Истории игрушек

      Девушка передо мной игриво ухмыльнулась.       — Так мы хотели напиться? — спросила она, напоминая о споре недельной давности.       Её глаза, казалось, немного улыбались, светились, своей особой зелено-голубой аурой.       Мы шли по городским улицам, болтая о всяком, перебираясь между тратуарами по трамвайным путям, преследуя неизвестные цели, создавая самые первые воспоминания друг с другом. И, хоть это и не была наша первая встреча, девушка всё равно вела себя сдержанней, чем обычно, и, даже, немного смущенно поглядывала по-сторонам. Теплый весенний вечер только начинался, а мы уже подтрунивали друг над другом, склоняя к чему-то опасному и пренебрежительно-странному.       — Так предложение ещё в силе! — ответил я, — вот сейчас найдем магазин… Но не пить же на улице.       — Предлагаешь найти место для ночлега? — от чего-то она смутилась, на секунду, но почти сразу достала телефон.       — Как на счет парка рядом?       — Ночью холодно, — с досадой сказала девушка.       — Тогда оставлю ночлег на тебя.       Я чуть прибавил шагу и прошел сразу к магазину, заставив русую милашку пойти быстрее за мной. Внутри нас ждал большой выбор разнообразного пойла, но, я не стал даже смотреть. Девушка не знакомая с алкоголем, в романтических мечтах о нем, вероятнее всего, думала о чем-то сладком или дорогом, вроде ликёра или рома, но мой выбор всё же пал на простой слабоалкогольный сидр.       Ни секунды не задерживаясь и смущаясь, в мыслях осуждающе смотря на самого себя, со стороны окружающих, я быстро заплатил за четыре банки сидра и вышел прочь, выводя из такого смущающего разум места и свою спутницу. Не давая ей даже рассмотреть ассортимент хоть немного.       Мы оба сильно смутились от такой покупки и чувство стыда всё же немного поражало. Лично я, ничуть не подумал бы, что первая покупка алкоголя, да ещё и в компании дамы, на вид, на много, младше меня, может оказаться столь трудной. И, пока я пытался прийти в себя, мы молча прошли половину улицы и оказались у ворот парка.       Быстро перейдя трамвайные пути и болтая ни о чем, мы всё же добрались до скамеек и рухнули на одну, где-то посреди груды таких же других, игнорируя вечерних людей.       К слову, погода совсем оказалась безветренной, и, не смотря на хорошо греющее солнце, всё же немного прохладная. И, эта болтовня ни о чем, совершенно расслабляет. Не смотря на то, что девушка ужасно красива.       Её русые, почти белые волосы с окрашенными в фиолетовый концами украшали милое, детское личико, от чего иногда я даже не слушал её, просто наслаждаясь движением мягких розовых губ на красивом лице, без единого следа косметики. Возможно, я даже сказал ей об этом, но, в какой-то момент мне стало уже всё равно, что обо мне можно подумать. И, похоже, она не заметила этого. Её мысли всё ещё были чем-то поглощены. Так мы и оказались в той ситуации, когда необходимо сделать первый шаг, но сделать его боялись мы оба.       Малышка нашла для нас ночлег и мы медленно двинулись по указанному маршруту, по темнеющему уральскому городу. Лениво, всё ещё не уверенные в своих действиях, мы взяли немного перекусить в местном супермаркете и продолжая свой путь почти не говорили. Только молча следовали указаниям навигатора, в итоге заведшего нас не туда, куда нужно. И так по кругу, из места в место. Возможно, нам следовало спросить хоть у кого-то…       — Посмотрим… Вот тут есть дешевые места, но… — она со скептическим видом показала вариант гостинницы на экране смартфона       — Но их шесть штук и это общая комната?       — Да, не люблю, когда людей много.       Наконец, после недолгих поисков, мы всё же нашли один вариант. И достаточно удачно, едва успев до двенадцати ночи. На улице холодало и мы старались идти всё быстрее, стараясь не опоздать. Этот путь оказался самым долгим и самым дальним из всех. И ожидания самыми большими, с самым громким треском рушащимися о скалы разочарования.       Девушка криво улыбнулась, зайдя в комнату и осмотрев её. Внутри нас ждала большая, двуспальная кровать, телевизор на стене, пара тумбочек и стульев, а так же безвкусные желто-зеленые обои, светлые шторы и полное отсутствие звукоизоляции. Возможно, даже стены вовсе были бумажными.       Сложив вещи в угол на полку, малышка угрюмо состроив гримасу ушла умываться, оставив меня наедине с самим собой. А я… Сбросив с себя остатки смущения попытался обдумать происходящее, мгновенно растеряв все мысли о том, как теперь быть. В голове только и крутилось, что нужно покормить её и немного успокоиться. От чего-то сознание тяжелело, и воспоминания о парке, губах девушки и закате тянули куда-то в сторону. Наконец, она вернулась и я пошел следом. Оставив свои мысли где-то далеко в сознании.       Наш короткий ужин завершился на молчаливой ноте, двух жующих подростков-студентов. Она, немного смущаясь, поглощала свой ужин, позволяя мне ухаживать за ней, показывать разные лайвхаки и подшучивать. Мы и не заметили, как время подошло к моменту, когда спать ещё совсем не хотелось, а тьма за окном как бы намекала, на то, что утром будет очень трудно осознать реальность. И всё же…       — Я немного попробую… — сказала девушка, открывая банку с сидром и принюхиваясь к новому запаху.       Немного помедлив тонкие пальчики поднесли к губами край банки и она осторожно отхлебнула, пытаясь немного распробовать. Вкус, похоже, ей даже понравился, судя по быстро сделанному второму глотку. Она отложила сидр в сторону, стараясь понять то, что только что оказалось у неё во рту. Девушка посмотрела на меня, и, когда я сделал пару небрежных глотков, снова взяла свой напиток.       Её ручки быстро опрокинули банку и она медленно выпила зелье. Немного морщась от терпкого алкоголя она слегка повеселела. Стала немного разговорчивее и взгляд чуть смягчился. Девушка рассматривала пальцы своих рук, пытаясь понять что за чувства она испытывает, находясь в первой стадии опьянения. И всё же, с тем же темпом допивая первую банку, она вдруг заметила, что в рюкзаке лежит и другая, но сильно отличающаяся от той, что в её руке. Это была медовуха, которую я быстро взял вместе с сидром, совсем не задумываясь и не замечая, что беру.       Тогда, мне хотелось сбежать побыстрее из магазина, от своего же поступка, поэтому, среди банок сидра оказалась и медовуха. Впрочем, не сильно отличающаяся по крепости от грушевого напитка.       Девушка с интересом повертев в руках эту баночку, осторожно открыла, тут же стараясь опробовать аромат, но забивший комнату запах сидра не давал ей этого сделать просто так. Она с сомнением поднесла край к губам и осторожно сделала пару глотков. Это было так медленно и нелепо, что даже выглядело как-то мило. Девушка с уже тяжелой головой делала глоток за глотком от обоих напитков и стремительно пьянея не могла выбрать, какой же лучше. Наконец, допив оба, она поставила на пол возле кровати пустые банки.       — Грушевый вкуснее. — четкий и достаточно резкий вердикт, на который мне оставалось лишь неловко улыбнуться.       Я отложил в сторону остатки своей сидра, наблюдая, как девушка рассматривает свои пальцы, удивляясь тому, как странно они смотрятся сквозь призму алкогольных очков. Она даже прикоснулась ко мне, впервые за весь день. Не смутившись ни на секунду. Её пальцы оказались легкими и совсем её не слушались. Она стала немного вялой, но при этом достаточно активной, что бы вдруг начать кусаться.       Неуклюже она пододвинулась ко мне, а потом как-то нелепо-смущенно укусила меня за плече. Легко. Непринужденно. И очень смущающе.       — Так нравится кусаться? — спросил я, когда она в третий раз легонько прикусила мою кожу. Её мягкие губки вновь коснулись меня.       Опьяненный и разгоряченный сладким, сильно пахнущим напитком, я взял её пальцами за подбородок и аккуратно прикоснулся к её губкам своими. Неловкий поцелуй, от которого мы столкнулись зубами и отодвинулись друг от друга. От смущения, я, предложил ей ещё немного сидра, того, что оставался у меня. И она легко выпила оставшиеся пол банки, окончательно теряя над собой контроль. Я же потерял его ещё днем. Оставляя свой разум на попечении у инстинктов и сердца.       Словно сорвавшись, я приблизился к ней и покрасневшую поцеловал в шею. Девушка замерла, выпустив пустую банку из руки. Та с легким шумом упала на рюкзак, лежавший возле кровати и укатилась куда-то в сторону стены, издав тихий звон. Этот звук был словно сигнал, для меня и я прикоснулся вновь, к разгоряченному, полузастывшему телу, девушки, медленно впадающей в беспамятное пьяное состояние.       Она смутилась и покраснев упала на кровать, а я за ней, продолжая кусать её нежную шейку. Словно сорвавшись, поглаживая её ручки, не контроллируя себя. Я кусал её и целовал, стараясь быть максимально аккуратным, но из-за алкоголя, совсем забылся и через секунду уже стягивал с неё платье. Она прикрылась руками, словно бы ещё имея остатки памяти. Сделала довольное лицо и…       — Ты ведь не будешь меня осуждать? — тихо сказала она… — Ну, я говорила ранее, за что.       Этот разговор вылетел у меня из головы, но всё же я кивнул и потухший следом свет полностью сорвал с меня все ограничения. Мои руки потянулись к мягкому кружевному лифчику и он не без усилий улетел куда-то в сторону. Мне было плевать. Я тут же забыл о нем. Мои губы оказались вновь на её шее. Девушка выгнулась, давая мне понять, что я делаю все правильно и позволяя продолжать. Её руки оказались у неё за головой, под подушкой, а запястья я связал своей рубашкой. Казалось, что её смущению не было предела. Она залилась краской, так, что полностью покрылась румянцем. А мои руки аккуратно поглаживавшие её медленно опустились на грудь. Девушке явно было жарко, поэтому я и снял с неё платье. Так я думал оправдать свои действия, но нащупав её грудь в темноте, почти не видя ничего вдруг понял, что уже не смогу перед собой держать ответ. Мои руки сами скользили вдоль мягкой кожи и безумно приятных на ощупь ореолов и сосочков. Мягких и таких приятных… И легких холод титана на пирсинге не смутил в этот момент. Я прикоснулся губами к груди и осторожно нащупал её сосочки. Они оказались такими сладкими, что на секунду я даже засомневался, в том, что передо мной человек. Оторвавшись, я, придвинулся к её ушку.       — Они такие сладкие. Твои сосочки.       Она лишь смущенно что-то прошептала и прижатая моими руками расслабилась. Легкая на ощупь она медленно извивалась под моими поцелуями. Они скользили вдоль груди и животика вверх и вниз, казались шейки и ушей, заходили на мягкие ручки и изредка касались бархатных ореолов. Мягкий холод металлического пирсинга приводил в чувство при каждом касании и я мог продолжать ласкать эту пьянящую сладость.       В комнате стоял сильный аромат её духов, смешанный с запахом сладкого алкоголя и нашим дыханием. Я уже совсем не мог соображать, едва касаясь её тела своими руками и губами. Заставляя её тихо стонать от нежности и удовольствия. Наконец, не умея дежать себя в руках, я с поцелуями опустился к её ножкам, целуя её от пупка, опускаясь к пяточкам и так вверх, задевая каждый сантиметр её красивых ног. Она смущаясь зажмурилась, отвернувшись и уткнувшись в подушку лицом. Этот жест заставил мою кровь кипеть и в какой-то момент мой бессознательный, пьяный разум загорелся ещё более смелыми идеями. Я аккуратно поцеловал низ её трусиков и поднялся вверх, к пупку, затем аккуратно проложил дорожку к сосочкам, как бы выслеживая их, заставляя её сильнее смущаться, и дышать глубже, сбивчивее, издавать неприличные стоны. Её сосочки оказались в моей власти. В моих губах.       Я даже и не заметил, как пристрастился к этому, создавая атмосферу пошлости, посасывая её сососчки, проколотые титановым стержнем. Она лишь постанывала, не в силах что-либо сделать. Похоже, ей даже нравились мои действия. Это было не так, как я раньше представлял, но, наконец, я мог насладиться её грудью. Этот сладкий, умопомрачительный вкус свел меня с ума и первой же мыслью в этом безумии для меня стали её губки.       С трудом оторвавшись от сосочков, я осторожно поцеловал её. Ответ не заставил себя ждать, что было весьма удивительно. Её дыхание было обжигающе горячим. Мои губы оказались для неё чем-то желанным и мы слились в поцелуе, словно и были единым целым. Малышка прижалась ко мне всем телом и я чувствовал каждый миллиметр её кожи, касающийся меня. Эта божественная мякоть постепенно начала сводить меня с ума и контроль, который мне едва удалось восстановить, полностью исчез, не оставив мне и шанса на сон.       Я взял её в руки и нежно прикусив шейку чуть ниже левого ушка, уложил её перед собой, закинув ножки на свои плечи. Она широко расскрыла глаза, заблестевшие ярким голубым цветом, в свете луны, попавшей к нам на рандеву из-за открытых штор. Девушка смотрела удивленно, будто не понимая, что сейчас должно произойти, а тем временем моим рукам не давала покоя одна вещь. Я взял её трусики пальцами и быстро стянул, бросив их куда-то за спину. Теперь она оказалась в моей полной власти и я опустился вниз, аккуратно прикоснувшись к её бедрам губами. Она заизвивалась, пытаясь что-то сказать, но смущение и сплетенный алкоголем язык не дали ей этого сделать. Всё что теперь она могла — это лишь качать бедрами из стороны в сторону и смущенно принимать мои ласки, пытаясь выдавить из себя какую-то фразу. Но… Похоже, что она совсем не была против.       Мои губы поднялись выше и едва коснулись низа её животика. Девушка закрыла глазки и прикусила нижнюю губу. А затем, я медленно опустился к её промежности, покрывая поцелуями гладкий, словно шелковая ткань, лобок. Касаясь его едва-едва, что бы не быть грубым. Я дошел до губок и нежно поцеловав их начал медленно ласкать своими грубыми губами. Девушка слегка изогнулась и извиваясь тяжело дышала. Её дыхание стало максимально сбитым, стоило мне стать чуточку серьезным. Мои мысли наполнились тем её взглядом, что словно бы проникал в душу, при свете луны. Здесь, я впился в её промежность, словно пиявка, не давая шанса на отдых. Мои губы крепко ухватились за её кожу, а язык слегка проник внутрь девушки. Она тихо простонала, сильнее возбуждая меня.       Можно сказать, что этот стон стал чем-то вроде сигнала. Я поднялся выше, выпрямившись, стоя на коленях. Поднимая её тело в своих руках. Оставляя голову лежать на подушке, вместе с привязанными к кровати руками. Я поднял её бедра, продолжая неистово ласкать её промежность своим языком и губами. Поглаживая эти самые бедра и животик, касаясь руками груди, и дотрагиваясь до сосочков кончиками пальцев. Девушка тихо постанывала, зажмурившись, впившись к ткань, которой перевязал её руки. Она сильно выгибалась, заставляя меня держать её крепче. А мой язык проникал в неё глубже и нежнее лаская в разных местах. Мои губы то и дело впивались в клиторок, в малые губки. Она всё чаще издавала развратные звуки, расходящиеся в полутишине ночи, смешиваясь с глухими разговорами и звуками музыки из других комнат гостиницы.       Малышка сжала свои ножки так сильно, что я уже был не в силах совершать движения. Она прижала мою голову, заставляя меня остановиться, выгнулась и крупная дрожь, пробежавшая по её телу заставила её расслабиться.       Я уложил её ровно, продолжая ласкать мягкое тело, не давая расслабиться окончательно.       За стенами кто-то громко разговаривал, это было похоже на телевизор, но помимо этого неустанно всё это время скрипела кровать. А стон, едва различимый за разговорами становился всё отчетливее.       Малышка тихо засмеялась, вслушиваясь в эти звуки и рассматривая свои пальцы в лунном свете. Она на минутку совсем успокоилась, а затем… Я лишь придвинулся к ней, как легкий поцелуй настиг мою шею. Девушка расслабилась в моих объятьях, снова, продолжая целовать мою шею. Эти поцелуи были чем-то схожим, с прикосновением мягкой кошачьей лапки, что сильно путало мои чувства. Я едва касался её кожи пальцами и вдыхая аромат её волос вдруг вновь набросился, как на жертву. Мои руки ухватились за её мягкую, упругую попку, заставляя меня сходить с ума ещё больше. Пальцы скользнули по бедрам и ухватились за разгоряченные половые губки. Её киска стала похожа на пламя ядерного взрыва. Почти аннигилирующего мои руки. Пальцы проникли внутрь один за одним, заставляя её извиваться и стонать, впиваться в кровать руками и возбуждать ещё сильнее.       Ласки стали нежнее, а я всё больше сбивался, не в силах продолжать в том же темпе. Желание сделать её своей ещё больше давило меня изнутри и я поддался ему. Я поцеловал эти милые губки, приоткрытые в тихом стоне. Девушка ответила на поцелуй, но не в силах продолжать откинула голову и вжалась в подушку, что бы её стон не был сильно слышен. Она продолжала извиваться на моих пальцах, которые на автомате уже двигались внутри неё. А я… Укусом в сладкую шейку решил все эти проблемы. Она вновь резко выгнулась, забившись в крупной дрожи и с силой закусила моё плече. Казалось, что она вот вот оторвет кусок, но малышка обессилила и расслабилась всего через пару секунд.       Её дыхание стало похоже на месиво и она едва держась на развязавшихся руках, подползла ближе ко мне. Её руки потянулись ко мне и ухватились за край штанов. Ловкие, дрожащие пальчики легко расстегнули ремень и молнию, после чего, она освободила стоящий камнем член, который так и рвался всё это время оказаться снаружи. Девушка немного помедлила, словно соображая, что происходит, но не успел я что-нибудь сделать, как головка оказалась в объятьях её нежного и горячего язычка. Малышка прижалась к моим ногам всем телом, не давая мне сопротивляться…       — Ты не обязана это делать…       — Но я должна отпратить…       Сказать что-либо ещё я не успел. Волна кипящего удовольствия накрыла моё сознание и через секунду, я уже держал в руках её голову, заставляя насаживаться горлышком на орган. Словно подчиняя её, я едва сдерживался, что бы не застонать. Этот язычек, на столько горячий, что способный, наверное, расплавить весь мир. Она делала поступательные движения вдоль ствола, неистово сжимая головку во рту, лаская её язычком и горлом, когда я насаживал её на него. Наконец, я отпустил её и только лишь она оторвалась от процесса, поднявшись, что бы отдышаться я взял её за подбородок и поцеловал, не дав даже опомниться, подтянул к себе и мы оказались в позе, в окторой малышка была на мне. В очень опасной, опрометчивой позе.       Тела скользнули, так опасно друг к другу и мы в мгновение стали единым организмом. Я вошел в неё, не осознав, что произошло. Девушка выгнулась, но резко опомнилась. Словно бы это протрезвило нас обоих, мы расцепились и мгновенно оказались по разным углам кровати. Я хотел заговорить…       — Прости я… Нам не стоило этого делать.       Она промолчала.       С минуту в комнате висела тишина и слышно было лишь как соседи боянили, переставляя мебель. Настроение словно куда-то испарилось и я смотрел на неё, как на маленького брошенного цыпленка, сжавшегося в комочек. Нет, не от боли или чего-то плохого. От стыда.       Я коснулся руками её и попытался погладить. Мягкая, горячая от происходящего малышка закрывшись руками и лежала максимально зажавшись. Слова как-то забылись и подобрать их стало ужасно сложно. Я лишь сел рядом и поглаживая её по спинке стал что-то тихо говорить, сам не понимая что.       Малышка лишь спустя несколько минут повернулась ко мне и укусила. Укусила нежно, совершенно не больно. Касаясь меня своими горячими, как солнце губками. Она всё ещё дрожала от возбуждения. Похоже, что стыд внезапно накатившийся на неё от резкого отрезвления сошел на нет и она стала потихоньку кусать меня сильнее. Пока, наконец, я не наклонился к ней, что бы поцеловать. Этот поцелуй стал долгим и мы слились в нем, словно никогда до этого не целовались. От распирающих чувств и эмоций, малышка вжалась в меня и обхватив бедрами моё тело впустила в кожу свои острые коготки.       Мы вновь стали единым целым. Смотря друг другу в глаза. И это, такой взгляд друг в друга, стало главным блюдом этой ночи. Эти глаза медленно закатились в удовольствии, но прежде, они явились ярким и очень сладким воспоминанием. Девушка застонала, тихонько в руку, не давая себе шуметь черезчур сильно и мои нежные движения стали переходить в нечто быстрое. Быстрое на столько, что перекатилось в неистовство. Мы двигались друг другу на встречу, делая быстрые движения, совершая удары. Она впилась в моё плече зубками, заставляя меня отвлечься и продолжать ускоряться. Её стон стал громче, она всё ещё пыталась сдерживать себя, уже совсем не контролируя. И наконец, её тело резко осабло. Оно сжалось с такой силой, что, казалось, переломает все мои кости, и так же резко оно ослабло, опало, как осенняя листва с дуба…

***

      Я впервые спал так сладко. Рядом лежала девушка, с которой мы виделись всего-лишь второй раз, но я уже понимал, что это врядли была наша последняя ночь. Малышка прижималась во сне и что-то говорила, а я лишь улыбался, поглаживая её по плечу.       А утро… Утро оказалось столь же сумбурным, сколько нелепым…