Баррикада Большого яблока

- А я знал! – из-за окна доносился звонкий голосок разведчика, нарезавшего круги по небольшой площади, где располагался люк, ведущий в недра Манн Ко. Небольшую деревеньку, которой, по сути, и являлся Коалтаун, можно было пройти от края до края за пять минут, и любой звук разносился меж домов со скоростью хорошо разогнавшегося локомотива. Можно было не сомневаться, что вдоволь выспавшийся после возвращения мальчишка своими руладами уже перебудил всю команду. – Я так и знал, что ты хранишь это возле моего молока! Негромкие ответы стоящего напротив Снайпера, явно привыкшего к подобным сценам и с невозмутимым видом попивающего утренний кофе, Скаут, наверное, даже не слушал. - А я ведь говорил, говорил, чтобы ты держал эту гадость подальше от моего шкафчика! – кутаясь в шарф, едва ли спасающий от промозглого октябрьского холода и свистящего ветра, синий вдруг остановился и обвиняюще ткнул в Манди указательным пальцем. – А если бы на меня что-то попало? Я бы уже умер! Док! – Скаут повернулся куда-то в сторону – вероятно, туда, откуда полусонный и недовольный Медик отвечал ему многообещающим взглядом. Близилось время завтрака, и некоторые из проснувшихся уже толпились у дверей кухни, где на этот раз хозяйничал Пиро – Демо, срок «наказания» которого закончился, туда и близко не подпускали, чему тот был только рад. - Скажи, я бы ведь умер, правда? - Если бы, - пробормотал Снайпер, делая очередной глоток кофе – пожалуй, единственного средства, которое еще как-то согревало. Стены и крыши в деревенских строениях явно не были приспособлены к сырости, проникающей сквозь щели и неплотно закрывающиеся створки окон; октябрь в этом году выдался на редкость мерзким. Думать о том, как они будут здесь зимовать, не хотелось никому из команды. Первым молчаливое присутствие Доу на сцене действий обнаружил Медик, который, впрочем, никак не отреагировал на его появление и поспешил вернуться к себе. Пробежав мимо Солдата, Скаут запоздало осознал, что что-то не так, и развернулся. Эмоции на его лице стремительно сменились с выражения праведного гнева на молебное, щенячье. Стоило бросить лишь беглый взгляд на Джейна, чтобы понять: это угрюмое молчание - лишь прелюдия. - Скажи-ка мне... - тихо начал Солдат, постепенно переходя на крик. Если кто-то на базе еще не успел проснуться от тонкого верещания, теперь шансы на здоровый сон упали до нуля. - Какого черта вся база должна знать о ваших банках, придурки?! К Манди у Доу претензий было меньше, но даже стрелок заметно втянул плечи, морщась от децибел, обрушившихся на его тонкий охотничий слух. Скаут под свирепым взглядом разбуженного гризли скукожился и опустил взгляд, упорно делая вид, что он - куст и растет здесь не по своей воле. Кажется, он уже свыкся с тем, что командира не переспорить и не переорать. Садистская улыбка на лице Солдата не предвещала Скауту ничего хорошего, но парню все-таки повезло: приказав ему отжаться сто раз, а Снайперу считать, и в случае чего - пинать Разведчика ногами, Солдат отправился умываться. - Что-то он уже с самого утра разбушевался, - хмуро произнес Де Грут, одним и единственным глазом выглядывая на улицу через приоткрытую дверь.– Скаута он на дух не переносил, и не мог пропустить столь захватывающее зрелище. Впрочем, Джейна Демо не любил, пожалуй, еще больше, так что сложно было сказать, на чьей все же стороне в этом конфликте был наемник. – Как бы у парня от резонанса в пустой голове черепушка не потрескалась. Или последние мозги от оглушения не отшибло. - Последние? Я думаю, разницы мы все равно не заметим, - рассеянно отозвался Конагер, подпирающий стенку рядом с Демо. Наверное, он был одним из немногих, кого уличное светопреставление не застало врасплох и не заставило с проклятьями вылезти из-под одеяла: проснувшийся еще до рассвета, Конагер уже и не вспоминал о том, что такое полноценный сон. Когда ему удалось уснуть, было уже далеко за полночь – уставший от многочисленных смертей и нервных потрясений организм просто отключился, оборвав бушевавший в голове водоворот мыслей, а когда из-за окна начали доноситься первые крики, Делл первым с интересом выглянул наружу, однако получил мощный заряд ветра в лицо и удар по барабанным перепонкам, после чего спешно закрыл дверь. В коридоре он столкнулся с Демо, который всегда был наделен чрезмерным любопытством, и Медиком, весь вид которого показывал, что кто-то сейчас погибнет в муках. Появление Солдата Конагер обнаружил не сразу – только проследив короткий взгляд доктора, который тут же спешно удалился (впрочем, он даже доброго утра тиммейтам не пожелал, так что его уход никого не озаботил). Он старался не обращать на Доу внимания, безнадёжно вглядываясь в чертежи раздатчика, которые прихватил по пути, но исписанная собственным почерком страничка казалась теперь китайской грамотой. Он то и дело невольно поглядывал сквозь щель в двери, как Солдат отчитывает тиммейта, стараясь уловить по тону голоса настроение и понять, действительно ли Джейн выглядит уставшим, или ему просто мерещится. Когда дверь неожиданно распахнулась, от чего облокотившийся об нее Демо, смешно взмахнув руками, растянулся на пороге, Делл уткнулся в свои бумажки, словно вообще не замечая шествующего мимо Доу, чтобы не встретиться с ним взглядом. - Хватит работать, иди поешь, - привычным командным тоном изрек Доу, от чего старательно сливающийся со стеной Инженер только поморщился. Работать. Надо же, как будто он на самом деле мог работать в той ситуации, которую Джейн создавал одним своим присутствием. И хотя Делл понимал, что за очередным указанием на этот раз стояло, быть может даже, какое-то подобие заботы, что уже само по себе было чем-то необычным, сейчас эти слова прозвучали для него скорее как насмешка. Но уже готовый вырваться резкий ответ застрял у Инженера где-то в горле, когда на миг задержавшийся около него Доу шлепнул его по ягодице – было ощущение, словно это совершенно будничный, привычный жест, в котором не было для Солдата ничего особенного. От неожиданности пальцы разжались, бумажки рассыпались по полу, но Конагер как будто и не заметил – так и застыл на месте, ощущая след от чужой ладони, сбившееся дыхание, прилившую к щекам кровь, ненавидя себя за эту слабость, за то, что ему это понравилось, хоть на лице наверняка написано это формальное возмущение. Ненавидя Доу за то, что он не был простым человеком, мимо которого можно было спокойно ходить в коридорах, не выдавая себя так глупо и легко. Он хоть понимал, что одним простым жестом напрочь смел всю ту хрупкую защиту, которую Конагер пытался строить? Он ведь не давал никакого разрешения на подобные вещи. С чего Джейн решил, будто вправе так делать? Отчаянно хотелось что-то сказать, перехватить за руку, остановить, задержать. Делл на секундочку забыл даже о том, что рядом Демо, который может просто не понять происходящего, или понять, что было бы еще хуже. Но вместо этого он просто молча проводил Солдата взглядом, плотно сжав губы, чтобы не окликнуть его, потому что совсем не был уверен, что может это сделать. Да, мог он только вредить самому себе. Непомерно глупое поведение. Какой-то феерический идиотизм. Фантастическая безголовость. Смотреть на эту удаляющуюся спину было отчего-то очень больно, но Конагер продолжал стоять в тишине, прерываемой лишь невнятным бормотанием Демо, потирающего ушибленную поясницу, и звоном посуды за стеной. Завтрак начался достаточно тихо: Снайпер с невозмутимой улыбкой допивал все тот же кофе, искоса поглядывая на сидящего рядом Скаута; тот, измотанный утренней «зарядкой», еще дулся на Солдата и старался держать ложку так, чтобы не выдать дрожь в уставших руках; а сам Доу вообще не любил разговоры за едой. Остальные молчали, изредка бросая взгляды укоризны на разбудившего их разведчика, но было видно, что они уже потихоньку переставали злиться. - Слушайте, мужики, - тишину неожиданно прервал Демо, которого никогда не смущали напряженные отношения между членами команды - он вообще словно существовал вне общего настроя и попросту не только не почувствовал повисший в воздухе сонный негатив, но и не заметил настороженных взглядов, которые на него бросили Хэви и Шпион. - Скоро же Хеллоуин. Может, устроим вечеринку? Костюмы там… ну как у нас обычно это было. С этими словами Подрывник окинул взглядом красную команду, которая любой праздник отмечала весело и с размахом. Красная команда на этот раз отчего-то не разделила энтузиазм тиммейта, сохраняя на лицах непроницаемое выражение и делая вид, что непричастна ни к каким вечеринкам, и знать не знает, о чем ведет речь их сокомандник. - Кхм… и каким детишкам на этот раз ты позволишь отобрать у себя конфеты? – наконец, скепсис, с которым Шпион смотрел на эту идею, прорвался наружу. – Здесь на многие мили вокруг нет ни одной живой души, - произнесено так, словно бы француз и сам не отказался быть среди тех живых душ, которых здесь нет. - Кхм, - вторил ему Конагер, который слишком хорошо помнил, чем обычно заканчивались все их «обычные празднования», - ты решил натравить на роботов Глазастуса? – этот самый гигантский глаз, который каждый Хеллоуин являлся Де Груту, не иначе, как напоминание о его ошибках прошлого, ежегодно же являлся причиной разрушений, разобраться с которыми приходилось уже всей команде. - Это, конечно, будет элементом неожиданности, но, боюсь, что магия против машин не сработает. - А ведь правда, парни! – перебил «воскресший» Скаут, его звонкий голос тут же разнесся по столовой, отскакивая от всех поверхностей, лучше любого будильника возвращая из задумчивости остальных наемников. - Давайте устроим... что? - и он тоже с вопросом уставился на Демо, поддержав идею еще до того, как стали ясны ее детали. Забавно, как просто было сместить его обычный настрой враждебности по отношению к шотландцу, стоило только заикнуться о празднике, веселье и костюмах. В сущности, Скаут до сих пор оставался ребенком. Может, именно за это его все и любили, несмотря ни на что. - А с другой стороны, - тихим и задумчивым голосом произнес Шпион на ухо сидящему рядом Конагеру, пока заинтригованное лицо разведчика отвлекало на себя внимание, - этому образцу дисциплины давно не хватает капельки безумия, - отчего-то казалось, что француз имеет в виду вовсе не синюю команду. Взгляд его был непроницаем, однако Делл слишком долго знал этого человека, чтобы поверить, будто здесь нет насмешки. – Боюсь только, что их лидер не захочет ввязываться в наше яркое сумасшествие. Впрочем… ты ведь сумеешь его переубедить. Ради команды. Твоей команды, - и, не дав Инженеру никак отреагировать, француз с вежливым интересом вновь обратил взгляд на Демо. Переубедить. Скосив взгляд на Доу, который всем своим видом выражал крайнее подозрение по отношению к любой идее Де Грута, Конагер хмыкнул – Шпион наверняка просто издевался, намекая на вчерашний разговор. Время откровенности прошло, уступив место привычному стилю общения, в котором снова приходилось угадывать, где правда, а где ложь. А разговаривать с Джейном было как-то… страшно? Возможно, просто было чересчур очевидно, чем сейчас могут закончиться пять минут, проведенные рядом с ним. Солдат, тщательно пережевывающий завтрак, до сих пор ничего не сказал. Он по очереди прошелся взглядом по каждому из наемников, а весь его вид выражал сомнение, скепсис и неприятие. В команде Синих тоже отмечали Хеллоуин, но Джейн никогда не участвовал в командных гуляниях, и каждый раз его лицо кривилось от отвращения, когда на очередном поле боя в конце октября наемники враждующих команд вместо нормального оружия забрасывали друг друга тыквами и конфетами. Но всем это нравилось,и он, скрепя сердце, пускал дело на самотек. Но не теперь. На настоящей войне не место этим дурацким обычаям. Синие уловили настрой командира и уставились в тарелки. Не то, чтобы они сами не насторожились, услышав о странном предложении отпраздновать что-то с бывшими врагами. Но теперь страшнее всего было другое: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Доу показалось (да-да, пусть даже показалось), будто бы они - за. Только Медик отчего-то очень внимательно уставился на Демо, воплощая собой полнейшую заинтересованность. Джейн честно пытался это проигнорировать, но надолго его не хватило, столь демонстративный протест со стороны немца вывел его из себя настолько, что он не желал ни минуты лишней оставаться в одном помещении с этим человеком. Все подпрыгнули, когда Доу резко отодвинул свой стул, поднялся и покинул помещение. Медик нарочито громко хмыкнул, и, даже не глянувшись на дверь, за которой скрылся командир, вновь принялся за свой омлет. Несмотря на то, что Солдата больше с ними не было, оставшиеся за столом наемники не спешили возобновлять разговор – Шпион приподнял брови, словно говоря «а я ведь знал», Демо, наверное, пожалел, что вообще сегодня проснулся, не то чтобы заговорить в присутствии Солдата. И даже Скаут, который минуту назад казался самым заинтересованным лицом, убедительно имитировал восковую фигуру, словно реакция командира не должна быть для него самой что ни на есть привычной вещью. Делл вдруг поймал себя на мысли, что даже жалеет парня, несмотря на все те мелкие неприятности, которые он приносил в их жизнь – на того наверняка за годы работы с Доу сыпалось столько негатива, что даже удивительно, как он сумел сохранить свой жизнерадостный настрой, который неустанно демонстрировал. Впрочем, эта мысль промелькнула лишь на мгновенье, пока Конагер не осознал, что замер, глядя на дверь, за которой скрылся Джейн - чудом не поддавшись порыву рвануть следом. Что бы он сказал или сделал? Инженер понятия об этом не имел, даже не задумывался, просто он вдруг почувствовал настроение, с которым Джейн покинул кухню, точно так же, как чувствовал, что сей же час должен быть рядом. Точно так же, как знал, что может, а главное - хочет что-то изменить. То, что Доу был из тех, кто мог неожиданно взорваться, знал любой из них. Но для этого всегда должна быть какая-то существенная причина. Связано ли это с тем разговором, с которым Медик пришел к Солдату в кабинет? Связано ли с тем, как повел себя немец за завтраком? Может, тот и ни при чем, но все же, недавно проснувшаяся неприязнь к доктору лишь стала еще немного сильнее. Но, тем не менее, Конагер остался за столом, вяло ковыряя вилкой в тарелке, и терпеливо дожидаясь, пока все покинут кухню, чтобы уйти последним – может, лишь затем, чтобы не ловить на себе насмешливый взгляд Шпиона, который, казалось, теперь будет преследовать его повсюду. Здравый смысл упорно твердил, что лезть к Солдату сейчас – опасно для здоровья и жизни, так что идите-ка вы лесом, эмоции, толкающие на очередное самоубийство. Более того, не этот ли здравый смысл еще вчера заставил его решить держаться от Доу подальше, чтобы привести в порядок свою жизнь хотя бы немного? Возьми себя в руки и иди работай. Джейн Доу разберется со своими проблемами сам, смешно думать, что ты вообще ему для чего-то нужен. С этой мыслью Конагер вернулся в свою мастерскую, не переставая рассматривать свои чертежи, в которых после утренней встряски он, наконец, начал что-то понимать. Идея улучшения раздатчика преследовала его уже давно, и с каждой новой битвой необходимость увеличения дальности лечения и доступа к боеприпасам становилась все больше. Кое-какие мысли имелись, не было только времени все это испытать – то другие наемники лезли со своими идеями, то Джейн мешал, то и дело врываясь в его мастерскую, то роботы атаковали в самый неподходящий момент. Но сейчас особенно сильно хотелось довести дело до конца. Хотя бы для того, чтобы как можно меньше на поле боя зависеть от Медика, и как можно реже произносить его имя вслух, получив очередное ранение от какой-то шальной пули. Только думалось как-то плохо. В любой другой момент усовершенствование чего бы то ни было захватило бы все его помыслы, заставив ко всем чертям забыть про разногласия в команде, которые по своей важности были просто несоизмеримы, но выражение лица Джейна все никак не шло из головы, создавая какой-то внутренний дискомфорт, не дававший надолго удержать ни единой мысли. Что-то не так. Что-то важное. На самом деле что-то не так было с самим Конагером, раз ему было до этого дело. Раз каким-то непостижимым образом ему передавалось чужое настроение, заставляя нервно расхаживать из угла в угол, борясь с желанием плюнуть на все и постучать в эту дверь. - Господи, - пробормотал Делл, понимая, что выбора у него, в общем-то, нет. Аккуратно притворив за собой дверь мастерской, он медленно двинулся в направлении кабинета Солдата, мысленно проклиная себя и все еще сомневаясь, что ему будут рады. Но это было какое-то важное, действительно необходимое действие, избежать которого ему никак не удалось бы – с собственными потребностями слишком тяжело бороться. Ненадолго же хватило здравого смысла. Ровно на полдня. Хорош, Инженер, ничего не скажешь. А вот и та самая дверь. Конагер остановился, задумчиво глядя на дверную ручку – потянуть бы на себя, да войти без стука, как всегда делал сам Джейн, которого ничего не смущало ни тогда, ни сейчас. Но он даже постучать не решался. Ну какого черта - что он скажет, как объяснит, зачем вообще приперся? Не стоило и вовсе тогда сюда приходить. К сожалению ли, к счастью, мучения долго не продлились. Дверь открылась, едва не сбив визитера с ног, но Солдат вовремя хватил его за плечо. - Давно тут стоишь? – с усмешкой поинтересовался Доу. Казалось, смущение на лице Инженера доставляло ему истинное наслаждение. – Я собирался… неважно. Заходи. И в следующий раз не мнись так долго. Делл вошел в кабинет, потому как отступать ему уже было некуда, хотя он все еще не представлял, с чего начать разговор – в прошлый раз (неужели это было всего лишь вчера?) попытка поговорить с треском провалилась. Но тогда у них обоих был реальный повод выслушать друг друга, а сейчас единственная мысль, оставшаяся у Инженера в голове, была просто глупой, и озвучивать ее он не стал бы даже в бреду – «я всего лишь хотел тебя увидеть». Увидел. Что дальше? В следующий раз. Первые слова прямо с порога звучали почти как приглашение – что в следующий раз его будут здесь ждать; от этой мысли на душе как-то потеплело. - Обязательно, - кое-как выдавил он. Кажется, Джейн даже выглядит довольным. Что ж, значит, утренние происшествия, чем бы они на самом деле не были, не оставили на нем никакого отпечатка – Конагер немного расслабился и даже ответил едва заметной полуулыбкой, будто бы от этого зависело что-то в его собственной жизни. – Кхм… - когда пауза уже стала слишком ощутимой, и молчать под хитрым выжидающим взглядом Солдата было уже просто странно, Делл вдруг сказал: - На самом деле идеи Де Грута не всегда такие глупые, какими могут казаться поначалу. Он уже и думать забыл и об утреннем предложении Демо, и о словах Шпиона по поводу «капельки безумия», но, отчаянно перебирая в голове варианты, которыми можно было бы хоть мало-мальски убедительно объяснить этот спонтанный визит, не нашел ничего лучшего, на чем можно было бы остановиться. Уловив непонимание во взгляде Доу, Делл напомнил: - Хеллоуин. Через неделю. Ну, знаешь, тыквы, привидения, и прочие ужасы. Еще одного взгляда на Солдата хватило, чтобы понять две вещи. Во-первых, тот ни капельки не верит, что Инженер пришел поговорить именно об этом, причем, не верил, еще только столкнувшись с ним в дверях. Удивительно, но стоило Конагеру это осознать, как на него снизошло какое-то спокойствие, словно весь последующий разговор превратился для них в какую-то игру. Так и хотелось скрестить руки на груди и с вызовом посмотреть на Солдата, мол, что ты дальше будешь делать? Во-вторых – Джейн по-прежнему настроен негативно. Переубеждать его, что-то объяснять или доказывать Делл не собирался, ему просто вдруг стало интересно и даже в чем-то забавно - поговорить не о войне, не о роботах и Грее Манне, не о том, кто здесь главный и чьи планы нужно ставить выше всех прочих. Даже не о собственных отношениях, говорить о которых они не могли. - Да, звучит безумно, я не спорю, - предупредив возможный ответ, Конагер взмахнул рукой, не дав Доу возразить. – Но согласись: нам уже несколько раз удалось победить обстоятельства. В бою мы даже можем друг на друга положиться. Но здесь мы по-прежнему как две половинки, ничем между собой не связанные, - на секундочку Инженер умолк, поняв, что его слова звучат несколько двусмысленно. – Я имею в виду команду, - на всякий случай уточнил он. -Да ты что, - Джейн снова ухмыльнулся – казалось, уточнение Инженера прошло мимо его ушей. – Ну, раз ты пришел только за этим, - вкрадчивым голосом продолжил Солдат, - мне нужны некоторые гарантии... - Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовался Делл, с опаской поглядывая на Солдата. Странно, тот словно бы пропустил мимо ушей все сказанное ранее, уже забыл и про Демо с его идеями, и про возгласы Скаута, и про демонстративную заинтересованность доктора – зацепив только тот скрытый смысл, который Конагер, сам того поначалу не заметив, вложил в последние фразы. Теперь Инженер уже жалел, что заговорил об этом, что показал, на чем зациклены его мысли даже тогда, когда он старается говорить о другом – впрочем, каждый раз у него все буквально написано на лице. Может, потому Доу и позволял себе то, что позволял. И ведь мгновенно его понял - значит, тоже думал, значит, так же важно? Да, эта мысль немного придавала сил. Вчера Делл понял, что ему нужно, чтобы синий был где-то рядом; сегодня он уже знал, что только этого ему будет мало. Поэтому, ему тоже нужны были какие-то гарантии, какое-то право лично для себя сделать шаг навстречу. Решать такие непрактичные проблемы в одиночку Делл Конагер действительно не умел. - Признай, что это лишь предлог, - бровь Джейна насмешливо изогнулась. Конечно же, глупо было продолжать притворяться, что разговор о Хеллоуине вообще хоть сколько-то его заботит, учитывая, что Солдат и так понимал, что Делл пришел сюда не за этим. Но прямого вопроса Конагер все равно не ожидал – более того, он не ожидал, что ответить на него будет настолько просто. Нет, ему вовсе не хотелось стоять тут и выглядеть, как полный идиот, который сам не может объяснить, что же все-таки его сюда привело. Тем более ему не хотелось снова показывать Солдату, насколько он стал важен и насколько влияет на него даже тогда, когда сам этого не понимает. Но отчего-то хотелось сказать ему правду. Нет, не потому, что все и так было очевидно. Даже не столько потому, что раз Джейн про это спросил, то он тоже хотел это услышать, а значит, это имело значение – этот насмешливый тон был лишь прикрытием его интереса. Ответить даже не столько для него, сколько для себя – словно признать это вслух означало переступить через свой страх. Делл уже пробовал выбрасывать все это из своей головы, как-то сопротивляться, отрицать, но это только мешало. Может, нужно было сделать как раз наоборот? - Допустим, - ответил Конагер, отводя глаза. – Допустим, это действительно так. - То есть... - Доу медленно подошел к Инженеру и попытался заглянуть в его глаза, которые тот старательно отводил. Когда зрительный контакт, наконец, был установлен, Солдат продолжил, понизив тон. – Ты не будешь возражать, если я тебя поцелую? Удивительно, но на этот раз взгляд Солдата был спокойным и даже вопросительным - этот взгляд не парализовал, не заставлял цепенеть и замирать на месте, сохраняя самоконтроль и осознание действительности. Словно устанавливая между ними какую-то новую невидимую связь, укрепленную не импульсивными порывами и инстинктами, а осознанием того, чего они оба хотели – хоть и не могли об этом сказать. Даже когда его глаза было совсем близко, когда Конагер уже мог ощутить его дыхание на своей щеке, уже едва касаясь его губ – даже снова чувствуя все то же притяжение, которое ранее просто не давало сказать «нет», Делл продолжал дышать ровно и спокойно, а на лице против его воли складывалась улыбка. Как можно быть против, черт возьми. Неужели я бы тогда пришел? Джейн замирает, все так же глядя прямо в его глаза, словно чего-то ждал. О, даже удивительно, столько непохоже на Джейна Доу - это было не требование. Это было больше не влияние обстоятельств и даже не физическая потребность. Это был вполне ясный и четкий вопрос. «Я хочу, но хочешь ли ты?..» Раздумывать над ответом не было ни желания, ни смысла – это вообще казалось чем-то смешным. Когда этот ненавистный человек, который занимает все мысли, так близко, отпустить его было сродни самоубийству – а убивал себя он и так достаточно долго. Без лишних слов Делл притянул Доу к себе, несмело накрывая его губы своими – наверное, более определенного ответа он бы дать не сумел. Забавно, что очередной разговор закончился так предсказуемо – стоило только лишь косвенно затронуть их опасную тему, как это сумасшествие снова взяло над ними верх. Наверное, разбираться в своих проблемах по-другому они оба просто не умели. Наверное, спокойно поговорить о своем отношении друг к другу они сумеют еще нескоро, а пока… пока Джейн его целовал, мгновенно перехватив инициативу, скользя руками по его спине, прижимая к себе настолько, что дышать удавалось с трудом, Конагер охотно позволял ему вести в этой борьбе, продолжая испытывать это непривычное умиротворение, так резко контрастирующее с настроением Солдата, да с его же собственным настроением и ощущениями, когда Доу оказывался так близко. Сердце, словно застывшее в густом киселе, продолжало отбивать свои медленные, тяжелые, глухие удары. Сказанное недавно Джейном «ты будешь моим», воспринятое тогда с недоумением, насмешкой и скепсисом, теперь ощущалось совсем иначе. Как будто та самая гарантия, что они никуда друг от друга не денутся, что можно быть чуть свободнее, чуть спокойнее, чуть увереннее; словно обещание никуда не отпускать. Понять это Инженер сумел только сейчас, когда ему самому захотелось того же – не отпускать и никому не отдавать. Еще не понимая в полной мере, что происходило между ними и во что это выльется, уже хотелось, повинуясь велению души, шепнуть ему на ухо «а ты теперь мой», но Делл лишь украдкой улыбается, зная, что Джейн хоть и почувствует эту улыбку сквозь поцелуй, но ни за что не поймет ее причину. Так странно было произнести про себя слово «вместе». Теперь они были вместе. Он только что согласился встречаться с этим человеком, подарил ему право на множество поцелуев, шлепков по заднице и вот таких вот жадных объятий. - А теперь я пойду, - тихо произнес Конагер, когда они, наконец, отстранились друг от друга. Если он не выйдет за дверь прямо сейчас, то вряд ли выйдет вообще. Теперь не страшно и не жалко уходить. Ведь он всегда сможет вернуться, когда захочет, его будут ждать снова. А в мастерской его дожидается раздатчик, который может стать одним из самых полезных апгрейдов в войне с роботами – смешно, конечно, что он подумал про это сейчас, как будто неожиданно проснувшись и вспомнив, что должен делать. Теперь, наверное, можно было действительно спокойно работать дальше – когда получаешь то, что не давало тебе покоя, становится легче дышать и мысли больше не вертятся вокруг желаемого. Мысли, конечно же, никуда не денутся, только теперь они будут сопровождать, а не вытеснять все прочее, вызывая приятную теплоту в груди, а не боль, от которой не знаешь, куда себя деть. - Ладно, - после короткого молчания ответил Солдат. Возразить ему было нечего – он бы мог сказать, что не хочет отпускать Делла, а мог и заставить его остаться, но… он тоже неожиданно кое-что понял. Потом. Теперь для них есть это «потом». - А все-таки… - вдруг произнес Конагер у самого порога, и обернулся. – Что ты скажешь насчет Хеллоуина? – он давно уже устал от командных празднований, которые никогда не выливались ни во что хорошее. Очередной визит Глазастуса, который каждый год превращал очередную базу в развалины? Маразмус со своими глупыми заклинаниями, которые превращали ночь Хеллоуина в настоящий ад? Пеший Всадник без головы, у которого Демо отобрал его проклятую секиру, за что Всадник вовсе не был ему благодарен? Снова? Но он уже об этом заговорил, и раз так, может, все же удастся одержать над Шпионом эту маленькую победу? Ради команды, мой французский друг? Он тоже команда. Значит, все правильно. - Делайте, что хотите, - махнул рукой Джейн и отвернулся. Да, ему определенно не нравилась идея. Но теперь было совершенно наплевать. Забавно. Неужели Конагер научился управлять этим монстром? Неужели нашлось что-то, способное укротить его гнев? - Я скажу своим, чтобы присоединялись.