Теория и практика рек

      Первая встреча с Девятисотым нисколько не напоминала то, как когда-то (не так уж и давно) Хэнка нашел в баре Коннор. О Найнсе лейтенанта предупредили заранее, когда он был в Огайо и якобы преследовал сбежавшего РК-800. В тот момент это оставалось единственной задачей Хэнка, ведь «Киберлайф» обратился к Департаменту с ультиматумом — найти андроида и доставить обратно, либо же на голову руководства упадут такие санкции, которые ему и не снились.       Хэнк выбрал Огайо, ближе к Пенсильвании, и кормил официальные отчеты байками о том, что Коннор может взять катер на побережье и перебраться в соседнюю страну по воде. Местные полицейские отделения были уже оповещены, везде появились ориентировки, и Хэнка неплохо принимали в небольших городах, оказывая всяческое содействие — дешевые мотели, бензин для автомобиля, связь и тому подобное.       Он задержался в Мэнсфилде на лишний день, дожидаясь «сотрудника Киберлайф»; утром у мотеля остановился фирменный автомобиль, Хэнк скрестил на груди руки, да так и замер, глядя на того, кто появлялся из-за отъехавшей дверцы.       — Что, они решили — подобное притягивает подобное? — разглядывая андроида, фыркнул Хэнк. — Вас же больше не используют, вирус и все такое.       — Я должен обеспечить доставку РК-800 в «Киберлайф» как можно быстрее, лейтенант. Вы уже заняты этим делом, и я присоединяюсь к вам, так как машина не имеет права действовать в одиночку, однако у меня есть большинство необходимых полномочий и разрешений.       — Типа ты почти самостоятельный мальчик?       — Я спроектирован для поиска девиантов, это моя миссия. В ближайшие дни дело будет закрыто.       — И тогда ты вернешься в «Киберлайф» и — что? — уточнил Хэнк. — Будешь там работать? Или тебя деактивируют как всех остальных?       — Мои системы обладают повышенным индексом устойчивости к вирусам, однако определенная доля риска существует всегда, поэтому я буду деактивирован, а корпус законсервируют наряду с невыпущенными моделями. Но к делу эта информация не относится. Мне необходимы все данные по этому расследованию, как можно скорее, будьте добры.       У Девятисотого были холодные глаза, строгая униформа и сведенные к переносице брови. Идеально уложенные волосы — как у Коннора, — стабильно светящийся диод, выверенные движения и ни малейшей тени эмоций на лице.       Хэнк думал, что Найнса отправили специально, чтобы выбить Хэнка из колеи. Что кто-то догадался об обмане, который до сих пор сходил лейтенанту с рук, и решил покончить с этим радикальным образом. Хэнк не был уверен, что получится обманывать машину, но попытаться стоило — иначе что еще ему делать?             ***       Хэнк держался за руль обеими руками, и хотя усердно делал вид, словно ему наплевать на происходящее, нервно барабанящие по плетеной обивке пальцы выдавали его состояние.       Они возвращались в Детройт.       После того, как Хэнк изложил всю информацию — реальную и выдуманную — новому напарнику, он попытался объяснить свою линию поведения. То, почему он двигается по направлению к побережью, предположения насчет планов Коннора, причины, по которым он мог поступить именно так, а не иначе. Но Девятисотого ничто не убеждало: он искал опору в реальных фактах, игнорируя домыслы; он стремился вести поиски с самого начала, даже несмотря на то, что так они потеряют несколько дней.       — Пока ты найдешь его след в Детройте, он уже будет далеко в море, — Хэнк не оставлял попыток убедить андроида, найти в нем слабину и ударить по ней, но пока терпел поражение. — И кто от этого выиграет?       — Я должен быть уверен, что выбрал правильное направление, лейтенант. Поэтому нужно посетить все локации, где бывал РК-800 и где он мог бы прятаться.       — Глупо ему было бы прятаться в Детройте.       А хуже всего то, что именно там Коннор и прятался.       — Вы разбираетесь в человеческих поступках, а я — в поступках девиантов. Он не использует спутниковый модуль, иначе найти его было бы очень просто. Это означает, что у него нет прямого доступа к интернету, он не может получать актуальную информацию, как привык. Если он куда-то и отправился, то либо наобум, либо с помощью человека, потому что в одиночку девиант далеко не уйдет.       — Ну, в нынешних дерьмовых обстоятельствах так точно…       — Именно, — андроид скупо кивнул. — Небольшая вероятность все-таки есть, но я постараюсь найти в Детройте его укрытие, или понять, к кому бы он мог присоединиться.       Как тут было не нервничать? Машину только-только включили, а она уже переломала Хэнку все планы. Самым трудным было то, что Хэнку нужно делать вид, словно он полностью поддерживает это расследование. Иначе и самому недолго оказаться в списке подозреваемых.       — Но ты все-таки не отбрасывай идею, что он мог действовать один.       Мысли у Хэнка разбегались, он не мог придумать ничего, что помогло бы Коннору. Лучше было помалкивать, чтобы не проговориться случайно и не навредить, но Хэнку не давал покоя Девятисотый — по сути тот же Коннор, каким он был до девиации...       Хэнк никогда не относился к Коннору, как к машине. Не получалось у него и все. Что, если это каким-то образом подтолкнуло андроида к девиации?       И если Хэнк сумеет провернуть то же самое с Девятисотым? Направить его мысли в нужную сторону, дать пищу для размышлений, заронить зерна сомнений… Хэнк никогда не был хорошим оратором или философом, но сейчас прижало знатно — можно и попытаться.       — Много ты знаешь о нем самом? — спросил Хэнк. — Про то, какой Коннор? Как думаешь, это полезная информация?       Андроид ответил без промедления:       — Мне полезно знать все, что его касается.       Хэнк ухмыльнулся. Именно на такой ответ он рассчитывал, и теперь собирался рассказать о Конноре и его поступках до девиации как можно больше, чтобы Девятисотый начал раздумывать об этом и сравнивать Коннора с собой.       — У него на все было свое мнение. Он, знаешь, верил в правила и в законы, даже если они дурацкие, но все равно умел нарушать запреты. Не так чтобы сильно, но когда этого требовала работа. Как-то я приказал ему оставаться в машине, на том самом месте, где ты сейчас сидишь, но он почти сразу вышел и поперся за мной, как собака. Собаки, кстати, ему нравились…       Рассказ пошел плавно, Хэнку удалось расслабиться. Часть своих воспоминаний о Конноре он придумал, но другая была настоящей — о том, как Коннор опорожнил на пол в баре стакан с виски, чем вывел Хэнка из себя, или как помог напарнику вместо того, чтобы броситься догонять убегающего девианта, хотя никакого риска для жизни Хэнка в тот момент не было. Лицо Девятисотого ничего не выражало, но иногда диод пульсировал голубым и желтым, поэтому Хэнк знал, что его рассказ не проходит впустую. Он постоянно отвлекался на то, чтобы порассуждать о поведении андроидов, об их схожести с людьми, о мотивации и причинно-следственных связях. Пытался втянуть Девятисотого в дискуссию, но тот не высказывался без прямого вопроса, а если и отвечал, то кратко и сдержанно.       Ничего, думал Хэнк, я расшевелю тебя, консерва, у меня-то в жизни побольше опыта.       — Можешь ты мне объяснить вот кое-что… — Факты о Конноре наконец закончились, но Хэнк не собирался прекращать разговор. — Почему нельзя просто оставить девиантов в покое, зачем их уничтожать?       — Они представляют угрозу для людей, — сразу отозвался андроид.       — Да ну? А те из них, кто ничего людям не сделал, только прятался от них?       — А те, которые напали на хозяев? — парировал Девятисотый. — Андроиды — машины. Предметы. Они находятся в собственности у людей. Даже если предположить, что они в самом деле обретают личность и эмоции, что с точки зрения науки звучит абсурдно, то юридически их статус не меняется. Кто, к примеру, компенсирует людям потраченные на покупку андроида деньги? Или кто будет выполнять работу, которую прежде выполняла машина?       — Разве «Киберлайф» компенсирует стоимость андроида сейчас?       Ничего подобного Хэнк раньше не слышал.       — Девиация считается форс-мажорными обстоятельствами.       — А как же «Сдай своего андроида, обезопась семью»?       — Если в центр утилизации привозят машину без девиации, «Киберлайф» возмещает часть стоимости.       — Часть?       — Износ оборудования, конец гарантийного срока, наличие документов…       — Понятно, — Хэнк фыркнул. — Но люди не обязаны сдавать этих, домашних?       — Они делают это добровольно, из соображений безопасности.       — И, теоретически, если бы «Киберлайф» согласились продать кому-то РК-800, то его девиация и исчезновение считалось бы проблемой нового хозяина, да?       — Теоретически — верно. Но «Киберлайф» не продадут РК-800, поскольку это одна из новейших разработок, полностью еще не проверенных, и теперь очевидно, что модель никогда не выйдет в массовое производство.       Некоторое время мысли крутились вокруг ответа Девятисотого. Если прочесть все контракты и документы насчет сотрудничества полиции и «Киберлайф», то наверняка можно отыскать лазейки и неоднозначные моменты. Нанять хороших юристов, перекупить Коннора... главная трудность в том, что у «Киберлайф» тоже есть юристы. И чтобы найти кого-то лучше, чем их люди, придется выложить больше денег, чем Хэнк сможет заработать за всю жизнь.       Разочаровавшись в идее купли-продажи, Хэнк неожиданно задался другим вопросом, который поначалу и задавать не хотел, но потом все-таки рискнул:       — Так тебе его найти надо и в «Киберлайф» притащить, так?       — Так.       — Живым? Ну, то есть…       — Я понял, — оборвал его Девятисотый. — Желательно взять его невредимым, однако главное, чтобы РК-800 был в «Киберлайф». Его состояние не играет весомой роли.       Хэнк кивнул и сверился со стрелкой спидометра, принимая занятой вид. Какая там была скорость — он забыл уже через секунду, потому что мысли занимало совсем другое. Стоило поскорее принять то, что за Коннора он больше не отвечает и помочь ему никак не может, но зато есть шанс повлиять на Девятисотого, и этот шанс нужно использовать.             ***       Самоуверенности хватило ненадолго. Хэнк иногда смотрел на ситуацию со стороны, видел бесплодные попытки человека достучаться до машины, и с каждым днем все лучше понимал — чем больше он старается, тем подозрительнее становится в глазах Девятисотого. У того наверняка где-нибудь имелся файл о лейтенанте Андерсоне, где скрупулезно собраны все данные, записана каждая его фраза, и если однажды какая-нибудь ложь Хэнка разойдется с тем, что он говорил до того, андроид получит прямое подтверждение его ненадежности. А вместе с ним и «Киберлайф», и Департамент в лице Фаулера, так что Хэнка либо отстранят от работы, либо переведут в разряд подозреваемых.       Нужно было соблюдать такую осторожность, о которой прежде Хэнк не имел даже понятия. Следить за словами и действиями, предсказывать их эффект, и как можно больше разговаривать с Девятисотым. Расположить его к себе, чтобы тот начал делиться догадками, идеями и планами: владеющий информацией определенно становится сильнее. Хэнк не понимал, как к этому подступиться, но попытки не прекращал.       — А нормальное имя тебе дали?       — Коннор.       — Не могли придумать ничего оригинального, уже ведь выпустили одного Коннора, и вон что с ним стало.       Хэнк снова был за рулем Линкольна, он вез Девятисотого по направлению к старому укрытию Иерихона, чтобы тот мог обследовать все, что там осталось. По пути он, правда, решил свернуть кое-куда, но андроид пока этого не понимал.       — И что, как мне тебя называть, если не Коннором?       — Не знаю. Как угодно.       — Как угодно… — Хэнка сердило то, что андроид не проявлял интереса к вещам, которые касались его лично, но не влияли на расследование. Тот был слишком сосредоточен, как будто что-то подгоняло его, требовало постоянной концентрации и запрещало все посторонние мысли. — Что, даже Эдди?       — Эдди? — Девятисотый наконец перевел на него взгляд.       — Ага, самое дурацкое имя, по-моему.       — Довольно среднестатистическое.       — Ладно, не буду так над тобой издеваться. Придумаю что-то получше, раз тебе все равно.       Найти бы что-то еще, кроме расследования, что Девятисотому интересно! Хэнк видел, что тот совершенно не похож на Коннора, но поверить в это пока не мог. Коннор вначале тоже был машина машиной — упрямым, деловитым, правильным… Может, разница состояла в том, что Коннор рассчитывал остаться в Департаменте надолго, потому налаживал связи и вел себя более человечно, а у Девятисотого миссия только одна, и ту он пытается закончить поскорее.       — Мы не туда движемся. Это не оптимальный маршрут.       — Ага, надо заехать кое-куда, — кивнул Хэнк. — Это ненадолго, можешь не беспокоиться.       — Я могу добраться до места один.       — Не можешь. Ты же андроид. Стоит какому-нибудь нервному типу увидеть твой диод, как он прострелит тебе башку. Сиди спокойно, мы не опаздываем.       Девятисотый послушался, три минуты они ехали молча, пока Хэнк снова не заговорил:       — Тебе совсем не интересно, куда я нас везу?       Помедлив, словно сверяясь с внутренними данными, андроид ответил:       — Немного интересно. Куда вы нас везете?       — Познакомлю тебя с Сумо, — удовлетворенно хмыкнул в бороду Хэнк. — Не специально для этого едем, но должен же я его проведывать иногда. Сумо — это моя собака, я рассказывал уже о ней, помнишь, когда мы только в Детройт ехали?       — Помню. Сенбернар, семь лет.       Хэнк корил себя за то, что пса пришлось оставить в питомнике, но куда еще его было девать? Он мог попросить приятелей наведываться домой и кормить Сумо, гулять с ним, но никто не готов был делать это чаще раза в день. В питомнике о нем хотя бы позаботятся — так Хэнк успокаивал себя, когда мысли доходили до абсурдного сравнения питомника с детским приютом, куда обращаются нерадивые родители, неспособные справиться с ответственностью.       Он никогда не был для Сумо хорошим хозяином. Таковым должен был стать Коул, но не случилось, и Хэнк справлялся как мог — кормил, ходил на прогулки, раз в полгода на дом вызывал ветеринара, потому что Сумо шестым чувством понимал, когда нужно к нему ехать, и отказывался забираться в автомобиль. Только всего этого слишком мало для того, чтобы собака чувствовала себя счастливой, даже если она такая флегматичная, как Сумо.       Пес заслуживал большего, но Хэнк не мог с ним попрощаться. Это было все равно что отпустить часть прошлой жизни, той еще, в которой у него была счастливая семья, где все было в полном порядке.       — Как думаешь, он примет тебя за Коннора? — чтобы не вспоминать о прошлом, куда Хэнк порой и так безвозвратно проваливался, он силой заставил себя переключиться. — Вы же похожи как башни-близнецы.       — Насколько мне известно, животные по большей части ориентируются на запах. — Фраза вышла длиннее большинства тех, что Девятисотый произносил, не заговаривая о работе. — А наш запах должен отличаться.       — Андроиды вообще вроде не пахнут.       — Запах исходит от одежды, — объяснил Девятисотый то, что Хэнку и так было ясно. — Долго ехать?       Времени оставалось немного, и Хэнк успел рассказать пару небольших и бессмысленных, но все равно забавных историй о Сумо, но особенного отклика со стороны Девятисотого не заметил. Тот слушал, не оставляя комментариев, и наверняка думал о чем-то другом — о работе, о Конноре, об Иерихоне.       В питомник они так и не зашли. Хэнк уже припарковался рядом, когда поступил срочный вызов к дому детектива Рида; сердце Хэнка сразу похолодело и аритмично задергалось, но он нашел в себе силы справиться с реакцией.       — Ладно, едем туда, — с тяжелым вздохом сказал он андроиду, снова заводя мотор.       Хэнк думал — Рид сдал Коннора. Или его обнаружили как-то иначе, или Коннор сам не выдержал и вышел, или что угодно еще. Тучи сгущались над головой Хэнка, над всем Детройтом; от тревоги некуда было деваться, и по пути к цели он успел прокрутить массу неприятных сценариев в мыслях, но действительность все равно оказалась неожиданной.       Дом Рида стоял пустым, дверь в подвальный бункер долго не поддавалась команде специалистов, а когда ее все-таки вскрыли — там тоже никого не оказалось.       Хэнк тоже заглянул в бункер, якобы из любопытства, а на самом деле чтобы поискать хоть что-нибудь, оставленное Коннором. Вышел оттуда с пустыми руками и сердцем: он понемногу осознавал, что теперь о местоположении Коннора знает не больше, чем Девятисотый, и никак не сможет ни помочь, ни помешать.             ***       Время то тянулось как патока, то рывками мчалось вперед: Девятисотый подолгу мог обшаривать дом и подъездную дорожку к нему, а потом изучать электронную информацию, и глаза его бегали по невидимым строчкам, но сам он оставался неподвижным; а потом он срывался и требовал как можно быстрее ехать в указанную точку, словно если бы они опоздали хоть на минуту — началась бы война.       Хэнк вскоре устал постоянно чувствовать тревогу, расслабился и даже начал получать легкое, немного садистское удовольствие от настоящей работы детектива. Конечно, в анализе данных и бдительности он сравниться с андроидом не мог — у того и зрение лучше, и вся база данных полиции в мгновенном доступе, — и Хэнк по большей части молчал, чтобы случайной догадкой не направить Девятисотого по правильному пути. Но для самого себя он делал выводы и подводил итоги, сравнивал находки Девятисотого с той правдой, которую знал сам.       Поначалу Девятисотый направился в сторону западных штатов, напрочь игнорируя намеки Хэнка на Канаду, потому что спутниковые снимки показали автомобиль, похожий на седан Гэвина Рида, на одной из скоростных трасс. Потом, даже без их участия, машину остановил дорожный патруль и выяснил, что Гэвином Ридом там даже не пахнет; а еще через полдня в реке соседнего штата обнаружили «тахо» со снятыми номерами.       Хэнку казалось — нет никакой связи между «тахо» и Коннором, но эксперты установили время, когда автомобиль утопили, а потом благодаря записям с камер наблюдения отследили, что выехал он из Детройта. У человека проверка информации заняла бы неделю, а Девятисотый справился за одну ночь, и утром уже с целеустремленностью поезда двигался на юго-запад.       Рядом с ним Хэнк ощущал себя гирей, которая тянула расследование вниз, но все-таки была недостаточно тяжелой для того, чтобы остановить его.       Хэнк был рядом, когда Девятисотый получил фоторобот людей, которые ограбили Джека Харриса на пути к Денверу и угнали его автомобиль. Он стал свидетелем расшифровки прямого подключения от андроида к автомобильному терминалу около Глориеты. Он держал в руках фотографию, сделанную в городе Воун, где на заднем плане в отражении человека искусственный интеллект обнаружил совпадение черт лица с параметрами скина модели РК-800.       Все это время Хэнк старался продолжать верить, что они гонятся за призраком, за тенью, за кем угодно, только не за Коннором, но чем дальше они ехали, тем яснее становилось: вскоре они настигнут свою цель, кем бы она ни была. И Хэнк сделал все, чтобы контролировать ситуацию не на протяжении погони, а в конце, в самый пиковый ее момент.       И хотя бы здесь он не прогадал.