Вставать вновь было тяжело. Комфорта по-прежнему не хватало, и количества сна тоже, даже несмотря на небольшое его увеличение. До Катары наконец-то доходит, насколько теперь все… до безумия непривычно.
Она постоянно неосознанно стремится выправить из-за ушей обрезанные локоны, расправляя их так, как притерпелась за всю свою жизнь. Постоянно ежится, даже если ей не прохладно, потому что чувство извечного холода для нее что-то до боли обыденное; сильно щурится на очень уж ярком для нее тут солнце, потому что в её краях никогда оно не бывало настолько желтого цвета. В глазах её рябит (и даже слегка побаливает голова) от обилия здешних красок, любых, какие хоть немного отличаются от белого и всех оттенков леденящего синего.
Легкие оранжевые одежды скоро прошмыгивающих (или пролетающих) мимо магов, самых разных оттенков зеленого листья растущих в саду и на склонах гор деревьев, пастельно-желтый кирпич, которым вымощена светло-коричневая, почти серая земля, ярко-красные, но не кровавые сочные яблоки, глубокого фиолетового цвета сливы, и даже белый, но другой, более естественный, со своей натуральной теплой желтизной, чем-то склоняющей его к бежевому — все это являлось таким простым, но оказывалось настолько в новинку…
— Катара? Ты снова не слушаешь меня, верно? — снисходительный, вероятно, задумывающийся изначально как строгий голос донесся до южанки, которая сейчас была явно не здесь, а где-то в облаках, вспоминая вчерашние виды или просто представляя, как здорово бы там было, окажись эти самые облака не сгустком воды, а чем-то таким же мягким, какими кажутся.
— Я… Да… Извини за это, — Катара неловко опустила голову.
— Все хорошо, но впредь будь внимательнее, пожалуйста, — юноша приподнял уголки губ, и его лицо от этого магическим образом стало немного взрослее, а девушка кивнула. — Я говорил о том, что сегодня мы постараемся научить тебя равновесию.
— Равновесие? — она подняла голову, и её глаза цвета светлого кобальта смотрели на мага вопросительно.
— Да. Без баланса невозможно жить. Устойчивость внутреннего духа это ключ к пониманию себя и мира, то, что помогает трезво мыслить, не бегая от крайности к крайности, залог… Залог любви, — парень делает паузу и, когда подбирает слово, на его щеках появляются кроткие ямочки, возвращая то самое приятное, любимое Катарой ребячество. — И невозможно достичь внутреннего равновесия, если не познал равновесие физическое, поэтому…
Аанг, интригуя, указал куда-то в сторону. Крупный темно-серый камень мирно покоился на песке. Его неровная, но глянцевая поверхность поблескивала на солнце и переливалась, словно очень большой жук, стоит изменить ракурс. Катара, поймав взглядом блеклого солнечного зайчика, прищурилась.
Маг воздуха молча протянул руку, и девушка улыбнулась ему, вкладывая свою темную ладонь в его большую и суховатую. Монах подвёл Катару к камню, весьма галантно помогая ей встать на шероховатую наклоненную поверхность. Та благодарно кивнула, когда наконец оказалась в устойчивом положении, и подстраховывающий юноша отстранился.
— Сейчас попробуй встать в позу дерева, называемую Врикшасаной, вот так, — Аанг, будто цапля, поднял свою правую ногу, прижимая ступню к левому бедру, глубоко вдохнул и потянулся вверх сомкнутыми руками, словно пытаясь достать до солнца.
Каждая часть его тела в этот момент находилась в полной расслабленности и спокойствии. Прикрытые, серые как песок глаза и короткие ресницы на них не подрагивали. Крепкие ноги держались стойко и ровно, без слабины, а руки тянулись к голубому, немного скрытому небесами небу, повинуясь нежным порывам воздуха. Размеренное дыхание вторило звучащему свисту ветра, удивительным образом успокаивая.
Катара неотрывно смотрела на все движения мага воздуха, стараясь при этом не упасть со слегка наклоненной поверхности камня. Она жадно хватала каждый момент, секунда за секундой наблюдая за спокойствием и, как может показаться, простым, но на самом деле завораживающим балансом Аанга, до тех пор, пока он не прекращает и не кивает ей.
Тогда-то начинаются, если можно так назвать, «маленькие трудности». Катара, лишь подняв ногу, причем неправильно, начинает терять равновесие, наклоняясь то вперед, то назад, смешно размахивая руками. Неужели она пытается взлететь?..
Спустя секунду девушка, не удержавшись, падает вперед, не переставая размахивать «крыльями». Воздушный кочевник намеренно отходит, но использует свою магию, смягчая приземление мага, за что оказывается удостоен немного злобным взглядом. Может, стоило все-таки дать ей разбить себе нос и наесться песка?
Аанг хмыкает от собственной мысли, протягивая Катаре руку помощи, за которую та хватается с некоторой грубостью и… обидой? Хах.
Маг воды пробует ещё раз, и снова падает. Юноша сейчас несказанно рад тому, что он решил начать с простого, а не сразу поставил девушку на метровый столб, как делал с многими младшими магами воздуха во время их обучения. И несказанно рад он также тому, что природа наградила его терпением.
А теперь небольшая задачка: южанка пыталась удержаться за последний час в нужной позе почти столько же раз, сколько в часе минут, ведь редко получалось держаться на месте больше шестидесяти секунд. Песок засыпался в её обувь, иногда скрипел на зубах и даже умудрился оказаться под одеждой! Что ж, как и в любой задачке, в этой есть вопрос: насколько много гнева девушка сейчас сдерживала в своём небольшом теле? Или, может, точнее: какими сильными могут быть разрушения, учиненные невероятно сильным магом воды, заведенным под влиянием таких неудач?
Задачка, казалось бы, не такая и сложная, но ответ на неё может удивить — вся злоба Катары тут же улетучилась, стоило ей заметить, что у неё получилось. Эту злобу заменила радость и даже гордость за себя. Аанг же сейчас тоже был горд своей ученицей, но не её свершениями, а её невероятным упорством, этой громадной целеустремленностью. Ведь она гораздо важнее, чем результат, разве нет?
За радостным вскриком следует опрометчивое рассредоточение Катары. Та вновь теряет равновесие, неожиданно падая так резко, что даже маг воздуха не успевает поймать её, лишь совсем слегка облегчить падение. Теперь девушка оказывается впечатанной лицом в серый, мелкий песок, который заполоняет её глаза и застревает в мелких щелках меж зубов, но переполняющая её злость не дает обратить внимание ни на что.
Парень тут же помогает девушке подняться, но она не принимает его помощи из-за накатившей ярости. Стоит самой встать, как она с силой пинает песок, а из горла её вырывается злобный рык. Глаза цвета глубокого подземного озера гневно сияют, завораживая своей смелой игрой света. Но не успевают блестящие на солнце песчинки подняться в воздух, как их тут же переносит резкий искусственно созданный порыв ветра, а волосы Катары от того же буйно мечутся по лицу, и её тонкие, волевые черты лица слегка разглаживаются.
— Катара… — Аанг говорит довольно тихо, но даже так обращает на себя её бесценное внимание. — Что самое важное в балансе? — его спокойный голос благотворно действует, похоже, на всех. Девушка молчит. Аанг говорит. — Не место, не обстоятельства и даже не поза. Концентрация, Катара — вот, что является самым важным в равновесии. Не позволяй эмоциям туманить разум, рассредотачивать тебя, брать вверх над телом. Попробуй… закрыть глаза, — после своих слов юноша продемонстрировал их, глубоко вдыхая. — Выполни все, что позволит тебе почувствовать себя сконцентрированной, и сделай это. Я… я в тебя верю, — взгляд Аанга, такой осторожный, гордый и поддерживающий, придает сил, и южанка уверенно кивает.
И снова упорство девушки оправдывается — спустя еще один час она, наконец-то, настолько устойчива на этом несчастном камне, насколько вообще может быть. Она спокойна и уравновешенна, и со стороны так, так… совершенна.
Аанг одергивает себя от лишних мыслей и одаривает Катару своей широкой одобрительной улыбкой, а та улыбается в ответ. Похоже, что для гордости за саму себя ей вполне достаточно и лишь его слегка приподнятых губ. Тем не менее, улыбка тут же спадает с её милого лица, стоит воздушному кочевнику указать куда-то в сторону.
Разной высоты узкие столбы расположены недалеко от магов. Юноша беспечно улыбается, прикрывая глаза, и, кажется, вот-вот обескураживающе пожмет широкими плечами. Внезапно Катара осознает, что сейчас ей придется проделать то же самое, что и на камне, но теперь столбах. Её одолевает страх.
Аанг, совершенно невинно, но до жути неожиданно поднимая девушку на руки (стоит сказать, лишь в целях обучения, наверное), подпрыгивает, и с помощью воздушных потоков отталкивается так высоко, как надо. Он помогает чудовищно зардевшейся, по этой причине не заметившей его красные щеки Катаре встать на один из столбов — на тот, который является самым устойчивым, широким и низким, чтобы можно было полностью поставить стопу. В светло-синих, посеребренных зеркалах, стоило туда заглянуть, монах сумел прочитать небольшую панику, и это заставило его нахмуриться.
— Не бойся. Пожалуйста, — для более сильного успокоения юноша решается на дерзкий шаг — он нервно сглатывает, и, прикрыв глаза, аккуратно касается руки Катары, чувствуя на них порезы, но не подавая виду. Та вздрагивает. — Ты не должна бояться этой высоты. Не смотри вниз, наверх, вправо или влево. Всё, что тебе нужно — закрыть глаза, глубоко вдохнуть и сконцентрироваться на том, что есть: ты и место, на котором ты стоишь. Сконцентрироваться на том, что важно для тебя сейчас. Нет этих трех метров, нет меня, нет… ничего. Необходимо очиститься, быть твердым, как скала, но легким, как пух на ветру, Катара. Ты… Ты понимаешь меня? — его серые зарева отражали желтое-желтое солнце, ослепляя, если взглянешь в них, и Катара упорно старалась этого не делать. — Нет, иначе… Ты… Катара, ты… ты веришь мне?.. — Аанг сильнее сжал ладонь девушки, и та невольно взглянула в его дымчатые радужки. Их проницательный блеск завораживал, а уж та пытливость, с которой маг воздуха словно выдавливал из неё ответ… Выше её сил.
— Да… Да. Я тебе верю, — девушка решительно подняла подбородок, и после тяжелого вздоха отстранила их руки, наблюдая за тем, как Аанг удаляется вниз и нервно поджимает губы.
Катара следит за ним. Её взгляд устремлен лишь на Аанга, а не на высоту или что-то вокруг. Девушка прикрывает глаза. Она… нашла предмет концентрации. И сейчас он находился внизу, на расстоянии нескольких метров от неё.
Она с трудом сглатывает вязкую слюну и, кажется, слышит биение своего сердца, чувствует, как пульсируют от этого виски. Вдохи и выдохи отдаются там же, и звучат, будто настигающая буря. Катара же старается не думать. После вчерашних занятий у неё это неплохо получается. Но после того, как Аанг проявляет такие вольности, становится… немного сложнее?
Маг воды в воздухе — разве не… странно? Пожалуй, что так.
Секунды тянутся мучительно долго, хоть и прошло их всего ничего. И с каждой из них Катара понимает, что времени медлить остается все меньше. Она слегка приоткрывает глаза и смотрит вниз, но не за землю, не на столб, нет. На своего учителя. И тот, замечая её очередную неуверенность, решительно кивает. Эта надежда, какая-то преданность и слепая вера в его взгляде… они заставили и Катару поверить.
Южанка вновь прикрыла отражающие в себе беспечные облака глаза. В темной голове закружился дурманящий туман, и она, преодолев страх, подняла правую ногу, прижимая её ступней к левому бедру. Мысли о возможном падении улетучились сами собой: то ли она старалась не думать ни о чем, то ли старалась думать о том, что её поймают. А, стоит сказать, знала она это абсолютно точно.
И после того, как полное равновесие было достигнуто, Катара, наконец, вновь выдохнула весь находящийся в легких дикий газ, и подняла вверх сомкнутые руки. Её дыхание было равномерным, а распущенные волосы всё так же метались по спокойному лицу, слегка щекоча его. Ветер ласково обрамлял ей овальное лицо, заставляя подрагивать нежные длинные ресницы. Но ничего, ничего из перечисленного и не перечисленного не трогало девушку, не заставляло её отвлечься. Она словно была не здесь, а в другом мире, Катара… находилась в равновесии.
Стоит же ей медленно раскрыть глаза и посмотреть вниз, как «предмет концентрации» внезапно оказывается прямо перед её лицом, указывая куда-то назад — туда, где находится столб немного выше и, что незаметно, уже.
Минута проходила за минутой, и шаг за шагом Катара приближалась к последнему, пятиметровому столбу. Когда же девушка оказалась на нем, её неожиданно отвлекли от заданий, которые она уже щелкала, как орешки. И причиной привлечения её внимания оказалось…
перо?
— Это перо будет находиться в твоих ладонях, — юноша показал южанке названый, непонятно откуда появившийся предмет. — Теперь это твой центр концентрации. Перо не должно улететь или упасть. Двигайся ему в такт под воздушными порывами, чувствуй любое дуновение и повинуйся ему, будь как…
— Как лист на воде? — усмехнулась Катара, на что получила от своего учителя такой же смешок и короткий кивок.
Легкая пушинка легла в чуткие, слегка влажные от пота ладони девушки. Белые нити переливающегося на солнце пера шевелились от малейшего воздействия, оно так и норовило упорхнуть из чужих рук, отправляясь в свободный, неизведанный полет. Хотела бы и Катара стать… пером. Также летать в небе, кружиться во воздуху, быть… свободной.
Сейчас же она лишь прикрыла глаза, чувствуя щекотку на линиях своих ладоней, повинуясь движениям и концентрируясь на маленьком белесом перышке. Даже её дыхание влияло на движение находящегося в руках предмета.
Её лицо сосредоточенно. Тело слилось с пером, и сейчас дыхание девушки и дуновение ветра стали одним целым. Аанг завороженно смотрит на эти свершения, и вновь волна гордости окатывает его.
Она расслаблена. Её темные плечи, скрытые развивающимися на ветру волосами, гладкое милое лицо, мягкие руки — всё это настолько разглажено и безупречно, что ни одна мышца не смеет содрогаться. Катара видит сквозь закрытые веки небо, нежные и настолько белые облака, что и снег на Южном полюсе кажется ей не таким светлым.
Южный полюс… При воспоминании вновь все окрашивается в ненавистный красный. Но лишь на секунду, и опять возвращается к прежнему небу и миру. Но даже так Катара успевает нахмуриться, и это не остается незамеченным.
Еще секунда кровавого видения, в котором так чертовски явно видна чёрная далекая тень. Каждое мгновение выбивает девушку из колеи, и каждое мгновение возвращает её к этой нежеланной картине. Но… она сможет. Так ведь?..
Тень с новыми видениями оказывалась все ближе. Девушка не могла отвести взгляд от мыслей, ведь она просто не знала, как. Переспелая вишня рябила в волнующейся воде глаз, но внешнее спокойствие всё ещё преобладало. Она была сильной. По-крайней мере, ей так казалось…
Окровавленный снег бесшумно прогибался под ногами передвигающегося, все еще казавшегося незнакомым фантома. Катара хотела верить, что незнакомого. Жаль, что вера не всегда является решающим фактором.
Небо. Голубое, невинно чистое.
Мгновение, и…
Снег. Алый, болезненно грязный.
Все это смешивалось, и как бы девушка не старалась преодолеть панику, она все равно выходила из равновесия. Медленно, но верно. В глазах же смотрящего на неё и покусывающего губы мага воздуха носилось темно-серое волнение, будто внутри него разгорался смерч, и приближающаяся гроза только заявляла о себе. Аанг… боялся.
Движения все медленнее, и магу воды даже кажется, что вместе с ветром её лицо обдувают и ледяные слепленные порывами снежинки, с силой звонко режущие нежную кожу щек. Её неприбранные волосы теперь уже не щекочут, а бьют по нахмуренному лицу. Катара не замечает, как во время видения её физическое тело заставляет зрачки бешено бегать под веками.
Перед девушкой, даже на фоне прекрасной белизны чистейших облаков, тень оказывается все ближе. Ближе, ближе, ближе, до тех пор, пока не…
Глаза распахиваются, а сердце колотится настолько сильно, что после каждого стука поверхность под ногами содрогается. Размытый взгляд в ужасе устремляется вниз, бегая туда-сюда, и в один момент идущая трясучка прекращается. Она… падает?..
Всё, на чем успевает сфокусироваться испуганная девушка — легкое парящее над ней перышко, которое улетает дальше, когда южанка разрезает рукой леденящий её воздух. Черные, проблескивающие коричневым на солнце ресницы дрожат от того, как сильно она зажмуривает глаза.
Маг воды в воздухе — разве не иронично? Пожалуй, что так. Иронично и… глупо?..
Воздух холодно, даже грубо забирается под легкую одежду, пронося по коже крупные мурашки. И вновь это ощущение полета… К такому можно и привыкнуть. Катара… хотела бы к этому привыкнуть.
Теперь смертельно прекрасное чувство свободного падения заменяют уже знакомые сильные руки, а холодящие воздушные потоки заменяются жгучим и несколько взволнованным дыханием. Если бы не испуг и одновременное смущение, она всенепременно улыбнулась бы. Катара ведь точно знала, что…
— Я снова спас твою жизнь. Пора открывать счет? — это было не насмешливо, как могло показаться, скорее… недовольно?
Её осторожно, с придыханием ставят на землю, но подкашивающиеся ноги не слушаются, и маг воздуха взволнованно сглатывает слюну, тут же поддерживая девушку. Стоит её коснуться, как он сквозь все тело чувствует частое и громкое, словно раскаты грома, биение сердца. Что же такого произошло, о чем эта девушка умалчивает?
— На сегодня, я думаю, достаточно. Я провожу тебя до комнаты. Все, что тебе нужно сейчас — отдых, — для большего удобства и скорости Аангу пришлось положить руку на талию мага воды, и он зарделся бы, если бы не его настолько хмурое лицо.
А как иначе, если пропускаешь через себя что-то, похожее на молнии, настолько мощное, что даже через чужое тело это что-то отдается в его висках? Буря внутри обоих нешуточно разгорелась прямо сейчас.
— Катара… — и все-таки звенящая тишина бушующих внутри стихий прерывается тихим, мирным, будто бы завершающим раскатом. — Еще кое-что. Я не знаю, что произошло с тобой, чем конкретно ты не желаешь делиться, но… если ты не отпустишь свои страхи, то… твоя участь незавидна. Подумай над этим. Пожалуйста, — голос его неприятно горчит, и Катара молча смотрит на воздушного кочевника бушующим пейзажем глаз.
Их взгляды встречаются, смешиваясь в неотделимые друг от друга части: синий глубокий океан и серый, беспечно несущий грозовые тучи ветер.
Буря внутри каждого медленно, но верно стихает.
А может только разгорается?..
