень, будто в тлеющий костерок кинули хвороста, пролетела искра и загорелся маленький огонек, настолько маленький, что не разглядеть его. Мы не можем сказать было то импульсивный толчок, или осознанный шаг, или отчаянный рывок, но, тем не менее он сказала:       — Что ж… По рукам…