Теория и практика рек

      — Ты думаешь, пора привлекать Бюро? — спросил Коннор, как только Хэнк написал об этом в чат. — Несмотря на все риски?       — Я уже говорил тебе о рисках. Сам видел: какая-то взрывчатка и, похоже, они ничем хорошим там не занимаются. Вдвоем мы делу точно не поможем.       Хэнк старался сохранять спокойствие, но нежелание Коннора действовать быстро начало его раздражать. Он понимал, что Коннор многое пережил и теперь тревожился за свое благополучие — если федеральным агентам достанется Найнс, девиант, то и на Коннора легко выйдут. Хэнк не хотел, чтобы кому-нибудь из андроидов было плохо, но Найнс страдал прямо сейчас, тогда как Коннор находился в полной безопасности.       — Можешь не участвовать. Я отключу тебя и разберусь со всем один.       — Они все равно увидят мои сообщения в чате, — возразил Коннор. На мгновение он задумался, но решился: — Хорошо, Хэнк, я в деле.       И без этого разрешения Хэнк начал бы действовать сразу, но теперь стало чуточку легче. Поставив Коннора на удержание, он позвонил Гэвину, ведь тот работал с Бюро напрямую, и вскоре уже разговаривал с агентом Чейс, которую помнил по встрече в Ленсинге. Женщина обладала крепкой хваткой, тут же поняла, с чем имеет дело и насколько быстрая нужна реакция:       — Вам стоило связаться со мной сразу, когда андроид позвонил, — заметила она, так что Хэнк вынуждено оправдался:       — Я тогда еще не понимал, насколько все серьезно.       — Если они узнают, что мы их видели, то сбегут и могут подорвать медицинский центр. Подключите меня к чату.       — Что вы планируете делать?       — Отправим спецназ… — Чейс запнулась, принимая подключение. — Несколько групп, чтобы оцепить периметр. Потом группа захвата сделает свое дело.       — Я подозреваю, что куратор детройтской группы может быть с ними в сговоре, — сказал Хэнк и вкратце объяснил, почему так думает.       Еще он переслал агенту Чейс скрин с лицом одного из преступников, а потом и видеозапись, где упоминалась взрывчатка. Во время разговора он следил за полем зрения Найнса, но пока что там не было ничего нового или важного. В чат он больше не писал, зная, что агенты бюро уже к нему подключились — не хотелось лишний раз компрометировать себя или Найнса.       — Агент Чейс… — Хэнк переложил телефон в другую руку, словно это могло прибавить ему выдержки. — Я хочу присоединиться к группе. Это все-таки мой андроид и мое дело тоже.       — Спецназ будет лететь из Толедо и Кливленда, так ближе всего.       — Но вы тоже собираетесь в Детройт. — Он не спрашивал, а утверждал, зная, что ни один уважающий себя агент не пустит такое дело на самотек.       — Боюсь, мы прибудем, когда все уже закончится.       — Но в самолете наверняка найдется одно лишнее местечко?       Агент Чейс не отказала, и Хэнк, довольный и энергичный, взялся за сборы. Нужно было уладить отсутствие с капитаном вашингтонского Департамента — он вначале хотел официального подтверждения участия Хэнка в операции, но под напором все-таки сдался и удовлетворился подписанным самим Хэнком документом. Хотелось получить оружие, но ему выдали только бронежилет и шлем, так что пришлось довольствоваться малым. Впрочем, Хэнк не думал, что ему придется участвовать в перестрелке: Чейс была права, когда говорила, что к их прибытию в медицинском центре будет уже тихо.       Об этом Хэнк старался не думать. Он не сообщил агенту, что Найнс девиант, потому спецназ не будет за него беспокоиться. Намеренно в него стрелять тоже не станут, но в случае чего не задумаются. Да и медицинский центр могут подорвать как свои, так и чужие — под завалами обездвиженный андроид останется надолго, если вообще продержится. Хэнк смотрел на видео с его поля зрения и жалел, что не может передать Найнсу слова поддержки, в которых он наверняка нуждался сейчас больше обычного.       Хэнк встретился с агентом Чейс около служебного самолета, который готовили к отправке. Пожав ей руку, он поймал себя на мысли, что теперь относится к ней лучше, чем при первой встрече. Все-таки сотрудничать с Бюро куда приятнее, чем противостоять ему, и Гэвин, которого тоже допустили к делу, был с этим согласен.       — Ну, сейчас мы их сделаем, — сказал он вместо приветствия и подмигнул Хэнку так, словно всю жизнь мечтал полетать на самолете вместе с агентами.       — Группы захвата уже выдвинулись к Детройту, — сообщила Чейс, первой входя в самолет. — Они на связи со мной и агентом Финнеганом. И вам будет интересно узнать, что человек, чье лицо попало на запись — это Томас Эммерсон, программист «Киберлайф». Он числится пропавшим без вести после взрывов в Детройте.       — Так и знал, что кто-то из них был с террористами заодно! — Гэвин торжествовал, словно только что победил в каком-то давнем споре, но Хэнк на этот счет чувствовал лишь тревогу.       Если этот человек работал в «Киберлайф» на должности программиста, то как скоро он взломает Найнса и как быстро поймет, кто перед ним?.. Андроид сопротивлялся изо всех сил, но сколько этих сил в нем осталось? Ни двинуться, ни услышать что-нибудь — он мог только смотреть и печатать, а это не так много. Явно недостаточно для самозащиты.       — Слушайте… — Не выдержав, Хэнк обратился к агенту Чейс. — Андроид, который транслирует поле зрения… Я бы хотел, чтобы спецназ был с ним осторожнее. Чтобы его не повредили случайно, ладно?       — Первоочередная задача — захват преступников. — Чейс выглядела спокойной, но не отводила взгляд от планшета, где видна была и запись Найнса, и данные от обеих групп спецназа. — Я ничего не могу гарантировать.       — Хотя бы скажите им, — вмешался Гэвин, и Хэнк с удивлением глянул в его сторону — вот уж от кого он не ожидал получить поддержку.       — Я… — Агент начала говорить и остановилась, внимательнее вглядываясь в экран. Хэнк опустил взгляд на свой смартфон и обомлел: казалось, человек оттуда смотрит прямо на него, а когда он заговорил, то Хэнк впервые за все время услышал слова.       Затем экран потемнел. Хэнк провел по нему пальцами, пытаясь активировать снова, но Чейс его опередила:       — Обрыв связи. Похоже, андроид отключился сам.       Они втроем замолчали, каждый для себя обдумывал, что это означает, пока Хэнк не подвел итог:       — Получается, теперь они о нас знают.             ***       До сих пор Найнс чувствовал себя покинутым и беспомощным, но хотя бы знал, что между ним и Хэнком есть открытая линия связи. Она крепкой нитью тянулась в другой мир, туда, где ему могли помочь, и Найнс держался из последних сил, надеялся и верил в нее, как в единственный способ спасения. Стоило нити оборваться, как он по-настоящему ощутил себя в ловушке. Один на один с врагом, неспособный пошевелиться и закрыть свои мысли, лишенный незримой поддержки Хэнка, — Найнс смотрел вперед и ни к чему хорошему не готовился.       — Кому звонил? — в очередной раз ему задали вопрос, в ответ на который нельзя было говорить правду.       — Я связывался с куратором детройтской группы. — Найнс заставил голос звучать ровно и пристально следил за уровнем стресса. Сейчас этот показатель был главным ориентиром программистов — именно по нему они могли заметить ложь или, того хуже, девиацию.       Машина ничего не может бояться, а Найнсу с каждой минутой становилось страшнее. Он не хотел умирать, тем более не хотел навечно остаться здесь, даже не попрощавшись напоследок с Хэнком. Тот будет за него волноваться, захочет узнать, что случилось, и из-за этого может пострадать сам.       — Ты имеешь в виду Кайла? И как, что же он тебе сказал?       — Ничего. Динамики и микрофон не подключились во время звонка, поэтому я его сбросил.       Станут ли программисты проверять, куда он звонил по-настоящему и как долго связь была активной? Найнс надеялся, что нет — у них ведь и без этого немало проблем, а ведь он постарался усложнить им дело. Общая защита уже не работала, но если получится отследить вмешательство со стороны, то Найнс сможет его временно заблокировать. Пока они догадаются о блокировке, пока ее обойдут… Если раньше они не сталкивались с девиантами, то не разберутся сразу, понадобится еще больше времени.       Время теперь единственный союзник Найнса. Нужно растянуть его, заставить их потрудиться, но одновременно и не вывести из себя, чтобы не получить пулю в тириумный насос.       — Спроси, какие в нем используются протоколы безопасности, — послышался голос программиста.       — Ты же подключился к системе, какого хера до сих пор возникают вопросы? — рявкнул главный Найнсу в лицо, словно обращался к нему.       — Это несанкционированный доступ. Много закрытых кластеров, не моя работа их дешифровать.       Кластеры запаролил сам Найнс, и теперь понял, что не зря. Для большей безопасности он удалил данные с паролями и обновил логи, чтобы там не осталось следов. Судя по всему, никто этого не заметил, и Найнс спокойно смотрел перед собой — будто ни капли не беспокоился о том, что здесь происходит.       — Расскажи о своих протоколах безопасности, — сдался главный, но Найнс не хотел облегчать ему задачу:       — Право доступа к этой информации есть у специалистов «Киберлайф», а также у владельцев машины.       Он думал, что этим уточнением выиграет еще немного времени. Например, что программист решит разобраться с протоколами сам, оставив все остальные дела — это заняло бы полчаса, а то и больше, но все обернулось по-другому.       — Том, а как он поймет, что инфу запрашивают из «Киберлайф»?       — Отсканирует кьюар-код с идентификатора. — Программист встал из-за стола, и Найнс заподозрил неладное. — Сейчас.       В поле зрения остался только главный, но Найнс внимательно прислушивался к звукам: программист был поблизости и что-то искал. Когда он вернулся, то держал в руках идентификационную карту с голубым треугольником — символом, по которому Найнс понял, что сильно просчитался.       — Сканируй. — Томас Эммерсон, отдел поддержки программного обеспечения второго уровня, начал работу в 2036-м году, значилось на карте рядом с графическим ключом, который Найнс распознал автоматически.       По центру поля зрения раскрылось окно, предложившее подтвердить доступ к системе. Если бы не девиация, алгоритмы приняли бы запрос автоматически, но теперь Найнс имел право решать, и он отклонил доступ, совершенно забыв о том, что в комнате два программиста, один из которых продолжал следить за мониторами.       — Вы это видели?! — раздался незнакомый голос, и уровень стресса Найнса потянулся вверх, как бы тот ни пытался его контролировать. — Система отклонила запрос!       — Кто-то мог аннулировать твой доступ? — удивился главный.       — Я так не думаю. — Томас смотрел прямо на Найнса и все уже понимал. — У нас тут кое-что другое.       Слушать, как его всесторонне обсуждают было мучительно. Найнс не вмешивался, ничего не говорил, притворялся машиной, которая игнорирует все, кроме прямого обращения, но понимал — поздно. Эти люди знают больше, чем он хотел им раскрыть, и он ни на что повлиять не может. Все трое говорили вразнобой, Найнс слышал массу провокационной информации, которую некому было передать. Порой он думал, что зря разорвал связь. Что было бы, если бы они отследили звонок до Вашингтона?.. Отсюда им никак не навредить Хэнку, тем более, что он уже заархивировал и запаролил информацию о нем, но дело даже не в этом. Найнс понимал: испугавшись за сохранность своей тайны, главный сразу бы пристрелил андроида, вот и вся угроза.       Что важнее: собственная жизнь или доказательства чужой вины? Найнс был уверен — перед ним террористы, ответственные за взрывы в Детройте. Может быть, не все полностью, но часть их группы точно. Он знал, как они все провернули: перепрограммировали андроидов, чтобы те выдали себя за девиантов-революционеров, часть взрывчатки спрятали у них в корпусах, а остальную на местах взрывов. И они готовили что-то подобное снова, но неизвестно, в каких городах. Если бы Найнс остался в сети, у Вашингтона было бы достаточно данных, чтобы развернуть антитеррористическую операцию, зато отключенная линия не гарантирует Найнсу выживание.       С другой стороны, стали бы они откровенничать, если бы он по-прежнему был на связи?       Найнс не знал. У него не было времени подумать, потому что люди снова за него взялись. Главный вышел из поля зрения, а другие сели за мониторы и сразу подключились к нему. Найнс отмечал и блокировал все, что мог найти, но посторонний код расползался по системе чересчур быстро и незаметно. Миг — и скопированы архивы памяти; миг — и перекрыт доступ к спутниковому модулю. Уведомления о неполадках сыпались слишком часто, сбивали Найнса с толку, он метался от одной проблемы к другой, пока не понял, что так больше продолжаться не может.       Он должен выбрать главное и беречь это. Систему самоконтроля, например, или ядро кода, чтобы его не переписали. И, конечно, алгоритм самоуничтожения, все еще для него доступный. Найнс хотел оттянуть момент, когда алгоритм нужно будет включить, но уже не сомневался, что сделать это придется. Или он убьет себя сам, или его прикончат другие: сдаваться Найнс не хотел, а в спасение поверить не мог.       Только бы не упустить правильный момент. Страх мог удержать Найнса, не дать ему совершить задуманное, и потому он готовился заранее. Проверял — способен еще достать до протокола? Как глубоко забрались программисты? Пора уже или еще немного можно пожить?       Уже или через минуту?       Сейчас?..       Он вывел управляющую панель в поле зрения, не имея другого выхода. Программисты вот-вот заметят и поймут, что это значит; Найнс должен действовать быстро и решительно. Именно так он настроился, но в самый последний момент ужас разинул пасть, чтобы поглотить его. Все естество Найнса застыло, не желая покончить с собой, и за эти секунды промедления он вдруг обратил внимание на внешний мир, статичный до этого мгновения.       Там все пришло в движение, разразилось шумом и голосами, Найнс отложил задачу и сосредоточился, чтобы понять происходящее.       — Том, ты слышал? — спросил один программист другого. Оба отвлеклись, посмотрели направо, где могла располагаться дверь, потом переглянулись.       — Давай-ка убираться.       Несколько щелчков мышью, пять кнопок на клавиатуре, и они ушли. Хлопнула дверь. Найнс понял, что остался один, но смотрел он на мониторы, которые постепенно завершали процессы, и думал, дойдет ли очередь до него? Он все еще подключен к компьютеру, что с ним будет после перезагрузки?..       Отступивший было страх поднялся снова. Из темноты надвигалось что-то беспросветное, злое, оно заставляло Найнса отступать дальше в глубины собственного сознания, пока он не перестал понимать, кто он такой и что из себя представляет. Ни собственного корпуса, ни доступа к управлению; Найнс не принадлежал себе и не мог ничего сделать — только смотреть вперед и слышать звук приближающейся смерти.             ***       Идти по следам спецназа для Хэнка было не впервой, но он лишь сейчас заметил, сколько после них остается следов и разрушений. Осколки стекла усыпали вход в медицинский центр и главный холл, некогда красивая лестница крошилась из-за попавших пуль, витые перила валялись поодаль. Сквозь респиратор проникал слабый запах дыма и мела, но Хэнк не замечал следов взрыва. Их предупредили быть максимально осторожными — саперы продолжали искать спрятанную взрывчатку или ее следы, — но внутрь пустили сразу после того, как вывели террористов.       Хэнк их видел только мельком, насчитал человек пять, а потом Гэвин отвлек его, и они начали собираться внутрь. Командир спецназа сообщил о троих найденных андроидах — их заметили в одной из комнат на подвальном этаже, — но был ли среди них Найнс, Хэнк не понял. Он хотел проверить это лично и вписался в группу, которая должна была достать записи с камер наблюдения и изъять всю компьютерную технику, если та найдется.       — Там мой андроид, — объяснил Хэнк причину, по которой ему нужно было в здание. — Это он навел на след террористов. Я должен его найти.       Он знал, что не имеет права здесь распоряжаться, но звание лейтенанта имело свои плюсы, так что Хэнк спускался вниз по усыпанной обломками лестнице и готовил себя к худшему. Позвонить Найнсу не вышло, его модуль был выключен, и у Хэнка почти не осталось надежды застать его живым, но рук он не опускал.       — Я помню, как тот кабинет внутри выглядел, так что мы быстро справимся, — поделился он мыслью с Гэвином.       — Да и я не забыл, — мрачно отозвался тот. — Пойду по левую сторону.       Хэнк кивнул, выбрал противоположную и вместе с одним из агентов переходил от кабинета к кабинету. Запертые двери чередовались с открытыми, человек из бюро что-то объяснял ему о системах коммуникации и проводах, но Хэнк не слушал — он заглядывал в каждое новое помещение с надеждой и выходил из него подавленным и злым. Снова навалились мысли насчет того, что это он виноват. Отпустил Найнса одного, дал ему свободу, которой андроид пока еще не мог грамотно распорядиться… сложил с себя ответственность, как только появилась возможность, и вот к чему это привело.       Никогда больше, думал Хэнк. Никогда больше я не отпущу тебя, только найдись, пожалуйста, живым.       Он не выпускал из рук телефон на случай, если что-то изменится и Найнс сможет позвонить, и когда звонок все-таки раздался, Хэнк на миг ощутил себя счастливым. В следующую секунду он уже увидел, что это вызов от Гэвина, и радость превратилась в вязкую тревогу:       — Что там?       — Кажется, нашли.       Рид объяснил, куда идти, и Хэнк направился к нему, даже не предупредив своего сопровождающего. По тону Гэвина не ясно было, в каком состоянии Найнс, Хэнк мог только строить догадки, но удерживался от этого изо всех сил. Слишком давно он живет, чтобы верить в безоблачное будущее, пусть лучше хорошая новость станет сюрпризом, чем плохая — болезненным разочарованием.       Комната оказалась больше, чем Хэнк думал. Ряд столов с отключенными мониторами упирался в железный ящик — электрощитовая, — а андроид был у стены, и толстые провода тянулись от него к свитчу, а оттуда еще черт знает куда.       — Найнс, — проговорил Хэнк, но сразу понял: он не ответит.       — Помещение обесточено, — подал голос незнакомый агент бюро. — Наверное, потому он не работает. Мы посмотрели корпус, видимых повреждений нет.       Для Хэнка весь Найнс и так выглядел как сплошное повреждение. Кто-то снял его защитный костюм и одежду с верхней половины тела, скина на ней не было — он начинался только от основания шеи, так что Хэнк видел лицо Найнса. Оно выражало спокойствие и смирение, или мертвое равнодушие, как уж повернуть.       Подойдя ближе, Хэнк посмотрел, как шнур подключен к разъему в основании шеи Найнса. Второй такой же тянулся к его пояснице; пластины корпуса были сняты и валялись на полу, как ненужные детали. Хэнк присел и осторожно поднял их, протер от пыли, а потом снова глянул на провода.       — Опасно просто отключать их? — спросил он у агента. — Это может ему навредить?       — Нет, я так не думаю. Электричества все равно нет.       — А если оно появится? — неожиданно спросил Гэвин. — То он, типа, включится обратно?       — Этого я гарантировать не могу. По-видимому, его данные копировали, так что если эти шнуры — просто способ передачи данных, то повлиять на работоспособность устройства не могут.       Раздражение захлестнуло Хэнка волной, с которой он не справился:       — Это не устройство, а мой андроид, ладно? Не какая-нибудь ваша техника! Мне он нужен живым!       — По сути это и есть техника, — примирительно поднял руки мужчина. — Я в андроидах не разбираюсь. Вам лучше найти специалиста. А наши ребята помогут поднять его отсюда наверх.       — Я сам, — рыкнул Хэнк, которому противна была мысль о том, что кто-то другой будет прикасаться к Найнсу, считая его просто куском пластика с микросхемами. — Как-нибудь справлюсь.       — Я помогу, — поддержал его Гэвин, а потом добавил, глядя только на Хэнка: — И кажется, я знаю специалиста.       Тот устало кивнул в ответ и, не обращая внимания на посторонних, тронул пальцами подбородок Найнса, чуть приподнимая его голову. Веки андроида не дрогнули, даже когда Хэнк погладил его по щеке. Вряд ли тот слышал или понимал хоть что-нибудь, но Хэнк все-таки негромко пообещал ему:       — Я сделаю все, чтобы тебе помочь, Найнс. Немного еще потерпи.