Белая роза

Невеста, ошеломленная воплем ужаса, выбежала из церкви. В нос ударил запах мороза с привкусом металла. Кровь ощущалась отовсюду, бледные тела крестьян лежали на холодной земле в неестественных позах. Собаки выли, разбрызгивая свой лай далеко в поползший паутиной туман. Крик застыл в ее горле настолько сильно, что она не могла издать ни звука, лишь бессмысленно прикрывая замерзшими пальцами рот. — Нужно бежать…бежать подальше от этого места.- Мысли путались в ее голове, но она отчаянно пыталась продлить свою жизнь на жалкие, считанные минуты. Ноги подкашивались, она падала в снег, шелковые лоскутки ткани ее платья дерлись в клочья, цепляясь за сгнившие корни и камни. Кожа стала печь от холода, из-за колкого мороза было больно дышать. В который раз обессилено упав, невеста не смогла подняться. Лежа на сырой листве, пропитанной январским морозом, она смотрела в тяжелое снежное небо, которое прятало ее замерзшее тело в белую пелену. Прежде отчетливые крики утихли, так же быстро, как и начался весь этот кошмар. Вампиры снова уничтожили население. Город накрыла смерть. Мало кто выжил… — А не этого ли я просила? Не я ли хотела, чтобы свадьба не состоялась? Не моим ли желанием было умереть от тоски из-за полюбившегося мне незнакомца? — Она сделала вдох режущего горло воздуха, продолжая искать свою вину. Здраво мыслить становилось все труднее и труднее. Было чувство, будто тело покрыто льдом, который заставил девушку оставаться прикованной к земле, не давая подняться. — Я убежала от кровопийц, но, когда осталась одна, смерть пришла за мной в лес, — Еле слышно прошептала Маришка, закрывая тяжелые веки. Ветви с хрустом шелестели над ней, будто напевая последнюю колыбельную, от которой она впадала в вечный сон. Посиневшие от холода губы, еле шевелясь, просили о помощи, но, как она понимала, спасать пропавшую невесту никто не спешил. После такого ужаса народ еще не оклемался и сейчас прячется. О ней вспомнят ближе к ночи, когда будет уже поздно. Листва зашелестела слева от нее. Послышался хруст ледяной корки, успевшей все покрыть зимним тонким стеклом. Маришка лежала бездвижно, тело ее не слушалось, веки было невозможно поднять. Остался слух и еле слышное прерывистое дыхание. Это был зверь, девушка слышала как он ступал на четырех лапах. Приблизившись к бессознательному телу, животное начало принюхиваться, зарывая влажный нос в светлые волосы Маришки. Запомнив запах, он отошел. Как ей тогда показалось, от него исходил запах псины. На ум приходил волк, но он явно не был голодным, раз не тронул ее, псы не заходят так далеко в лес. Через некоторое время, зверь вернулся. Снова обнюхав ее и облизав замерзшую ладонь девушки, он взвыл. Это последнее, что она помнила. Бледнолицый мужчина, облаченный во все черное, рассекал густой туман, поглотивший мертвое село, в поисках потерянной невесты. Его сокровища, музы, женщины… Возможно, он опоздал и она уже мертва, не смогла выбраться из завалов старой церкви, которая сейчас превратилась в руины, или может ее хрупкое сердце не выдержало перенесенного ужаса, или, как он предполагал, невеста затерялась в лесу, превратившись в ледяную куклу. Но что-то подсказывало ему, что надежда есть, хоть и размером с рисовое зернышко. Отчаяние заставляло его винить самого себя. Почему он сразу не забрал ее при первой встрече? Зачем было сомневаться? Теперь остается бродить по кровавым запутанным тропам, вглядываясь в скрывающий все на белом свете туман. Его заставил вернуться из размышлений вой оборотня, доносившийся из леса. Почему-то голову стал наполнять мрак, не давая тому рисовому зернышку дать росток.  Он не верил в ее силу, не верил, что она сможет выжить… Владислав, приняв свой второй внутренний облик, взлетел в небо. Расправив перепончатые крылья, он с силой резал воздух, стараясь лететь как можно быстрее. Вой снова раздался, давая графу понять место находки. Приземлившись на замерзшую листву, он вернул людской лик. Рыча, ликантроп подбежал к хозяину, встав на задние лапы. — Ты можешь быть свободен. — Своим фирменным бесчувственным тоном сказал граф. Зверь попятился назад, а затем и вовсе скрылся в лесной чаще. Мужчина подошел к Маришке и наклонился над ней. Ее дыхание слабо заставляло грудь вздыматься, что могло бы дать поверить обычному человеку в то, что девушка мертва. Вампирское чутье подсказывало ему, что Маришка с последних сил цепляется за жизнь, несмотря на все. Ее хрупкий вид заставлял графа сомневаться в ней. Даже тогда, впервые увидев белокурую, стоящую на самом краю и стремящую взгляд вниз, он не верил, что она сможет решиться… Но она бы смогла. Если бы не он, эта миниатюрная кукла сделала тогда шаг вперед, расставшись со своей жизнью. — Ты сильная, Маришка. — он сделал паузу, — именно такая невеста мне нужна: красивая, отчаянная и сильная. — Владислав тихо прошептал ей эти слова на ухо, проведя ладонью по ее волосам. — Наконец-то я нашла тебя. — - Тихо прохрипела она, едва слышным, простуженным голосом. Дракула улыбнулся, продолжая гладить ее по волосам. Сильная девчонка заставила его восхищаться человеческой жизнью, как пару веков назад это делала Верона. Именно за это он и полюбил ее. Такие женщины дают ему снова почувствовать себя живым. — Моя нежная роза, я дам тебе вторую жизнь, которая воссоединит нас и спасет тебя. Твое молодое тело не может просто так умереть от холода, оно должно сохраниться для меня навечно. — Подняв тело девушки на руки, Владислав впился клыками в синеватую от холода шею. Острые клыки пронзили тонкую кожу, яркая, свежая кровь полилась по горлу вампира, заставляя его ощущать эйфорию вкуса. Яд, проникая в поникшее тело Маришки, разлился по ледяным венам, наполняя их новой жизнью. — Живи, моя Маришка. — Владислав ослабил руки, чтобы опустить невесту. Словно покорная марионетка, новоосуществившаяся вампирша ступила на заснеженный ковер. Дышать не хотелось, тело снова начало ее слушаться. Холод, заставляющий девушку умирать, не ощущался вовсе, было ощущение, будто она потеряла все чувства. — Можешь открыть глаза, дорогая невеста.- Своим бархатным голосом обратился к Маришке граф. И она, переродившись, впервые взглянула на мир. Густые ресницы распахнули новые оттенки зимнего леса, непривычно яркие даже в вечернее время. Всю свою человеческую жизнь, она считала это место серым и безжизненным, а теперь невеста видит его иначе. Маришка перевела взгляд на свои руки. Они больше не покрывались мурашками от холода, а по венам не пульсировала кровь. — Словно мрамор…- Восхищенно прошептала девушка, любуясь идеальной до умопомрачения кожей. Владислав любовался ей, словно дитям, увидевшим в первый раз лицо матери. Она, такая бессмертная и еще совсем не понимающая этого, такая юная и наивная, завоевала частичку его сердца, которое, как он думал до этого, испепелилось за долгие годы холодной и вечной жизни.