Теория и практика рек

            «Экстренная линия связи активирована: 00:05».       Красная надпись мигала в поле зрения и была единственным, что он мог видеть. Цифровое табло менялось, отсчитывая секунды, но лишь на тридцатой Найнс понял — он ничего не слышит. И не видит тоже. Черный экран с единственной строкой пугал, уровень стресса поднимался; невозможно было определить, сколько времени прошло после выстрела. Где Найнс находится, с кем, что с ним?       Сосредоточившись, он запустил первичную диагностику. Сразу посыпались уведомления о проблемах: в системе произошел сбой, который повредил все, что только можно, но работа постепенно налаживалась. Найнс смог определить свое местоположение (все тот же медицинский центр) и текущее время (прошло меньше получаса), кое-как восстановил уровень стресса и наладил подключение оптических блоков. Поле зрения сузилось вдвое и рябило шумом, но Найнс рассмотрел светлые стены с пучками проводов, мониторы, сенсорные пульты управления и людей за ними.       Вернуть звук не удалось, Найнс стоял посреди глухой тишины. А еще не мог сдвинуться с места, поднять руку или даже повернуть голову.             «Экстренная линия связи активирована: 02:38».       В тот день, когда Найнс ушел в детройтскую группу, он запрограммировал контакт Хэнка на экстренный вызов, и система сработала, как только включилась спутниковая связь. Почти три минуты назад Хэнк поднял трубку и наверняка удивился, почему Найнс с ним не разговаривает, но на отбой не нажал. Должно быть, он понял — что-то не так.       Найнс включил трансляцию поля зрения для Хэнка, а потом набрал текст, который отобразился там же:             «Координаты: 42°21'22.0"N 83°03'32.7"W.             Медицинский центр Джона Дингелла. Не могу указать точнее: электромагнитный импульс повредил рабочие системы.             Хэнк, я ничего не слышу.             Кажется, я в беде»       Найнс впервые признавался в том, что не может справиться сам. В такую безвыходную ситуацию он еще не попадал: ему приходилось бывать в тупике и принимать трудные решения, даже чем-то жертвовать ради достижения цели, но все это не шло ни в какое сравнение с сегодняшним днем. Он не знал, где находится, ничего не слышал, не мог обороняться или бежать, он даже не был уверен, остается ли Хэнк на связи.       А если да, то что он может сделать из Вашингтона?       Отчаяние навалилось сплошной пеленой, и Найнс обреченно закрыл глаза. Он слишком слабый, ни на что не способный. Безрассудный — люди говорили ему оставить медицинский центр в покое, а он полез туда без оружия и поддержки. Получил по заслугам. Что с ним теперь будет? Есть у него шанс?..       Он заставил себя открыть глаза, чтобы Хэнк мог видеть обстановку. Оборудование в комнате не получилось ни взломать дистанционно, ни даже подключиться к нему, плюс был только один: его попытки остались незамеченными. Внимание на Найнса никто не обращал, два человека углубились в работу за мониторами, еще один ходил неподалеку — его тень то и дело мелькала на полу.       Найнс решил потратить немного времени на более глубокую проверку своих систем, но сканирование застопорилось на двадцати процентах. Он не ощущал половину компонентов, но теперь знал, что его подключили к компьютеру через разъем позади шеи и пытались перезагрузить, но не смогли. Девятисотая модель слишком хорошо защищена, даже теперь, без постоянной поддержки от «Киберлайф».             «Я думаю, они ищут пути обнуления процессора».       Так сделал бы сам Найнс, если бы ему попалась чужая машина и он по какой-то причине не уничтожил ее. Мысль потянула за собой другую — похоже, он нужен зачем-то, если ему не снесли голову, чтобы избавиться от улик. Андроиды стали ценным товаром после неудавшейся революции и подрыва основных производств. Новые машины выпускать начнут нескоро, если начнут вообще, а работу андроидов лучше них самих не выполнит никто. За Найнса можно выручить неплохую сумму, а уж если кто-то увидит номер его модели и поймет, что он значит…             «Не могу пошевелиться и повернуть голову, так что не понимаю, кто еще в помещении и насколько оно велико»       Даже если никто не видел сообщений, Найнсу становилось немного спокойнее, когда он представлял, будто Хэнк их читает. Иллюзия поддержки помогала справиться со стрессом, с ней проще думалось: Найнсу пора было оценить свое положение непредвзято и составить план.             «Пожалуйста, напиши, если читаешь это».       Тень, до этого сновавшая на периферии зрения, увеличилась, следом появился ее хозяин: высокий мужчина в черной защитной форме. Найнс всмотрелся в его лицо, но не нашел совпадений по базе данных. Слов, которые произнес этот человек, он по-прежнему не слышал, но подключил программу распознавания речи по движению губ, и та уловила конец:       — …но оно того стоит. Только прикинь, какие перспективы. — Он замолчал, слушая ответ, который для Найнса тонул в тишине, и продолжил: — Это парень Кайла, сто процентов. Я ему наберу.       Неужели эти люди не обнуляют его, а пытаются помочь? Найнс точно знал, что отключился после направленного электромагнитного излучения, но не помнил, кто в него выстрелил. И если сейчас этот человек свяжется с куратором, чтобы тот приехал и забрал Найнса на блок-пост, то никакой план по спасению ему не понадобится.       Сообщение от Хэнка появилось в нижнем правом углу поля зрения:             «Найнс, я читаю и смотрю. Продолжай держать в курсе, я думаю над ситуацией».             «Я могу считывать речь по губам, так что отчасти понимаю, что он говорит».       Найнс передал Хэнку услышанное только что.             «Кайл согласится за мной приехать?»             «Еще не связывался с ним. Не спеши с выводами».       Что-то в сообщении Хэнка настораживало, не давало по-настоящему радоваться налаженной связи. Тот был слишком сдержанным, немногословным и не говорил ничего конкретного; Найнс рассчитывал получить порцию уверенности благодаря Хэнку, но вышло ровно наоборот.             «Извини, что полез сюда. Ты говорил, что не следует этого делать, а я не послушал, это моя вина».             «Обсудим, когда выберешься».       Опять. Краткость, безэмоциональность, словно Хэнка совсем не волновало, что с Найнсом, а беспокоило лишь то, что его отрывают от других дел. Стало обидно, Найнс не смог контролировать это чувство и сосредоточился на переводе движений губ стоящего напротив мужчины в слова.       — …только твоим, — говорил тот в компактную гарнитуру. Человек подошел и рассматривал Найнса с расстояния в метр, и под его взглядом становилось некомфортно. Зато слова читались легко: — Я бы вернул обратно, но сам знаешь, андроиды на дороге не валяются.       Найнс многое отдал бы сейчас за то, чтобы слышать ответ Кайла, потому что после перерыва удалось понять следующее:       — Пробовали. Здесь крепкая защита, но ребята справятся. А ты там придумай что-нибудь — спишешь на износ оборудования, кражу или еще что. Это уже твоя работа, не наша. Я в известность поставил и до свидания.       Разговор закончился, но мужчина не уходил. Несколько минут он постоял на месте, рассматривая Найнса, потом потянулся к нему рукой. Поле зрения дернулось вверх и в сторону — голову держали за подбородок и поворачивали, но Найнс не чувствовал прикосновения. Не ощущал вообще ничего, кроме состояния некоторых биокомпонентов, и это значило, что из всех его органов чувств кое-как функционирует только зрение.       Кто знает, может, люди за компьютерами работают над тем, чтобы отключить и его.             «Хэнк?»             ***       Его не удивило то, что Найнс решил позвонить в разгар рабочего дня. Обычно он связывался с Хэнком вечером, точно зная, что тот не будет ничем занят, и они смогут поговорить подольше, но это не было железным правилом. Хэнк радовался, когда бы Найнс ни позвонил, а никакой серьезной работы в Вашингтоне у него пока не появилось.       — Привет, Найнс, — улыбнулся Хэнк, откинувшись на спинку стула.       Он занимал дополнительный стол в конце оупен-спейса главного Департамента полиции Вашингтона. Собственных кейсов Хэнк не вел, но он помогал в крупном расследовании двум коллегам и занимался аналитикой: заново просмотрел все материалы и сверил данные, нашел несколько ошибок и несостыковок, которые никто не заметил раньше. Эта работа не напрягала, но и недостаточно удовлетворяла Хэнка — он чувствовал себя готовым к большему, чем роль чужого помощника.       — Найнс?       Тот не отвечал, не издавал и звука, и Хэнк глянул на экран смартфона, чтобы проверить, не отключилась ли связь. С ней все было в порядке, и Хэнк позвал Найнса еще раз:       — Я не слышу ни слова, у тебя сломалось что-то?       Реакции не было, и Хэнк медленно положил телефон на стол. Никогда прежде со связью между Детройтом и Вашингтоном не было проблем, так что в случайные помехи не верилось. Поломка куда вероятнее, но звонил Найнс из собственной головы, а не со смартфона, и это означало, что проблема не с устройством. Проблема с самим андроидом.       Хэнк подключил беспроводную гарнитуру, сунул наушник в ухо:       — Подожди, парень, не отключайся. Я разберусь.       С другого телефона он позвонил Гэвину и вытребовал у него номер Коннора, сославшись на «андроидские срочные дела». Коннор мог не захотеть помогать Найнсу, но вот в помощи бывшему напарнику он точно не откажет, так что Хэнк связался с ним и первым делом спросил:       — Ты тоже звонишь Гэвину из головы?       — В целом это можно так назвать, — согласился Коннор, удивленный неожиданным вопросом.       — Что может случиться с такой связью? Какие могут быть проблемы?       Отсчет вызова Найнса перевалил уже за две минуты, а в гарнитуре все еще было тихо. Хэнк начинал нервничать, не отводил взгляда от цифр на экране смартфона и пытался сосредоточиться на Конноре.       — Ну, много чего… зависит от разных вещей… Можешь конкретизировать?       — Найнс позвонил мне, но он молчит, и там тишина такая глухая. Думаю, у него что-то поломалось или вроде того. Но если звонок идет, значит это не спутниковая связь, так ведь?       — Скорее всего так. — Голос Коннора звучал ровно, тот ничем не выдавал своего отношения к Найнсу, и Хэнка это успокаивало. — Но подробностей все еще мало.       Тут экран смартфона ожил, и Хэнк увидел помещение и фигуры людей в нем, а потом и текст сообщения Найнса.       — Так, новая информация, — быстро передал он Коннору, жадно разглядывая экран. — Похоже, на него воздействовали электромагнитным импульсом, и теперь он ничего не слышит.       — Микрофон не работает, — определил Коннор. — Должны быть и другие повреждения. Зависит от мощности импульса.       — Похоже, у него серьезные проблемы, Коннор.       Хэнк осознал это не сразу, но теперь общая картина сложилась и оказалась пугающей. Найнса кто-то оглушил, а потом приволок сюда и пытался взломать. Какой бы отличной ни была защита, но рано или поздно хакеры справятся и тогда Найнса просто сотрут. А если нет — снесут ему голову. Оба варианта заканчивались для андроида печально.       — Можно мне подключиться к твоему телефону? — спросил Коннор, поняв по тону Хэнка, что ситуация сложная.       Запрос он отправил сразу; Хэнк тронул кнопку на экране и дал Коннору доступ. Теперь они оба читали сообщения, но по-прежнему не знали, что можно сделать. Ответным сообщением Хэнк дал понять, что он на связи, но ощутил себя только хуже — он мог вселить в Найнса ложное чувство надежды. Тот уже хватался за любую возможность, готов был даже поверить, что Кайл заберет его, тогда как для Хэнка при первом упоминании куратора стало ясно, что на него больше рассчитывать нельзя.       — Здесь есть предыстория, — догадался Коннор, и Хэнк вкратце пересказал ему ситуацию с «зеленой зоной» вокруг медицинского центра и теми подозрениями, которые имелись на этот счет.       Закончив, он тяжело вздохнул. Не стоило позволять Найнсу рисковать. Хэнк был уверен, что если бы запретил, тот не стал бы никуда соваться, как бы сильно ни хотелось. Найнс ценил его мнение и прислушивался даже когда стал независимым андроидом, но Хэнк не задумался о серьезности ситуации и не мог даже предположить, какой это риск.       А теперь он смотрел в лицо человека, чьи слова не предвещали для Найнса ничего хорошего, и не мог ничего сделать.             «Хэнк?»             «Я здесь. Не волнуйся. Коннор подключен и тоже все видит, мы думаем».       Словно дожидаясь этого момента, Коннор написал:             «Можешь отмотать видео немного назад, до лица? Поищу его по базам».       Найнс помедлил немного, но потом запись вернулась назад и остановилась на моменте, когда лицо мужчины было прямо напротив камеры.             «Ищу».       Видео сменилось обновленной картинкой: перед Найнсом снова никого не было, но на заднем плане у мониторов переговаривались двое.       — Что мы можем сделать? — вслух, чтобы было быстрее, спросил Хэнк у Коннора.       — Это сложно. Я предполагаю, что там группировка. Удобное место, чтобы спрятаться. Куратор группы, видимо, в доле и покрывает их. Очевидно, что он Найнса не вытащит.       — Я не могу просто отдать его им!       — Знаю, Хэнк, знаю. Нужно решить, кого подключать. Ближайший отряд специального назначения доберется до Детройта за полчаса, но для них нужны костюмы химзащиты, это тоже займет время.       — Тогда вызвать их надо прямо сейчас.       — И как ты это объяснишь? У нас нет доказательств, что группировка криминальная.       — Они украли андроида, чем не аргумент?       — А они скажут, что вычислили девианта.       — Ты имеешь в виду, что скажут они это уже в полиции, когда Найнсу ничего не будет угрожать? Ну и пускай.       — Либо же они убьют его, как только поймут, что в здании чужие.       — Спецназ обучен действовать тихо, особенно если у них будет доступ к полю зрения Найнса. Коннор, в чем дело? Я понимаю, что он тебе не нравится, но если ты не собираешься помогать, я тебя отключу.       — Я пытаюсь все предугадать и найти самый лучший вариант…       — Тогда поторопись, у него очень мало времени.             ***       Времени у Найнса и впрямь становилось все меньше. Если до сих пор он просто стоял и смотрел на людей, не понимая, чем те занимаются, то теперь чувствовал, что они сражаются с его протоколом безопасности. Система была надежно защищена от взлома, но ее повредили электромагнитной волной. Многие компоненты не работали как нужно, а без поддержки «Киберлайф» Найнс не мог запросить ни помощь, ни обновление. Стороннее вмешательство пока ощущалось слабо, словно кто-то открыл системный код и просто смотрел на его фрагменты, но даже это беспокоило Найнса. Он не мог отгородиться от чужого взгляда, не мог выдернуть из себя кабель и думал, что сможет не скоро. Справиться в одиночку не выйдет, а потому он был рад узнать, что Хэнк позвал на помощь Коннора. Он сделает то, чего Найнс сейчас не может: запустит поиск по лицам, определит точную локацию, а потом… не было понятно, что потом. Найнс боялся делать прогнозы.             «Можешь сказать, что ты чувствуешь?»       Чат был общим. Найнс не видел, пишет ему Хэнк или Коннор, но хотя бы стало понятно, почему до этого тон Хэнка казался таким отстраненным. Можно считать, что у них общее дело, вопрос, решать который нужно с холодным разумом. И хотя Найнс был заложником и не мог выступить в роли полноценной боевой единицы, он оставался профессионалом и собирался держать этот образ до конца.             «В основном дискомфорт из-за уведомлений про поломки. Многие системы не работают, мне трудно не получать полных сведений о себе и про обстановку. Еще они смотрят код. Подключились ко мне, но пока что ничего не делают. Или я этого не заметил».             «Постарайся быть очень внимательным. Как только будут перемены, даже незначительные, сразу сообщай. Я подумаю, как противодействовать».       Найнс почувствовал, что это слова Коннора, не Хэнка, и отозвался коротко:             «Принято».       Найнс не знал, какой помощи ждать и на что рассчитывать. Хэнк далеко, а в детройтской группе ему никто не придет на выручку; Коннор ничего не сделает в одиночку, даже если захочет, а больше вариантов не остается. Найнс был близок к тому, чтобы опустить руки, но сохранял самообладание изо всех сил. Пока еще он жив, а это значит, что шанс есть.             «Я планирую вызвать спецназ».       Это уже Хэнк. Что-то в манере его речи, даже письменной, было таким узнаваемым, что Найнс среагировал с первых слов. Он отозвался с сожалением:             «У них нет причины приезжать. Я понимаю, в каком я положении»             «Не нужно меня недооценивать. Твое дело передавать нам всю информацию, а об остальном уже мы позаботимся».       Закрыв глаза, он мог представить себе интонацию, с которой Хэнк произнес бы эти слова. Они успокаивали именно так, как Найнсу было нужно в этот момент.             «Хорошо, Хэнк».       Один из программистов отодвинулся от стола и повернулся. Найнс видел его в профиль, читать по губам из такого положения оказалось сложнее, он понимал только часть:       — …некоммерческая модель. Предполагаю… службы или… может быть опасно.       Ответ прозвучал беззвучно, но программист нахмурился и скрестил руки на груди, повернулся немного больше:       — Я не соглашался на такой риск.       В поле зрения Найнса снова появился первый мужчина в черной одежде. Он разглядывал андроида так же, как и в прошлый раз, и его лицо было достаточно четким.       — Ты ничем не рискуешь, Томас, это я тут рискую и мои люди. Сиди и работай. Или столкнулся с первой трудностью и сразу готов сбежать?       Теперь Найнс не видел программиста из-за мужчины, потому не смог узнать ответ, но все равно был рад тому, что хотя бы одного участника диалога считывает идеально четко. Тот стоял очень близко, и если бы Найнс не был полностью парализован, то наверняка уже выдал бы себя случайным движением глаз или головы. А так он казался безжизненным, никто бы не догадался, что он наблюдает, потому обсуждение шло свободно.       — Я-то считал тебя экспертом. В прошлый раз все замечательно вышло… Знаешь, если это правда такой крутой андроид, как ты говоришь, то запихивать в него взрывчатку будет глупо. Подумаем, как его иначе использовать. — Мужчина усмехнулся. — Может, если посадить его на твое место, он не будет ныть… Да и работу твою наверняка быстрее и лучше сделает.       Подтвердились самые первые опасения Найнса — его собирались перепрограммировать, чтобы он служил другим людям. Похоже, андроиды поступали сюда регулярно, если здесь были специалисты по работе с ними. Но куда они девались потом?..       Слова о взрывчатке не шли из головы. Пересылая этот текст на телефон Хэнка, Найнс выделил их маркером, хотя и так не сомневался, что на них обратят самое пристальное внимание.       — Я бы на твоем месте перестал болтать… — Тут мужчина развернулся, и Найнс пропустил конец фразы, а дальше видел только спины и затылки.             «Хэнк? Ты увидел?»             «Да, да. Сможешь нам отправить этот фрагмент с диалогом и расшифровкой?»             «В течение минуты».             «Ждем. Держись, Найнс, теперь нам есть с чем идти в ФБР».       После этой фразы ожидание потянулось медленно и страшно. Он так и не смог избавиться от ощущения чужого взгляда, время от времени части кода копировали — Найнс видел, как программисты разбирают его и переписывают, а потом проверяют на виртуальном симуляторе. С такого расстояния Найнс не мог рассмотреть подробностей, но улавливал общую картину и понимал, что вскоре они начнут тестировать разработки уже на нем.       Прошло около получаса, когда один из программистов подошел к нему и сделал что-то с кабелем-передатчиком. Переставил в соседний разъем, а может добавил еще один, потому что Найнс вдруг ощутил себя будто нанизанная на иглу бабочка под лупой у биолога. Защита сдалась и отключилась, открылся доступ ко всем его архивам и кластерам; некоторые он сразу поставил на пароль, другие удалил — например, технические карты модели РК900. Программисты за столом оживились, их работа пошла быстрее, а вот Найнс испугался еще больше. Теперь он не мог слать сообщения Хэнку: пока что на открытую линию связи не обращали внимания, потому что не успели ее найти, но любой контакт мог отобразиться на мониторах.       Должно быть, Хэнк или Коннор это поняли, потому что ничего не отправляли. Или же вовсе не следили за ним — Найнс чувствовал себя брошенным, лишенным поддержки, не верил, что ему помогут, но и сдаваться не спешил.       В крайнем случае, решил он, придется уничтожить всё. Стереть саму основу кода. Он перестанет существовать, но никто из программистов уже не сумеет запустить его и использовать — метод радикальный, но если других не останется, Найнс должен быть готов.       Чужие виртуальные руки рылись в нем все равно что в библиотечном шкафу. Найнс чувствовал, как копируют его данные, как переключают настройки. Система вентиляции вдруг стала активной, и он глубоко вдохнул, сдувая на фильтры крошечный слой пыли с компонентов. Затем поле зрения стало ярче и достигло нормального размера. Голова сама собой повернулась вправо, влево; Найнс заметил на одном из мониторов окошко с трансляцией того, что видел он сам, и уровень стресса от этого поднялся сразу на несколько делений.       Это вызвало среди программистов оживление. К ним подошел их главный, втроем они что-то обсуждали; шкала стресса поднялась снова, когда Найнс понял — они догадались, что он в сознании.       Главный повернулся к нему, спросил:       — Значит, ты тут с нами? — но звука все еще не было, и Найнс не стал реагировать.       Программисты завозились. Догадались, что микрофон отключен, потому что вскоре Найнс снова почувствовал вмешательство, после которого на него навалились звуки — гудение кулеров и вытяжки, чужое дыхание, щелчки клавиатуры и наконец слова:       — Теперь слышишь?       Найнс почувствовал свободу, которой прежде не было — ему разрешили говорить, и он сказал:       — Да.       Отвечал как обычный андроид из детройтской группы, но уже знал: вскоре его обман вскроется. Он распят здесь, выставлен на обозрение, еще более беспомощен, чем раньше. Какими бы плохими ни были эти программисты, но они уже далеко зашли и не остановятся, а Найнс не сможет им помешать.       — Ого, смотри-ка, что у нас тут! — позвал один из компьютерщиков, и кошмары Найнса воплотились в реальность: — Открыта спутниковая связь!       И, чтобы они не успели понять, с кем он говорил, Найнс оборвал звонок.