Рокировка по длинному пути

Второе испытание для чемпионов случилось в субботу прямо после завтрака. В начале девятого сытые и довольные ученики, оживленно переговариваясь и делясь соображениями, гурьбой двинули к озеру, предвкушая новое развлечение. Денек выдался на славу — ясно, морозно, но не ветрено — самое то, чтобы провести его на природе и при этом не околеть от промозглой сырости. И спасибо Макгонагалл, что она отвела нас в сторонку перед завтраком и предупредила насчет Гермионы, а то Гарри уже собрался землю рыть, чтобы ее найти. Честно говоря, не ожидал от Маккошки подобной чуткости. Потом у ворот я перехватил Луну, к нам присоединился Хагрид, пожелавший сесть с нами, и мы слились с толпой.       Уже на подходе к месту проведения убедился: даже если бы не читал книг, нас все равно не ждет ничего зрелищного. На берег озера перенесли трибуны с прошлого задания. Одинокие несуразные строения на пустынном пляже смотрелись как инородные тела, случайно заброшенные сюда ураганом. Щитов для трансляции, как на чемпионате, установить не догадались, и нам предстояло тупо пялиться в неподвижные воды озера. С таким же успехом можно было просто за обедом объявить победителя.       К девяти из палатки появились чемпионы. Им озвучили задание и скомандовали старт. Бедолаги скинули с себя мантии и подошли к кромке озера.       Крам ожидаемо рванул первым, едва услышал свисток, и сразу нырнул, а когда показался над поверхностью, то уже стал недо-рыбой. Зрелище чуднОе — голова акулы, а остальное от человека. Словно нацепил огромную объемную маску прямо до плеч. Но Крама неполное превращение не смутило. Высокий гребень плавника, переходящий с головы на спину, плавно разрезал озерную гладь и быстро скрылся в глубине, словно его и не было.       Флер, поеживаясь, сделала два маленьких шага к воде, словно сомневаясь в предстоящей затее, и все взгляды парней жадно прикипели к ней. Зрелище полуголой француженки заметно скрасило нам предстоящую скучищу. Что там собирался колдовать Диггори, уже никого не волновало. Но парень не дал о себе забыть. Он поравнялся с Флер, взял ее ладонь в свою, улыбнулся и что-то сказал. Девушка тоже ответила ему теплой улыбкой. Дамблдор на судейской трибуне довольно кивал с мечтательным видом, задумчиво похлопывая пальцами по ограждению, видимо, всецело одобряя дружбу народов, а вот мадам Максим выглядела весьма недовольной. Ей явно не нравилось, что ее подопечная сдружилась с конкурентом за победу.       Наша парочка торопливо наколдовала себе пузыри на головах и тоже скрылась из виду.       Время потянулось. Сначала мы не сводили пристальных взглядов с озера, но из-за облаков выглянуло солнце, и блики на воде невыносимо резали глаза — смотреть стало совершенно невозможно, и все привычно вернулись к разговорам.       Одни девчонки умилялись красивой паре, другие костерили бесстыжую Флер, парни, азартно споря, громко обсуждали плюсы и минусы превращения Крама, но большинство, понизив голос — видимые достоинства купальника француженки. Кто-то даже рассмотрел у замерзшей Флер торчащую горошину соска. Вот так незатейливо и скоротали время. Лично я слушал Луну — она и Хагрид перечисляли нам с Гарри существ, что жили в Черном озере, и на пару переживали за гигантского кальмара и озерную фауну.        Первым, минут через двадцать пять-тридцать, появился Крам с Гермионой. Выглядела подруга, как утопленница, и все еще была под заклятьем сна. Их встретили бурными овациями все трибуны уже только за то, что они вообще появились, и хоть что-то произошло.       Следом, опоздав минут на пятнадцать, вынырнул Диггори, таща на буксире какого-то парня. Вроде это был его лучший друг. Его появлению тоже порадовались, особенно наши, а учитывая, что нас на трибунах большинство… Гвалт стоял неимоверный.       Флер провозилась больше часа, мы уже подустали ждать и начали подмерзать, несмотря на чары, а судьи на трибунах недоуменно переглядывались. Однако и она шумно вынырнула, прижимая к себе девочку лет семи. Светлые волосы ребенка прилипли хаотичными серыми прядями на лицо, кровавые подтеки, кожа бледная… Смотрелось страшно — словно девочка мертва. А Флер еще добавляла драмы, плача и цепляясь за тело, оставляя на коже ребенка кровавые разводы. Болельщики сначала вроде приветственно заорали от радости, но потом наступила оглушительная тишина, разбавленная только редкими отчаянными возгласами Флер на французском и рыданиями. К ним уже торопились от судейской трибуны Директор и мадам Максим, а от палатки бежали Помфри и взволнованный Диггори.       Пострадавших тут же отправили в мед. палатку, оставив присутствующих в нервном ожидании. Выглядывающие из воды вблизи берега уродливые серо-зеленые лица русалоидов, похожие на мутантов-утопленников, тоже не добавляли хорошего настроения. Все внезапно вспомнили, что турнир не только развлечение и повод выбраться из замка, но и реальные жертвы.       Минут пять спустя вышел Дамблдор и успокоил присутствующих. С девочкой, сестренкой Флер, все в порядке, она совсем не пострадала и просто спала. А вот самой Флер не повезло. На нее напали гриндилоу, знатно расцарапали и сломали щиколотку. Так что на девочке была ее кровь.       Короче, всех спящих разбудили, а о чемпионах позаботились. Дамблдор поговорил с царицей русалок, и еще минут через двадцать ожидания огласили вердикт.       Краму сняли несколько баллов за неполное превращение, но подкинули за то, что он уложился в заданное время.       Диггори, соответственно, занял второе место, а Флер третье — она, конечно, накосячила и не уложилась в срок, но пленника спасла.       Чемпионов поздравили, и зрителей распустили аж до конца июня. Вот и все.       — Гадские гриндилоу, — по дороге к замку распинался Симус, который симпатизировал Флер. — Сломать девушке ногу! Да я бы самолично отломал им все их уродские пальцы до одного!       — Но ведь это мы влезли на их территорию, — неожиданно отмерла Луна, вперив в парня неподвижный взгляд. — Потому они защищались как умели. Если лезешь без приглашения в чужой дом, будь готов к неприятной встрече.       — Эмм… — глубокомысленно выдал Симус, не найдя чем ответить, и переглянулся с Дином. А я спрятал улыбку в шарф — Луна просто чудо.       Самое неприятное и раздражающее началось после. К обсуждениям и спорам второго тура добавились местные сплетни. В следующем номере «Пророка» вышли статьи о чемпионах, где вовсю обсуждали романы Крама и Гермионы, Диггори и Флер. Скитер постаралась на славу, и фото прилагались. Но если парой с француженкой она умилялась, то по Гермионе прошлась бульдозером, огласив все подробности, что Крам шептал девушке на ушко, и всерьез намекая на приворотное зелье. Гермиона умело удивляла общественность невозмутимым видом и насмешливыми взглядами, но мы с Гарри догадывались, чего ей это стоило. Быть в центре внимания, тем более в любовном скандале, девушка не привыкла, и ее это очень раздражало.       В полную травлю дело не перешло — мы с Гарри бдили, но не проходило и дня, чтобы слизеринцы не подняли эту тему. Поклонницы Крама тоже не отставали, найдя подходящую причину для симпатии своего кумира к простой незаметной девчонке.       Скитер и к Поттеру несколько раз подбиралась насчет статьи, но ее, видимо, окоротил директор. Она могла писать о Дамблдоре всякую чушь, но в Хогвартсе он распоряжался безраздельно и мог всерьез запретить ей появляться на территории школы, потребовав заменить ее на другого журналиста. Так что про Гарри, конечно, все это время появлялись заметки в «Пророке», но так, мелочные по содержанию — полная чушь, которой даже домохозяйка не поверит. Парень, к слову, их не читал.       Короче, когда эта писака стала портить нам жизнь, я решил не ловить ее сам и не напрягать Гермиону, которой явно не до того, а просто сдал тайну Риты Снейпу. И через неделю раздражающие нас статьи прекратились. Что он затребовал с журналистки за свое молчание, мне даже не интересно, но надеюсь, теперь она надолго уймется и не будет жужжать над ухом.                                                                                                 ***       Моя интуиция взвыла дурниной в середине марта, на Зельях. Ближе к концу урока дверь громко хлопнула, и в класс заскочил Каркаров. Он, не замечая нас, прямиком кинулся к удивленному и недовольному Снейпу, который вовсе не обрадовался его приходу. Мужчина выглядел и вел себя странно — словно под дурью. Говорил громко, глаза лихорадочно блестели, да и вел себя несколько неадекватно. Настаивал на немедленном разговоре, настойчиво тесня зельевара в сторону хранилища ингредиентов, не желая ждать. И никакие увещевания Снейпа не срывать ему урок и перенести встречу на него не действовали. Благо до конца урока оставалось всего десять минут, в течение которых Каркаров ходил за Снейпом по классу след в след. Мы, удивленно поглядывая на странного визитера, перелили зелья по колбам, и нас выперли из класса еще до звонка.       Друзья, обожавшие тайны, немного поудивлялись — чего это Каркарову так приспичило поговорить с зельеваром? Но сошлись, что бедолаге просто что-то подлили. В школе только и смотри, как бы кто чего не подлил — каждый второй рад посмеяться за чужой счет.        Только вот я сильно сомневался, что директору и гостю могли что-нибудь подлить, и, хоть и кивал, соглашаясь с друзьями, никак не мог успокоиться. Я-то знал из книг, что у Каркарова, видимо, потемнела метка, а значит, лорд близок к возвращению. То есть его дух еще не возродился в теле, но уже облачился в подобие плоти. Крауч, похоже, все же смог сбросить заклятье и нашел лорда. Да и Берту, судя по газетным заметкам, так и не нашли и уже объявили в официальный розыск. Только вот откуда Крауч узнал, где дух лорда искать? Хвост у нас шпионил, а потом ему крысы подсказали, а этот?       Эта мысль никак не выходила из головы, и как-то ночью меня осенило. Все куски пазла встали на место, картинка сложилась, и я со стоном подскочил на кровати. Боже — какой же я непроходимый идиот! И доверчивый придурок!       Я предупредил Снейпа о Крауче в начале года. Но он поговорил со мной об опасности для Поттера только в декабре. Почему не раньше? Ведь прав я или нет, угроза для Гарри никуда не делась. Значит, что-то изменилось, настолько важное, чтобы требовалось принять меры. На тормоза Снейп не похож, как и директор. А вот я явно тормоз, раз только теперь сообразил.       Значит, в декабре Крауч, или кто-то другой, все же появился в Хогвартсе под чужой личиной, и Снейп увидел его по карте. А тут еще и Каркаров с активной меткой прибежал. Получается, Крауч точно возродил лорда, и теперь, по его приказу, добрался до Моуди, чтобы выкрасть Гарри, и пацан в опасности. Как у учителя, у Моуди есть доступ к любому ученику в школе, значит, он может принять любой образ близкого для Поттера человека. В замке Гарри ничего не грозит, а вот вне его… Вот почему Снейп меня предупредил — я к пацану ближе, вижу, с кем он общается. Ай да Снейп — сукин сын, чтоб его!       Часы показали начало четвертого, когда я под мантией Поттера добежал до подземелий и, спрятав ее в карман, заколотил в двери. Несмотря на рань, мне быстро открыли и затянули внутрь. Снейп был уже одет в учительскую мантию, словно еще и не ложился, и вовсе не выглядел удивленным, когда вперил в меня недовольный взгляд.       — Десять баллов с Гриффиндора, Уизли, — зло прищурился он, хватая меня за локоть и грубо толкая в ближайшее кресло. — За вашу возмутительную наглость. Не припомню, чтобы разрешал вам приходить ко мне, когда вам вздумается.       — Что поделать, сэр, — раздраженно ухмыльнулся я, борясь с желанием сорваться, — мне так удачно «вздумалось», что я не мог ждать до утра.       — Говорите и выметайтесь, — коротко приказал Снейп, махнув мантией и усаживаясь в кресло напротив.       — Что, даже чаю не предложите, сэр? — издевательски протянул я, мечтая впечатать кулак в его гадскую двуличную рожу. — Я смотрю, вы многое переняли у Дамблдора. Налей наивному идиоту чайку и под вкусняшки, в доверительной беседе, он сам тебе все выложит.       — Уизли, — угрожающе прищурился Снейп.       — Значит, Крауч все же пробрался в замок? — перебил я. — И когда вы собирались мне рассказать? Сэээр, — нарочито вежливо добавил я. Думал, он разозлится, но он, наоборот, сразу успокоился.       — Не моя вина, что до вас так долго доходит, Уизли, — ровно ответил он и устало потер переносицу. — Вам отлично известно, что я в некоторых случаях не могу говорить прямо. Но уверяю вас — у Дамблдора все под контролем.       — Тогда почему он тянет? — спросил я, тоже успокаиваясь. — Почему не схватили Крауча сразу и не отправили в Азкабан?       — Директор считает, что нужно выяснить, зачем Крауч проник в Хогвартс, и взять его с поличным, — поднял прямой взгляд Снейп.       — Я вам уже говорил — зачем, — вновь раздражаясь, буркнул я. — Лорду нужна кровь Поттера для ритуала. Он хочет возродиться с помощью зелья — кость отца, плоть слуги и кровь врага. Взяв кровь Гарри, он сможет его убить. А директору выгодно его воскрешение, потому что дух уничтожить нельзя, а тело — вполне. Дамблдору на руку, если лорд получит тело, вот он и тянет время.       — Какая чушь, — пренебрежительно фыркнул Снейп и посерьезнел. — А вот откуда вам известны темномагические зелья такого уровня?..       — И откуда, я вам тоже уже говорил, — вскинулся я. — Да поймите вы. Дух лорда может взять под контроль любого. И теперь лорд уже не будет действовать так топорно и самонадеянно, как сделал это в теле Квиррелла. Он может стать кем угодно, никто и знать этого не будет. Тем же министерским работником, и устроить тихий переворот в министерстве. Дамблдору выгодно, чтобы лорд обрел свое собственное тело, а не занял чужое — он не сможет доказать, что кто-то одержим лордом, когда все считают, что тот уже давно умер. Я содрогаюсь от мысли, что слуга Лорда ходит по замку рядом с моими близкими.       — Вы поражаете меня степенью извращения вашего разума, Уизли, — необычайно серьезно ответил Снейп, помолчав и подумав. — Стоит благодарить мироздание, что подарило нам Темного лорда не в вашем лице. Боюсь, против такой бурной фантазии, как ваша, любые меры будут бессильны… Я подумаю, как донести ваши мысли до директора. А пока обещаю, что прослежу, чтобы вы и ваши близкие не пострадали. Большего я, при всем желании, сделать не могу.       — Мне этого хватит, сэр, — ответил, пока он провожал меня до двери с донельзя задумчивым видом. Я же, в свою очередь, почти успокоился — за Моуди присматривают, и теперь главное — держаться от него подальше.                                                                                                 ***       Гром грянул в апреле, на пасхальных каникулах. Мы уже пару месяцев упорно готовились к экзаменам, да и Флитвик завалил меня индивидуальными занятиями. Нас так загрузили, что вздохнуть некогда. А на выходных я иногда провожал Луну в Хогсмид, или с Гарри и Гермионой в магазин сладостей бегали — запасы пополнить. Короче, все остальное как-то на задний план отошло. А тут я с Перси в коридоре столкнулся.       Мы с братом давно не общались. Зная его рвение к работе, я старался ему не навязываться особо — так, раз в неделю приносил ему конфеты, а он мне материны пирожки передавал — директор, как и для всех учителей, в его комнате по субботам на час камин для связи открывал, для общения с родней. Я сам пару раз с матерью говорил. Но сидеть и болтать нам с Перси было особо некогда. Парень от нагрузки очень похудел, да и выглядел неважно — они с Пенелопой, похоже, разбежались, и он очень переживал. Да и Гермес — его любимая сова, улетел с письмом и не вернулся. Я краем уха слышал, как Хагрид говорил, что какая-то хищная птица в округе завелась, трех школьных сов успела задрать, пока он ее не подстрелил. Вот и Гермес, похоже, так же сгинул.       Короче, иду с обеда в башню, смотрю, Перси целый ворох свитков левитирует. А тут малек какой-то пролетел мимо, брат отвлекся, и вся груда бумаг на пол упала и разлетелась. Ну, я, конечно, бросился к нему.       — Привет, Перси. Давай помогу, — предложил я и добавил, когда нас чуть не сбила галдящая стайка ребятни. — Без магии быстрее получится.       — Ну помоги, если не торопишься, — кивнул Перси, смерив меня быстрым странным взглядом, и благодарно улыбнулся. — Меня в учительской попросили по пути опросники профессору Моуди занести.       — Нет, я совершенно свободен, — с готовностью подорвался я, забирая из его рук половину свитков и делая пару шагов в сторону лестницы. Оставлять брата наедине с Моуди-Краучем не хотелось. — Джинни обижается, что вы теперь не встречаетесь по субботам.       — Совсем нет времени, — посетовал он, притормаживая и поудобнее перехватывая свою кипу бумаг. Его голос из-за преграды звучал глухо. — В замке иностранные гости, и к патрулям подключили не только деканов, но и всех профессоров. А я, хоть и преподаю только у первых трех курсов, но проверяю задания у всех, и вопросы к экзаменам тоже для всех курсов составляю.       — И как они без тебя столько лет обходились, — фыркнул я и потерял свиток. Пришлось изловчиться, нагнуться и пошарить по полу, чтобы и другие свитки не растерять.       — Ну, так с призрака какой спрос? — философски заметил Перси. — О, кажется, пришли. — Он изогнулся и толкнул бедром дверь, и она, на удивление, распахнулась. Хотя кабинеты запирали на магию не все профессора. Обычно на входах стоял только блок от учеников, чтобы не шарились в классах без учителя. Но от параноика Моуди я такого не ожидал.       — Складывай на стол, — сказал Перси, с явным облегчением сгружая свою поклажу на широкую пустую столешницу. Я разжал руки и огляделся — хозяина, на наше счастье, в кабинете не было.       — Пойдем, — улыбнулся Перси, растирая затекшие руки, — попьем чаю у меня.       — Давай, — обрадовался я и направился к двери.       — Империо, — раздалось за спиной, и на душе наступила тишина, словно окружающее, и я в нем, на мгновение замерли в покое.        Перси обошел меня и уставился на меня прямым жестким взглядом. При виде его меня захватил восторг — я нужен моему кумиру, и я сделаю все для него. Что он желает? Я готов повиноваться.       — Слушай внимательно, Рон, — холодно и четко приказал мой господин, пока я ловил глазами его льдистый совершенный взгляд, в надежде услужить. — Сейчас ты найдешь Поттера и предложишь ему пойти в Хогсмид. По дороге ты уговоришь его смотаться до вечера в «Нору». Скажешь, что наша мать за него переживает и очень соскучилась по всем нам. Расскажешь, что уговорил меня аппарировать вас до вечера в «Нору». ТЫ ДОЛЖЕН УГОВОРИТЬ ЕГО! ТЫ ПОНЯЛ? — раздалось у меня прямо в мозгу и раскатилось теплыми ласковыми волнами по телу, подавляя любое сопротивление.       — Да, Перси, я понял, — улыбнулся я. — Не переживай, я все сделаю.       — Жду тебя через час возле перелаза, за деревней. Пройдете по главной улице и свернете направо сразу за лавкой «Дервиш и Бэнгс». Иди, и ни с кем это не обсуждай.       — Встретимся через час, Перси, — просиял я и поторопился на выход. На душе было радостно и легко, словно все проблемы вмиг исчезли.       Но не успел я выскочить за дверь, как мне навстречу попался Моуди, и я от неожиданности отпрянул.       — Уизли? — нахмурился он, — какого дьявола ты забыл в моем кабинете?       — Это я попросил его помочь, профессор, — тут же подошел к нам Перси. — Флитвик передал вам некоторые бумаги. Рон, ты, кажется, куда-то торопился? — с намеком добавил он, и давление на сознание усилилось. Но я не мог бросить своего бога и повелителя наедине с убийцей.       — Я подожду тебя, Перси, — сквозь силу выдавил я и пошатнулся, — мне нужно с тобой кое-что обсудить. Это очень важно.       Мое сознание от напряжения и противоречивых команд словно разделилось на два. Одна часть настойчиво требовала остаться и не дать Моуди навредить моему кумиру, а вторая — бежать исполнять приказ. Эйфория ослабла, накатила боль, а в голове разлился липкий туман, раздались настойчивые шепотки, но я упрямо не сдвинулся с места. В конечном итоге моя потребность защитить победила — выполнить приказ я еще успею — времени хватит. От пришедших к согласию двух сознаний муть в голове ослабла, и я незаметно, как мне думалось, потянулся к палочке.       — Уизли, немедленно подите вон, — приказал Моуди. Его здоровый глаз угрожающе прищурился, а волшебный вращался в глазнице как бешеный. Но он тут же перевел взгляд на Перси. — Мне нужно с вами переговорить, профессор Уизли. По поводу расписания.       — Хорошо, — кивнул Перси и перевел на меня недовольный взгляд. — Рон, выйди. Я быстро освобожусь. Ты смешон в своем упрямстве. — Он подошел ко мне и вцепился в плечо жесткой хваткой, настойчиво толкая меня к двери. Но я уперто помотал головой, не желая покидать кабинет.       — Да пошло оно все, — чертыхнулся Моуди и взмахнул палочкой. В Перси полетел синий луч оглушающего, но я следил за этим оборотнем и кинулся ему наперерез, выкрикивая парализующее. Последнее, что я увидел — темный силуэт в дверном проеме и красный луч, летящий в Перси.