Рокировка по длинному пути

В первое мгновение от неожиданности растерялся и, подхватив на автомате, прижал девушку к себе. Но такие забытые ощущения волнующего женского тела под руками пробудили во мне ответную волну неконтролируемого и долго сдерживаемого желания, и меня всецело захлестнула похоть.       Не думаю, что Лаванда была готова к такому напору, когда решилась невинно пофлиртовать с одноклассником на ночь глядя, но стиснутая в объятиях и подчиняясь чужой силе, послушно осела на ковер, куда я ее увлек, вжимая спиной в сидение дивана и терзая ее рот отнюдь не невинными поцелуями. Благо это сумасшествие не продлилось долго. Девушка сдавленно застонала, то ли от смятения, то ли от страха, но вряд ли от наслаждения, и это мгновенно меня отрезвило. Как наяву, увидел себя со стороны и ужаснулся, почувствовав себя негодяем и преступником. В погоне за собственным удовольствием я совсем забыл, где я и с кем… Бл*ть, ей же всего шестнадцать.       Стремительно отстранился, возбужденный, тяжело дышащий, оглушенный виной. И хоть желание все еще текло по венам, путая мысли, но я уже вполне мог себя контролировать.       — Прости, Лаванда. Не понимаю, что на меня нашло, но, безусловно, это только моя вина, — глупо выдавил я, не зная, как еще оправдаться, и проклиная нелепую ситуацию, в которую попал. Но девушка не выглядела испуганной, скорее, слегка растерянной и смущенной, когда, тяжело дыша и пряча глаза, молча выпрямившись, поправляла мантию и волосы, и я порадовался, что не успел распустить рук.       — Ну, признаться, ты немного меня напугал, — нервно хихикнула Лаванда, несмело прильнув к моему боку и подхватив под руку, — но я не в обиде. Не думала, что ты такой… горячий парень, Бон-Бон, — нежно выдохнула она и потерлась лицом о мое плечо. Ее щеки разрумянились, а глаза сияли обожанием. Алкоголем вроде не пахло, но я, обалдев от ее реакции, всерьез заподозрил Амортенцию.       — Лаванда, мне безусловно льстит твое внимание, — аккуратно высвободился, поднявшись и протягивая ей руку, помогая встать, — но, думаю, тебе стоит провериться на зелья. Предлагаю сходить к Помфри прямо сейчас.       Девчонка громко, насмешливо фыркнула и легко поднялась на ноги, после чего плюхнулась на диван и увлекла меня рядом с собой.       — Дурашка… Ты мне просто нравишься, Рон, — на полном серьезе возразила она. — Я уже давно пытаюсь дать понять, что не против с тобой встречаться, но ты совершенно не понимаешь намеков. И вот сегодня я решилась показать тебе свои намерения наглядным образом. Правда, не ожидала, что все получится так… волнующе.       — Эмм… Лаванда, — растерялся от ее слов, тщательно пытаясь подобрать нужные аргументы, чтобы она потом меня не возненавидела. — Ты замечательная девушка и очень красивая, но, думаю, тебе стоит найти себе другого кандидата на роль своего парня. Я не особо подхожу, и тебе не стоит тратить на меня время. Ты же, вроде бы, встречалась с Дином?       — Я ходила с ним на бал, и пару раз в Хогсмид, — охотно кивнула она, кокетливо стрельнув глазами. — Дин… он совсем неплох — веселый, общительный, но такой ограниченный… С ним совсем не о чем говорить, кроме Квиддича. А мне очень нравишься ты, Рон… Ты высокий, сильный, надежный и такой заботливый. Лучший вратарь, что был на Гриффиндоре, да еще староста. Научил нас Патронусу и выручил Падму — это выглядело так благородно…       — Прости, но я не свободен, Лаванда, — высказался прямо, решив не усугублять своего положения. Иначе позже она припомнит мне каждое слово из своего признания… и отомстит.       — О, ты о той малышке с Равенкло? — ревниво оживилась Лаванда и отпрянула, впрочем, ничуть не смутившись, — не думала, что у вас так далеко зашло. Вы уже помолвлены?       — Пока нет. Но это ничего не меняет — с моей стороны все серьезно. Я просил у ее отца разрешение на официальное ухаживание, и он согласился. Мои тоже не против… Мне приятно внимание такой замечательной и красивой девушки, как ты, но нам лучше будет забыть этот разговор. И еще раз прости за случившееся, просто столь внезапный порыв был несколько… неожиданным, и я не смог устоять перед твоим очарованием. Надеюсь, ты не будешь держать на меня обиду, — добавил я, виновато улыбнувшись, и поднялся.       — Вот еще… буду я еще обижаться. Знаешь, ты прав — я в тебе ошиблась. Ты не достоин такой девушки, как я, — холодно и с ноткой досады протянула Лаванда и гордо выпрямилась, зло сверкнув глазами. — Даже лучше, что ты не свободен. Встречайся со своей Лавгуд, мне все равно. И не думай, Рон Уизли, что ты и дальше теперь будешь значить для меня больше, чем простой каприз. Мы, Брауны, никогда не бегали за парнями. Ты просто или слепой, или глупый, и даже не представляешь, что теряешь, выбрав не меня, а эту странную девчонку, — добавила она с надменным выражением на лице.       Лаванда громко пренебрежительно фыркнула и гордо продефилировала в сторону лестницы. Оттуда вскоре послышались приглушенные возбужденные шепотки, и я запоздало понял, что на площадке, похоже, ее караулила Парвати, и чертыхнулся. Еще не хватало, чтобы о случившемся сегодня узнал весь Хогвартс. Но я был рад, что отделался только парой оскорблений, а не заковыристым семейным проклятьем.       К слову, мне повезло. Девчонки, хоть и явно обсуждали между собой случившееся, судя по их шушуканью и быстрым досадливым взглядам в мою сторону, но дальше них это не пошло. Может, потому, что Лаванде не хотелось светить фактом, что ее отвергли, и портить репутацию популярной девчонки. Но пару недель она была со мной подчеркнуто холодна.        Потом случился очередной матч Гриффиндора с Хаффлпаффом, который мы выиграли, а после всей компанией пошли в Хогсмид — отпраздновать. И я рискнул угостить подружек сливочным пивом, и анонимно заказал им доставку торта в Хогвартс. И мы, как-то незаметно, вернулись к прежнему непринужденному общению. А вскоре Лаванда, на мое счастье, вполне утешилась — стала встречаться с Джеффом — загонщиком с Равенкло, и недоразумение между нами было окончательно забыто. По крайней мере, на мой день рождения они пришли вдвоем, и Лаванда выглядела весьма довольной.       Но масштаб предстоящей задницы я оценил несколько позже, когда еще одна девчонка с Равенкло, когда я наткнулся на нее во время вечернего патруля, неожиданно состроила глазки и предложила на выходных сопроводить ее в Хогсмид. Благо я ее почти не знал и сумел вежливо отказать, сославшись на занятость. Но ее предложение открыло мне глаза — в следующем году нас ждет время любовных историй и девчачьей охоты на женихов. Всех, кто вернется после каникул без кольца помолвки, ждет массовая гонка по добыче подходящего мужа. Благо я, как предатель крови, да еще нищий и без связей в обществе, для большинства не стану лакомой добычей. Все, что мне светило — школьные романы без особых последствий. Это в этом году СОВы — первый серьезный экзамен, и особо некогда интриговать и бороться без правил за подходящего для брака партнера, а вот на следующий… Пора начать проверять еду, да и Гарри подсказать, а то его быстро к рукам приберут, особенно если он с Чжоу разбежится.       На самом деле, в Хогвартсе на школьные романы смотрели сквозь пальцы. Когда можешь рассчитывать только на поцелуи и не более, понятие нравственности не является проблемой и предметом особого волнения. Многие среди чистокровных были сговорены еще с детства, но это не мешало им весело проводить время с другими.       Тот же Малфой открыто встречался с Паркинсон, хотя его предположительная невеста Астория, годом младше жениха, тоже училась на Слизерине. Официальную помолвку обычно назначали на последних курсах, и никто не смотрел косо на его увлечение и не осуждал за ветреность.        Сама Панси была невестой Уокмана — чистокровного увальня с шестого курса Равенкло. И Падма с Парвати были уже сосватаны с кем-то из своих, но это не мешало им встречаться с нашими парнями. В Хогвартсе популярность у противоположного пола только добавляла очков к личному рейтингу. Ей принято было гордиться. Диггори до сих пор собирал вокруг себя толпу фанаток, несмотря на помолвку с Делакур. Просто после помолвки девушки перестали строить на него планы, но это не мешало им его и дальше обожать, а ему — снисходительно принимать их обожание.       Впрочем, хорошим тоном считалось на людях вести себя сдержанно и не давать повода к распущенности, а уж кто в кого влюблен и с кем в Хогсмид пойдет, а потом в нишах целоваться будет, никому особого дела нет. Школьные романы оказывали положительный эффект на учащихся и снимали общий градус напряжения и агрессии в стенах Хогвартса. Пока факт магической помолвки не свершится — ты волен делать что захочешь, в пределах приличий, конечно. Ведь потом большинство выпускников ждал брак с нелюбимыми, а то и вовсе незнакомыми людьми, теми, кого выбрали им родители для усиления положения семьи в магическом обществе. И школьные годы были единственным временем относительной свободы выбора для собственных чувств и желаний.       Бывало, конечно, что школьная любовь приводила к бунту против родителей, и даже побегу. Но такие случаи были так редки, что считались исключением. Магический мир очень закрыт, и всем с детства вдалбливали, чем они рискуют, пойдя против воли семьи — стать изгоями без родственных привязанностей, имени и поддержки, связей в обществе, жилья, денег и работы. Не говоря уж о риске преследования и кровной мести. И перед такой ужасной перспективой большинство выбирало долг и семью, даже вопреки своей большой и настоящей любви.       В Хогвартсе ученики не только изучали магические дисциплины, но и общались, пытались строить отношения, в том числе и личные, заводить нужные знакомства и полезные связи. Учились любить, чувствовать, мстить, ненавидеть, интриговать — жить в подобии более сглаженной и безопасной реальности, что гарантировали стены школы и постоянное наблюдение взрослых. Писать черновик, чтобы потом использовать собранные материалы и компромат для написания серьезной книги своей собственной жизни. Отец был прав: Хогвартс — действующая модель магического общества. И я бы мог спокойно, как прочие, завести интрижку с Лавандой, а потом бы мы мирно расстались и переключились на других. Вот только мне это даром не сдалось.       Увы, все девчонки в школе воспринимались мною, как малолетки. Да, многие из них обладали вполне зрелыми соблазнительными формами, особенно ученицы с последних курсов — и там явно было на что посмотреть и что обсудить с парнями в пошлых бравурных разговорах. Но мышление, рассуждения и восприятие мира у девчонок оставались еще подростковыми. Когда я представлял себе это радостное — Бон-Бон; обнимашки и восторженный щебет Лаванды; пустые разговоры, надуманные претензии, капризы и смущенное хихиканье, у меня заранее звенело в голове. И остальные особи женского пола немногим отличались от Лаванды.       Да и не нужно было девчонкам в этом возрасте ничего плотского, особенно пылкой страсти. Они поголовно мечтали о высоких чувствах, большой вечной любви, романтике, поклонении и комплиментах. И оттачивали свою зарождающуюся женственность, с которой еще не знали толком, что делать, на каждом подходящем объекте, тренируя женские чары и избавляясь от неуверенности и комплексов. Короче, в стенах этого заведения я бы все равно не получил того, что хотел, а на другое просто был не способен, да и все эти глупости мне даром не сдались. Но, думаю, что с этого лета у меня прибавится еще одна существенная статья расходов.       Еще у меня произошел серьезный разговор с близнецами. Амбридж очередным указом запретила в преддверии экзаменов приколы из «Зонко», и я решил повременить с решением о покупке дома в Хогсмиде. За время каникул тщательно все обдумал и к возвращению Фредда и Джорджа принял решение. Все же братья развивают бизнес на мои деньги, и мне не все равно, если он прогорит, и я их потеряю.       — Мой знакомый одобрил ваш проект и согласен спонсировать ваше начинание. Он готов выделить вам полторы тысячи на ваши исследования, ингредиенты и рекламу, но требуется уточнить пару вопросов, — прощупал почву я.       — Говори, Рон, — переглянулись обрадованные близнецы, — мы все решим и, если нужно, исправим.       — Спонсор считает, что покупка дома в Хогсмиде в данное время будет для него плохим вложением средств, раз вы со временем планируете лавку выкупить.       — Почему? — удивился Фред.       — Потому что вы можете не потянуть. Министерство всерьез взялось за Хогвартс. Может случиться так, что вы не сможете продавать ученикам ваши приколы — их запретят, как это произошло с «Зонко». Купить недвижимость на «Косой аллее» будет выгодней.       — Но мы рассчитывали спрос в основном на учеников Хогвартса, — возмутился Джордж, растерянно глянув на брата. — Да и Запретный лес — свежие ингредиенты…       — Совиная почта вполне работает, — возразил я. — Зато ваш бизнес не будет привязан к школе. Вы сможете торговать круглый год, а не только в учебный и школьникам. Обычные покупатели тратят деньги на «Косой аллее», а не в Хогсмиде. Работая там, вы сможете существенно расширить ассортимент для праздников — те же фейерверки и другие веселые приколы для домашних вечеринок. Веселые игрушки для детей, зачарованную от сглазов одежду, пушистиков — короче, заняться более серьезными вещами. А если дело пойдет, ничто не помешает вам открыть в Хогсмиде филиал. Проблема министерства к тому времени уже решится.       — Знаешь, твой мистер икс в чем-то прав. Мы согласны, — подумав, после безмолвных переговоров, ответили братья.       — Ну, он же старше и умнее нас, — фыркнул я. — Тогда перенесем заключение контракта на лето. Оформим сразу, как только вы отыщете подходящий дом. Я напишу ему, как только получу от вас адрес и копии контракта.       — Мы твои должники, Рон, — необычно серьезно ответил Джордж, пока Фред сосредоточенно задумался со слабой улыбкой на лице — видимо, мысленно уже подсчитывал прибыль.       — Кстати, об этом, — оживился я, решив воспользоваться случаем. — За мое посредничество я тоже кое-что хочу получить.       — О проценте от продаж даже не мечтай, — быстро вскинулся Фред и недовольно нахмурился. — У нас все деньги с прибыли на новые разработки пойдут и на отдачу долга.       — Очень надо, — презрительно выдохнул я. — Мне нет дела до ваших денег. А вот собственная комната лишней не будет. Желательно подальше от лаборатории и склада. Хотя, чего там — я сам себе ее выберу. Думаю, что моя помощь стоит некоторой благодарности.       — Заметано, — на пару воскликнули братья и с облегчением переглянулись. — А что, Ронничка не хочет жить с родителями и желает быть поближе к злым братьям? — насмешливо протянул Джордж.       — И никаких больше Рончиков и Ронничек, — не повелся на подколку я. — Может, я и не такой гений, как вы, но нехило вам помог, если что, хотя мог этого не делать. Много бы тогда стоили ваши таланты? Впрочем, еще не поздно подумать о карьере в министерстве.       — Ладно, ладно, — перебил зарождающуюся перепалку Фред, — мы оценили твой широкий жест, Рон. Пойдем, Джордж, у нас еще куча дел — ты забыл о встрече с поставщиком в Хогсмиде? Она всего через полчаса. Потом довыясняете, кто из вас круче.       — Эй! — насмешливо окликнул я и язвительно добавил, когда парни обернулись. — Больно надо с вами цапаться. Я лучше подожду, когда мать дома устроит вам грандиозный разнос, узнав о магазине, — и откровенно рассмеялся над их полными ужаса и осознания лицами.                                                                                                 ***       До конца года ничего примечательного не происходило. Все усиленно зубрили тесты к предстоящим экзаменам и даже не помышляли о запрещенных клубах, противостоянии с министерством и других революциях, что очень, признаться, облегчило мне жизнь.       Мы выиграли последнюю игру по Квиддичу — теперь кубок школы точно был у нас в кармане, и с лица Макгонагалл не сходила довольная улыбка.       Амбридж была все еще занята директором, инспектировала школу, строча в блокноте очередные декреты об образовании, и черным пером никого не пытала — ей было не до самоличного наказания нарушителей. Теперь у нее под рукой всегда был верный почитатель и помощник — Филч, смотрящий на нее с неприкрытым обожанием. Вот к нему она и отправляла всех провинившихся. А тот и рад стараться — кубки в Зале наград не успевали пылиться, а коридоры и перила — покрываться грязью.       Ученики, конечно, вовсю потешались над его нелепым видом, разглядывая допотопные классические костюмы, за милю разящие нафталином, и его тщательно зачесанные на бок остатки жидких волос дабы скрыть обширную лысину. А мы с Гарри шутливо подкалывали Гермиону, которая жалела старика — предлагали ей перейти от сочувствия к действию и взять над Филчем шефство. В срочном порядке пробежаться с ним по салонам и ателье. Если не шибко умный немолодой лесничий сумел окольцевать директора, то почему бы не свести Генерального инспектора и завхоза? Глядишь — еще на одну счастливую пару будет больше.       Впрочем, другие учащиеся не разделяли нашего веселья. Особенно те, кому не повезло нарваться на отработки. Филч стал просто невыносимо брюзглив, криклив и дотошен в желании выслужиться и произвести впечатление на Амбридж.       В начале июня, когда мы уже сдали экзамены и ждали результаты, наслаждаясь летними деньками, Перси, после очередного визита в «Нору», передал мне пакет от Билла. Там оказался флакон с воспоминанием и письмо.       Билл писал, что все задуманное удалось, и заключенный между ним и Чарли контракт, заверенный мною в качестве свидетеля и заказчика, можно считать выполненным. Печать на свитке светилась золотом — значит, не врал. Остатки яда брат оставил себе в качестве оплаты его услуг. Нехило так — я одним флаконом почти все крестражи уничтожил. Так что тысячи три — три с половиной он с меня поимел. Впрочем, для оплаты яд и планировался, но он мог бы и меня спросить сначала — оплату мы не обговаривали. Хотя, пусть меня это и покоробило, но все это мелочи — главное, крестраж уничтожен. И я немедля побежал к Снейпу.