Рокировка по длинному пути

Когда я вернулся, Люпина уже не было. Зато, кроме Гарри, нашлась компания из Невилла, Симуса и Дина. Они так громко и оживленно переговаривались, что было слышно издалека.       При моем появлении голоса на мгновение стихли — видимо, решили, что Люпин вернулся, а потом меня втянули в купе в четыре руки, усадили на край лавки, и все снова принялись мне что-то втолковывать, перебивая друг друга. Было тесно и невероятно шумно.       — Свет погас, — вдохновенно вещал Симус.       — Ага, — азартно вторил ему Дин, — стало холодно, а Невилл отдавил мне ногу.       — Я не специально, — краснея, оправдывался Невилл.       — Короче, они завалились к нам, — встрял веселый и довольный Поттер.       — Точно, — поддакнул Дин, — мы решили пойти узнать, что к чему, но было так жутко шляться в темноте. И в коридоре кто-то был. Кто-то ужасный…       — Вот мы и укрылись от него в первом же купе…       — А потом что-то подошло к двери…       — Я чуть не обоссался от страха…       — А то, я сам едва не обделался…       — А тот мужик, что тут был, зажег Люмос…       — А дверь открылась, а там оно…       — Монстр, точно вам говорю…       — Стало так хреново, словно сама смерть явилась по наши души…       — У меня внутри словно все заледенело…       — Точно! И у меня…       — Оно хотело зайти, но Гермиона что-то сделала и стало полегче…       — А потом Гарри что-то сказал, и появился олень…       — Ага, такой классный… Гарри, ты ведь нас научишь?       — Я тоже себе такого хочу…       — Он боднул монстра, и того как ветром сдуло. А потом по коридору большой светящийся енот пробежал. Но, когда мы выскочили посмотреть, его уже не было.       — А я просто сидел в купе у сестры и ничего не видел, — признался я, под смешки Гарри.       Потом история бесконечно повторялась, обрастая новыми подробностями, но наконец вернулась Гермиона.       — Гермиона, где тебя носит? — накинулся на нее.       — Я иду от Перси, мы раздавали всем шоколадки. О, это было так здорово, Рон, — начала она, но дверь открылась снова, и в купе хотел зайти Люпин, но, увидев такое столпотворение, нерешительно замер на пороге.       — Вам стоит вернуться к себе и переодеться, — мягко улыбнулся он, — мы скоро прибываем. И вот, возьмите, — добавил он, протягивая Невиллу большую плитку шоколада, — разделите на всех.       — Спасибо, сэр, — смущенно покраснел Невилл и помотал головой, — но нам Гермиона уже шоколадки раздала.       — Вот как? — удивился Люпин и посторонился, чтобы наши парни могли выйти. — Хорошо.       Он прошел вперед и положил плитку на стол.       — Думаю, шоколада много не бывает, так что, возьмите себе, лишним не будет, — улыбнулся он и окинул наши лица светлым взглядом. — Вы молодцы. А ты ведь Гарри? Патронус в таком возрасте — это просто невероятно.       — Ничего невероятного, — буркнул Гарри, но выглядел довольным, — Рон и Гермиона тоже так могут.        Люпин смешно округлил глаза и посмотрел на нас с явным интересом.       — Однако… что же, я пойду, а вы переоденьтесь, — сказал он, прежде чем выйти.       — Думаю, с учителем в этом году нам повезло, — констатировала Гермиона, накидывая мантию.       — Похоже. Это пока самый вменяемый из тех, что были, — поддакнул Гарри, нацепив мантию и плюхаясь обратно на лавку, — жаль только, что через год его тут не будет. А что? — ответил он на возмущенный взгляд Гермионы, — проклятье на должности еще никто не отменял.       — Ребята, вы молодцы, — улыбнулся я, присаживаясь рядом с Гермионой и скидывая с колен ее кота, но он все равно упорно возвращался, пока я не сдался, — сработали как надо.       — Да, Гарри молодец, а вот я… — скуксилась откровенно расстроенная Гермиона. — Я не смогла вызвать полноценный Патронус. Была так напугана, что он не получился — только щит, как у тебя, но слабый.       — Зато, когда ты его установила, мне стало легче, и я все же смог вызвать своего Патронуса, — возразил Гарри.       — Думаешь? — оживилась Гермиона.       — А то, ты же видела, как мы все оцепенели, — с жаром подтвердил пацан.       Девчонка мило порозовела и перевела тему:       — Рон, твой брат просто герой, — оживилась она, и повернулась ко мне. — Его Патронус прогнал Дементоров в двух соседних вагонах. Енот — ты представляешь? Такой милый… А потом мы ходили и раздавали всем шоколадки. Это так здорово — чувствовать себя нужной и знать, что делать. Наверное, я хочу стать лекарем… правда, я еще не совсем решила… магия такая разнообразная, и мне все интересно, — частила она. Думаю, несмотря на внешнее спокойствие, она сильно испугалась, а бурная деятельность не дала ей скатиться в истерику, и вот теперь ее трясет от пережитого. Дементоры — поистине жуткие твари.       — Ты везде преуспеешь, Гермиона, с твоими-то мозгами и упорством, — мягко подбодрил ее я, легко приобнимая за плечи и прижав на мгновение к своему плечу.       — Спасибо, Рон, — вскинула она на меня благодарный взгляд…       Как только нас ссадили с поезда, нас окружили шепотки. История изгнания из поезда Дементоров ушла в народ. Хотя, чему я удивляюсь? Дин не в силах сохранить ни один секрет, как и Невилл. Перси я не заметил — он, наверное, уже в замке на ковре у Директора, а Гарри теперь отдувается за двоих. Даже старшекурсники бросали на него одобрительные и недоверчивые взгляды.       Перед пиром Дамблдор представил нам двоих новых профессоров. Зал им дружно похлопал, и тут же ученики зашушукались — обсуждая новых учителей. Снейп, к слову, смотрел на Люпина с отвращением, но в общем ажиотаже это вряд ли кто заметил.       Потом Дамблдор посерьезнел и толкнул речь про охрану и Дементоров. Перси сиял как золотой галлеон, и все горделиво поглядывал на свою Пенелопу — директор похвалил его лично, попросив выйти на середину зала. Теперь в школе два героя — надеюсь, Хогвартс устоит.       В спальне Гарри, по многочисленным просьбам, еще раз продемонстрировал нашим своего Патронуса. Ребята не слезали с него, пока он не пообещал их научить.       Мы поедали сладости и рассказывали, как и где провели лето, и обменялись подарками. Драконов в этом году мы с Гарри не привезли, зато привезли на подарки клыки и когти на цепочках. Парни остались довольны.       А нам с Гарри подарили «куриного бога». Симус сказал, что он отгоняет плохие сны, и мы повесили его в изголовье наших кроватей.       Невилл, смущаясь и краснея, вручил всем по засушенной ветке с яркими красочными ягодами. Окрестил их каким-то непроизносимым названием, и сказал, что это магическое растение отгоняет злых духов. Мы тоже пристроили его в изголовье —эта защита тоже будет не лишней, особенно, когда кругом Дементоры.       Симус стащил из дома двухлитровый бочонок эля — так что мы его приговорили и улеглись спать.       Утром, в Большом зале, слава опять догнала Гарри. При его появлении все притихли, а Малфой состроил брезгливое выражение и отвернулся. Мы уже почти дошли до места, когда Гарри окликнула одна из девушек. Навскидку — курса седьмого. Здоровая хмурая деваха.       — Поттер, — решительно перегородила нам дорогу она, не обращая внимание на нашу многочисленную компанию. — Это правда, что ты можешь вызывать Патронус?       — И что дальше? — насупился Гарри. Мы вчера поздно легли, не выспались, и он был не в духе.       — Покажи, — потребовала она. Парень хотел упереться, но я заметил, что все на нас уставились и ждут.       — Ой, да покажи ей, Гарри, и пусть отвяжется, — вмешался я, увидев, что он настроен спорить, — иначе они все за тобой ходить будут. И давайте уже поедим.       Гарри, увидев, что мы расселись и принялись за завтрак, взмахнул палочкой, и по залу, под восхищенные взгляды, пробежал серебристый олень. Сделал круг и растаял.       — Это все, или тебе еще что показать? — проворчал Поттер, но девчонка неожиданно улыбнулась.       — Класс! Не ожидала от малолетки, — сказала она и ушла к столу Барсуков.       Больше ничего особо не случилось. Правда, подошел несколько нервный Хагрид с дохлым хорьком в руке. Выглядел он несколько обалдело. Признался, что всегда мечтал преподавать, но опасался оплошать. Мы его поддержали, конечно. Но, когда он все же ушел, все вздохнули с облегчением — рассеянное размахивание дохлой зверюгой над тарелками аппетиту не способствует.       После завтрака все наши, кроме меня и Гермионы, ушли на прорицания, а мы с ней потопали на маггловедение.       Было интересно узнать о магглах с точки зрения волшебников.       Этот предмет выбрали всего пять человек, включая нас. Вела его профессор Чарити Бербидж — симпатичная, но какая-то усталая блондинка лет сорока.        Первый урок был посвящен индивидуальным методам волшебника, обеспечивающим сохранения Статута. Я с удивлением узнал, что «Конфундус», «Обливиэйт», «Магглоотталкивающие чары» и им подобные заклинания, вполне разрешены к применению на людях и изучаются на пятом курсе. И каждый, кто его закончил, в обязательном порядке их сдает, отдельно от основного экзамена, иначе диплом об окончании Хогвартса ему не выдадут. У волшебников нет маггловских документов, как и посещать маггловский мир им особо незачем, и в случае форс-мажора они просто и незатейливо применяют подобные чары, чтобы не спалить Статут. И более того, если, например, сам волшебник не справился, и пришлось подключать группу «Стирателей памяти», то его ждет большой штраф, и взыскание — если он работает в Министерстве. Даже если приложить «Обливиэйтом» мага, ничего не будет. Считается, что волшебники сами себя защитят от подобного, а нет — значит, сам виноват.       После мы пришли к кабинету Трансфигурации, где уже стояли наши. Гарри выглядел одновременно злым и расстроенным.       — Что произошло? — коротко спросил я, встав рядом.       — Ничего, — раздраженно отмахнулся Гарри, — дурацкие «Прорицания»…       Но тут дверь распахнулась, и все ринулись в аудиторию. Маккошка начала было лекцию, но обстановка в классе была подавленной. Никто даже восторженно не ахнул, когда она обернулась кошкой.       — Что сегодня со всеми вами? — сухо поинтересовалась она. Все взгляды скрестились на Гарри, а Лаванда робко подняла руку.       — Видите ли, профессор, — начала она, — у нас первым уроком было «Прорицание», и вот…       — Понятно, — скривилась Макгонагалл. — Кому на этот раз предсказали смерть? Вам?       — Нет, — торопливо ответила Браун, для верности помотав головой, — Гарри…       Взгляд декана обратился к пацану. А ее утешительная речь привела его в чувство. Дальше все пошло по плану.       В конце урока Поттер задержался и спросил у декана — нельзя ли ему отказаться от прорицания и перейти на маггловедение? Но увы, придется посещать уроки до годовых экзаменов, и то, если он сдаст тесты в конце учебного года по другому предмету на замену. Вот если бы он сразу взял три предмета, тогда от одного можно было смело отказаться - все равно бы два обязательных осталось. Короче, мы посоветовали ему не загоняться с этой старой стрекозой. А я планировал подсыпать ей в херес слабительного, если не оставит пацана в покое.       После обеда мы, лениво перебирая ногами, поперлись на урок Хагрида. Погода выдалась замечательная. Немного сыро после вчерашнего дождя, зато солнечно и тепло. Ночью, конечно, уже подмораживало, но днем, в такие ясные дни, воздух прогревался, и создавалось ощущение лета. Хотелось просто развалиться на траве и прикорнуть под тихое переругивание друзей.       Урок новизны не принес — Хагрид подвел нас к большому загону, и, под едкие поддевки Малфоя и ко, попытался более связно донести до нас тему урока, но, все время, видимо, от расстройства и волнения, терял мысль.        Потом плюнул на это дело и усвистал в лес, дав время слизеринцам поупражняться в остроумии. Наши, разумеется, не сдержались, и намечалась драка, но в самый разгар взаимных оскорблений появился Хагрид и продемонстрировал нам гиппогрифов.       Когда эта толпа недо-птиц ринулась в нашу сторону, удерживаемая только цепями в руках лесника — все забыли об обидах и злости и отпрянули от загона.       Минут десять Хагрид распинался, какие эти животины милашки, и еще минут двадцать, под наши скептические взгляды, уговаривал нас зайти в загон и пообщаться поближе.       — Ну, что же вы… — растерянно бормотал он, перебегая взглядом с одного на другого, — никто не хочет? Гарри? Рон? — с надеждой уставился он на нас. Гарри вроде бы дернулся, но я его тормознул.       — Не, Хагрид, я пас, — сказал я. — Но давай ты сам нам все покажешь, а мы просто запишем или зарисуем? — предложил я. — Ты же профессионал, у тебя лучше получится с такими опасными зверями общаться, а мы, что — сделаем чего не так… Лучше не рисковать.       Удивительно, но даже слизеринцы заткнулись и напряженно молчали. Похоже, контактировать с шумными и непредсказуемыми существами никому не хотелось.       — А я хотел, чтобы вы на них полетали, — огорченно признался Хагрид, и все одновременно передернулись от такой перспективы.       — Не стоит, — неожиданно вмешалась Гермиона, доставая блокнот, — лучше расскажите нам, сэр, подробнее об этих милых созданиях, а мы законспектируем. — Все ученики переглянулись и шустро зашуршали бумагой. На профессора уставились десятки вопрошающих глаз.       — Э…мм. Дайте подумать… Гиппогрифы… — и лекция началась…       Когда она закончилась, все вздохнули с облегчением и ринулись к замку.       — Он ненормальный, — возмущенно распинался обогнавший нас Малфой со своей свитой, — притащить на урок такое чудовище. Напишу отцу…       Сам Хагрид выглядел огорченным, но мы его подбодрили, как умели.       — Я же как лучше хотел, — бормотал он, — чтобы интересней. А никто…       — Хагрид, — вмешалась Гермиона, — это была замечательная лекция — смотри, — она протянула ему три листа убористого почерка и зарисовку, смутно напоминающую гиппогрифа. Хагрид был впечатлен.       — Это что, все я наговорил? — откровенно удивился он.       — Конечно, — закивала Гермиона, — ты настоящий учитель. Профессионал. Только… Давай ты подберешь для уроков таких зверей, чтобы их можно было погладить.       — Так гиппогриф… — начал было он, но я его перебил:       — Нет, Хагрид, — встрял я, — они, конечно, красивые создания, но для нас пока рановато. Я бы единорога посмотрел, нюхлера, джарви, шишугу, пегаса, феникса. Что-нибудь милое, с мягкой шерстью. Ты огромный и сильный, да и со зверьем хорошо ладишь, а мы твоим гиппогрифам на один укус. Что для тебя милый щеночек - для нас цербер. Ты же не хочешь, чтобы на твоих уроках кто-то пострадал? Напишет тот же Малфой отцу, и припрется в школу Попечительский совет. Устроят тебе проверку и турнут с места профессора, и что мы тогда делать будем?       — Да, Гермиона и Рон правы, — вмешался Гарри, — не стоит рисковать. Вот курсе на шестом я бы пообщался с таким зверем.       — Ладно, — вздохнул Хагрид, сдаваясь под нашим напором, — единороги, так единороги.       — Рон, ты чуть урок не сорвал, — попенял мне Гарри, когда мы шли к замку. — Ну, подумаешь, полетал бы я, и все дела. Этот гиппогриф так ничего — вроде спокойный и послушный. Хорошо, Малфой особо не вякал, а то Хагрид бы расстроился.       — Да? — усмехнулся я, — а если бы ты со спины по перьям соскользнул и свалился? У Хагрида даже палочки нет. Чем бы он тебе помог? От тебя бы только горстка костей осталась, а Хагрида в Азкабан вернули.       — Рон прав, Гарри, — вмешалась Гермиона, — а вдруг бы этот зверь кого-то покалечил и оставил инвалидом — ты когти у него видел? А их в загоне больше дюжины. Разве бы Хагрид успел, если бы несколько животных сразу взбесились?       — Ладно, — неохотно согласился Гарри, — но я бы не против пообщаться с таким красивым животным.       — Так попроси Хагрида в частном порядке устроить вам встречу, — фыркнул я, — он будет счастлив.       Гермиона весело фыркнула, мы переглянулись и рассмеялись. Лично я был счастлив тем, что не пришлось спасать Малфоя и Клювокрыла — ну их обоих…