Теория и практика рек

Поступь его сминает леса и горы, Гордо несется к пропасти, птицей став, Даже прощальный крик застревает в горле. Я ненавижу этот кровавый город, Я обожаю этот бессмертный город — Каждый его сустав. © Rowana

            ***       Первым на подъезде к Детройту бросился в глаза контроль движения. За то время, пока Хэнк добирался сюда из Пуэбло, эвакуация закончилась, бывшие жители мегаполиса теперь занимали квартиры и дома в Аризоне и Индиане — там, где власти годами пытались вернуть к жизни города-призраки, в которых никто не хотел задерживаться надолго. Теперь семьдесят пятое шоссе пустовало; всего несколько раз Хэнк заметил армейские грузовики, зато на всех крупных развязках их небольшую колонну останавливали, сверяли документы и только потом давали дорогу.       Из Пуэбло выехали тремя автомобилями, один из которых принадлежал спасательной службе, а два других везли медицинских экспертов. Хэнка с андроидом взяли в качестве жеста доброй воли, а еще потому, что к моменту выезда уже было известно — полицейский департамент Детройта лежал в руинах, погибли все, кто оставался внутри. Выжившие офицеры покинули штат вместе с семьями, трое были в больнице, а большинство по-прежнему находились под завалами.       — Не все же районы пострадали? — Хэнк листал оперативные сводки на планшете, но никак не находил среди них спутниковых снимков. — Это ведь не ядерная бомба.       — Химико-биологическая, — отозвался Найнс, которому для мониторинга данных планшет был без надобности. — Физически пострадало только несколько ключевых мест, в том числе полицейский департамент и несколько зданий «Киберлайф». Но территория временно непригодна для проживания.       Непригодна. Хэнк не понимал значения этого слова, его последствий. Он видел кадры вертолетной съемки — город как город, быстро погасший пожар, поток автомобилей беженцев, — но не разобрал на них разрушенных участков. Журналистов не пускали дальше черты оцепления, спасатели работали в костюмах химической защиты, а Хэнк все думал о беженцах, которые тоже наверняка заражены. Только вот чем? Что может быть таким опасным, с чем не справится современная медицина?..       — В списках погибших много ребят из Департамента?       Ответа Хэнк боялся. Заранее готовил себя к тому, что услышит множество знакомых фамилий — он не был лично привязан к кому-нибудь из коллег, не считая Джеффри, но понимание, что твоего вчерашнего сотрудника больше нет в живых, обнаруживало странный, до невозможности болезненный отклик.       — Пока что восемь. Работы в этом квартале еще ведутся.       — Мне нужно будет им помочь. — Хэнк устало откинулся на спинку сидения. До города оставалось двадцать минут езды, но они остановятся раньше — без сопровождения и указаний от куратора операции никто не пустит в Детройт посторонних. — Я там все же полжизни провел.       — Не думаю, что это хорошая идея. В основном разбором завалов на месте взрыва занимаются спасатели, пожарные и андроиды.       — Андроиды, — слово Хэнк почти выплюнул. — Те из них, кого уничтожить не успели. Глянь-ка, какими вы сразу стали ценными и нужными.       Диод Найнса сверкнул желтым. Он сидел рядом, сложив руки на коленях — поза, до странного напоминающая Коннора. Вот только больше от Коннора ничего не было: внешность и эти руки с аккуратными пальцами; никакого любопытства и интереса к окружающей обстановке, никаких предположений и теорий, которыми андроид спешил бы поделиться.       — Ладно, — дожидаться ответа Хэнку не хотелось, и он отвернулся к окну. — Там посмотрим.       Вместе с неожиданно охватившим его раздражением, Хэнк испытывал еще и непрошибаемую уверенность — он должен был оказаться в Детройте, лично посмотреть на места взрывов, убедиться, что все это на самом деле произошло. К тому же, оставалось множество мелочей, подробностей, которые он хотел выяснить, и главные из них касались того, действительно ли «Киберлайф» больше не могут контролировать ни одну из своих машин.       И вот, они остановились у конечного блок-поста. В двухстах метрах впереди начинались жилые высотки массива, построенного всего пять лет назад. Яркая облицовка, блестящие под солнцем окна — мирная картина, так и не скажешь, что город вымер. Хотя, думал Хэнк, высматривая в небе приближающийся вертолет, пригодным для жизни этот город перестал быть задолго до взрыва.       Теперь думать об этом было немного смешно. Вначале «Киберлайф» оккупировал Детройт своими андроидами — повсюду голографические плакаты, неоновые вывески, магазины и центры вырастали, словно грибы; скидки на ходовые модели андроидов, кредиты, что угодно, лишь бы в каждом доме такой поселился. Хэнку тогда тошно было на улицу выходить: каждый второй встречный мерцал диодом и вежливо уступал дорогу, продавцы — андроиды, регулировщики — андроиды, ремонтники, уборщики, курьеры…       Все должно было закончиться катастрофой, Хэнк это предчувствовал, но и он никогда бы не поставил на то, что произойдет она так быстро и бурно. И что после нее ситуация окажется диаметрально противоположной.       Закрытые магазины с темными витринами, агитационные плакаты: «Используй код деактивации — береги семью!», радиоэфиры, прайм-тайм на телевидении, и все как один призывают сдать андроидов, даже если они не девианты. Хэнку бы радоваться, что жизнь входит в привычную ему колею, где нет больше машин, но он слишком сильно поверил в Коннора. И если на революцию девиантов ему было наплевать, то на одного из них — уж точно нет.       Где Коннор сейчас?.. Хэнк чувствовал себя так же, когда пришел в дом Гэвина Рида, чтобы предупредить, что Коннора ищут, и никого там не обнаружил.       Это было за пару часов до того, как появилось официальное распоряжение насчет андроида модели RK800. Коннора потеряли из виду и забеспокоились, сразу же подумали о том, что Хэнк, раз уж он напарник, должен знать больше остальных. Хэнк предполагал, что придется лгать и увиливать, но после краткого визита в дом Рида, где от обоих не осталось и следа, убедился, что можно не обманывать. Он не знал, где теперь Коннор, и не меньше «Киберлайф» хотел отыскать его.       Поначалу Хэнк правда искал, стараясь опередить ФБР, но вскоре понял, что Коннор (с Гэвином или нет) и сам замечательно осознает опасность. На его месте лучшим решением было покинуть Детройт, и Хэнк провел долгий вечер наедине с планшетом, чтобы рассчитать, куда же Коннор мог двинуться.       Андроиды сбегали через канадскую границу. По крайней мере, они пытались — власти уже приняли меры, граница отлично охранялась. Широкой общественности мало что было известно на этот счет, но благодаря связям в пограничной службе Хэнк, знал, как много уничтоженных андроидов отправляют на свалку каждое утро. Из них кому-то удается уцелеть и попасть в Канаду, но это сопряжено с огромным риском. Коннор наверняка учел его, он умнее и не повторит судьбу своих собратьев.       Однако оставаться в штатах для него тоже опасно.       Значит, либо Коннор заляжет где-нибудь на дно, чтобы переждать опасное время, либо попробует выбраться из страны. Для обоих вариантов плана было множество путей развития, и Хэнк понимал, что не догадается без подсказок от Коннора. Зато он сумеет понять, куда бы Коннор ни за что не направился, и — тут наступал трудный момент, решение, которым Хэнк подвергал себя огромной опасности — сумеет пустить следствие по ложному следу.       Главным было сделать все достоверно. Искать Коннора по-настоящему, просто не там, где он действительно мог бы быть. Предпринимать все усилия, раз уж Департаменту и «Киберлайф» так хочется заполучить свою машину назад, перерабатывать и не брать выходных — лишь бы никто не усомнился в том, что Хэнк делает все возможное ради успеха этой операции.       Он первым заметил отсутствие Гэвина, потому что видел его брошенный дом за четыре дня до того, как забеспокоился Фаулер. Но Гэвина не искали, и Хэнк о нем помалкивал — все знали, что Рид ненавидит андроидов, все видели, как он относился к Коннору. Людям из Департамента не пришло бы в голову, что эти двое могут быть вместе, и Хэнк благодарил судьбу за то, что она распорядилась именно так — Рид был его должником, а потому не мог отказать в просьбе. Даже если предположить, что Гэвин и Коннор поссорились, за андроида Хэнк не переживал: справится и один. Главным было, что никто не догадается, где отправная точка побега Коннора.       Ложный след, по которому Хэнк старался увести это расследование, хорошо срабатывал, и вот куда он в конце концов привел.             ***       Его не собирались пускать дальше последнего блок-поста. Хэнк пообещал не отходить от группы, не снимать защитной одежды, клялся даже помалкивать, но фургон с подъемной системой уехал без него. Люди, по словам куратора, на местах взрывов были не так уж нужны — с обрушившимися конструкциями имели дело механизмы, специально стянутые сюда со всех ближайших штатов; на одну локацию хватало двух контролеров, которые наблюдали за процессом. Там, где они не справлялись, работали андроиды; среди завалов не рассчитывали найти живых — те, кто не погиб от взрыва, умерли от отравления ядовитыми испарениями.       Хэнк мрачнел и сердился (стоящий рядом Найнс начал поглядывать на него с нескрываемым подозрением), но все-таки молчал, тем самым соглашаясь с запретом.       — Окей, я хочу попасть домой. У меня там вещи остались.       В праве на собственность отказать ему не могли, но и здесь отказали. План добраться до дома и потом тихо затеряться среди пустого города не сработал, Хэнк сидел на опоре шлагбаума и смотрел, как в стеклах пустых многоэтажек гаснет закатное солнце.       — Не думаю, что у вас есть реальный повод беспокоиться о вещах. — Найнс подошел неслышно, но Хэнк заметил его приближение по нечеткой тени, упавшей на жухлую траву. — Государство выплачивает компенсацию всем жителям города, предоставляет жилье, так что…       — Ой, заткнись, умник.       — Если там остались ваши близкие, — продолжал андроид все тем же тоном, — то их стоит поискать в списках беженцев. Эвакуировали всех.       — Всех людей, ты хотел сказать.       Найнс помолчал, и Хэнк поверил, что он вот-вот уйдет, но вместо этого он спросил:       — Ваша собака? Это за нее вы тревожитесь?       — Умник, — повторил Хэнк.       Мысли о Сумо по дороге сюда он запрещал себе настойчиво и жестко, так что теперь они обрушились на голову все разом. Собака была на передержке в питомнике, о ней должны были заботиться, но что происходит там во время внештатных ситуаций, катастроф, вроде случившейся, Хэнк не имел понятия. Хотелось верить, что всех животных увезли во время эвакуации, как-никак, они не были бездомными, но в первую очередь спасти пытались людей. И это правильно. Это логично.       Хэнку просто хотелось точно знать, где его пес — на этом свете, или уже на том.       — Я собирался зайти в питомник, где его оставил, — неожиданно заговорил Хэнк. — Просто глянуть, что там и как. Вдруг на животных эта химия не срабатывает, и он…       …и он лежит посреди клетки, сдохший от голода, потому что вряд ли кто-то остался, чтобы кормить собак. Особыми надеждами Хэнк себя не тешил, он был бы благодарен даже за то, чтобы, уходя, работники открыли клетки и дали животным возможность самим о себе позаботиться.       Может быть притвориться андроидом? Одолжить у Найнса фирменные шмотки, на висок присобачить его диод… Морда у Хэнка, конечно, уставшая и осунувшаяся, не чета идеальным пластиковым личикам, но по фигуре сойдет, особенно если втянуть живот и на все пуговицы застегнуться.       Мужчина вздохнул, Найнс за его плечом переступил с ноги на ногу, и Хэнк наконец к нему повернулся. Нет, выдавать себя за андроида — это не вариант, но если их пускают в город, то почему бы не дать девятисотому распоряжение? Они один раз обсудили, что без контроля от «Киберлайф» Найнс подчиняется Хэнку, и до сих пор тот никогда не пользовался этим для личной выгоды.       — Туда пойдешь ты, — решительно сказал он.       Будь на месте Найнса Коннор, Хэнк попросил бы его, но приказывать было сподручнее. Он не думал о том, что андроид может сочувствовать ему или Сумо, просто хотел, чтобы дело было сделано.       — Я дам координаты. Просто посмотришь, что там. Снимешь все на видео, я через планшет посмотрю, если что — подсказывать буду. Тебя пустят. — Хэнк вздохнул. — Только тебя и пустят.       Хэнк готовился парировать возражения, доказывать необходимость этой вылазки, но Найнс скупо кивнул и предложил сделать это утром, как только рассветет.             ***       Одетый в костюм химической защиты, Найнс был неотличим от других андроидов. Светлая в тонкую полоску ткань с цветными вставками на локтях и коленях, пластиковые очки, грубые оранжевые перчатки в тон переоборудованному эвакуатору, которым следовало расчищать улицу около здания «Киберлайф». Найнс ничем не выдавал того, что его миссия иная: он наравне со всеми слушал инструктаж, отмечал отведенный ему участок на общей карте, загружал установки по управлению техникой. Только перед выездом он нашел Хэнка взглядом и слегка кивнул, подтверждая, что помнит о своем задании.       Хэнк с планшетом засел в трейлере, где временно жил, и стал постукивать по стеклу пальцами в ожидании входящего соединения. То вскоре поступило: на экране отобразилась улица, видимая сквозь защитную маску, но качество записи было отвратительным, а потом, когда эвакуатор сделал первый поворот, запись оборвалась. Хэнк проверил все, о чем только знал: соединение с сетью, стабильность связи, параметры воспроизведения, но вернуть изображение не смог.       Промаявшись полчаса в бесплодных попытках, Хэнк сунул планшет в карман и пошел к куратору, подыскивая фразы, позволяющие задать вопрос правильно.       — Я порядком беспокоюсь за своего андроида, Кайл, — вопреки мнимому беспокойству, голос Хэнка звучал с напускным безразличием. — Попросил его транслировать свое поле зрения, чтобы я знал, что он в порядке, но сигнал исчез.       — Я передам, чтобы он использовал выделенную частоту. Мы глушим посторонние сигналы из закрытой зоны Детройта, чтобы журналюги не хватали по мелочам, не понимая, что тут происходит. Так что работает только наша линия, если твой переключится, то все будет в порядке.       — А. — Хэнку стало почти понятно. — Ладно, спасибо.       — Хэнк, маленький вопрос!.. — не давая ему уйти, зачастил Кайл. — Он у вас… девиант? Этот андроид?       Задумавшись на мгновение, Хэнк покачал головой. Нет, Найнс был кем угодно, только не девиантом, и странно, что со стороны этого можно не заметить.       — Я так и думал, — облегченно улыбнулся куратор. — Просто хотел убедиться наверняка. Девианты устроили все это, было бы странно видеть их среди помощников.       — Это не они. Новое Исламское виновато, скоро это станет ясно, подожди. ФБР вот-вот обнародует результаты расследования, так что им ничего не останется, только взять ответственность.       — Да? — Кайл не выглядел убежденным. — Ну, все равно, хорошо, что он слушается приказов.       Вот только Хэнк совсем не был уверен в том, что Найнс вправду послушается. Трансляция позволяла создать хотя бы видимость контроля над ситуацией, но теперь ничто не помешает андроиду отработать смену и вернуться, солгав, что в приюте никого не нашлось. Использовать выделенный канал Найнс не станет, ведь куратор в любой момент может получить все данные, которые по нему передаются; Хэнку попросту нечего предъявить.       Что ж… пока ведутся работы, у Хэнка есть целый день на то, чтобы придумать новый план. Может, он выкрадет костюм химзащиты и ночью отправится в город один — это здесь, на дороге стоит серьезный контроль, но защитить границу территории полностью невозможно. Не хватит людей, андроидов не хватит тем более, и наверняка многочисленные мародеры уже воспользовались возможностью хватануть побольше из брошенных домов.       Воображая будущую вылазку, Хэнк на миг ощутил себя таким же вандалом, но он с легкостью отмахнулся — какая разница? За последние месяцы Хэнк разучился испытывать угрызения совести.             ***       Первый сигнал от Найнса поступил вечером, когда окна высоток снова засияли красным. Выделенный канал отличался хорошим качеством, но запись была короткой: андроид сообщал, что вернется немного позже основной группы и что с куратором все улажено. Никаких подробностей или эмоциональной окраски речи; планшет транслировал наполовину рухнувшую стену дома — обнаженные кабинеты и лестничные пролеты, пыль и стекло. По видео Хэнк не узнал место, не заметил вывесок или указателей, но запрашивать геолокацию не стал. Все равно это ничем не поможет. Андроид в порядке, не угробился об руины, и то хорошо.       Хэнк больше ни перед кем не отвечал за Найнса, но после Коннора не мог воспринимать остальных андроидов как раньше — роботами, машинами, вещами.       — Вот.       Найнс подошел неслышно, только металлически проскребла открывшаяся дверь трейлера. Он был в своей обычной форме, от которой у Хэнка неизменно портилось настроение, а в руках держал подраную коробку, заклеенную взятой неизвестно откуда упаковочной лентой.       — Что это еще такое? — Хэнк отложил планшет, но подниматься с койки не стал. — Оттуда нельзя ничего брать — заражено.       — Это собака.       Найнс поставил коробку на пол, раскрыл ее, и Хэнк невольно подался вперед. Собачья голова высунулась ему навстречу, коричневая и лохматая, с заломленным ухом и влажным носом. Шерсть слиплась клочьями, пахла бензином и прелыми листьями, на черном ошейнике болтался кругляш с буквой «Р»; Хэнк потянулся и погладил пса, едва касаясь шерсти пальцами.       — Тебя закоротило, что ли? Я же показывал, как выглядит мой сенбернар. Он в пять раз больше должен быть. Как это можно перепутать?       Он понимал, что Сумо в питомнике не было. Ни живого, ни мертвого — иначе Найнс обязательно сообщил бы; Хэнк не мог определиться с эмоциями. О питомце нужно просто забыть, не позволять себе надеяться на чудо, но глубоко в душе сидело упрямство: Сумо жив, пока Хэнк не увидит его труп.       — В том здании не было животных, ни одного. — Найнс продолжал возвышаться у коробки, не садился, словно дожидаясь приглашения. — Я попробовал найти документы, но в памяти компьютера есть только о поступлении Сумо. Больше ничего.       — А это? — Пес, не вылезая наружу, понемногу облизывал подставленные Хэнком пальцы.       — Встретил на улице. Он за мной побежал, так что я… нашел вот коробку, чтобы спрятать.       Хэнк ждал более подробных объяснений. Таких, чтобы понять мотивацию андроида, схватившего с улицы собаку. Андроида, который был в курсе инструкций и запретов, который знал, что нельзя ничего выносить с закрытой территории; того андроида, что выполнял все указания до последней точки. Но Найнс молчал, ничуть не тяготясь тишиной. Он наконец опустился на корточки и тоже стал гладить пса, внимательно его разглядывать, дотрагиваться так, как ребенок ощупывает новую для себя игрушку.       Собаку было жаль. Как только она выжила на пустых детройтских улицах, чем питалась? Наверняка ее оставил кто-то из эвакуировавшихся — так часто бывало, что животные не помещались в машины или терялись во время суматохи. Найти бы хозяев, но что делать с карантином, с тем, что и пёс этот, и коробка, и Хэнк с Найнсом теперь могли носить на себе химические следы тириумной бомбы?       — Мы не можем его оставить, — наконец со вздохом заключил Хэнк. Поднявшись, он отряхнул руки друг о друга, потом механически обтер о джинсы. Стоило выпустить пса, пусть следующий, кто его увидит, подумает, что тот сам пришел из города…       — Вот и я так решил. — Найнс смотрел на Хэнка снизу вверх. Его брови приподнялись, губы оставались чуть приоткрытыми, и если бы не прозрачные серые глаза — он был бы копия Коннора.       До сих пор очевидное сходство удавалось игнорировать, потому что поведение Найнса и его миссия не имели с Коннором ничего общего, но сейчас у Хэнка неприятно тянуло в области легких. Он узнавал одного андроида в другом, и от этого не мог воспринимать Найнса прежним.       Что и говорить: пару недель назад девятисотый пристрелил бы увязавшегося за ним пса без раздумий, Хэнк был уверен. Потому что так правильнее, и милосерднее, и логичнее.       — А если он заражен?       — Совсем немного, — убедительно сказал Найнс. — Я проверил.       — Как это ты мог проверить?..       — Сделал анализ крови и слюны. Это самый надежный способ. Если несколько дней держать его в карантине, а также искупать с обеззараживающим средством, взаимодействие с ним станет полностью безопасным.       Хэнк задумался. Слова Найнса звучали здраво и достоверно, но в первую очередь внимание привлекал не составленный план действий, а анализ, который андроид упомянул как нечто, разумеющееся само собой.       — Ты лизнул собаку? — уточнил Хэнк, не собираясь верить в такую глупость.       Лицо андроида приобрело удивленное выражение, и на миг Хэнк поверил, что никакой подобной ерунды Найнс не делал. Но только на миг.       — Не то чтобы собаку. Я лизнул ее кровь и слюну. Этот механизм так работает, лейтенант, я вижу, что вы испытываете возмущение, однако оно ничем не оправдано, потому что я сделал самые необходимые вещи ради безопасности!       Хэнк хохотал. Сначала тщательно сдерживая рвущееся наружу веселье, потом тихо, себе в бороду, потом уже во весь голос, когда темп объяснения ускорялся, а взгляд Найнса становился из уверенного непонимающим. Все-таки сходство между ним и Коннором не показалось Хэнку, не было оно случайностью; похоже, что контроль «Киберлайф» попросту мешал заметить это раньше.       Теперь, когда между Найнсом и миром не стояло ничего лишнего, Хэнк начинал видеть в нем что-то кроме машины с программным кодом и предписанными действиями. И ему это нравилось, поэтому собаку выгонять никак было нельзя.       — Ладно, умник… — Хэнк снова сел у коробки, протягивая собаке пальцы. — Сегодня пусть остается тут, а завтра что-нибудь придумаем.