When the world gets cold I'll be your cover Let's just hold Onto each other When it all falls, when it all falls down We'll be two souls in a ghost town Madonna - Ghosttown
Ханзо Хасаши далеко не сразу признался себе, что влюблен в Кенши. Влюблен по-настоящему. Дальнейшее отрицание было бессмысленно — он пережил это чувство однажды. И все-таки осознание было оглушительным. С тех пор, целуя Кенши по утрам, Ханзо впервые за очень долгое время чувствовал, что едва ли сможет остановиться. И, когда получал сообщение от дозорных, что мечник пересек границу территории, или, когда он сам обнаруживал Кенши, тайком пробравшегося в клан, чувствовал огромное облегчение и радость от новой встречи, на что Кенши отвечал лукавой улыбкой, притаившейся в уголках губ. Это действовало гипнотически, как красота Огненного Сада. Странное сравнение, но Ханзо казалось, что нежданное чувство вонзилось ему клинком в спину и не было никаких сил сопротивляться ему. Он понял, что никогда не разлюбит Кенши и не уйдет по собственной воле, как никогда не разлюбит своих погибших жену и сына, до конца дней храня светлую память о них. Это немного пугало. К счастью, Кенши ответил взаимностью. Но Ханзо все равно не знал покоя. Он хотел, чтобы его возлюбленный был рядом с ним, в безопасности. Вот только Странник не разделял его желаний. Кенши был подобен листку в бушующем водном потоке, несшим его в неизвестность, темную и опасную. Едва ли можно было ожидать, что однажды он-таки прибьется к берегу. Нет, Кенши покорился судьбе и довольствовался только короткими передышками, которые с трудом удавалось урвать, и жил исключительно настоящим. Это, в сочетании с полной заботами жизнью Ханзо в качестве грандмастера Ширай-Рю, заставляло их обоих по-настоящему ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Ханзо не волновало, были ли их ночи жаркими и полными страсти или же они просто отдыхали в объятиях друг друга — он наслаждался каждой минутой их близости. Само присутствие Кенши рядом исцелять его душу. Наверное, уже на подсознательном уровне только рядом с ним Ханзо был искренне счастлив и спокоен, как когда-то давно, в другой жизни. Однажды ночью Ханзо проснулся от странного чувства. Взглянуть на часы не представлялось возможным — комната едва освещалась лунным светом, утопая в ночном мраке. Он проснулся не от плохого сна и не от шума нерадивых учеников, что-то непонятное разбудило его. Все вокруг было тихо, и сердце Ханзо трепетно забилось, едва он повернул голову и посмотрел на спящего мечника, чье лицо было спокойным и умиротворенным, таким же, как в момент их засыпания. Они по-прежнему лежали, обнявшись: Ханзо — на спине, а Кенши — у него под боком. Ханзо довольно ухмыльнулся. Рядом с Кенши он за десять минут достигал покоя, которого не удавалось достичь и за целый день медитации. Внезапно Кенши беспокойно зашевелился во сне. Сначала он поменял положение ног, а затем рук, отстраняясь. Ханзо попытался последовать за ним и прижать Кенши к себе, но, едва он это сделал, мечник отвернулся от него. Некоторое время Ханзо выжидал, но затем, смирившись, приподнялся, чтобы перевернуться набок. Стоило ему это сделать, как чужая рука, лежавшая у него на груди, исчезла. Между ними тут же образовалось пустое пространство. Ханзо искренне недоумевал. Чаще он мог потребовать для себя больше пространства, а Кенши, наоборот, не хотел его отпускать и упрямо обнимал во сне, ища спасительное тепло зимними ночам. И это не могло не обеспокоить Ханзо. Однако в какой-то момент он все же решил, что придал движениям спящего человека слишком много значения. Вот только странная тревога отступила, когда он сам, наконец, провалился в беспокойный сон.***
Наутро Кенши уже не было рядом. Обнаружив себя в одиночестве, Ханзо мысленно вздрогнул: слишком часто Кенши исчезал внезапно, без предупреждения, словно растворялся в воздухе, и никто не знал, когда он вернется и вернется ли вообще — настолько опасна была его работа. Ханзо пришлось привыкнуть, приспособиться, задвинуть чувства подальше. Но легче от этого не стало. Мысль о том, что однажды Кенши уже не вернется, что еще один любимый человек, часть его семьи погибнет, была невыносима, и Ханзо оставалось только уповать на силу воли, чтобы не думать об этом. Место, где лежал Кенши, было еще теплым, а значит, он встал совсем недавно. Действительно, Ханзо обнаружил его в конце коридора между открытыми дверями-сёдзи, выходящего на балкон. Свет ламп мягко обволакивал его фигуру. Увидев мечника, Ханзо сдержанно выдохнул, напряжение в груди спало. Но, едва Кенши обернулся, услышав чужие шаги, Ханзо вновь нахмурился: лицо его возлюбленного было бледно, под глазами темнели круги, он выглядел безмерно уставшим. Но уже через секунду Кенши, очевидно, сделав над собой неимоверное усилие, улыбнулся Ханзо. Он выглядел хуже, чем обычно, будто вымотанным до последней степени. Ханзо никогда прежде не видел его таким. Кенши всегда бывал немного растрепанным после сна, по крайней мере здесь, в Ширай-Рю, где мог спать столько, сколько нужно, чтобы хорошо отдохнуть и прийти в себя после месяцев напряженной работы почти без сна. То, что Кенши кутался в несколько одеял по ночам, борясь с непонятным внутренним холодом, а теперь еще и вышел из комнаты без своей повязки на глаза, без Сэнто и в той же одежде, в которой спал, было крайне на него не похоже. Несмотря на волнение, растущее в душе, Ханзо бесшумно подошел к мечнику и, проведя ладонью вдоль спины, приобнял его, не зная, с чего начать говорить. Казалось, Кенши никогда ни в чем не признается, будет и дальше изо всех сил держать себя в руках и что выпытывать из него ответ бесполезно. Но Ханзо сдаваться не собирался. — Что с тобой происходит? — преодолев ментальную иллюзию, которой Кенши пытался сбить его с толку, строго спросил он. Кенши отвернулся, сделав вид, будто интересуется пейзажем, который все равно не смог бы увидеть, стараясь спрятать разочарование от того, что его так быстро разоблачили. — Все в порядке, — после недолгого молчания ответил он. — Дурной сон, вот и все. — Ты уверен? Обернувшись, Кенши улыбнулся, если не искренне, то достаточно убедительно, чтобы смягчить волнение Ханзо. Пальцы мечника скользнули по его щекам. Было немного щекотно от прикосновений к бороде, но Ханзо едва ли обратил на это внимание, залюбовавшись глазами Кенши, которые он вечно прятал под алой повязкой. — Рядом с тобой мне всегда хорошо. На этот раз Кенши удалось заставить Ханзо поверить ему. И, когда он почти невесомо коснулся его губ, Ханзо горячо поцеловал его в ответ. Тревоги этой ночи, наконец, отступили, и на сердце разлилось тепло от близости любимого человека. — Кажется, на утро у меня назначена тренировка? — все еще прижимаясь к груди Ханзо, сказал Кенши. — Ты ложись спать, а я быстро оденусь и пойду проверить, не спят ли ночные дозорные. Поколебавшись, Ханзо все-таки кивнул. Он верил, что может спрятать свои эмоции от Кенши, не видевшего его лица. Но он и понятия не имел, что мечник даже без Сэнто давно умел читать его как раскрытую книгу. Улыбнувшись уголками губ, Кенши потянулся за поцелуем. Пылкий ответ не заставил себя ждать.