Янтарь в серебре

      Чем является дружба? Чем является дружба в современном обществе и жизни обычных людей? Если честно, то он не имеет об этом ни малейшего понятия. Не в буквальном смысле, конечно же, лишь на собственном опыте ему это неизвестно. Недостаток практики, если можно так сказать. А вот о том, что, собственно говоря, это значит и как примерно должно выглядеть, ему довольно часто объясняли с самого раннего детства. Ведь у всех детей обязательно должны быть друзья. Странное мнение странных людей, которые буквально втискивают тебя в узкие рамки, по которым они все с чего-то должны жить. Но ведь ему не было плохо. Не было же? Отсутствие друзей или любовного интереса в прошлом никак не отразилось ни на сердце, ни на лице. А может он просто привык так думать. И на самом деле ему было невыразимо одиноко все эти годы. Все детство, если быть точным и честным.              Наверное, вся проблема была в нем самом. В его отношении. С детства слишком отстраненный и холодный, не способный воспринимать других детей адекватно. Они пугали. Громкими звуками, глупостью и неосторожностью, ложью и капризами, не имеющими причин. Как вообще у него могло сложиться с кем-либо из них хорошие отношения? Все руки, что протягивались к нему, были отброшены, и даже если будучи малышом он позволил сам бы к себе прикоснуться, то этого не позволили родители и старший брат. Его очень старательно опекали. Привыкнув к мысли, что все, кто за пределами дома скорее маленькие дикие демоны, ребенку тяжело перестроиться.              Но в этом мире нет ничего постоянного. Это касается и такого понятия, как друг и дружба. Хорошо это или плохо, судить не ему, но это благо. Конечно, все живущие под небом в той или иной степени понимают значение этих слов. Оно знакомо всем с самого детства. С этим словом мы сталкиваемся почти с первых шагов в нашей жизни. С раннего детства нам прививали любовь к ближнему, другу, учили нас дружить и быть преданными, помогать ближнему, прощать обиды, заботиться, делиться. Этому посвящены песни, целые тома стихов, сказки, которые мама читала перед сном. Большинство сюжетов так или иначе связаны с ней, дружбой. Даже в далекой истории в примитивных племенах существовало чувство и понятие дружбы: порезав себе вены, они скрещивали руки в знак клятвы вечной дружбы и соединялись навеки веков. Одним словом, на основе дружбы строилась и строится сама жизнь.              У многих дружба равняется любви, родственной, рождается новый член семьи, новая жизнь. В идеале дружба — это бескорыстие, личные взаимоотношения между людьми, основанные на доверии, искренности, взаимных симпатиях, общих интересах и увлечениях. Она зарождается между детьми, подростками, между классами, родителями, общинами, странами, народами. На основе дружбы строились и взаимоотношения между людьми и всего человечества. Сюжет — «Друзья познаются в беде» пронизывает всю человеческую культуру и историю. За друзей отдают жизнь. Друг считается членом семьи, с ним делились, считались, решали проблемы. Во имя друзей лишались состояния и благополучия. Было время, когда двое мужчин во имя дружбы сватали своих детей уже с пеленок. Впрочем, последнее часто случается и по сей день, но сейчас не об осуждении человеческого эгоцентризма.                    Крепкая и прочная, связывающая людей дружба на всю жизнь зарождается с самого детства. И уже на этой мысли из него начинает рваться здоровое сомнение в правдивости выражения. Никакие расстояния не могут разлучить настоящих и преданных друзей. Тихий смешок срывается с губ. Настоящие друзья понимали друг друга с первого слова, с взгляда, читая мысли. Он почти готов засмеяться в голос.              В современном мире из-за территориальных границ половина человечества разбросана по всему земному шару, и велика вероятность в том, что те, кто зовут друзьями друг друга, никогда не встретятся. Политические разногласия разрушают семьи, отношения между людьми. Тут на помощь пришла техника, прогресс: сначала телефоны, а затем и его величество компьютер, который перевернул всю жизнь разумного человечества. Создаются все новые и новые сайты, с помощью которых не чувствуешь ни расстояния, ни времени. Все это хорошо, прекрасно. Все это для того, чтобы снова встретиться, найти друзей, приобрести новых. А какого друга можно приобрести благодаря компьютеру? И дружба ли это?              Он не наблюдал за развитием высоких технологий и виртуального общения. Да, некоторые приложения были достаточно удобными и сайты тоже, но большая их часть все также оставалась бессмысленной, если там не размещалась действительно полезная информация. Глупый пошлый юмор и картинки это не полезная информация. Наблюдая за сайтами, бурными переписками между одноклассниками, нередко задаешься вопросом: «А это вообще хоть как-то помогает нам? Ну, обсудили сегодняшний день, обменялись ссылками на статьи или книги. А что дальше? Шутки и бессмысленные предложения? Возможно, это была только его проблема. Он действительно не понимал, как именно это должно было работать и считалось ли его общение с другими тогда, в прошлом, дружбой. Конечно же нет. Не считалось. Правильно ли воспитывали его, внушая понятие преданности и дружбы, и необходима ли такая дружба в современном мире?               Уже тогда все больше и больше, наблюдая за своими сверстниками, приходишь к убеждению, что понятие настоящей дружбы и преданности теряет былой смысл, постепенно уходит в историю, в далекое прошлое. Всем понятно, что в современной жизни необходимо устроиться, обосноваться, найти свою дорогу в жизни. Опять-таки из-за нехватки времени у родителей, которые заняты работой. Куда же сегодня делись воспитатели, учителя, которым небезразлично с кем и где проводит время его ученик после школы? Во многих случаях дети сами выбирают себе «друзей», создают группы, компании, выбирают себе лидеров. Таким образом, нередко появляются группы и с криминальными последствиями. Уж эта участь, слава богам, его миновала.               Но все же, что происходит сейчас? Люди стали использовать друзей в личных целях. Мир превратился в один большой политический глобус. Даже те же дети научились использовать друг друга в своих личных целях, интересах. Дружба эта называется временной: использовал и бросил. Откуда все это? А если всмотреться глубже, то понятно откуда. Дети учатся на примерах взрослых: «Этот человек важный, состоятельный, надо быть поближе к нему, он нужен, будет полезен». Нередко сами родители толкают и своих детей в объятия к таким друзьям: «Это сын или дочь такого-то человека, постарайся сблизиться с ним, он нам нужен». Нечто похожее как раз было его бедой. Они не понимают, а нужны ли эти друзья ему, их родному сыну? Будут ли они друзьями, или в будущем это приведет его к разочарованию и разлуке? Взрослые порой не понимают того, что не всегда дети этих зажиточных и влиятельных персон являются примером для других детей. Не задаются вопросом: «Что за круг у этих ребят, чем они занимаются в свободное от учебы время, и какое влияние они могут оказывать на других, обрекая их иногда на преступления?». Их мир слишком жесток, чтобы относиться легкомысленно.               Он слышал, что на Западе не существует понятия «друг», им чуждо понятие «настоящая дружба». Дети в основном растут дома за компьютером или на улице без присмотра, выбирая себе временных друзей и совершая ошибки за ошибками. Не раз при нем взрослые говорили: «Ничего, жизнь их научит! Улица — это хорошая школа. Пусть научатся жизни». А иной раз: «Не нужны никакие друзья! Это не приведет ни к чему хорошему. Пусть учится, а потом найдет и друзей». А дальше — карьера, семья. Потом приобретенные «друзья семьи». Большинству человечества свойственно, к сожалению, понятие: если человек, продвигающийся по служебной лестнице, богатый и влиятельный, то считается, что он удачлив, умен и пример для подражания; появляется со всех сторон уйма друзей, которые растут как грибы после дождя, знакомые и прихлебатели.              Но в современной жизни ничто не вечно. А как же слова о том, что друзья должны быть опорой в беде? Тот же человек, потерявший положение или богатство, теряет друзей с такой же скоростью, с которой и приобретает их. Вот так устроен мир. Конечно, личный пример старшего брата должен был многому его научить. Если бы не господин Не и господин Цзинь, смогли бы они вырваться из плена неприятностей так скоро? Скорее всего ответ отрицательный. Но и тут есть свои подводные камни, рубящие надежды. Эти двое не были хороши и искренни до конца. Первый преследует свои цели и помощь его не бескорыстна, а благо от второго закончилось подставой. Так стоит ли жалеть и задумываться о дружбе?              С чего это он вдруг задумался о подобном? Причиной тому стало то, что вдруг, впервые за столько лет, ему предложили. Предложили дружить. Мысли об этом не желали покидать разум. На сердце было неспокойно, тревожно, стоило проиграть в своем сознании эту неловкую сцену еще раз. Раз за разом. Это было неожиданно. Это было невероятно смущающе. Растерявшись, он так и не дал ответ, вместо того, чтобы вымолвить хоть слово, развернулся и поспешил выйти из аудитории следом за торопящимися одногруппниками.              Очень грубо с его стороны. Возможно, именно это мучает его, но в тот момент поступить иначе… было бы, наверное, невозможно. Юноша даже не сразу осознал, чего именно от него хотят. Хотя звучит это скорее всего очень нелепо. Ситуация ведь такая простая. Всего-то двое омег, которые учатся с ним в одной группе и посещают одни и те же предметы, предложили сблизиться. Дружить. В этом же нет ничего странного, так? Тогда почему ему так с этим сложно?              Разве дружба это сложно? Что это вообще такое? Как это должно работать? Хотя нет, сам вопрос скорее не в том — как, а в том, что он будет должен делать, будучи их другом. Должно же быть в этом что-то особенное, отличное от того, как ведут себя приятели и просто знакомые. И хочет ли парень вообще всего этого. Нужно ли оно ему? Эти вопросы были слишком сложными. Найти на них точный, а главное честный ответ никак не удавалось, а время понемногу утекало, будто вода в медленном источнике.                    Прежде перед ним не стояло подобных ситуаций. В детстве все было иначе. Будучи ребенком, юноша не задумывался о том, дружит ли он с окружающими его детьми или нет. И они, похоже, тоже не особо задумывались об этом. В детском саду, наверное, все друг другу приятели, ведь вы слишком маленькие, чтобы поддерживать и понимать серьезность отношений. Любых отношений. То же можно сказать и про начальные классы. Он просто учился. Если это требовало того, чтобы взаимодействовать с другими, то пусть бы и так. Почему нет. Но это ограничивалось рамками времени, отведёнными на задание.              Так или иначе, оборачиваясь лицом к своему прошлому, Ванцзи осознал тот факт, что за все свои двадцать лет так и не смог завязать с кем-либо достаточно близких отношений. У него не было человека, которому он мог бы позвонить, чтобы поделиться новостями или просто поговорить. Исключая, конечно, мужа, родного брата и дядюшки. Была, конечно, еще госпожа Вэнь, но она была подчинённой его супруга, и вряд ли ее можно было считать из-за этого подругой или приятельницей. А семья просто не считалась. По итогу оставался ноль. Ноль контактов с внешним миром и все равно его это беспокоило крайне поверхностно.              Чувство было странным. Ванцзи было некомфортно от осознания своего образного одиночества на фоне своих сверстников, но при этом страдать по этому поводу не получалось, да и не хотелось. Немного тоскливо и пусто. Вот и все. Ничего страшного.              За время его отсутствия у них в группе сложились определенные отношения между учащимися. И это было нормально. Лань Чжань чувствовал себя среди одногруппников как уличный кот, которого растопыренными лапами ставят на пол отгороженного вольера для таких же котов, но уже свыкшихся с существованием друг друга. Он же был новым и чужим. Театр абсурда. Все они так или иначе знакомы, большинство дети предпринимателей и чиновников, золотые выпускники школ. Ванцзи помнит эти лица с приветственной речи и больше их не стало, только предсказуемо меньше. Однако в их глазах нет того прежнего выражения узнавания. Будто парень обратился в чужую кожу или пришел к чужим людям. Ни в одной компании места у него не было. Ни тогда, ни тем более сейчас.              Принимая из рук куратора методички на идущий семестр, он и подумать не мог, чем все это для него обернется. В его голове почти буквально взрывались фейерверки от радости, ведь Лань Чжань справился, сдал все проходные тесты, да так блестяще, что ректор пожал ему руку, встречая в своем кабинете. Напомнил себе и другим о том, какой он умный. Какой старательный. Сейчас это совсем не радует и не заставляет чувствовать гордость, скорее наоборот, уныние. Разве парень сделал что-то неправильно? Где-то облажался? Ему казалось, что нет. Но ощущение было именно такое. И с каждым днем оно становилось все отчетливее и острее.              Тогда, в начале сентября, поступая на первый курс, он был Лань Ванцзи, второй молодой господин семьи Лань и наследник половины компании отца, золотой выпускник. Затем, по жестокому велению судьбы, из нефритовой реликвии он превратился в безделушку. Все его положение и значимость среди сильных мира сего растаяло, исчезло, испарилось. Вот так просто. За пару месяцев компанию его отца удалось разорить до банкротства. Уже на первых судах взгляды людей в его сторону изменились. Хорошо, что потеряв окончательно все, кроме брата и дяди, ему не довелось посмотреть в лица некогда знакомых людей.              Прошло совсем немного времени с того дня, как он упал и как поднялся. Это было очень похоже на американские горки. Социальные американские горки. Наверх, вниз и снова наверх. Голова кружилась на этих поворотах и сжимался желудок, Ванцзи надеялся, что все наладилось. Разве он не вернул себе то, что потерял? Его положение снова поднялось и, похоже, довольно значительно, судя по тому, как теперь им жилось. Его супруг не демонстрировал недостатка в деньгах, и по тому, как люди держались рядом с ним, становилось ясно, кто в комнате был главным. Отец юноши тоже обладал чем-то подобным. Но эта параллель между прошлым и настоящим была не существенной.              По правде, Лань Чжаню было все равно на то, насколько высоко они забрались благодаря его брачного договору. Стремительное падение на многое открыло глаза и, если быть уж совсем честным, напугало. Его начали интересовать новости и то, как на самом деле живут люди. Глотнув из ведра с помоями, самым главным стало то, что теперь вокруг них снова безопасная среда. Но ведь изменилось только их положение. Ситуация там, внизу, как была поганой, так и осталась, и именно это и казалось страшным. Побывав простым смертным, начинаешь ценить каждую мелочь. Вкусную еду, всегда лежащую в холодильнике, горячую воду, которую можно тратить, не глядя на показатели счётчика. Он даже не знал, где все эти приборы располагались у его супруга, о чем речь. Чистоту и тепло помещений, доступ к информации без ограничения. Будучи сыном семьи Лань, юноша относился к этому всему как к должному. Так, будто это невозможно было отнять. Оказалось — можно, и очень даже. Оказалось, что все это стоит денег и немаленьких, а сами деньги это труд. И теперь, снова получив все это, Лань Чжань никак не мог позволить себе быть излишне расточительным или неблагодарным. Опыт удара о суровую действительность оказал на него колоссальное влияние. Он просто не мог воспринимать мир иначе.              А его бывшие одногруппники не могли воспринимать его больше как младшего сына господина Лань. И ввиду того, что Сичэнь не имел высокого положения, младшим братом господина Лань он тоже не был. Его падение для них теперь было точкой отсчёта, и юноша узнал об этом не по своей воле. Лучше бы его уши в тот день отказались работать, чем вот так улавливать все перешептывания у себя за спиной. Для окружающих парень был на данный момент не больше, чем подобранкой. Странное слово, которым называют в обществе омег без высокого происхождения, которым повезло, что некто влиятельный снизошел до того, чтобы привести их в свой дом. Фактически, те, кого сам юноша знал едва ли не с детства, называли его содержанкой. Содержанкой.              В эту ерунду тяжело было поверить, и он бы не поверил, если бы не слышал все это своими собственными ушами. Хотя бы оттого, что это просто было нелогично. Но не спорить же ему теперь с шушукающимися между собой юношами и девушками? Конечно же нет. Во-первых, это ниже его достоинства. Во-вторых, они будут думать, что он мало того подслушивает, так еще и придает этому значение. И в-третьих, это не заставит их замолкнуть. Даже если все, что они говорят, не соответствует действительности, он не должен в это вмешиваться. Не должен обращать внимания. В конце концов, парень хотел только одного — просто иметь возможность учиться, а для этого общаться с кем-либо было совершенно необязательно.              Раньше именно так Ванцзи и делал. Просто приходил на занятия, слушал учителей, выполнял задания, учил, если это требовалось, стараясь впитать в себя максимально много полезной информации. И так день за днём. Приходишь, ведёшь себя вежливо и почтительно, постигаешь науку и уходишь. Если просят работать с кем-то, то просто работаешь и все. У него не было ни личных привязанностей, ни предубеждений в отношении других детей. Все они были для него одинаково отделены, и их чувства и мысли не тревожили сердце и разум. А сблизиться в тот период времени с ним пытались крайне немногие.                    Вспоминая школу, неизбежно Лань Чжань начинал вспоминать и свою жизнь дома в тот период. Он вспоминал отца и мать, что самое болезненное, ведь она так быстро покинула их. Незаживающая рана на сердце начинала кровоточить и болеть. Госпожа Лань была невероятным человеком. Невероятной матерью, воспоминания о которой никогда не оставят ее детей равнодушными. Ванцзи можно винить за его отстраненность и неумение общаться. Пусть будет так, отпираться ему смысла нет, это правда его слабое место. Но можно ли винить ребенка за то, что он скорбит? В его подростковой жизни было несколько серьезных, переломных моментов. И никто не может утверждать наверняка, удалось ли ему с ними справиться. Первый — это его пол. Что ни говори, но быть омегой это своего рода ответственность. Ответственность, к которой парень был не готов и которой не желал. Родители услышали его в тот момент, но что-то подсказывает ему — наверное взгляд его врача — что поступили они все неправильно. Следом за этим переезд Сичэня в общежитие и его отрыв от семьи на какое-то время. Брат был единственным, кого он мог назвать другом, и когда его не стало, находиться в салонах стало вовсе невыносимо. Родители опять пошли у него на поводу. Мир юноши сузился, ограничиваясь домом, школой и библиотеками. А после заболела мать. И если до этого они еще появлялись на публике, то после, почти все свое свободное время, Лань Чжань проводил рядом с ней.              Это не оправдывает его, но все же. Разве все это не имеет значения? Насколько парень помнил, одноклассники никогда не проявляли к нему большого интереса. Беты старались держаться в стороне, особенно девушки, которые хоть как-то, но разговаривали с ним прежде, другие омеги настороженно косились со стороны, а альфы… Альфы ему не нравились. И похоже, это было абсолютно взаимно, но при этом только последние и относились к нему так, как он того хотел. Так, как если бы парень родился и сформировался бетой.              К моменту его поступления ничего особенно сильно не изменилось. Прибавилось любопытства и настороженности во взглядах людей вокруг, но не более того. Их было слишком много, да и университет это куда серьезнее, чем школа, пусть и частная. Тут уже нельзя быть таким свободным и легкомысленным. Он таким и не был. Ванцзи очень хотелось, чтобы болеющий отец гордился им и, если ему все же суждено оставить их, то помнил младшего сына достойным его человеком. Парень заботился о своем старике как только мог, и это было куда важнее, чем студенческие посиделки.              Неудивительно, что у половины университета, которые были знакомы с его именем, возникло о нем превратное впечатление. Им были безразличны причины такого отношения юноши, и им было наплевать на то, насколько сильно их видение этого мира расходились с его. Ванцзи был идеалистом. Он свято верил в тот образ мира, который ему внушили старшее поколение семьи и люди, которые заслужили его расположение и уважение. Чиновники, ученые, которые продвигали права людей и науку были тем, на кого хотелось быть похожим. Как с такими людьми могут сравнится подростки, сбивающиеся в кучу ради обсасывания последних сплетен? Это совершенно невозможно.              Но при всем этом была еще одна вещь, которая проводила между ним самим и всем молодым поколение жирную черную линию. Испытывая неоднозначные эмоции и чувства, внутренне Лань Ванцзи признавался себе в одной очень удивительной и смущающей вещи. К его сожалению, на тот момент это не было подтверждено врачами, но это не отменяет того факта, что юноша абсолютно серьезно считал себя фригидным. Его омежий организм не подавал никаких признаков заинтересованности в том, что считалось интимным и личным. Феромоны альф не будили в нем желание познакомиться, а сами альфы делали вид, что он в этом плане их совершенно не интересует. Все были довольны, казалось бы. Юноше не нужны были отношения и даже крохотного любопытства они не вызывали. В то время как его сверстники бегали на свидания, получали первый опыт, он сидел и читал биографии нынешних акул большого бизнеса и думал о том, как напроситься к брату в интерны.              Так было с того самого момента, как ему сказали о том, что он омега. Если бы не течки с интервалом в два месяца и обострение обоняния со слухом, его ничего бы не отличало от обычной среднестатистической беты. Даже глядя на себя в зеркало, юноша не мог сказать ни тогда, ни сейчас, что похож на представителей «нежного» пола. Эта разница бросается в глаза. Стоит ему оказаться только среди омег и все различия на лицо. При этом альфы, по большей части, все равно крупнее и массивнее, зато вот как раз беты в самый раз. Их комплектация максимально приближена к его. Почти тот же рост, средний вес, ширина бедер и плеч. Даже руки и те тяжёлые для «нефритового цветка», пальцы длинные и жёсткие. Если бы не врожденная изящность, присущая всем членам семьи Лань, вид был бы совсем странный.              Ванцзи совсем запутался в том, что происходило сейчас с ним. Стоило выйти из дома, как его захватило неукротимое желание вернуть себе все то, что было до. Учебу, тихие вечера в городских библиотеках, прогулки в маленьких парках где-нибудь поближе к дому. Он никогда не вёл особенно социально активную жизнь, так откуда же на него могло вывалиться столько проблем, сковавших по рукам и ногам, будто липкие нити. С чего вдруг все стало так сложно?              Еще и одногруппники эти с их странным предложением общаться. Предложи они ему спустя пару дней, как он только вернулся в считавшиеся родными стены университета, Лань Чжань обязательно подумал бы над этим. До того, как начал слышать шепот у себя за спиной и расползающиеся сплетни напополам с оскорблениями и унижениями. Как со всем этим у себя в голове он мог довериться хоть кому бы то ни было? Люди достаточно жестокие существа, парень успел четко осознать это и прочувствовать. Есть ли гарантия, что эти двое не затеяли втянуть его в неприятности.              Никогда прежде Лань Ванцзи не был таким подозрительным. В прошлом все обиды легко забывались им потому, что не могли по-настоящему отразиться на его репутации. Да и задиры обходили в серьезных проказах его стороной. Старший брат и отец с дядюшкой внушали многим трепет и уважение, а с ним самим старались держать дистанцию или ровно общаться. Хорошее образование делало юношу интересным собеседником. И заучкой. Всезнайкой.              Сейчас все его успехи в учении вызывали у других только одно чувство. Раздражение. Людям оказалось очень просто забыть тот период жизни, когда он был их далеким знакомым или даже одноклассником. Они будто вырезали у себя из памяти общее прошлое и знакомство, оставив только знание о том, что омега теперь никто и ничто. Его семьи как таковой больше нет, остались лишь они и фамилия. Ни бизнеса, ни влияния. Действительно, с чего же им тогда его уважать в самом деле. Отец был серьезной политической фигурой, а на смену ему в жизни Лань Чжаня пришел муж.              В его положении, несмотря на череду минусов и запутанность, были и плюсы. Достаточно много на самом деле. Сосредотачиваясь на них, у парня получалось избавиться от усталости и гнетущей печали. Эти чувства нельзя было демонстрировать окружающим. Не сейчас, когда его слабость была похожа на сияющую в небе огромную мишень, которую голодные до развлечений люди ждут, чтобы вонзить в неё свои стрелы.              И эти двое… Ох, как же тяжело на самом-то деле думать обо всем об этом. Ему определенно стоит держаться от них подальше. Несмотря на то, что они условно знакомы, из всех людей, окружающих его постоянно, Ванцзи мог доверять только одному человеку. Своему мужу. Прошло достаточно много времени, а ему все еще тяжело дается называть вещи своими именами. Похоже у него действительно серьезные проблемы и нужно будет найти время заняться еще и этим.              Лань Чжань не соврет, если скажет, что помнит всех, кто учится с ним в одной группе на потоке. Их не так-то и много, человек тридцать у одного куратора. С большей частью одногруппников его познакомили из-за статуса, с кем-то он и вовсе учился раньше. Запомнить пару новых лиц не составило труда. Вообще во всем, что касалось памяти, юноша мог собой гордиться, она была у него исключительно хороша. Но быть знакомым не значит знать то, что человек внутри из себя представляет. Все, кроме бывших одноклассников, оставались для него загадкой. И второй молодой господин семьи Не в том числе, как и его приятель. Последний особенно много вопросов вызывал, но вслух, естественно, они заданы не были. Главный вопрос все равно был один, если фамилия этого молодого человека Мо, то почему он носит фамильный знак семьи Цзинь. Вот уж с кем, а с членами этой семьи парню хотелось быть максимально осторожным.              Забавно, ведь друзьями его старшего брата равно также считались молодыми господинами из этих семей. Так что же это, повторение чужой судьбы или же результат стороннего вмешательства? И в том и в другом случае он не был уверен, что это считалось достаточным для того, чтобы ответить на предложение. Он уже так или иначе общается с ними в рамках учебы, разве этого не было достаточно? По его скромному мнению более чем.              Что же случилось с того дня, как омега официально снова был признан студентом? Событий произошло достаточно много и, чтобы осветить их все, понадобится достаточно много сил и времени, но, пожалуй, хватит и самых значительных. О, их было, слава небесам, не так много.              Студенческий пропуск в учебную часть, зачетная книга и магнитные карты были выданы Лань Ванцзи еще до того, как куратор, добродушно растягивая губы в улыбке, вела его к ректору ради того, чтобы у этого старого альфы появилась возможность высказать свое почтение вновь вернувшемуся талантливому студенту. Как бы юноша собой не гордился, но бросая короткий взгляд из-под густых ресниц на лицо рядом идущего супруга, ему было прекрасно понятно, что все это — представление, жалкий фарс. Грустно, но это действительно было так. Может были вещи в этой жизни, которые Лань Чжаню не дано было понять, но эта ситуация перед ним была как на ладони. Ректор ужасно хотел полизоблюдствовать перед господином Вэй, нагло используя его самого. Приятно, конечно же, было услышать еще раз из уст такого уважаемого человека о том, какой он умный. Но на самом деле, будь он действительно так ценен для заведения, от него не избавились бы одним пинком и печатью.              Вэй Усянь держался все время рядом с ним и не проявлял вообще никакого интереса к происходящему. Ректор же обливался потом в его присутствии и был ужасно расстроен тем, что попытка подлизаться была полностью провалена. Муж юноши, вообще к нахождению в стенах университета относился равнодушно, будто старые камни под его ногами не стоили и капли тепла и уважения. Распробовав это чувство, Лань Чжань тоже невольно поумерил пыл, притаптывая восторженное чувство.              Они шли вдоль закрытой галереи, альфа чуть впереди, он сам слегка отставая, но так, чтобы иметь возможность видеть четкий профиль мужчины. Время близилось к обеду и им двоим некуда было торопиться. Перерыв был достаточно длинным, а после него, по расписанию, у группы Ванцзи были только три пары и это все на сегодня. Идти на них было необязательно, но что по этому поводу думал супруг, оставалось загадкой.              — Как насчёт перекусить? Хочешь есть? — Вэй Усянь заговорил как раз вовремя. Ванцзи еще не успел дойти до состояния тревожности и нетерпения, чтобы заговорить первым, и в пролёте, на который они вышли, все еще никого не наблюдалось.              — Немного, — Лань Чжань кивнул, отчего тонкие пряди соскользнули с его плеч, слишком гладкие, чтобы сегодня быть послушными, смотреть сквозь них было неудобно, поэтому неловким движением он попытался заправить их обратно за уши так, чтобы кончики волос были за спиной. Супруг, похоже, привык к его немногословности, теплая улыбка на его светлом лице излучала спокойствие и расположение. Ничего больше было и не нужно для душевного комфорта на данный момент.              — Отлично, заодно обсудим, как будем действовать дальше. Я очень рад, что господин Шэн так высоко ценит тебя в качестве студента, — его спокойный тон и глубокий низкий мужественный голос окончательно развеяли всё волнение юноши. Стало действительно спокойно и, повинуясь этому чувству, уголки губ едва заметно изогнулись.              Спускаясь по широким мраморным ступеням следом за мужчиной, парень достаточно отчётливо фыркнул, выражая свое отношение к последней фразе. За все время, проведенное вместе, худо бедно, но Лань Чжань научился относится к человеку рядом с собой спокойно, понимая, что тот в самом деле ничем ему не угрожает, совсем наоборот. После их путешествия даже обращение на «ты» друг к другу казалось естественным, как и редкие прикосновения. Юноша позволил себе расслабиться рядом с ним, осознавая ошибки своего прошлого поведения.              — Ты считаешь мой результат хорошим? — Ванцзи начал привыкать разговаривать с мужем. А еще он жалел, что не делал этого раньше, прямо спрашивая обо всем, что его интересовало. Ну и конечно же, об отношении мужчины к себе, хотя на некоторые вопросы смелости все еще пока не хватало, и сам он не был уверен, что хотел бы получить ответы.              — Лань-эр напрашивается на комплименты? — господин Вэй обернулся неожиданно и ловко, в одну секунду оказавшись к нему лицом. Смущение прокатилось горячей волной от макушки к низу живота, окрашивая тонкую белую кожу ушей и шеи. — И, конечно, я думаю, что твой результат очень и очень хорош. Более того, я бесконечно горжусь тобой, диди, ты полностью оправдал мое доверие.              Невнятный тихий звук сорвался с губ, заставив альфу улыбнуться еще шире и еще довольнее. Если бы не это его постоянное желание подразнить, Ванцзи бы без всякого сомнения воспринимал бы его как взрослого, умудренного опытом человека. В действительности муж часто вёл себя как мальчишка, ловко переключаясь между игривостью и суровой холодностью. Последняя была направлена исключительно вовне, но Лань Чжаня вся равно морозило каждый раз от вида острого взгляда и напряженной линии тяжелой челюсти.              — Спасибо за доверие, — какие бы чувства не испытывал юноша, благодарность была тем, что демонстрировать он считал обязательным. Даже если супруг говорит, что делает это из-за каких-то своих личных принципов. Мало ли что этот человек там говорит. Какие бы мотивы им не двигали, это не значило, что нужно было забывать о собственной вежливости и воспитании.              Они вышли из главного здания вместе, как обычно притягивая к себе взгляды. Вернее взгляды толпившихся и прогуливающихся студентов притягивал к себе Вэй Усянь, а ему они доставались за компанию. Жаль, это не делало чужое внимание менее пристальным и более приятным. Лань Чжаня не особо радовал тот факт, что на его мужа постоянно глазеет столько народа. Он это уже давно заметил.              Переступая высокий деревянный порог главных дверей, омега втянул носом свежий весенний воздух и принял из протянутой к нему руки пару светлых замшевых перчаток. Очередной маленький презент, сделанный пару дней назад. Мягкий материал приятно и плотно охватывал тонкие длинные пальцы, защищая от холодного воздуха. Под тихий звук шагов и шум птичьих криков, альфа и омега брели по широкой гладкой дорожке в сторону парковки. Чем дольше они шли, тем сильнее парню хотелось закатить глаза. Былое воодушевление сменилось напряжением и легким раздражением.              Двор главного корпуса был исключительно красивым и, что тошно, людным. Даже несмотря на то, что в данный момент шли занятия, лавочки и высокие парапеты были заняты небольшими группами и парами учащихся. Эти люди создавали видимость занятости, только единицы остались безучастны к их появлению на улице. Когда со стороны крыльца ветер донес тихий шепот, Лань Чжань совершенно неосознанно навострил уши, стараясь разобрать, о чем это там стрекозы стрекочут, но теплое прикосновение к пояснице все сбило.              Господин Вэй отвез их к черте культурного центра, не слишком далеко от кампуса, чтобы Ванцзи начал волноваться, но и не слишком близко, чтобы тот взял на себя смелость после совместного обеда постараться добраться самостоятельно. Что удивительно, желание куда бы то ни было рыпаться у юноши не было. Резкая смена окружения сделала его более спокойным и покладистым. Сам же обед прошел тихо, мирно и до обидного быстро. Место, в которое его привезли, было очень приятным по обстановке и сервису. Стол с красивым видом на реку и набережную, тянущуюся вдоль, успокаивал и расслаблял.              — Отвезти тебя после на пары? — мужчина сидел напротив юноши, держа в руках чашку, содержимое которой распространяло сильный кофейный запах. Его длинная коса мягко лежала на груди и мерно поднималась в такт с дыханием, рассредотачивая мысли в расслабленном сознании омеги.              — Да, пожалуйста, — Ванцзи в последний раз скользнул взглядом по тугому плетению волос и поднял лицо, садясь ровнее на мягком низком диване. — Нужно взять книги.              — Хочешь таскать с собой макулатуру? Это не слишком удобно, — подвижная мимика делала лицо господина Вэй моложе, чем оно было на самом деле. Серые глаза лукаво блестели, сканируя, а яркие губы изгибались в чуть коварной улыбке.              Однако встречая его этим же вечером, мужчина не выказал никакого недовольства, поднимая пару аккуратных бумажных пакетов с комплектом учебной литературы на идущий год. Он просто поднял их одной рукой, прижал к груди и под напряженным взглядом взволнованной омеги пошел прочь из здания, заставляя тем самым Ванцзи поспешить. Свои учебники он получил только дома, как и небольшой подарок в виде аккуратно сшитого портфеля из мягкой светлой кожи. Глубоко вздохнув, юноша принял вещь, рассматривая ее повнимательнее. Не для того, чтобы найти минусы, о, это было бы совершенно бесполезно. Но оценить функциональность он был обязан.              Нагруженный книгами в соответствии с расписанием портфель удобно лежал в руке. Утро следующего дня позволило прочувствовать это полностью. Хотелось уснуть, положив на него голову, а не выбираться из комнаты. Юноша проснулся так рано, что это было почти неприлично. Даже господин Вей, скорее всего, еще и не думал вставать. И это для того, чтобы поискать информацию о том, каким образом максимально быстро и дешево можно добраться до учебного корпуса.              Все это время Ванцзи куда-либо сопровождал муж. Но разве может он постоянно этим заниматься? Скорее всего нет. Бывали дни, когда он выходил позже из дома, и это время никак юноше не подходило. Просить нарушать планы ради него? Не слишком ли это? Вэй Усянь сделал и делает и так больше, чем можно было ожидать не то что от него, а от альфы в принципе. Неправильное выражение. Юноша замер, раздумывая, его взгляд мягко скользил по декору, расставленному на гладкой поверхности комода. Правильно было бы сказать, что его муж лучше, чем он мог бы быть. В конце концов, они не в тех отношениях. Между ними фактически вообще нет отношений. Озвученных по крайней мере.              Эти мысли были не самыми приятными. Особенно с утра. Глубоко вздохнув и потерев точку между бровей, юноша поднял портфель за ручку и тихо вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. Что за странное чувство? Это плохой сон на него так влияет или он действительно немного расстроен тем, что между ними ничего нет? Ну, кроме взаимного уважения разве что. И… дружбы? Лань Чжань замер посреди гостиной, продолжая размышлять. В его голове в эту минуту начался довольно сложный процесс, в ходе которого аккуратное светлое лицо приняло довольно очаровательное выражение.              Он так глубоко погрузился в это, что в тишине квартиры не расслышал ни скрипа, ни звука шагов. Вэй Усяню же открылся прекрасный вид на замершую тонкую фигуру в темноте комнаты, освещенную светом бьющим сквозь окна соседнего здания. Солнце только начало подниматься, но для глаз альфы света было вполне достаточно, чтобы рассмотреть все, и получить при этом удовольствие от процесса. Оба понимали, что с течением времени между ними все меняется. Нет уже того напряжения первых дней, нет опасливых взглядов омеги, и тон его голоса становится все менее кротким. Малыш потихоньку начинает вспоминать про то, что у него есть зубы и когти, и в какой-то момент он может начать их пускать в дело. Не физически, конечно же. Это было бы слишком смешно.              — Доброе утро, диди, — мужчину каждый раз так и подмывало позвать своего юного мужа повеселее. Одним из тех прозвищ, которыми он уже успел окрестить его в своей голове. Сейчас Лань Чжаню, например, очень пошло бы «солнышко». Хотя бы оттого, что тот подскочил в такую несусветную рань и уже успел собраться. Весь такой светлый и мягкий в костюмчике, одет как приличный мальчик из хорошей семьи. Только вот засыпает на ходу.              Вэй Ин наблюдает внимательно. Из состояния усталости из-за бессонной ночи для него не тяжело переключиться в режим бестии. Зоркие глаза запоминают каждую черточку на чужом лице. Легкую помятость и едва заметный сладкий след от подушки на гладкой коже щеки он сохраняет в памяти. Святое очарование, а не ребенок, и зачем он решил выпустить это чудо в люди. Посмотрите на него, его же там сожрут.              И все же. Ванцзи нельзя держать дома больше. Мужчине совсем не хочется стать вдруг врагом собственному мужу. Не теперь. Еще месяц назад он относился бы к капризам и истерикам омеги довольно хладнокровно, делая исключительно то, что считает нужным и только. Просто оттого, что в этом доме роль главного принадлежит ему. Между ними с самого начала произошло нечто странное. Какой-то легкий эмоциональный сдвиг, пустивший трещину в стене убеждений. Причём, похоже, с обеих сторон. Вэй Ин и так не мог вести себя жестко по отношению к тем, кто вёл себя с ним открыто и послушно, а если это еще и был омега… И ладно бы, по поводу «нефритовых цветов» в уставе семьи были конкретные указания. Но в случае с этим конкретным он определенно попал.              — Доброе утро… — молодой господин Лань отмер, поднял на него осоловевшие глаза и тихо, сонно вздохнул. Весь его вид был до того очаровательным, что мужчине пришлось прикусить щеку изнутри, приводя себя в серьезный настрой с помощью боли. — Ты не спишь? Сейчас так рано…              — Меня больше удивляет, что Лань-эр уже на ногах. Зачем ты проснулся так рано? — у Вэй Ина сладко сжалось в груди, пока он наблюдал за тем, как его муж хлопает длинными ресницами и зевает, прикрывшись тонкими руками. Это невероятно ми-ло.              Лань Чжань все еще чувствовал эту неприятную, липкую сонливость. Даже холодный душ не помог справиться с ней. Было несколько сложно концентрироваться на том, чтобы привычно держать лицо, а тут еще и альфа, который в обход его ожиданиям бодр до неприличия. На часах начало пятого утра, какого, спрашивается, демона, они оба стоят в гостиной и смотрят друг на друга.              Все негодование и смущение растаяло, стоило обхватить холодными пальцами горячую чашку. Вэй Усянь поставил на стол прозрачный заварник и снова улыбнулся ему. Вздох застрял в груди, а взгляд золотистых глаз был тут же отведён в сторону. Может он и привык с ним разговаривать, но чтобы привыкнуть к тому, что ему вот так постоянно улыбаются и смотрят прямо в глаза, нужно явно куда больше времени.              Ранний завтрак прошел в тишине. Альфа большую часть времени проводил у плиты и стола, обрабатывая те продукты, что доставал из холодильника. Наблюдая за тем, как двигаются его руки, парень пришел в чувство. Ели они тоже молча, только приборы стучали о посуду. Ванцзи не мог подобрать слов, чтобы начать разговор, а его супруг явно, против своего обыкновения, не спешил поболтать. На самом деле, он и так не был болтливым. Его можно было назвать даже довольно сдержанным в повседневной жизни, но заметно это стало не сразу.              На поверхности стола вдруг мелькнуло яркое пятно. Повод начать разговор появился очень неожиданно, и Лань Чжань растерялся, рассматривая прямоугольный конверт из ярко-красной бумаги, который придерживали за край чужие сильные пальцы. Эти же пальцы этот конверт и пододвинули к нему.              — Что это? — вопрос звучал глупо, но слова уже сорвались с губ.              — А на что это похоже? — очередная улыбка, взгляд серых глаз лучится весельем и озорством, но выражение лица остаётся мягким, без коварства.              У Ванцзи еще оставалось немного денег после поездки в Америку, которые он успел обменять в студенческом центре, но содержимое этого красного конверта могло сделать его жизнь на ближайшие несколько месяцев безбедным. Он не ожидал такого. Может быть, ключей от квартиры, это безусловно, но не денег.              — Поздравляю с первым днем, Ванцзи, я уверен, ты будешь самым ответственным студентом на вашем потоке и тобой уже можно гордиться, — ну вот опять. Почему всякий раз, как этот человек хвалит его или произносит нечто подобное, его обязательно обливает горячей волной? — Но это не все. Есть еще несколько вещей, которые я должен тебе дать и показать.              И вот он, тот второй переломный момент, когда в его сложенные чашей ладони опускается увесистая связка ключей. Увесистая она больше из-за маленького чехла для карт, но все же вес этот так приятен для рук. Лань Чжань чувствует себя таким счастливым, что ему хочется светиться от этого чувства. Слов благодарности слишком много, просто оттого, что человек перед ним сдержал обещание, что он доверяет ему. Он, конечно же, соблюдает почтение, не говорит слишком много, стараясь вложить свои эмоции в пару сдержанных фраз.              А после его тихо манят за собой следом прочь из комнаты в полумрак коридора, и юноша бредет без всяких сомнений. Вдвоем они выходят и мужчина открывает перед ним дверь кладовой. Это маленькое пространство организованно очень грамотно и аккуратно, все ящики подписаны, на коробках нет толстого слоя пыли, но Ванцзи все равно не понимает, зачем его позвали именно сюда. Прикрыв плотно дверь у себя за спиной, Вэй Усянь подходит ближе, становясь вплотную к нему, так, что его запах — это все, чем ему остаётся дышать. Тело начинает тяжелеть из-за этого, к щекам приливает кровь, но он все равно не отводит взгляд. Как-то это все странно — пищит тонкий голосок в голове. И в тот момент, когда омега собирается с силами, чтобы открыть рот, альфа делает еще шаг, прижимаясь к нему. Его рука медленно поднимается и упирается в стену, а потом слышится тихий щелчок.              — Хотел тебе показать на всякий случай… — от его низкого голоса в самое ухо у Лань Чжаня мурашки бегут и волосы на загривке встают дыбом, он сухо сглатывает и медленно, задеревенело поворачивается лицом к стене. — Это Аико, система умного дома, которой можно управлять дистанционно на территории всей квартиры. Я не часто ей пользуюсь, но её существование вполне может облегчить жизнь.              Мужчина убирает пластиковую панель-дверь в сторону и перед ними оказывается черная панель с экраном. Легким прикосновением она пробуждается, запускаясь как экран ноутбука, но вместо рабочего стола или чего-то похожего на него, их окатывает лучом света. Только после этого экран оживает и на нем появляется сообщение. Управление сенсорное и все альфа делает сам, нажимая на иероглифы в одному ему известном порядке.              — Господин, с вами неопознанное лицо, желаете добавить его в базу? — тихий абсолютно не механический голос разрывает тишину. Ванцзи всеми силами старается сохранять равнодушие на своем лице и не вздрагивать.              — Да, Аико, это молодой господин Лань, открой, пожалуйста, семейный протокол, — горячая ладонь обхватывает его плечо, мягко прижимая к твердой груди. На экране появляется документ, и все бы ничего, но текст для омеги не переводим. — На китайский переведи текст, пожалуйста, — секунда, и одни иероглифы заменяются другими, понятными.              Дальше процесс прост и увлекателен. Вэй Усянь открывает документ за документом, описывающие Лань Чжаню, что перед ним за система и как этой системой управлять. Соглашаясь с условиями пользования, юноша позволяет этой Аико просканировать себя еще несколько раз, записать свой голос и снять отпечатки пальцев. После этого одна из белых карт в чехле на его ключах вставляется в узкий порт в самом низу, превращаясь в пропуск. Парень находится под таким впечатлением от происходящего, разглядывая белый кусок пластика, что позволяет вывести себя из кладовки и усадить в мягкое кресло в гостиной. Кто мог подумать, что в этом доме есть нечто подобное.              Неудивительно, что после такого утра Ванцзи очень мало обращал внимание на происходящее вокруг себя. Все его мысли были погружены в возможности искусственного интеллекта и переключились только на учебный материал. Он ходил отрешенный и заторможенный, утыкаясь взглядом то в экран своего телефона на перерывах, то в учебник или конспект. Это надо же, оказывается в квартире все это время была целая личность, способная управлять техникой и дверьми. Но получить к ней доступ просто так было нельзя. Его муж все очень хорошо продумал, и разумно, что он не сказал ему раньше о существовании Аико. Кто знает, как парень отреагировал бы тогда. Мог ведь и понять все неправильно из-за стресса и неоднозначных эмоций.              Одногруппники же омеги видели со стороны довольно странную для себя картину. Мало того, что новость о том, что этот человек вдруг возвращается к учебе, была для них, мягко говоря, неприятной, так он и вёл себя, будто бы ничего не произошло. Будто бы его не вышвырнули. С того момента, как Лань Ванцзи отчислили, слухи ходили самые разные. Большинство из них были очень пикантными, и никто не хотел разбираться, правда в самом деле то, что говорят или нет. Это было абсолютно неважно.              И вот он приходит на занятия, садится себе как ни в чём не бывало на первую парту в позу примерного ученика и сидит, излучая из себя ауру почтения и безграничного таланта. Наблюдающий со стороны староста только нервно улыбнулся, тонкими аккуратными пальцами растирая виски. Ему очень хотелось взять несчастного молодого господина Лань за руку и отвести в сторонку тихо, так, чтобы только между ними пояснить, как тому следует себя вести. Но он же никого и ничего перед собой не видит, напрочь игнорируя всех, кроме преподавателей, персонал университета и куратора. Между ребятами тут же начинает расползаться новый слушок. Змеиное шипение слышится от задних парт, на которых сидят юноши и девушки, переползая к середине. Не Хуайсан тихо вздыхает, продолжая прислушиваться, но его взгляд так и кричит о том, что, похоже, они в полной заднице.              С одной стороны, Мо Сюаньюй мог понять Лань Ванцзи, тот был благородным господином из богатой семьи и привык с пеленок, что все относятся к нему, как к золотому принцу. На него и голоса, наверное, ни разу не повышали. Это был не тот ребенок, который, даже зараженный духом бунтарства, ведет себя плохо и непочтительно. Его проблема была как раз в этом. Он слишком идеальный. И именно этим он так сильно раздражает окружающих его сверстников. Ну, во всяком случае, раньше так и было.              В прошлом, когда у группы не вышло наладить с этой ледышкой хоть какие-то отношения, альфы были первыми, кто выбросили его существование из головы. Беты растерялись, они обычно старались придерживаться нейтралитета или реакции большинства, чтобы не выделяться из общей массы. А вот омеги... омеги-то как раз и обозлились самыми первыми. Не все, конечно же. Большей части было совершенно наплевать на какого-то там золотого ребенка, блистающего знаниями, как бриллиант в лучах солнца. Тут таких, в каждой группе, было по паре штук. Подумаешь. Это же не какой-нибудь маленький университет в провинции, нормально, что в Фудане кто-то старается выделяться.              Но поскольку Лань Ванцзи был мало того, что умным, он обладал достаточно специфическим характером. Замкнутый и молчаливый юноша предпочитал находиться в уединении, что несколько противоречит нахождению в обществе. Те, кто знал его, даже не пытались с ним общаться, и всех остальных заранее предупреждали. Но, даже несмотря на это, нашлись такие ребята, которым этого оказалось мало. Омеги, видя себе подобного, иррационально стараются сбиться в кучу, познакомиться и заручиться поддержкой. Поэтому в стенах университета организован не один клуб, состоящий исключительно из одних только омег. И они терпеть не могут, когда к ним относятся без уважения. Что как раз молодой господин Лань и сделал.              Его можно было понять. Мальчик, наследник крупной компании, воспитанный рядом с альфами, с предубеждениями в голове по поводу своего пола. Глядя на него, парни очень удивлялись, что такой, как он, действительно был омегой. В самом деле, от него даже ничем подобным и не пахло. В добавок ко всему высокий, почти глаза в глаза глядящий сильному полу и худой как палка. Пара неосторожно брошенных слов и разгорелся нешуточный пожар. Для некоторых услышать, что кто-то недоволен тем, что родился омегой, это настоящее оскорбление собственной природы. Этот прекрасный нефритовый цветок еще радоваться должен, что его исключили раньше, чем кто-то дошёл до того, чтобы попытаться выцарапать ему глазенки.              Сложная ситуация. Мо Сюаньюй не знал, как ему реагировать на все это, но одно знал абсолютно точно. Этот мальчик был не так плох. В том, как тот себя вёл, на самом деле не было никакой агрессии, манерности или чванливой гордости. Даже если по глупости он и выразился не совсем корректно, не нужно было воспринимать все это так враждебно. И опускаться до того, чтобы распространять мерзкие слухи о нем.              Хотя с тем, какая разница была между Ванцзи, которого отчислили, и этим, который сейчас сидит, старательно конспектируя лекцию, даже они, наблюдая за ним, почувствовали острый укол зависти. Нет, ну где это видано-то, а? За примерно три месяца из угловатого утенка превратиться в такое очаровательное создание. Кому он продал душу? Или это стремительное падение с вершины социальной лестницы так работает? Если да, то он, пожалуйста, воздержится от экспериментов, своя ступенька и так слишком дорого ему обходится, чтобы скатываться кубарем обратно в грязь.              Как Сюаньюй уже говорил, альфы были первыми, кто забил на молодого господина Лань свой сиятельный болт, и вот теперь, когда тот снова появился с помпой и фанфарами, они же были первыми, кто им заинтересовался. А все почему? Да потому, что птенец лебедя сменил оперение. Теперь эта длинноногая пигалица в своем светлом костюмчике выглядела как последний свежий сахарный пончик в витрине, и неудивительно, что у многих потекла слюна. Только вот, задница-то теперь замужняя.              — Ловко это он переобулся, — тихо, на грани слышимости произнес Не Хуайсан, склоняясь к его уху так, чтобы другие не подумали, что они шепчутся между собой. Чужое внимание им сейчас ни к чему.              — Не думаю, что дело в этом. Хотя спорить не буду, результат налицо и на лице, — Сюаньюй легко улыбнулся другу, заглядывая в его тетрадь и тихо вздохнул, тот опять слишком увлёкся подслушиванием, прекращая писать. Опять придется следить за тем, чтобы он освоил тему, не заваливал ее на тестировании.              Никто не ожидал такого от Лань Ванцзи. Альфы считали его плоским и скучным, пусть и хорошеньким на лицо, а омег юноша раздражал своей холодностью и отстраненностью. С ним пытались подружиться самые разные люди, но каждый раз они наталкивались на толстую стену игнора. То ли Лань был очень хитрый, то ли очень глупый, не понимая, чего от него хотят. Пока им двоим было не ясно, но то, что грядет буря, а она грядет, сомнений не было никаких. Ну нельзя же вот так просто и на член сесть и конфетку съесть.              Многие омеги ради удачного замужества себя перекраивают, окучивают альфу до посинения. А этот просто взял и неведомым образом из горящего вагона сразу выпрыгнул в руки принца. Вот как? Как ему это удалось? Просто, если взглянуть на ситуацию его глазами, то, возможно, станет немного понятнее. Представьте, есть у вас в группе студент, средненький такой, ничего особенного. Ну разве что умный только, настолько, что иногда бесит, но на этом все, то есть мальчики за ним не бегают и шеи ему вслед не сворачивают. И вдруг этот человек совершает поступок, из-за которого его отчисляют. Ну вот так быстро и просто. Раз и нету. Проходит несколько месяцев, вы уже почти про него забыли, и тут на всю страну гремит новость, что вот этот самый, который ничего из себя не представляет, выходит замуж. Замуж за человека, от которого все этого ожидали меньше всего. Вот на ровном месте. Ни тебе прелюдии, красивой истории знакомства, вообще ничего. И возвращается этот бывший одногруппник такой весь из себя обновленный и блистательный. Будто в тушь золотую макнули.              Жуть какая-то. Такое только или в сказках бывает, или тут какая-то чушь творится однозначно. Он в этом всю жизнь варится, каких только альф не видел, но чтобы вот так, просто, мужик, на которого шипит целая толпа омег, сексист, хам и бог еще знает кто, сошелся с мальчишкой, который заявил: «я не выбирал родится омегой». Сюаньюй просто не мог пройти мимо этого. Ему во что бы то ни было нужно попытаться узнать, что же в самом деле сделал такого этот Лань.              Самой идеальной возможностью, осторожно подойти и ненавязчиво познакомиться во второй раз, было в обеденный перерыв. Даже если бы Ванцзи захотел от них удрать, у него бы не получилось это сделать так просто. Сюаньюй был старостой, и это давало ему право доковыряться до любого человека в его группе. Так он думал по крайней мере. Однако же невозможно достать человека, который уже покинул стены университета и бодренько шагал в сторону парковки. Вдвоем, на пару с Не Хуайсаном они пробежали из одного конца здания в другой только ради того, чтобы посмотреть, куда это так торопится их жертва. Из окна, к которому они вдвоем приникли, парковка просматривалась просто замечательно. И черный тонированный внедорожник, возле которого стоит высокая плечистая фигура, можно было не увидеть, только если выбить себе оба глаза разом. Ну или смотреть куда угодно, но не на парочку у выезда.              — Значит все, что говорят, это чушь. Хорошо, — Не Хуайсан мягко улыбнулся, перекатился с носка на пятку и развернулся лицом к коридору. — Как насчет того ресторанчика, про который я говорил тебе недавно? У них есть блюда с низким содержанием углеводов.              — Думаешь, это правда бред? — Сюаньюй провожал зад массивной машины взглядом, и только когда она совсем скрылась, отлип от стекла, оборачиваясь к другу. — Меня все еще это тревожит.              — Мы оба это видели, так? Не каждый альфа подает руку просто ради того, чтобы кто-то умостил свою задницу в салоне их монстра, — парень, идущий впереди, достал небольшой складной веер и раскрыл его невероятно изящным движением, медленно обмахиваясь. — Понаблюдаем еще немного, он же вернется.              И Лань Ванцзи действительно вернулся, точно также, как и исчез с территории кампуса. Его привезли за пятнадцать минут до конца обеденного перерыва, проводили до высоких дверей главного входа и отпустили дальше постигать науку. Все бы ничего, но такую картину учащиеся наблюдали каждый день в течении нескольких недель. То есть повторялось абсолютно все, от того, как рано утром в ворота заезжал черный внедорожник, проезжал к парковке и только там останавливался. Из салона выходили двое, шли, не обращая внимания на спешащих студентов, и только один из них исчезал в здании. Второй почти сразу же уезжал. Лань Чжань за все это время ни разу не входил в двери столовой, как только наступало время большой перемены он, глядя в экран телефона, удалялся, преследуемый сотней пар глаз. Его группа вообще ни разу за это время не видела, как парень ест. И по итогу, вечером машина приезжала в третий раз.              Если бы не шепот за спиной, с каждым днем становившийся все громче и громче, юноша чувствовал себя совершенно комфортно. Но тучи сгущались и он не был слеп, чтобы этого не заметить. Попробуй такое не заметь. Вот только, в чем была причина чужого негодования? Разве парень сделал что-то не так? Нарушил какое-то правило? С чего на него начали смотреть так напряженно все вокруг?              Тогда он и услышал все эти сплетни о себе. Услышал о том, что бывшие одноклассники и знакомые считают его содержанкой, и что возможность учиться снова среди них для него была куплена мужем в обход других, якобы тех, кому это действительно нужно. Большего бреда и выдумать было нельзя. Хотя и этой чуши хватало для того, чтобы юноша чувствовал себя несправедливо униженным. Разве он не показал всем, что действительно чего-то стоит? Что действительно обладает нужными знаниями?              С каких пор альфы считали нормальным отпускать ему вслед сальные шутки все громче и громче. С каких пор омеги начали воспринимать в штыки одно только его нахождение рядом? Что за чертовщина происходит вокруг? С этим нужно было что-то делать. Вот только, что?              — Привет? — перед юношей, сидящим в укромном углу между двумя толстыми колоннами, нависла тень от тонкой фигуры. — Есть минутка?              Ванцзи поднял лицо с покрасневшими глазами на юношу, что стоял на расстоянии нескольких шагов от него. Блестящие темные волосы вьются мягкими локонами и обрамляют лицо в форме сердца, из неряшливого на вид пучка выбиваются пряди, прикрывающие тонкую шею. Миловидный омега с миндалевидными глазами, ловко подведенными черным, так что сложно отвести взгляд от лица. Он знает его, это староста. Тот парень, который уже подходил к нему с предложением дружбы, но в свете последних событий юноша не готов к новому вот такому предложению.              — Здравствуй, — Лань Чжаню не нужен конфликт, достаточно того, что происходит уже. Вежливо кивнув, парень ждет, когда названный гость его тихого уголка сделает то, за чем пришел и оставит его в покое.              — Вижу, ты не в настроении, — эта фраза выбивалась из того сценария вежливого диалога, который Ванцзи успел построить у себя в голове, и его бровь слегка изогнулась, заставляя парня перед ним тепло улыбнуться. — Извини, вообще изначально я хотел воспользоваться тем, что я староста, и под благовидным предлогом вытянуть тебя на разговор, но, вижу, тебе сейчас несколько не до этого.              — Что тебе нужно? — эта честность была странной, если это все еще не была провокация. В любом случае, Ванцзи не поведется просто так.              — Ничего. Просто маленький совет. Скажи своему мужу о том, что происходит сейчас, — с этими словами Мо Сюаньюй крутанулся на месте и быстро, пружинистым шагом ушел, будто его тут и не было вообще. Он ушел, а странное чувство, которое он принес, вынудило другого достать не слушающимися пальцами телефон. Но сообщение или звонок так и не были набраны.