Я не смогу отпустить

Я резко открыл глаза, громко затянув легкими воздух. Я не видел ничего, кроме белого потолка и белых стен. Только потом зрачки привыкли к яркому свету, и я смог рассмотреть фигуры, столпившиеся рядом с операционным столом, на котором я лежал. Джун судорожно дышал, прикрыв рот рукой. Он внезапно выбежал из палаты, врезавшись в дверь по дороге. Справа стояли Юнги и работник больницы. Мин медленно опустился на стул рядом, доктор положил медицинский инструмент на место и прерывисто вздохнул. Я не понимал, что происходит… Джин стоял, прислонившись к дверному косяку. Я судорожно искал глазами Тэхена, не смея пошевелиться. Я же слышал его! Его голос… слышал! Я же его слышал! Лицо моё, по всей видимости, исказилось, изобразило маску изумления. Я хотел что-то сказать, но иссохшие губы не могли разжаться. Только сейчас я почувствовал, как моё тело иссохло, осунулось и затвердело, как камень в пустыне. Я не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, хотя отчетливо понимал, что я хочу сделать. Слова застревали в горле. Никогда я не прикладывал столько усилий, чтобы сказать хоть слово… — Г…где… — я еле-еле прочистил горло, — Т… т… т… — Чонгук, как ты себя чувствуешь? — Сокджин резко подбежал и обеспокоенно посмотрел мне в глаза, — Просто кивни, если в порядке. Я слабо кивнул и попытался снова спросить свой вопрос. — Где… Т. — да что же это такое! — Т… — Не напрягайся, — перебил меня старший Ким, — тебе нельзя напрягаться, ты слишком слаб. — Г…де… Тэхен? — крикнул я, собрав все силы. Джин оглянулся на остальных мемберов. Шуга встал, оторвав руку от лица и переглянулся с Джином, а потом с Моном. Нам начал говорить: — Эм, Ночу, давай мы поговорим об этом позже, ты еще нездоров, тебе нужен сон, отдохни… — Скажи мне, где Ви? — голос прорвал невидимую пелену в горле. — Чонгук… — Мин облокотился на стол, — Он умер, незадолго до того, как бомба накрыла наше общежитие… Ты разве ничего не помнишь? Я не верил тому, что он говорит. В мозг ударили картинки медпункта, воспоминания сидящего на подоконнике Тэ. Он глядит в окно, на небо мутно серыми глазами, умирающий от болезни. — Но его вытащили. Как меня. Как меня только что! Я сам видел! А потом… потом мы жили в квартире… и похороны, и Джун приходил в гости, и потом он книгу читал… Да книгу! Мин шепнул что-то на ухо доктору. — И я слышал его голос! Я отчетливо слышал его голос, Джун, Юнги! Я слышал! — Чонгук, успокойся, просто успокойся… Тебе нужно отдохнуть. — Вы врёте! Он не мог умереть! — я кричал, бегая глазами по палате. К моей капельнице подошёл доктор со шприцем, — Что ты делаешь? Постой, Лидер, подожди! Вы мне не верите? Мой язык начал заплетаться, и я погрузился в сон без сновидений. *** Я очнулся, рядом со мной сидел наш местный психолог. Меня часто приводили к нему, когда приходилось восстанавливаться после туров. Мне он не особо нравился, наверное потому, что он говорил вещи, которые меня иногда раздражали и которые я не хотел слышать. — Чонгук, скажите, как вы себя чувствуете? — В порядке… — Вы помните, как вы здесь оказались? — Нет… Хотя, да, наверное да… Я сам пришёл сюда и потом лёг на кушетку. — Вы помните, почему оказались в медпункте? — Нет. — Что вам запомнилось больше всего перед тем, как вы очнулись? — Я… был здесь. Тэ был болен. Он умер, но потом его удалось спасти. Потом были похороны… — Чьи были похороны? — Енджуна. Его звали Енджун. — Пожалуйста, продолжайте. — Затем мы жили с Кимом в квартире. Однажды зашёл Намджун, потом всё было по-старому, потом я подумал, что я в коме… и пришёл сюда, после чего я очнулся. — Вы считаете, что всё было сном? — Я такого не говорил… — Но вы сказали, что ощутили, будто находитесь в коме. — Да… вы правы. Внезапно Ви превратился в моё сознание, только в человеческой форме. И я не знаю как понял, что нужно идти сюда. Он задал мне кучу бессмысленных вопросов, которые были настолько скучными, что хотелось сбежать из мед.части. Позже уже он мне сказал отдохнуть и улыбнувшись скрылся за дверью. Слабость начала меня донимать, и я понемногу погрузился в сон. Проснувшись, я не хотел открывать глаза. Я слышал глухие шаги вокруг меня и внезапно услышал разговор Джина и психолога. Я притворился, что сплю, и стал слушать. — Боюсь, что вы не услышите от меня хороших новостей. — Ким шаркнул ногой. — Что с ним? — голос друга дрожит. — Отчётливые признаки шизофрении, устоявшиеся галлюцинации, чаще приходящие в сомнамбулическом состоянии, хотя в реальной жизни тоже могут появляться. Я проанализировал данные им ответы на ключевые вопросы и понял, что болезнь развивается очень давно, с тех пор, когда он дебютировал и стал выступать на сцене. Полагаю именно в тот период времени он сблизился с парнем? — Да, верно… — Я думаю, шизофрения стала развиваться, когда Тэхен стал надолго пропадать из-за тренировок. Я изучил списки и их график и, сопоставив одно с другим, я сделал такой вывод. — И что нам теперь делать? — Боюсь, что здесь мы бессильны. Можно, конечно, прибегнуть к крайним мерам и попробовать стереть из памяти все упоминания о Тэхёне, но это будет очень проблематично в плане его психики. Есть вероятность, что он свихнётся ещё больше. Или же он должен принять тот факт, что он болен. Наступило молчание. Я слышал, как Джин вздохнул. —Есть ещё методики лечения таких больных… — начал он, — Как, электрический ток, мокрые простыни… — Эти методики бессильны, потому что они не лечат, а подавляют волю пациента. Больной перестаёт говорить своему врачу о проблеме, если это ранняя стадия, или просто доставляют ужасную боль и ничего больше, если это последняя стадия. Мне жаль, Сокджин, но у нас нет выхода. Я понял всё… Или почти всё. Мне Хен говорил, что после инцидента с Тэ, в общежитие раздался взрыв, из-за которого была разрушена треть здания. Тогда я попал под обломки и из-за большой потери крови впал в кому. Оказывается, я давно стал шизом. Доктор с Джином ушли, тихо закрыв за собой дверь. Я открыл глаза и увидел перед собой Ви. — Ты же плод моего воображения… — Может да, а может нет… — Они хотят отобрать тебя у меня. — Я думаю, да… — Что мне делать? — Я не знаю, Чонгук … Я сел на кровати и задумался. На рядом стоящем столе лежали мелкие бумажки и карандаши с ручками. Я взял незаточенный карандаш и принялся писать. *** Сокджин вошёл в палату к Чонгуку. Смятая постель была уже холодной, рядом с одеялом лежала записка. Джин озадаченно сдвинул брови и медленно поднял записку. Минуту он смотрел на записку мутным взглядом, а затем выпустил натужный вздох и прижал пальцы к переносице. Он подошёл к раскрытому настежь окну, и на миг ему показалось, что там за пляшущей занавеской небо казалось более голубым, солнце — ярче, трава — зеленее — и всё в сущности ярче и красочнее. Он отвернулся от только что открытого окна и быстро покинул палату. На белые стены упала тишина. На подоконнике осталась лежать записка, которая гласила: «Я ухожу не из страха перед «лечением», которое не принесёт результатов. Я трушу перед реальностью и её законами, законами жизни и смерти. Я не хочу противостоять ей, когда у меня есть другая реальность. Просто она отличается от вашей. Пусть я буду шизом в этом мире, но я буду с ней в другом.» Через 2 недели, возле моста реки Хан, нашли труп молодого парня. Вскоре, личность удалось установить. Это был Чонгук…