Рокировка по длинному пути

В замок вернулся не сразу. Проводил парней на площадку аппарации, и ноги сами свернули к хижине Хагрида. Не мог пока внятно сообразить, как утаить от Гарри и Гермионы смерть нашего друга. Мне казалось, что они сразу всё прочтут у меня на лице или я сам не смогу смолчать.       Сидел в домике какое-то время, меланхолично катая по столу чудом уцелевший и теперь уже точно каменный кекс. Невольно вспоминал, как, будучи детьми, мы весело проводили тут время, делились детскими наивными радостями и горестями, лакомились мочеными яблоками и медом. Шутя отказывались от этих самых фирменных кексов шумного, доброго и гостеприимного хозяина, готового снять с себя последнюю рубаху ради друзей. Как давно это было… словно в другой жизни.       Переживал ли я смерть Хагрида? Жалел ли? Наверное, нет. Хагрид взрослый мужик, и это был его выбор. Глупо его жалеть. Скорее его смерть меня обеспокоила. Он стал, из близких мне людей, первой жертвой этой войны, пусть погиб глупо, а не героически на поле боя, как хотел. Кого и скольких нам еще суждено потерять…       Сейчас бремя ответственности за когда-то сделанный выбор давило предчувствием неотвратимо приближающейся беды. Как тот камень на могиле Хагрида, скрывающий под юной зеленью гнусную тайну и смерть, о которой я никогда не смогу рассказать друзьям.       Не торопясь вернулся в замок, отчитался Амбридж и до отбоя исполнял свои обязанности, а после отбоя снова накинул мантию и поскребся в дверь Снейпа.       — Я же просил, Уизли!.. — злобно шипел он, запирая двери, но, развернувшись и увидев мое лицо, осекся:       — В чем дело?..       И я рассказал ему все…       — Профессор, вот… — несмело протянул руку и положил на стол между нами массивное, но простое золотое кольцо. — Отправьте, пожалуйста, мадам Максим… Она поймет… Сам не решаюсь — могут отследить.       — Хорошо, — сухо отозвался мрачный зельевар и, помедлив, смахнул кольцо в ящик стола.       — Скажите, сэр, как Хагрид вообще оказался возле Хогвартса? Дамблдор что, всё же послал его к великанам? Неужели это было так необходимо?       — Не особо, — неохотно ответил Снейп, задумчиво постукивая себя пальцами по губам — его мысли явно бродили где-то далеко отсюда. Но потом он встрепенулся и вскинул на меня внимательный взгляд. — Хагрид хотел быть полезен ордену, а Дамблдор посчитал поддержку великанов нелишним козырем в предстоящей игре. Но не учел характера парламентера, и Хагрид всё же увел брата из общины. Но, вы же понимаете, что до Франции они бы не добрались, и Хагрид привел великана в единственное знакомое и надежное место, много лет бывшее ему домом. Кто же знал, что в лесу они наткнутся на вашу группу? — ехидно ухмыльнулся он.       — У меня не было выбора! — тут же вскинулся я, пылая гневом, вскочил с места и швырнул чашку в стену, — я сделал все, что мог!       — Успокойтесь, Уизли, я вас не обвиняю, — невозмутимо отозвался он. — Ваши действия и рассуждения на удивление зрелы. Но вам не стоило возвращаться к друзьям в таком состоянии. Думаю, скрыть смерть Хагрида будет правильным — не все обладают вашим здравомыслием.       Я понял, что он просто дал мне выплеснуть ярость, и мое возмущение тут же испарилось, сменившись тяжестью страшной тайны.       — Рад, что смог с вами поделиться всем этим, — неопределенно взмахнул руками, стоя на пороге. — Спасибо, профессор.       Он молча кивнул и запер дверь перед моим носом.       На следующей неделе сходил с парнями в лес последний раз и подал Амбридж докладную, что с неучтенными монстрами в зоне двух миль от замка покончено. Прибывшая группа зачаровала периметр: теперь в Запретном лесу стало относительно безопасно, и мои услуги больше не требовались. После случившегося между мной и парнями появилось навязчивое напряжение, давящее на всех нас и мешающее работать. Все мы испытали облегчение, когда наше сотрудничество закончилось, и расстались без сожалений. Не дорос я еще, как оказалось, для взрослого цинизма и прагматизма.       Первое время старался себя контролировать при друзьях. Больше не думал о Хагриде, но когда видел улыбчивый и приветливый взгляд Гермионы, то мне сразу представлялось, как эти теплые карие глаза потемнеют от скорби и из них потекут горькие слезы. Как весельчак и балагур Гарри, рисуясь и играясь со снитчем, зло скривится, отшвырнет его в сторону и вскинется в ярости, и нам с Гермионой придется его удерживать силой, чтобы запретить тут же бежать и отомстить за смерть друга. Но время шло, и за школьными делами образ лесника окончательно изгладился из моей памяти. Человеческая память оказалась очень короткой, а мозг — пластичным.       Прошла пора экзаменов, и мы, впервые за этот год, просто валяли дурака, откровенно наслаждаясь ничегонеделанием. Обычно мы всей большой компанией устраивались на большом пледе под дубом возле озера и весело проводили время, смеясь и болтая на любые темы.        Гермиона, греясь на солнышке, что-то там спешно дочитывала, бросая нам редкие фразы, а Дин незаметно подкидывал ей в сок семечко супер-острого магического перца. Потом она, под возмущенные вопли и улюлюканье, гоняла его жалящими чарами, пока все откровенно ржали, включая самого Дина, смешно подпрыгивающего и уворачивающегося от ее прицельных ударов.       Я просто лениво валялся, наблюдая за всей этой кутерьмой, участвуя в шуточных пикировках, а Гарри выглядел немного печальным, хоть и охотно присоединялся к общему веселью.       За этот год он стал жутко популярным парнем. Веселым, остроумным и дерзким. Копировал отца — лениво рисуясь, игрался со снитчем. Блэка — хохмил и строил из себя крутого парня, довольно успешно, надо признать. Теперь он не только мальчик-который-выжил, но и популярный капитан команды. Под его началом мы не проиграли ни одного матча, к досаде Малфоя и восторгу поклонниц. Девчонки ходили за ним восторженной толпой, правда, их напор сдерживала Чанг. Они стали самой популярной и красивой парой года. К сожалению, месяц назад они окончательно расстались.       Чанг была старше нас на год и давно намекала о помолвке наивному влюбленному парню, который в этом ключе даже и не думал. Ее можно понять — в следующем году она в Хогвартс не вернется, в отличие от Гарри, и ей были нужны гарантии. В итоге она прямо потребовала от него определиться. Подробностей не знаю, но результатом стало их окончательное расставание. Благо это случилось почти перед самыми каникулами, и потенциальные поклонницы Поттера еще не активизировались, давая парню время отойти от прежних отношений и разобраться в себе.       Лаванда откровенно висла на Невилле, раздражающе-слащаво кормя его вкусными кусочками, смахивая невидимые пылинки с широких плеч и нежно воркуя над ухом. Парень смущался от такого внимания, но выглядел довольным и гордым. Этой зимой Лаванда, расставшись с очередным кавалером, повадилась задерживаться в общей гостиной и ныть мне на неудачную личную жизнь. У нас сложились странные забавные отношения — как между сестрой и старшим братом. Почему она выбрала меня? Загадка… Но мне кажется — из-за общей тайны — я точно ее не сдам, а она очень боялась насмешек, как и прослыть неудачницей в отношениях. Остался всего год в Хогвартсе, а она так и не нашла себе подходящего жениха, а выходить за того, кого ей родители подберут, не хотела. В этой блондинистой головке еще бродили романтические мысли о настоящей и вечной любви.       Учитывая, что она, вздыхая, бросала на меня досадливые взгляды, я решил подстраховаться и переключить ее внимание на более достойный объект, пока она мне чего-нибудь не подлила. Короче, я посоветовал ей обратить внимание на… Невилла. Сначала она восприняла мои слова скептически.       — Невилл? — с пренебрежением фыркнула она. — Этот увалень и недотепа? Ты рехнулся, Рон. Лонгботтом хороший парень, но не для меня.       — Лаванда, ты просто дурочка и не видишь перспективы, — не расстроился я. — Невилл уже не такой робкий, как раньше. Пусть он не популярен, как Гарри, но тем лучше для тебя, если ты, конечно, успеешь первая, пока другие девчонки, поумнее, его не разглядели.       — Да, и что в нем такого хорошего? — скептически выгнула бровь Лаванда, раздраженно поерзав в кресле.       — А давай посчитаем плюсы? — предложил я. — Смотри. Парень чистокровный и точно устроит твоих родителей. Семья небогата, зато входит в «золотой список», да и из близкой родни только старая бабка — значит, никто не будет к вам лезть и учить жизни, тем более что у тебя родни больше. Невилл серьезный и не бабник — если ты покоришь его сердце, он за тебя любого в лоскуты порвет.       — Как же, — откровенно фыркнула Лаванда, но смотрела уже заинтересованно, — так уж и порвет?       — А то! Ты просто не видела его в спортзале. Даже я завидую его мускулам и упорству. Таким тихоням все по плечу.       — Правда? — не поверила девчонка и задумчиво прищурилась, видимо, вспоминая плотную фигуру Невилла.       — И он отважен — ведь шляпа отправила его на Гриффиндор, а это кое-что да значит. Просто он парень неконфликтный, и ему редко удается себя проявить. А теперь он еще и староста… Короче, он идеальный парень, но только для умной и серьезной девушки, которая точно знает, чего хочет от жизни. Он надежен, и ему нужен кто-то вроде тебя, чтобы окружить его уютом и заботой, к которым он привык дома. Подумай, Лаванда, пока он еще свободен, — с намеком добавил я и направился к выходу.       — Но Невиллу нравится Джинни, — догнал меня упрямый голос Лаванды, и я обернулся.       — Первая любовь не всегда заканчивается браком, Лаванда, — философски пожал плечами я. — Джинни, к моему сожалению, нравится совсем другой парень. Но лично я был бы только рад, если бы она выбрала надежного и спокойного Невилла. Такому не страшно доверить единственную младшую сестренку.       Мои слова принесли плоды. Лаванда всю неделю незаметно присматривалась к ничего не подозревающему бедолаге Невиллу. К слову, в этом году он стал более уверен в себе. Фиаско в зельеварении осталось в прошлом, Спраут на него молилась, я нагружал его заботами о факультете. Конечно, он терялся от ответственности и непривычных обязанностей, боясь налажать. Но я честно ему помогал. Основные вопросы решал я сам, но относил ответы в массы он, и с проблемами теперь бежали к нему. Потому выглядел он в глазах товарищей надежным и компетентным. Впрочем, если бы не робость, он бы таким и был на самом деле.       Короче, Лаванда как-то заглянула к нам в тренажерный зал, благо меня там не было, а вот Невилл упорно ходил туда три раза в неделю. И уже на следующий день они стали встречаться. За пару недель влюбленность в Джинни окончательно выветрилась из его сердца, и Лаванда заняла в нем надлежащее место. Учитывая, что эта парочка уже не таясь обжималась на людях — Августа и родители Браун явно одобрили их отношения, и летом их ждет помолвка. Ну что сказать — совет да любовь. Одной проблемой меньше, и одной счастливой парой больше.       На каникулах я погостил у родителей пару дней, дав матери как следует надо мной поохать, и переехал жить к братьям — типа, помогать им в магазине. Гермиона на месяц уехала к родителям, а позже должна присоединиться к Гарри на Гриммо.       Связался с Верноном, а потом встретился с ним, и мы все обговорили. Дом он приобрел. В графстве Стаффордшир, в восьми милях от Коукворта, где когда-то жила его жена. У Вернона там был заводик по производству дрелей и других инструментов.       Я втихаря договорился с Биллом насчет чар доверия — нанял его за двести золотых. Все равно эти деньги за оборотней мне руки жгли, а так, может, хоть кому-то жизнь спасут. Сначала хотел со Снейпом поговорить на эту тему, а потом передумал: кто его знает, пожертвует еще раздражающей семейкой ради общего блага — надо же Лорду сведения приносить.       Теперь я стал Хранителем тайны и гарантом безопасности Дурслей. Вернон, похоже, многое передумал за это год и был неожиданно любезен. Что характерно, ему это абсолютно не шло.       В общем, учитывая, что никто о моем общении с Верноном не знал, их теперь, надеюсь, сроду не найдут. И сделав для семейства всё, что мог, я выбросил их из головы.       Короче, начало моих каникул прошло просто замечательно. Довольные близнецы гребли деньги лопатой и, сами того не зная, способствовали моему благосостоянию. Денежки потихоньку капали, и я был доволен. Не торопясь затарился к школе, отдыхал, откровенно ленился, и на досуге переписывался с Гарри и Гермионой. Но самое главное — наконец-то вдосталь пообщался с Луной — они в этом году никуда не поехали.       Ксено, для удобства, открыл для меня камин, и прямо с утра я отправлялся к Лавгудам, где проводил весь день, а поздним вечером возвращался к себе — переночевать.       Мы не торопясь общались, разговаривали обо всем, много гуляли, дурачились, читали, что-то обсуждали, планировали, магичили… С Луной было хорошо и спокойно — словно на какой-то другой планете, где нет зла и проблем. Можно было просто сидеть рядом и заниматься каждый своими делами, или читать, или валяться на траве и дремать — ощущение тепла и уюта рядом грело душу и вселяло уверенность. Рядом с Луной я чувствовал себя непобедимым.        Правда, эта идиллия не могла продлиться долго. Двадцать восьмого июля орден протрубил общий сбор, и нас призвали на Гриммо. На облезлой кухне собралась целая толпа, так что большое помещение казалось крошечным, и мы еле там разместились.       Рядом со мной сидела Гермиона. Она только прибыла и еще даже не переоделась с дороги — нам не дали перекинуться и парой слов. Девчонка заметно нервничала и молча на меня поглядывала, но взгляд привычно горел предвкушением. А я, с недоумением обозревая всех этих людей, заподозрил неладное. Неужели они всё же решились на семь Поттеров?       Напротив расположились Люпин и Тонкс. Они явно держались за руки под столом, как два подростка, а Моуди посматривал на них с неодобрением.       Кингсли показывал Биллу и Блэку какие-то планы, и они тихо шептались, склонив головы. Близнецы хохмили, Флетчер явно мучился похмельем и притулился в самом углу, избегая сурового неодобрительного взгляда Молли. Артур тихо разговаривал с двумя незнакомыми парнями — коллегами Кингсли по аврорату.       — Все, заканчивайте болтать, — внезапно отмер Моуди и обвел нас хмурым взглядом. — Успеете еще наговориться.       Он дождался тишины и откашлялся:       — Перед нами стоит важная задача. Поттеру через пару дней исполняется семнадцать. Защита, что хранила его все эти годы, падет, и нам нужно переправить его сюда, в безопасное место, пока до него не добрались пожирательские мрази. Всё понятно?        Ему ответили молчанием и редкими кивками. Он, в свою очередь, обвел нас тяжелым взглядом и присел к столу.       — Поттер важен для нашей общей победы, и сохранить ему жизнь — первостепенная задача. Мы долго прикидывали риски, и старина Флетчер предложил на удивление годный план. Он таков… Чтобы дезориентировать противника, мы, за час до полуночи, на метлах переправимся к дому Поттера, где шестеро из вас примут оборотное, а остальные семеро будут их страховать. Это собьет пожирателей с толку и даст нам время уйти, если мы нарвемся на засаду. Всем всё понятно? Тогда перейдем к деталям…       Потом последовали какие-то обсуждения и уточнения, пока я в обалдении сидел и удивлялся, как быстро другие люди решили всё за меня, даже не спросив моего мнения и согласия на этот счет. Я считался достаточно взрослым, чтобы участвовать в операции и, возможно, сдохнуть, но недостаточно взрослым, чтобы участвовать в обсуждении. Тем неожиданнее для всех прозвучал в общем согласном гуле мой уверенный голос.       — Что значит — ты не согласен? — выпучил здоровый глаз Моуди, сравняв его с волшебным по размеру. Остальные, похоже, еще не догнали и с недоумением и растерянностью переводили взгляды с меня на Моуди.       — Значит то, сэр, что я не собираюсь пить оборотное и участвовать в этом идиотизме. И считаю ваш план полным дерьмом, — четко припечатал я в полной тишине.       — Артур, я говорил, что пацан ненадежен, но ты за него поручился, — перевел обвиняющий взгляд Моуди на отца.       — Рон? — растерянно отозвался тот, смотря на меня с долей то ли жалости, то ли стыда. Остальные уставились на меня кто с презрением, кто с укором, а кто с неверием и разочарованием, как Гермиона, отшатнувшаяся как от прокаженного.       — Я не нуждаюсь в поручительстве, папа, — грустно усмехнулся я. — И мне непонятно, как ты, мама, можешь доверить Флетчеру четверых детей и мужа теперь, когда я отлично помню, что отец жаловался за ужином лет десять назад, что Флетчер запустил в него проклятьем, стоило повернуться к нему спиной. А теперь, значит, наши жизни зависят от его пропитых мозгов. И я не собираюсь в этом участвовать.       — Да как ты… — прорычал Моуди и почти вскочил, громко клацнув протезом.       — Постой, Аластор, — придержал его Кингсли, принудив откинуться обратно на стул, что тот с неудовольствием и сделал, тяжело дыша от бешенства. — Послушай, Рон, тебя никто не неволит. Но почему тебе не нравится план? Он, конечно, имеет свои недостатки, но в целом действительно неплох.       — Я не вижу смысла рисковать тринадцати магам разом ради одного, — честно ответил я. — Вы действительно считаете, что лететь через два графства на метлах, будучи мишенями пожирателей, — хорошая идея? Им даже не нужно будет прицеливаться, чтобы нас перебить.       — Так вот в чем дело? — взревел Моуди и всё же кособоко вскочил. — Ты просто трус, парень, и не достоин состоять в ордене. Тут не место жалким ссыкунам и сосункам.       — А мне насрать, что вы обо мне думаете, — откровенно вспылил я и тоже вскочил, под окрик Молли не выражаться. — Гарри — мой друг, и я всегда рядом, чтобы прикрыть ему спину, но изображать пушечное мясо, чтобы бесславно сдохнуть, не нанимался. И мне глубоко плевать на ваш орден, если в него входят такие непроходимые тупицы, как вы и Флетчер, рискующие кучей народа ради одного.       — Да ты… Как ты смеешь, щенок! Я рисковал, сражался и отвечал за безопасность ордена, когда тебя еще в проекте не было, — в ярости прошипел Моуди и выхватил палочку, качнувшись через стол в мою сторону.       — Да? И где они все теперь? — с холодной яростью ответил я и развернулся, чтобы покинуть собрание. Сзади раздался шум, и мимо уха пролетел красный луч, опалив мне волосы. Обернувшись, увидел, что отец и Кингсли скрутили Моуди и с трудом прижали к стулу.       — Похоже, в вашем сборище смельчаков не один Флетчер балуется ударами в спину, — презрительно обронил я и направился на выход.       — Постой, Рон, — окликнул меня незнакомый парень. — Останься. Мне тоже не особо нравится этот план — в нем полно дыр.       — Но его уже одобрил Дамблдор, — с сомнением переглянулся Люпин с Кингсли.       — В любом случае, мы не должны ругаться между собой, — ответил он. — Каждый член ордена для нас важен, и парня, по крайней мере, стоит выслушать. Мы как раз собрались, чтобы все обсудить. Ты не во всем прав, Аластор. А тебе, Рон, следовало бы проявить вежливость.       — Я не против выказать уважение, сэр, но не собираюсь послушно идти под нож только потому, что кому-то это понадобилось, — уже спокойнее ответил я и сел обратно. Моуди тоже притих, хотя мы молча буравили друг друга злобными взглядами. А остальные тоже усаживались обратно по местам.       — Чем тебя не устраивает план, Рон? — спросил Кингсли под неодобрительные взгляды остальных.       — По многим причинам, — подумав, ответил я. — Он слишком неоправданно опасен. Почему бы не использовать каскадную аппарацию? У вас два дня, чтобы разметить контрольные точки. Тогда под ударом окажутся только трое-четверо опытных в реальных боевых операциях магов, а не недоучки-школьники с Патронусом. А еще я слышал, что фениксы могут мгновенно перемещаться в пространстве, и отследить их невозможно. А у Дамблдора есть Фоукс, уж ради такого дела он мог бы вполне его одолжить. У домовых эльфов тоже своя магия — они аппарируют даже в Хогвартсе, наплевав на запрет. Тот же Критчер может перенести Гарри сразу из дома родственников в этот, и его нереально будет отследить. Тем более что забрать парня можно прямо сейчас, а не ждать до последнего. Кому нужна эта откровенная показуха с метлами и толпой народа?       — Эээ… — переглянулся Кингсли с остальными. Моуди, что интересно, был все так же недоволен. — Думаю, нам нужно как следует подумать и всё обсудить. Учитывая создавшуюся ситуацию, разумнее будет взять небольшой перерыв. Соберемся позже, а сейчас чаю попейте, что ли. Вас позовут.       Взрослые, под натужный скрип стульев, снялись с места, подхватили бумаги и вышли, оставив нас одних.       — Думаю, нам всем не помешает горячий сладкий чай, — отмерла Молли и с рассеянным видом засуетилась по кухне, гремя посудой.       — Ну ты и отмочил, Рон… — неодобрительно подколол необычно серьезный Фред, — не ожидал…       — А я думаю, он прав, — внезапно не согласился Джордж и посмотрел на меня с интересом. — Реально столько лететь… К чему нам мозоль на заднице, если мы даже не сможем сражаться?       — Чего это? — не согласился Фред.       — Сам подумай! Мы же будем убегать, типа, спасая Гарри, а эти пожиранцы — за нами гнаться и палить чем придется. Я хочу стать героем, а не летящей мишенью.       — А что такое каскадная аппарация? — неуверенно спросила Гермиона, коротко глянув на меня и сразу переводя взгляд на близнецов.       — Это когда объект аппарирует в заранее определенную точку, где его страхуют, и он сразу прыгает в другую точку, и в следующую. Тот, кто страхует, не дает преследователям засечь координаты и увязаться следом. Рон прав — трое профессионалов вполне справятся.       — Ну все, хватит разговоров, ешьте, — деловито вмешалась мать, заставляя стол едой. — Спасибо, Рон, — неожиданно прошептала она мне в ухо, на долгое мгновение прижавшись к спине, и робко и ласково улыбнулась, когда я поднял на нее удивленный взгляд.       Напряжение спало. Все под звяканье чашек вернулись к обычным разговорам. Близнецы расспрашивали Гермиону, как она провела каникулы, она выспрашивала о магазине, мама слушала и тоже изредка задавала вопросы. А я, наблюдая за этой привычной бытовой возней, думал — Моуди не был доволен новым и более надежным планом, а Дамблдор утвердил прошлый не просто так, и, похоже, Кингсли не в курсе многих вещей. На самом деле, Снейп должен был передать Лорду точные сведения о переправке Поттера, чтобы подтвердить свою полезность как важного шпиона. И ради всеобщего блага семьей Уизли легко пожертвовали. И, если честно, мне всё равно, как Снейп теперь будет выкручиваться перед хозяином. Если что, я поделюсь своими соображениями с матерью. Она найдет способ уберечь близнецов и Гермиону, а на остальных, говоря откровенно, мне плевать.