Детка никотин

— Скай, у тебя минута, чтобы придумать саму правдивую чепуху в твоей жизни, — озадаченно сказал Джастин, глядя на военных. — Они же ведь знают тебя, разве не так? — Единственный, кто мог бы нас прикрыть, сейчас задерживает Фрея. Так что думай и побыстрее, — он крутит пальцем у виска, заставляя меня размышлять быстрее. Но что мне сказать? Как можно придумать ложь, чтобы она оказалась правдой? Или может наоборот: какую придумать правду, чтобы она оказалась ложью? Я в том смысле, что мне, конечно же, приходилось врать, и не раз. Но я никогда не делала это намеренно. Всё время это было спонтанно и необдуманно. Вывод один: хочешь придумать ложь — делай это сразу. Хочешь сказать правду — соври. — Ты уверен, что наши пропуска сработают? — взволновано поинтересовалась я. — Если они что-то заподозрят, будет плохо. — Ну-у, процентов тридцать, что сработают, — ответил Джастин. — И ты только сейчас об этом говоришь? — Заткнитесь оба, — вмешался Эрл. — Идёт Колтон, дела плохи. — Господи, кого я послушала? Лучше бы одна поехала, правдивее выглядело бы. — Соври, — шепотом отвечает Джастин, после чего офицер Колтон подходит к машине и жестом просит опустить стекло. — Ненавижу тебя, — еле слышно огрызаюсь я. — Добрый день, офицер Колтон. Какие-то проблемы? — с улыбкой на лице встречаю я его. Мои пальцы на ногах нервно отбивают ритм по подошве моих ботинок. Я прям ощущаю, как из-за волнения вскипает кровь, от чего становится невыносимо жарко. Самая трудная роль — та, что ставит тебя в тупик; и есть только один выход: принять маску безразличия и верно отвечать ложью на любой из вопросов. — Несанкционированный выезд? — вскидывает он бровями. — Фрей в курсе? — Почему он вас не предупредил? — отвечаю вопросом на вопрос как можно убедительней. — Впрочем, вероятно, не столь важно. У нас есть пропуска, — и я протягиваю ему три белых пропуска, недавно распечатанных на компьютере Фрея. «Это должно сработать, должно сработать» — как мантру повторяла я. Не бывать мне актрисой, если этот болван не поверит мне. — Причина выезда? — спрашивает он, глядя в пропуска. — Скай Иствуд? — Передача важной информации по образцу номер тринадцать. Плюс ко всему: выезд на эмбриональную неделю в целях повышения приобретённых знаний. — Звучит серьезно, — он кивнул головой, а затем отставил мой пропуск. — А вы двое? — Прошу прощения, сэр, — снова перекинула его внимание на себя, — они со мной. Здесь от них никакой пользы. Пусть будут полезными хоть где-то, — Эрл демонстративно поворачивает ко мне голову и его брови медленно ползут вверх. Задеть его самолюбие — выше любой награды. Я губами делаю незаметный жест в виде «Что?» и снова перевожу взгляд на офицера Колтона. Он недоверчиво вертит наши пропуска, пристально всматриваясь в наши лица. Через какое-то мгновение он забирает пропуска и идёт в кабинку у выезда. — Если он сейчас позвонит в штаб, нас вычислят. И я даже в самом страшном сне не придумаю, что нам будет за фальшивые пропуска, — опуская голову, говорю я. Я пыталась уравновесить своё сердцебиение. Вдох за вдохом, воздух придавал облегчения. Я откинула голову на сиденье и глазами наблюдала исподтишка. Всё выглядело не очень доверительно. И Колтон не единожды пускал подозрительные взгляды в нашу сторону. Он то разговаривал по телефону, то набирал очередной номер. Наконец, когда он повесил трубку и компостером пробил три пропуска, я облегченно выдохнула. — Фрея на месте не оказалось, но его заместитель сказал, что он в курсе вашего выезда, — он протягивает нам пробитые пропуска и всё с такой же недоверчивостью смотрит в лица. — Не знаю, что вы задумали, но пока это легально, я не имею права не одобрить выезд. — Благодарю, офицер Колтон, — я забираю пропуска и напоследок улыбаюсь. Эрл закрывает окно, и мы движемся вперёд. Чем ближе был выезд, тем больше было военных. У всех было оружие, и выглядело это устрашающе. Они крепко сжимали его руками, а иногда даже держали на прицеле нашу машину. В своей голове я не раз слышала свист от пули, и как она с болью пробивает мою голову. Страх перед оружием был больше, чем страх перед смертью. В одном прицеле хранится вся человеческая жизнь, и когда ты знаешь, что тебе остались считанные секунды, ты просто не успеваешь переосмыслить всю свою жизнь. Проанализировать ошибки, вспомнить улыбки, любовь, счастье, горе. Впереди только пустота, и нет ничего хуже, чем умереть в ней. — Скай, — окликнул меня Джастин, — давай назад, — и помог мне перебраться на заднее сиденье. — Иди на перед, — предложила я. — Нечего тебе меня так опекать, — я поцеловала его в лоб. Он притянул меня к себе, заключая в объятия, и на одно мгновение я смогла расслабиться. Смогла отпустить дурные мысли и не думать ни о чем, кроме сёстры. — Поедем тоннелями, — вмешался Эрл, — так быстрее и безопаснее. Он смотрел на нас сквозь зеркало, и на мгновение я заметила взгляд сожаления. Но Эрл всегда умело скрывал свои эмоции, поэтому длилось это не дольше секунды. И вроде я должна питать ненависть к этому человеку, но я не могу. Долго бороться с самой собой ещё тяжелее, чем под давлением кого-то. Я словила себя на мысли, что мне жаль его. Жаль, что ему приходится испытывать эти неоднозначные чувства и жаль, что ему приходится ехать с нами. — До Детройта не менее суток, так что предлагаю ехать по очереди, — заговорил Джастин. — Полпути Эрл, полпути я. — Ну уж нет, — вмешалась я. — Я не выдержу просто сидеть без дела. Предлагаю разделить путь на троих. Кто из вас сменит меня перед самым городом, а дальше решайте сами. — И правда, Джастин, у нас будет больше времени отдохнуть, — согласился со мной Эрл. — Хорошо. Когда за нами закрылась железная стена, в глаза ударил холодный белый свет, а в глубине виднелась сплошная темнота. Что же, нам предстоит преодолеть путь кромешной темноты и нашим единственным источником будет свет от фар машины. Звучит мрачно. — Надеюсь, никто из вас не боится темноты, — негромко отозвалась я. — Не больше неизвестности, — выпалил Эрл. Находясь в объятиях Джастина, я хотела немного подремать. Но, закрыв глаза, в моей голове всплывали очередные картинки нашего разговора с Фреем. Меня тошнило только от одной мысли, что он мой биологический отец. Ему никогда не сравниться с Майком. Так странно, что теперь человек, которого я называла «папой», стал просто Майком. Фрею никогда не стать таким, как он. * * * «Некоторое время назад. — Ты, — врываясь в кабинет, я с размахом одернула дверь, — ты самый ядовитый человек в моей жизни. Фрей обернулся на мой голос, отложив папку с бумагами в сторону. Его руки привычно полезли в карманы, принимая деловитую позу. — Это правда? — уже сквозь слезы говорила я. Эти эмоции нахлынули на меня волной, и я не хотела их сдерживать. Я хотела чувствовать, с какой болью мои слезы стекали по щекам. Хотела, чтобы всё это видел Фрей. — Могу я поинтересоваться, в чем меня обвиняют? — Ты издеваешься? — истерически вопила я. — Ты, черт возьми, издеваешься надо мной? Вслед за мной вбежал Джастин. На его лице виднелась растерянность. Он с ненавистью смотрел на Фрея, а когда переводил взгляд на меня, то в них отражалось только сожаление. — Ничего не хочешь объяснить? — обратился к нему Фрей. — Она знает, Фрей, — двух слов было достаточно, чтобы он понял, о чем речь. Его лицо сменилось неожиданным восторгом. Губы психически расплывались в язвительной усмешке. Он высунул руки из карманов, присел на край стола и сложил их у себя на коленях в замок. Чертов ублюдок. — Так вот, в чем меня обвиняют, — он засмеялся. — Я опережу твои вопросы, Скай, — он продолжал улыбаться. — Да, это не слухи, нет, я не пытался испортить тебе жизнь, и да, у тебя действительно есть сестра. — Зачем? — Видишь ли, — уже серьезно начал он, — когда Мэри, твоя мать, обратилась ко мне безо всякой надежды, с горем в глазах, с болью от многочисленных потерь, я не смог ей отказать. Так или иначе, ты все равно бы появилась на свет, это был лишь вопрос времени. И он удачно подвернулся, в виде твоей матери. — Как ты так мог поступить с ней? — выслушивая рассказ, я не верила ни глазам, ни ушам. — Она не знала, какие вы особенные, — он продолжил. — Майк удачно подошёл в роли отца. Всё, что мне было нужно, он с великой радостью давал. Все эксперименты, что мы проводили, пока вы были в утробе — заслуга твоего отца. Вы такие, потому что мои интересы сошлись с интересами Майка. Впрочем, как и вы, — он переметнул свой взгляд на Джастина. Я с ужасом посмотрела в сторону Джастина. На нем не было и капли удивления. Он знал? Боль в моем сердце пронизывала каждое нервное окончание. Мои ноги подкашивались, а глаза заплывали бесконечным потоком слез. Я не ощущала себя собой. Не ощущала, что живу в этом мире случайно. — Мы брат и сестра? — с болью произнесла я. — Нет, конечно, — фыркнул он, — я не сторонник инцестов. — Знаешь, Фрей, — потом я запнулась, — или может «Папа»? Так ты думал, что я буду тебя называть после всего? — я подошла к нему ближе. — Ты ищешь себе сторонников, людей по твоим соображениям, и думал, что я такая? Ты думал, что после всей правды я встану на твою защиту? На что ты рассчитывал? — А я тебя предупреждал, — отозвался Джастин. — Знаешь что? Не попадайся мне на глаза, если хочешь продолжать жить своей бездарной жизнью, — я несколько раз ткнула ему пальцем в грудь, а после всего просто вышла из кабинета. Не могу поверить, что ко всему этому ещё был причастен Майк. Не могу поверить, что в мой список виновных в моем существовании, я дописываю его. Я разбита, растоптана, подавлена. И я не знаю, что должно изменить мое состояние.» — Эй, — Джастин вернул меня в реальность, — твоё сердце так стучит, как будто выпрыгнет сейчас. — Не могу выкинуть из головы тот разговор, — спокойно произнесла я. — Он всё время вертится картинками, как будто я должна что-то понять. — Нечего понимать, Скай, — он коснулся моего подбородка, медленно разворачивая к себе навстречу. — Фрей подонок, я согласен, и когда-то он заплатит за всё так же, как заплатил за это Майк. — У меня всю жизнь был отец, а в один момент оказалось, что он и вовсе им не был. Я не могу простить себя за то, что скорбела по нему, когда узнала о его смерти. — Ты не обязана его прощать, — Джастин смахнул пальцем скатившуюся слезу, а затем поцеловал соленый след от неё. После чего его поцелуи спустились к моим губам, и мы уже абсолютно не контролировали своё поведение. И меня совершенно не волновало, в какой ситуации мы сейчас находимся, и как тесно было в этой машине. Мне хотелось расслабиться, и плевать, что зрителем был самый несносный человек. — Кхм, — прокашлялся Эрл, — не хочу наблюдать за этим. Так, к слову, мы же встречались когда-то. — Не обвиняй меня в своих бедах, — оторвавшись от Джастина, съязвила я. — Просто не отвлекайте меня от дороги. Мы затихли. Какое-то нескончаемое количество времени мы ехали в кромешной тишине. В глазах отбивался только свет от фар, а в ушах гул мотора. Эрл делал несколько остановок, чтобы мы могли размять свои ноги, но даже эти остановки не позволяли нам заговорить о чем-то. Когда мы втроём, темы для обсуждений исчерпывают себя, и тогда лучше просто помолчать. Время от времени мы перекидывались взглядами через водительское зеркало. Я не хотела для себя принимать это близко, потому что знала, какой Эрл на самом деле. И, честно говоря, для меня остаётся большой тайной, почему этот человек помогает нам. Ввиду последних событий я перестала доверять кому либо. Во всех видела предателей и не хотела думать иначе. Признаюсь, что в мои мысли не раз закрадывались догадки о том, что Эрл тоже как-то причастен ко всем событиям, впрочем, как и Джастин. То, почему на лице Джастина не оказалось ни единой эмоции удивления, насторожило меня. Я не хотела думать о том, что мне придётся во всем винить их обоих. Я просто не хотела. — Скай, сменишь меня? — спросил Эрл. — Чувствую, что теряю контроль. — Да, — я кивнула в знак согласия. Аккуратно убрав голову Джастина со своего плеча, я вышла из машины и пересела за водительское место. Нужно было сосредоточиться на чем-то. — Подразумеваю, что Джастин сменит тебя перед городом, — я снова кивнула в знак согласия, а затем выжала педаль газа и мы продолжили свой путь. Раньше я не боялась темноты и принимала её как должное, но когда мы ехали в машине, у меня возникло чувство тревоги. Я всё думала, что сейчас на нас нападет какое-то бешеное существо или на нас обвалится этот тоннель. Чувство страха не покидало меня. Но проведя в дороге ещё несколько часов, я немного успокоилась. В зеркале я наблюдала за двумя парнями, которые посапывали у друг друга на плече. Они казались такими родными, когда были расслаблены. Они были настолько похожи, что запросто можно перепутать. Джастин, когда во сне корчил гримасы, был похож на Эрла, а Эрл, в его необычном спокойствии, напоминал Джастина. Интересно, мы с Дасти такие же одновременно противоположно похожи? Я представляла её как себя, только более независимой и раскованной. Она была свободной от действий и более рассудительной. У неё были длинные каштановые волосы, зелёные глаза, нелепо расставленные родинки по всему телу. Да, она была именно такой, и этот образ всё никак не покидал мою голову. Но в какой-то момент я настолько отвлеклась от дороги, что, кажется, что-то сбила. Колёса машины начали выворачиваться вне зависимости от руля. Машина зигзагом ехала по всему тоннелю и просто не могла справиться с управлением. Через секунду я почувствовала, как машина переворачивается от столкновения со стеной, а моя голова удачно бьется об руль. От света фар я сумела разглядеть длинные ноги на нашем пути, но, не успев поднять свой взгляд, теряю сознание. *** Легкое головокружение ощущалось при мельчайшем дергании головой. Я пыталась открыть глаза, но от яркого света вновь их закрывала. Моя голова была настолько тяжёлой, что даже кости не могли её удержать. Руки были чем-то связаны позади стула. Я не могла пошевелить и ногами, так как и они оказались связанными. Но, по всей видимости, кому-то надоело ждать, пока я окончательно приду в себя. Со всей силы, этот некто отдернул мою голову за волосы, и я почувствовала жуткую боль в области висков. Яркий белый свет заполнил здание. Я увидела стеклянную крышу, через которую просвечивалось что-то голубое, затем увидела серые бетонные стены. А вокруг ничего. — Доброе утро, ласточка, — голос заставил меня опустить голову, и перед собой я увидела женскую фигуру. — Дасти? — удивилась я. Она была словно я, но только без шрамов на лице. — Здравствуй, сестренка, — она подошла ко мне, уперлась своими руками в мои ноги и наши глаза встретились близко к друг другу. — Признаюсь, я жаждала этой встречи. Но всё никак не могла дождаться, когда же вы со своими недоумками сюда заявитесь. — Что всё это значит? — Мм, дай подумать, — она сделала вид, что раздумывает над ответом, — как насчет поиграть?