Сказки осенних дней

В высокое стрельчатое окно гриффиндорской башни залетали первые снежинки, но воздух все ещё оставался теплым. Белые искорки мягко светились в лунном свете и таяли на подоконнике, где пролегала границы тьмы комнаты и волшебного сияния ночи. Привалившийся к столбику кровати Гарри Поттер лениво смотрел на гуляющие по спальне тени, рождаемые колеблющимися занавесками. Спать ему совершенно не хотелось - завтра Хогвартс вновь наполнится огнями, горящими в глазницах бесчисленных тыкв, пронесутся по коридорам и лестницам всадники Безголового Клуба, а Большой зал наполнится ароматом праздничных блюд. Вот только уже несколько лет Поттер не спал в канун Хэллоуина, в тысячный раз перелистывая чуть пожелтевшие от времени страницы подаренного Хагридом альбома и тихо улыбаясь пустоте. Боли не было — он с самого детства смирился, что живёт без родителей — лишь тихая грусть от осознания того, как все могло бы быть, не узнай Воландеморт о пророчестве Трелони. Вот и сейчас Гарри ласково поглаживал кожаный переплет, глядя на кружащихся в танце по внутреннему двору Хогвартса Джеймса и Лили. За ними вихрем кружились опавшие листья, и волосы матери сливались с ними, создавая впечатление, что и она сгорает вместе со светлыми теплыми деньками, но на лицах танцующих сияли искренние, счастливые улыбки. Парень помнил, как Сириус, не упускавший случая рассказать что-нибудь о Джеймсе Поттере, говорил ему, что это была осень их последнего курса, тот самый день, когда Сохатый сделал предложение Лили. Счастливые и беззаботные — именно такими они были тогда, всего за полгода до того, как война поглотила всю Магическую Британию. Внезапно Поттер почувствовал какое-то движение слева, совсем рядом с кроватью. Вскинув голову, он вгляделся в темноту, но ничего не увидел. По спальне разносилось чуть приглушенное пологами кроватей дыхание спящих, от окна медленно пробирался остывший за долгие ночные часы воздух, а небо уже начало сереть, предвещая скорый рассвет. Но за отлетевшей в сторону занавеской точно кто-то был. Осторожно приподнявшись, гриффиндорец вытащил из-под подушки палочку и подобрался, готовясь отражать атаку. Секунды тянулись бесконечно долго, и Гарри уже решил было, что ему примерещилось, как резкий порыв ветра разорвал темноту у стены и бросил ему в лицо, обдав легким запахом корицы и прелой листвы. Дернувшись от неожиданности, он вскочил на ноги, зажигая невербальный Люмос, и едва успел заметить, как тень исчезает в чернильных пятнах, залегших на противоположной от окна стене. Опасности он не чувствовал — лишь интерес и удивление — запах оказался неожиданно приятным и каким-то знакомым, почти родным. Напрягшись, Поттер попытался было вспомнить, от кого могло так пахнуть, но не смог. От Гермионы, любящей читать на берегу Черного озера, листвой пахло постоянно, но корицу девушка терпеть не могла. Молли Уизли же, наоборот, часто готовила что-то сдобное, но не любила выходить на из дома в промозглую сырую осень. Задумавшись, он представлял девушку, которая могла любить подобное сочетание. Наверное, она должна быть теплой и улыбчивой, чтобы суметь согреть собой любое сердце, а может, просто похожей на осень? В голове сама собой всплыла потрепанная фотография из альбома, и Гарри вздрогнул. Нет, этого не может быть — Лили… мама мертва уже много лет. Но видение не отступало — лишь вновь шевельнулась темнота, приближаясь к границе, охватываемой заклинанием. Парень несмело качнулся вперед, протягивая трясущуюся руку — ему казалось, что пальцы вот-вот сомкнуться на чужом запястье, нашарят вену, бьющуюся столь же заполошно, как и него… тень ускользнула, вывернувшись из-под руки, и исчезла за окном. Лишь на разворошенной постели остался красивый кленовый лист, хранящий тепло чьих-то пальцев.