Притворись моим

В магазинчике Азирафаэля всегда было очень уютно, несмотря на беспорядок, который иногда оставлял его рассеянный хозяин. Причиной было то, что порой он панически перебирал свитки и книги в поисках завалявшейся рукописи и забывал убрать их на место. И когда покупатель наконец уходил, ангел Начала оглядывался вокруг и горестно всплёскивал руками. Здесь пахло им самим, по сути, и запах омеги смешивался с окружающей обстановкой тесно и плотно, переплетаясь так, что было не ясно, где заканчивается один аромат и начинается другой. Можно было различить лишь запахи сладкой выпечки, старинных фолиантов и тонкий железный аромат Небес, коим обладали все ангелы. Несмотря на свою человечность и непохожесть на остальных, Азирафаэль всё ещё являлся небесным воином. Правда, райской чистоты в незримом мире ароматов здесь не существовало. Для обладателей чуткого обоняния в магазинчике упорно тянуло пепельной серой. Тот день был довольно спокойным. Покупателей было мало, и после обеда они вдруг пропали совсем, словно порыв ветра сдул сухие опавшие листья; Азирафаэль не любил продавать свои драгоценные книги, но это его несколько насторожило. Плохое предчувствие заставляло оборачиваться на каждый шорох и вздрагивать от скрипа ветра над крышей. Органы хоть и были человеческими, зависящими от смертной оболочки, но всё же оставались по-ангельски чуткими, как и положено одинокому омеге. Поэтому херувим встревоженно расхаживал взад-вперёд по полутёмному помещению книжного, принюхиваясь и хмуря светлые брови. Смутное чувство заставляло его напряжённо поджимать губы и ожидать бури. И шторм всё-таки настиг обычно дружелюбный и спокойный Сохо. Колокольчик над дверью звучно крякнул, пропуская нового гостя, разрезал пропитанный волнением воздух. Азирафаэль волчком обернулся к двери, так, что полы его кремового пиджака чуть встряхнулись, как крылья, и ладони его вздрогнули. Он ожидал покупателя — может, та чудесная старушка с соседней улицы? Мрачный высокий мужчина средних лет, приезжавший сюда аж с другого конца Лондона? Юная студентка, лицо которой так одухотворённо светилось, пока широко распахнутые голубые глаза пробегали по книжным корешкам? Азирафаэль помнил их всех буквально по запаху. А может, в магазин неожиданно решил нагрянуть самый желанный его гость, от которого пахло терпко и невозможно знакомо? Уголки губ омеги, встрепенувшиеся было, поползли вниз, когда высокая фигура гостя в элегантном сером плаще вошла в магазин. Стеклянная дверь, закрывшаяся за ним, чуть отблеснула в помещении. На лице Гавриила застыла широкая, почти неживая улыбка. Тёмные волосы были уложены, с плеча свисал конец стильного белого шарфа. Выглядел он, как и всегда, безукоризненно. — Азирафаэль, — произнёс архангел, чуть протягивая гласные, словно был чем-то очень доволен. Его глаза, сейчас карие, дабы не сбивать с толку смертных, возбуждённо блестели, и он сделал несколько решительных шагов вперёд. — Давно не виделись, а? — Здравствуй, Гавриил, — вежливо ответил херувим, чуть отступая назад. Это вышло практически бессознательно: омега буквально ощущал угрозу, исходящую от своего начальства, хотя в этот раз намерения того были абсолютно беззлобны. Стараясь улыбаться как можно непринуждённее, Азирафаэль нервно облизнул губы. От Гавриила пахло солёным морским бризом и Раем, отчётливо, звенящей сталью и острыми гранями небесных законов. Альфа приветливо раскинул руки, но ангел только напряжённо замер, лихорадочно размышляя, зачем он пришёл. "Его только не хватало..." — Здравствуй, здравствуй, — покивал Гавриил, медленно приближаясь. — Как у тебя дела здесь? Смертные, наверное, совсем замучили? Азирафаэль едва сдержал желание попросить его удалиться. Вкрадчивая манера разговора, размеренные шаги, напоминающие приближающегося к жертве хищника — всё это пугало ангела, заставляя его до дрожи в мышцах следить за каждым движением начальства. Запах альфы усилился, и херувим замер, ожидая его дальнейших действий. Атмосфера неприятно сгущалась. Гавриил остановился перед столом, стоявшим в центре комнаты. Едва заметно подмигнув застывшему Азирафаэлю, он принялся прогуливаться вдоль книжных шкафов, разглядывая их с почти живым интересом. У архангела не могло быть ровно никакого стремления к познанию, поэтому омега насторожился ещё больше. Он неосознанно запахнул поплотнее пиджак и снова вернул на лицо вежливую солнечную улыбку. — Чем я могу тебе помочь? Гавриил будто ждал этого вопроса. Он с готовностью обернулся и снова просиял; рука его, тянувшаяся к корешку какой-то из книг, замерла на полпути, и Азирафаэль мысленно поблагодарил себя самого за отменную реакцию. Альфа круто развернулся, картинно взмахнув ладонями. — Как там говорится у людей? Специально ведь смотрел... Ах, да. Я приглашаю тебя на свидание, Азирафаэль, — отчеканило начальство, сверкая белозубой тигриной ухмылкой. Возможно, он нервничал; запах морской соли усилился, щекоча ноздри, вынуждая ангела ещё чуть отступить назад. Улыбка его нежных губ дрогнула, но осталась на лице. — Прости? — смущённо переспросил он. — Я, кажется, неверно тебя расслышал... — Свидание, — повторил Гавриил. В отличие от владельца магазинчика, он не сомневался ни секунды, а стыд был ему не знаком. Уверенность архангела, наоборот, увеличивалась с каждой секундой. — Прогуляемся по парку или, там, сходим в ресторан, не знаю. Ты же любишь человеческую еду? После услышанного Азирафаэль нервно сглотнул. В голове запахи мешались с воспоминаниями; голова немного закружилась, окончательно путая осознанные обрывки. Властные, но ласкающие прикосновения, бившаяся от напряжения ощущений и эмоций жилка на шее, сень прохладных деревьев юной Земли, которую ещё не успел испортить человек. В ушах звенела тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием их обоих, грудь сдавливали ощущения, низкие, человеческие, физические более, нежели душевная нежность, которую ангел тогда не ощущал. Он предпочёл бы забыть обо всём этом, но полагал, что это лишь часть его жизненного пути на Земле. Воспоминания стёрлись от старости своей; даже Встречу на Эдемской стене Азирафаэль помнил лучше, чем свою связь с Гавриилом. Словно ластиком прошедшие сотни веков прошлись в голове, помогая ангелу Начала забыть об этом. Гораздо яснее он мог оживить шорох чешуи по камню рядом со своими ногами, трепещущие ресницы, медно-рыжие густые локоны, напоминавшие непослушные огненные волны, чем ласки архангелом его физического тела. Почти сердито встряхнув головой, Азирафаэль натянул на дрожащие губы очередную светлую улыбку. Он был слишком любопытен тогда, а Гавриил — слишком настойчив, каким мог быть уверенный альфа, такой, как он; это давно прошло, и они разошлись спокойно. Поэтому ангел не видел ни одной причины для того, чтобы идти с ним на свидание сейчас, спустя тысячи лет простых отчётов и служебных разговоров раз в полгода. Альфа нетерпеливо цыкнул, ожидая его ответа, и едва не прожёг физическую оболочку пламенеющим взглядом. Вот кто точно уж не потерял бы огненного меча. Азирафаэль, возможно, был по-омежьи мягок, но он не стал бы стражем Восточных Врат Эдема, не будь он по-особому твёрд. Улыбаясь вежливо, даже дружелюбно, но по-стальному решительно не отводя взгляда, ангел Начала возразил: — Не совсем понимаю, зачем бы нам идти на свидание. Может, ты не совсем понял терминологию? — снисходительно добавил он, чуть склонив голову к плечу. Брови Гавриила сурово сдвинулись к переносице, и он погасил вспышку страха. — На свидания ходят смертные, состоящие в отношениях. Ты, наверное, имел в виду деловую встре... Запах железа усилился так резко, что Азирафаэль умолк, чуть шире распахивая глаза. К его удивлению, он не испугался, напротив, появилось желание выставить Гавриила вон из магазина. Ангел сдержался, чуть сжав пухлые ладони в кулаки, и вопросительно приподнял бровь. Альфа уже где-то видел похожее движение, и это разозлило ещё больше. — Я понял всё верно, — веско заметил он. — И мы пойдём на свидание. Сейчас или подождать, пока ты соберёшься? — Я не пойду с тобой на свидание, — покачал головой Азирафаэль, отступая на полшажочка назад. — Почему? — Потому что я не хочу. Ситуация была до того нелепой и глупой, что на пару мгновений херувим плотно смежил веки, надеясь, что Гавриил сейчас волшебным образом растворится в воздухе, отправляясь обратно на Небеса, и не появится в ближайшее время. Но нет, упрямый альфа стоял здесь, посреди магазина, наполняя его уютное помещение своим лишь смутно знакомым запахом, ставшим очень резким. Будто с его помощью он хотел повлиять на омегу. Азирафаэль упорно не отводил взгляда и делал всё, чтобы побороть внутреннюю дрожь. Голос его звучал твёрдо, и если бы он мог думать о чём-то, кроме странности происходящего, понял бы, что является всё тем же ангелом, которому Богиня, не колеблясь, доверила защиту Райского сада. — Я испытываю потребность в этом, — наконец сказал Гавриил, деловито сцепляя руки в замок. — А так как наш пол не поменялся с того времени... Он говорил это всё с таким видом, словно рассуждал о погоде, зачитывая свои недельные наблюдения с тетради. Даже всем видом выражая отчуждённость, альфе не удавалось скрыть своей взволнованности, что подтверждал и запах, едва не заставляющий владельца книжного поморщиться. — Это было пять тысяч лет назад, Гавриил! — воскликнул Азирафаэль почти возмущённо. Замерев, Гавриил вскинул на него ошарашенные глаза, на пару мгновений утратившие маскировочный карий, но омега не успел испугаться. Хоть и ходил по тонкому льду сейчас, перед встревоженным и недовольным альфой, по совместительству являвшимся его начальством. — Я не испытываю к тебе никаких чувств и... Что ж, его снова перебили. Глаза архангела наливались ярко-фиолетовым, искря в глубине. — Речь идёт не о чувствах, Азирафаэль, — сказал Гавриил. Его ухмылка была широкой и дружелюбной, но больше напоминала оскал акулы; стойкая ассоциация становилась ещё убедительнее из-за тягучего океанского запаха, стоявшего теперь в магазинчике. — Взгляни на себя! Тебе нужна защита. На Небесах и так смотрят на тебя косо, представляешь, что будет дальше? Вернём всё, как было, и будешь жить спокойно и припеваючи, занимаясь своими этими материальными объектами... — Книгами, — тихо поправил Азирафаэль. Альфа хлопнул в ладоши. — Точно, книгами! О чём тут ещё думать? Может, я давно хотел перевести наши отношения на новый уровень? Херувим подавил в себе острое желание закричать. Только отступил, почти упираясь спиной в высокий книжный шкаф, обхватил себя руками, чтобы хоть как-то защититься, и помотал головой. Всё это было так неожиданно и по-дурацки, что напоминало на редкость плохой сон. Почти кошмар. Особенно учитывая напористость Гавриила. Вряд ли он обидит его всерьёз, у этого альфы тоже были свои принципы — архангелу иначе было нельзя — но ситуация пугала вдруг так, что Азирафаэль почти лихорадочно перебирал в голове пути отступления. Он даже взглянул в тёмно-фиалковые глаза напротив, но не нашёл там ни капли злых намерений, и морской бриз, окутавший его, не отдавал кровью и огнём. Гавриил действительно хотел?... Совершенно непостижимо, даже больше, чем Её План. — Гавриил, — неуверенно начал ангел. Нужно было придумать, как отказать вежливо, но твёрдо, но небесный посланник был просто ошеломлён происходящим, и ничего не шло на ум. — Послушай... — Я вернусь послезавтра, — кивнул тот, лучезарно улыбаясь. — Подумай хорошенько, Азирафаэль, и будь готов к этому... Эээ... Свиданию, да, точно. Свиданию. Прежде, чем удалиться из книжного, унося с собой напряжённый аромат солёных холодных волн, Гавриил подмигнул замершему подчинённому. Ухмылка его при этом была ещё шире, но, как и взгляд, не отдавала совершенно никаким злом. Выходит, альфа искренне верил в то, что поступает правильно. — Какой ужас, — прошептал Азирафаэль, почти скорбно покачивая головой. В помещении воцарилась долгожданная тишина, но книги всё ещё отдавали морем. Ангел чутко прислушался — не вернётся ли Гавриил? По счастью, с улицы слышался только привычный шум проезжающих машин, и омега немного расслабился. Вытянув белоснежный платок из нагрудного кармана пиджака, он утёр вспотевший лоб. Ноги не слушались, а голова всё ещё кружилась от запаха, и Азирафаэль почти устало прикрыл глаза. Что это вообще сейчас было? Глупо, конечно, было надеяться на то, что его строгий начальник просто пошутил. Обычно это было видно, так как в юморе Гавриил силён не был. И вся эта ситуация напоминала ангелу скорее шутку от Всевышней, но... Бог ведь не играет со Вселенной? Это не было пугающим диким сном, вызванным его дьявольски богатым воображением: морской бриз ещё висел в воздухе, заставив омегу тяжело вздохнуть и закусить пухлую нижнюю губу. Они решили тогда завести "отношения", особо над этим не раздумывая: Богиня переключилась на своих смертных созданий, и чувство свободы пьянило их. Поэтому они скрывались, неумело целуясь и замирая от одной мысли о том, что нарушают табу. Мир был чистым и юным, омытым грозовыми дождями, а Гавриил — да и прочие ангелы — не утратили потребности любить, каковыми и были задуманы с самого Начала. Это было пять тысяч с лишним лет назад, ещё до великой жертвы Сына Господнего, и Азирафаэль почти забыл об этом — за ненадобностью. Изменился мир, изменились ангелы, изменился он сам, и теперь в его жизни не было места Гавриилу. Уж точно не в качестве бойфренда. Понимает ли сам Гавриил, что он ему предлагает? Херувим сокрушённо вздохнул снова и растерянно оглянулся по сторонам, словно его драгоценные книги могли что-то подсказать. Мысли были освежающе пусты. Признаться, на всём свете и из всех задуманных Ей созданий был лишь один, о чьей любви мечтал Азирафаэль и кого — слишком страстно для слуги Божьего — желал бы не только видеть рядом с собой, но и ощущать каждую минуту своей бессмертной жизни. От мысли об этом пухлые щёки тронул смущённый румянец. Впрочем, в глазах ангела всё равно запылали искры отчаяния. Как ему отвадить Гавриила?! Убедить разговором всё равно, что накричать на каменную стену напротив, которая неумолимо обваливается прямо на тебя, за несколько секунд до того, как ты будешь раздавлен её тяжестью. Архангел сильнее его, как ни крути: и физической оболочкой, и морально, так что ему ничего не стоит принудить Азирафаэля. Всевышняя, помоги! На доли секунды ангел даже призадумался, замер пугливым лесным зверьком у одного из стеллажей. Может, и правда обратиться... Наверх? Но Гавриил был слишком важной шишкой там, а его, напротив, недолюбливали. Кто мог бы помочь ему в такой непростой ситуации? Ответ вспыхнул в сердце, разогнал по венам горячую кровь и спрыгнул на кончик языка, плотно укрепившись в мыслях, как на пуховой подушке. Было очень совестно, и Азирафаэль, пунцовея, как наливное яблочко, размышлял над этим ещё несколько минут. Потом его светлый взгляд незаметно скользнул к телефонной трубке и вцепился в неё клещом. Ангел Начала, херувим, страж Восточных Врат Азирафаэль в очередной раз поддался своему же искушению, когда медленно прижимал к уху гладкую потрёпанную трубку. Бешено бьющееся сердце, охваченное любовью, диктовало ему дальнейшие действия. Набирая номер, омега почти ощущал вокруг запах дорогой кожи и изысканного алкоголя, и это успокаивало его. С нежностью чувств Азирафаэля могли сравниться лишь бархатистые лепестки самой первой розы, которая распустилась в Эдемском саду после того, как Адам и Ева впервые соединили свои уста в поцелуе.