Рокировка по длинному пути

Мы сидели на ковре возле камина и, перебивая друг друга, обсуждали детали операции, изредка прикладываясь к кружкам со сливочным пивом — шипучке с недолгой и легкой имитацией эффекта опьянения. Что-то типа газировки, но не очень сладкой и со вкусом сливочных ирисок. Говорят, зимой его подают со специями в горячем виде.       — Это было невероятно, Рон, — задыхался от восторга Гарри, — Гермиона просто молодец. Она собрала пыль под соседним стеллажом и посыпала ею нашу замену. Ее стало не отличить от настоящей.       — Да ладно, Гарри, ты сам хорош, — смущенно отбивалась девчонка от его похвал, хотя было видно, что ей очень приятны его слова, — а ты успел нацепить на подделку тот клочок пергамента с датой и инициалами.       — А я вроде как ничего не сделал, — притворно надулся я и приложился к кружке.       Они, конечно, стали убеждать меня в обратном, пока адреналин опасности не выветрился и мы немного не успокоились.       — А вообще, мне понравилось, как мы слаженно сработали, — призналась Гермиона.       — Мне тоже, — поддакнул Гарри, — это было классное приключение, и такое опасное.       — Но, надеюсь, нам не придется больше нарушать закон, — сделав серьезное лицо, добавила Гермиона, но тут же снова довольно улыбнулась.       Потом я проводил Гермиону до остановки. Гарри тоже хотел с нами, но мы оба были единодушны и запретили ему рисковать. Идти и правда было недалеко — в конец улицы. Я посадил девчонку в автобус и вернулся в номер. Было еще рано, а колдовать от усталости не хотелось, и мы с Гарри прошвырнулись по магазинам. Закупились недостающим к школе, поглазели на «Молнию». В книжном, под обреченный взгляд продавца, приобрел себе кусачую книгу для уроков Хагрида, и еще пару учебников по Уходу — по которым обучались в Хогвартсе ученики прежних выпусков, и комплект учебников по другим предметам. В аптеке пополнили нужные ингредиенты. Отец перед отъездом дал мне двадцать галлеонов на покупки к школе. И это была самая большая сумма в моей жизни, полученная от отца. Благо почти все нужное мы с Гарри купили в Румынии.       — Постой, Рон, — опешил Гарри, когда мы сели за столик в кафе Фортескью, пристроив сумки на соседние стулья, — ты разве не взял себе Прорицания?       — А на кой? — ответил я. — Если таланта нет, то это пустая трата времени, и ничего ты в гадательном шаре, кроме тумана, не увидишь, как и на дне кофейной чашки. Так чего мучиться, да еще и экзамены сдавать? Тем более что я себе профессию уже выбрал. Мне Руны, Уход и Маггловедение пригодятся, а прорицание — это фигня полная. Но ты не расстраивайся, на Прорицание Гермиона записалась. Мог бы, кстати, тоже, как я, Маггловедение и Руны выбрать, — укорил его, — вместе бы занимались.       — Да ну их. Маггловедение мне неинтересно, а Руны слишком заумные, — скривился Гарри, — хоть и полезные. Такое только Гермионе может понравиться.       — Ты еще Нумерологию не видел — вот где нудятина, — парировал я, отмечая в подлетевшем меню два сорта мороженого и вишневый коктейль. После чего меню, взмахнув обложкой, как крыльями, улетело куда-то в недра подсобки. Гарри вздохнул и тоже сделал отметки в своем меню.       Следующим утром нас разбудила Гермиона. Девчонка бесцеремонно ворвалась к нам в комнату и после нудного припева о нашей неорганизованности попыталась сдернуть с нас одеяла. Гарри вцепился в свое как клещ. Но когда она, окончательно убедившись, что он проснулся, взялась за меня, обмотался им и, поправив очки, убежал в ванную. А я, немного поиграв в перетягивание, разжал руки, оставшись в одних плавках, и сладко потянулся. Хотела стриптиза — получай.       Гермиона забавно покраснела под моей глумливой ухмылкой, бросила отвоеванный трофей и выскочила вон, хлопнув дверью и обозвав меня дураком.       Когда мы спустились, она еще немного дулась. Но когда мы сходили с ней за покупками и, позавтракав в кафе, вернулись в номер, она уже, похоже, забыла утренний инцидент или сделала вид, что забыла. Правда, я клятвенно пообещал ей завести на завтра будильник.       Потом, когда мы, как параноики со стажем, накинули на комнату чары тишины, я нахмурился и признался, что ночью мне было еще одно видение — в поезде будут Дементоры.       — Какой ужас, — пробормотала Гермиона, и я понял, что она с нас не слезет, пока мы не отработаем Патронус до автоматизма. Мы мучились с ним всё оставшееся время до конца лета. Это заклинание требовало контроля, намерения и концентрации магической силы.       — Я не знаю, какое счастливое воспоминание мне использовать, — сокрушался уставший Гарри, — ни одно не подходит.       — У меня то же самое, — чуть не плакала Гермиона. Серебристый заслон у нас выходил отличный, но форму Патронус так и не принял ни у кого из нас. И тут меня осенило:       — Думаю, мы неправильно понимаем посыл, — озвучил я возникшую мысль. — Тут нужны не воспоминания, а светлые чувства, которые они вызывают. Такую магию нужно ощущать сердцем, а не думать о ней мозгами — это как Путь. Попробуй представить себе полет на метле. Свободу и счастье летать как птица, — предложил я Гарри. — А ты, Гермиона, попытайся сосредоточиться на ощущениях от самого колдовства, но не на самом заклинании, а на магическом отклике, ты должна его ощущать при твоей концентрации — то, что делает тебя ведьмой.       У пацана получилось сразу, а у Гермионы с третьей попытки.       У Гарри ожидаемо Патронус оказался величественным красивым оленем с ветвистыми рогами. А вот Гермиона удивила. Ее Патронус был не зверь, а птица — красивая серьезная сова. Ну а у меня вышел добротный щит — очень красивый, переливающийся, и получился намного сильнее, чем раньше. Я представлял себе не воспоминание, а магию, как я ее ощутил впервые в доме у Луны, когда по-настоящему доверился ей.       — Рон, а почему у тебя не вышло? — немного смущенно, испытывая неловкость за свои успехи, спросила Гермиона.       — Я узнавал у Чарли, — не менее смущенно ответил я. — Так бывает, когда ты стараешься защитить не только себя. Патронус в таком случае, по идее, должен трансформироваться в яркий свет, расходящийся от центра на большое расстояние — типа щита-сферы. Просто я не так силен магически, чтобы устроить такое шоу. Но когда-нибудь и у меня получится что-то живое, как у вас.       Дальше Гарри и Гермиона развлекались, передавая через своих Патронусов сообщения друг другу и мне. Сова с серьезным выражением и голосом Гермионы была неподражаема. А потом, когда я рассказал в точности, что я видел, мы распланировали операцию по защите первокурсников в поезде.       Еще мы решили делиться друг с другом выученными заклинаниями. Я научил ребят чарам уборки, некоторым медицинским — тем, что выучил у матери в ее книжках еще до школы, но опробовал только на Снейпе и уборке своей комнаты. Еще никогда номер Тома не был таким сияющим.       Дней за семь до предположительного приезда моих, я смотался в «Нору» за метлой.       — Вот, — обмолвился я, когда вернулся, — эти книги будут вам полезны. Они очищают сознание и в некотором роде могут помочь от Дементоров. А тебе, Гарри, они помогут справляться со вспыхнувшими эмоциями и контролировать их. — И я рассказал им о Ментальной магии и «чтении мыслей». А Гермиона чарами скопировала себе брошюрки и научила нас этому полезному заклинанию.       Девчонка схватилась за новые знания с привычным для себя рвением, а вот Гарри, после пары неудачных упражнений, — когда он просто уснул, — назвал всё сложной заумью. И хоть и пытался, но с большой неохотой. И даже выход сознанием из тела, чтобы враг не смог увидеть скрытое, как и неуязвимость к боли, его не вдохновили. Он был отличным парнем, на самом деле, но немного лентяем. И любил только то, что у него быстро и легко получалось, наплевав на остальное. В то время как Гермиона пыталась без устали, пока не получится.        Она, кстати, дня за три до конца каникул всё же потащила нас в зоомагазин.       — Я сэкономила десять галлеонов и хочу купить себе сову на день рождения, — призналась она. Я знал, что ей, при ее складе ума, не нравилось от кого-то зависеть, а она пару раз уже просила у Гарри Хедвиг, чтобы отправить сову в школу.       Я как-то обмолвился, что знал о ее маховике, и она призналась, что после экскурсии в Министерство написала Макгонагалл, что передумала и отказывается. Она решила не брать Прорицания. Эта девчонка была очень амбициозна, и там, где все были равны, неизбежно выступала вперед. Но, прочитав купленный учебник, она искренне пыталась что-то увидеть в спитом чае в наших чашках — увы, безуспешно. Потом назвала всё шарлатанством для одиноких старых леди, кому нечем заняться, и предпочла не лезть в эту область совсем. Тем более что Прорицания ей в жизни всё равно не пригодятся.       В итоге, без одного предмета, ей обещали подобрать расписание, чтобы она успевала везде. Хотя Маккошка была крайне недовольна своей непостоянной студенткой, и девчонка очень переживала на этот счет.       Примеривалась Гермиона к потенциальному почтальону долго, даже приглядела небольшую серую сипуху, пока неожиданно не вышла из магазина с котом.       — Я не могла его не купить, — вяло оправдывалась она, сверкая довольным взглядом. — Продавец сказал, что Живоглот провел в магазине всю жизнь. Его вечность никто не покупал, а он очень умный — да, Глотик? — ласково ворковала она, поглаживая пушистую шерсть, пока мы несли переноску и упаковку корма. — Я оставлю его пока у вас? — спросила она для проформы, устраивая нового питомца в кресло. — Нужно познакомить его с моим пушистиком, а то он его проглотит.       Котяра был необычайно уродлив, как по мне. Вылитый перс, только размером с некрупную собаку. На книзла не похож совершенно — разве что габаритами, а остальное взял у неблагородного родителя. Но мне он нравился, тем более что в отсутствие Гермионы он ко мне лип. Нагло припирался, ложился на колени и мурчал, как заправский трактор, изредка точа когти о мои мослы — но так, слегка. Видел я его когти — у рыси, поди, и того меньше. Приходилось накрывать ноги пледом, а то брюк не напасешься. Гарри только ржал над нами — рыжий Рон, рыжий кот — наверняка смешно.       Сам я в зоомагазине ничего не купил. Сова мне без надобности, а клетку я в Румынии приобрел, и Чарли мне ее зачаровал. Теперь ни Крыс из нее не убежит, ни кот для Блэка его не стащит. А сову, которую Гермиона выбрала, мы с Гарри решили ей на день рождения подарить — скинулись по пять галлеонов и оформили доставку на нужный день. Она теперь сама к имениннице прилетит, аккурат на праздник.       За день до конца каникул в гостиницу заехала Гермиона и приехали наши. Родители никогда не выглядели так откровенно хорошо. Все загорели и сияли, как медные бляхи. Близнецы докапывались до Перси, а тот делал вид, что взрослый и выше их детских выходок.       Джинни выглядела как маленькая фарфоровая куколка и не отходила от меня ни на шаг — ее откровенная радость от встречи и внимание были чертовски приятны. Она единственная, кроме Перси, который подарил нам с Гарри вредноскопы, вручила мне серебряный браслет под мои подвески с клыками и когтями дракона, что я купил себе в Румынии.       Я тоже подарил ей пару красивых заколок и еще один девчачий блокнот. Все же сестренка у меня милашка. Еще пару лет, и мне придется от нее ухажеров метлой отгонять. Она, кстати, почти не стеснялась Гарри — привыкла, и очень интересно и свободно рассказывала, где они были и что видели. Хотя, как я и полагал, ничего особо они не видели — все разговоры на уровне легенд.       Мать развела привычную суету: громко сокрушалась, что мы оба похудели, что я неприлично вытянулся в рост за время, пока она меня не видела, и всё подкладывала Гарри добавки и заказывала на кухню его любимый пирог с патокой, незаметно роняя слезы, когда мимоходом гладила меня по плечу, пока я наворачивал заботливо пододвинутую мне стряпню.       Отец сделал мне внушение — за то, что мы сюда переехали от Дурслей, но сильно не лютовал — Министр и так планировал нас забрать, да и было заметно, что он озабочен и напряжен, хоть и пытался это скрыть. А вечером Гарри спустился вниз за оставленным учебником и слышал их с матерью разговор.       — Они считают, что Блэк свихнулся и решил меня убить, — поделился он. — Как думаешь, это правда?       — Пока не знаю, — отговорился я. — Но они правы, в школе Дамблдор, и ты в полной безопасности, хотя наверняка в Хогсмид тебя не отпустят. Меня больше, если честно, Дементоры волнуют. Они на психику очень влияют — боюсь, этот год и без Блэка окажется трудным.       Я не мог пока сказать ему правду о Блэке. Он станет его искать и спутает мне все планы. Пацан слишком жалостливый и вспыльчивый. Я не смогу его контролировать, если он взбрыкнет, когда узнает о Крысе-предателе. Что он тогда выкинет, один Бог знает. Да и наверняка он не захочет смерти Хвоста, а ликвидировать того необходимо, пока он к своему лорду не сбежал. В общем, я решил пока промолчать — вот разберется Блэк с крысой, свалит подальше — тогда и скажу.       Утром началась привычная суета. Мы под шумок заказали у Тома бутербродов в дорогу, залили в термос чай, прихватили сливочного пива и сока и двинули на вокзал.       Попали мы туда камином. В книге вроде на машинах на платформу добирались, но тут не так вышло. Так что расширили заклинанием камин и всех нас разом переправили.       Свободное купе мы, как и в книге, не нашли. Пришлось приземляться к Люпину. Тот дрых, как под сонной настойкой. Мужик мне с первого взгляда не понравился. Не знаю почему — интуиция, наверно. Слишком он нарочито-бедный. На его фоне я модник-Малфой, не меньше. И эта его завязанная узлами веревка на чемодане…       Маги, конечно, не всесильны, но магические шмотки обновить нефиг делать, если они уже на волокна не рвутся, а веревку даже из заклинания создадут влегкую. Я сразу ободранную мантию Рона вспомнил — чтобы мать ее просто так Рону вручила, даже не попытавшись ее в порядок привести? … не знаю, чем он ее тогда так допек. Мы, конечно, одеваемся в поношенное, но не рваное и не ветхое, разве что я быстро расту и брюки всегда коротковаты, даже новые, что я сам у магглов покупал. В общем — мутный тип этот Люпин.       Кот Гермионы нашему попутчику тоже не верил. То ли то, что тот волк, влияло, то ли просто он ему не понравился. Котяра улегся мне на колени и не сводил со спящего мужика неподвижных желтых глазищ. Гермиона, к слову, была не против — Глот был очень тяжелый, явно не для девичьих колен. Зато она уселась рядом и за разговором гладила его за ушами. А я думал, что если Люпин проснется и поднимет голову, а кот кинется, то от моих новых брюк останутся одни лохмотья, и я проведу вечер в Больничном крыле, залечивая борозды от когтей.       За крысой, которая и правда заметно похудела и облезла, Глотик тоже наблюдал настороженно — видать, знал, что тот анимаг. Но добраться до нее из-за магического поля на клетке не мог. Крысиной микстурой я Хвоста не поил — купил ему успокоительную настойку — чего животину мучить, все равно ему не полегчает, а так хоть успокоится немного.       Особо ни о чем важном мы не разговаривали, при таком-то соседе. Так, размышляли, куда мы пойдем на выходные, когда нас отпустят в Хогсмид.       Потом проехала тележка со сладостями. Гермиона хотела разбудить профессора, но он усиленно изображал труп.       Спустя пару часов заявились нежданные гости.       — Кого я вижу? — лениво протянул Малфой. — Кучка отщепенцев магического общества. Полукровка, предатель крови и магглокровная выскочка, — Крэбб и Гойл дружно загоготали за его спиной. — Слышал, твой отец в кои–то веки разжился кучей золота, — обронил пацан. — А что, твоя мамочка, случаем, на радостях не померла?       Странно, но после рассказа отца он вызывал во мне злость. Не так чтобы сильную, но ощутимую — не убить, например, но вполне годную на то, чтобы ему вмазать. И придурок, похоже, это почувствовал.       — Ну что ты, наследник Малфой, — легко и тягуче, в тон ему, процедил я и оскалился, пытаясь изобразить улыбку, — какая радость в горсти галлеонов для нищей многодетной семьи? Разве мы, Уизли, сможем умереть спокойно, не подняв обрядовую чарку за упокой рода Малфой?       Пацан под моим взглядом отпрянул и побледнел, но быстро пришел в себя — презрительно скривился и принял надменный вид.       — Пойдемте-ка из этого сарая, — небрежно бросил он и невозмутимо пошел по коридору, а его неизменная свита переглянулась и последовала за ним. Дверь, никем не удерживаемая, захлопнулась.       — Что это было, Рон? — с волнением спросила Гермиона, ловя мой взгляд.       — Ничего, — улыбнулся я, — обычная склока с принцем Слизерина. Ты чего, Гермиона? Лучше скажи, сколько времени, не пора мне идти к Перси?       — Пока нет, — ответила она, все еще не скрывая тревоги, — думаю, нам стоит сначала попить горячего сладкого чая.       Она заботливо накрыла на стол. Пить не хотелось, но, чтобы успокоить ее тревогу, я выпил все.       Как ни странно, но мне полегчало — видимо, Дементоры и правда были неподалеку.       — Вы все поняли? — переспросил я, прежде чем выйти. Они оба синхронно кивнули, и я пошел к Перси.       Брат нашелся в отдельном купе старост. За окном еще больше потемнело, а беспокойство мое усилилось.       — Ты чего, Рон? — напугался Перси — видимо, тоже чувствовал этих тварей, да и вид у меня был не типичный, — случилось чего?       — Дело есть, — сухо ответил я, присаживаясь на соседнюю лавку. Брат присел напротив, не сводя с меня тревожного взгляда. И я подумал, что он, наверное, очень одинок, даже в нашей семье, и, кроме матери, его успехи никого не волнуют. Мы посидели немного в тишине, а потом я поднялся и пошел на выход.       — Ты куда, Рон? — схватил меня за руку он, — что ты хотел?       — Да так, — небрежно ответил я, изображая сомнения, — наверное, глупость…       — Нет, скажи, — потребовал он и усадил меня на лавку.       — Понимаешь, Гарри услышал вчера наших родителей. Они говорили, что Блэк сбежал из Азкабана и теперь школу будут охранять Дементоры. А я читал, что эти твари обожают хорошие светлые эмоции, вот и подумал — а вдруг они решат напасть на поезд? Конечно, выпить кого они вряд ли решатся, но напугают малышню знатно. Сам я сейчас к Джинни и Луне пойду. Гермиона с Гарри останется — мы все этим летом у Чарли Патронус изучали, а как с остальными быть? Я, если честно, о Дементорах ничего почти не знаю. Мы и Патронус как возможного почтальона изучали, и только потом узнали, что он и от Дементоров помогает.       Перси неожиданно принял мои слова всерьез и задумался.       — Думаю, нужно закрыть купе на чары, — предложил он, озвучив при этом мою идею. Я сам хотел это предложить, но не знал, как подступиться. — Дементоры не могут пройти сквозь материальные преграды, и ученики будут в безопасности. Я сам все сделаю. За оставшиеся полчаса, пока мы не приедем, с детьми ничего не случится.       — И ты вот так просто мне поверил? — удивился я.       — А как же, — улыбнулся он. — Ты же врожденный стратег, Рон. Недаром выиграл в шахматы у самой Макгонагалл и спас Гарри и Гермиону. Я думаю, подстраховаться лишним не будет.       — Тогда я пошел к Джинни, — поторопился я, открывая дверь, — тревога усилилась, и я поежился, словно кто-то смотрит мне в затылок.       — Перси, — спросил я, когда он поспешил за мной, — а ты умеешь вызывать Патронус?       — Конечно, — флегматично ответил он, — его изучают на шестом курсе, но он не входит в экзамен, ведь не все могут вызвать материальную форму. В основном — это просто бесформенный дым, но он тоже может защитить.       — И кто у тебя, если не секрет?       — Енот, — ответил он и улыбнулся, — только близнецам не говори, а то задразнят.       Потом он стал методично заглядывать в каждое купе, где ехали ученики с первого по третий курс, и предупреждать, что оно будет закрыто вплоть до прибытия, а дверь запечатал незнакомыми чарами. Двери при этом покрылись словно светящейся пленкой.       Я тоже нашел купе с Луной, Джинни и их фанатской летней компанией. Я специально заранее попросил Джинни сесть в купе с Луной, чтобы не бегать и не собирать всех по вагону.       — Что, девчонки, напоите меня чаем? — весело спросил я, когда замок за мной защелкнулся, присаживаясь рядом с Луной. Не передать, как я соскучился — так давно ее не видел. Она тоже была рада, отложила журнал и невзначай прислонилась к моему боку. Ее магия безмолвно ко мне льнула. Но явно пообщаться было неловко, и мы молча отложили разговоры на потом.       Меня закормили и заговорили. Кружки в магазине шли на ура, но пока только с нейтральными надписями — типа «Любимой мамочке» и подобным. Я слушал, кивал, а тревога все росла, и я втихаря нервно стискивал палочку.       Вдруг свет потух, вагон несколько раз рвано дернулся и остановился, а окна заледенели. Девчонки в темноте вцепились в меня, вскочив с мест. Но по-настоящему напугаться никто не успел. Вагон снова дернулся, в коридоре раздался шум, а в щели под дверью показалось ослепительное сияние. Свет снова включился, и поезд, набирая ход, двинулся дальше как ни в чем не бывало.       Через пять минут громкого обсуждения — что это было? — дверь отворилась, являя довольного Перси.       — Советую переодеться, — важно сказал он, — через десять минут мы будем на месте. И вот, держите — это нужно съесть сейчас, — добавил он и дал каждому, включая меня, по маленькой шоколадке. Значит, Гермиона уже покинула купе и вручила заготовленный нами мешочек Перси. Молодец, все прошло по плану.       — Ладно, я пойду к себе, — улыбнулся я, не скрывая облегчения, и, бросив на Луну ласковый взгляд, вышел из купе.