Память

      Человеческая память имеет одно странное свойство. Иногда, когда вы разговариваете с друзьями или просто рассказываете что-то, она неожиданно вкидывает вам давно позабытый факт о том, что мозг страуса размером с его глаз. Или что полосатая у тигров не только шерсть, но и кожа. Вот зачем оно нужно? Никто не знает, но это память, и только ей доступны ее тайны. И вот сейчас она провернула с Домиником тот же прием, не вкидывание бесполезных фактов, а череду воспоминаний. Киноленту. Как Мэтт отыскал в чей-то гримерке браслеты, что надел и потом бегал счастливый по площадке, как Альберто прикалывался над Гарри, когда тому делали укладку, выливая пол флакончика лака, на Эмерод, которая первое время никак не могла привыкнуть к очкам… Тогда они были собой, более или менее, но от того мира так и веяло… реальностью? Они просто были собой, могли немного подурачиться, расслабиться, отпустить себя. Да, тогда они были просто Альберто и Доминик, нет, не так. Просто Ал и Дом. А может… Ну если только… Да вряд ли… А если поможет? Если он сможет пробудить дремлющие воспоминания Альберто и все встанет на свои места и будет так, как должно быть? Все будет так, как он так давно хотел. Это значит просыпаться, уткнувшись в чужое плечо, а потом осыпать его поцелуями, шутить, готовя вместе завтрак, смотреть ночами режиссерские версии «Властелина колец», а потом подливать друг другу кофе, чтобы не уснуть. Он… заслуживает всего этого. Столько держать в себе готовый прорваться вулкан, молчать, словно немой, и… Хоть он и страдал по своей воле (да-да, он знает), но сейчас, сейчас-то, когда они признались, когда расставили все точки над «i» все же должно быть хорошо! Вдохновленный этими мыслями, Дом кинул Альберто майку и сам пошел переодеваться, перед этим бросив: «Тебе понравится». Розенде не мог понять, что твориться в голове друга, какие танцы выплясывают тараканы. И ему не вспомнить, что как раз таки только он-то и понимал это, удивляя самого блондина. И это Шервуд хочет вернуть. Под руку попалась та самая футболка — черная, с коллажем магнитофонных кассет. Нет, Дом не малолетняя девочка, стырившая футболку у своего бойфренда. Просто она… ну, идеально сидела на нем. — Готов? — Шервуд врывается в комнату друга. — Ты от меня не отстанешь? — страдальчески хнычет парень, вдевая ремень в штаны. — Как ты мог подумать, что я от тебя когда-нибудь отстану? — невозмутимо ответил Доминик, улыбаясь. — Тогда я готов, — улыбнулся парень и поднял голову. Он как-то странно посмотрел на майку и в его глазах промелькнуло что-то знакомое, что… — Классная футболка, Дом. А она точно твоя? Блондин, успевший вытащить Альберто на улицу, замирает возле своей машины. Вот ему сейчас не послышалось? Его имя просто так прозвучало и этот придурок даже не понял, что он сказал? Но, решив не акцентировать на этом внимание, блондин отвечает только на последний вопрос: — Теперь она моя.       Альберто уже смирился с абсолютно невозмутимыми ответами друга, часто сопровождающимися длинными паузами и взглядом в никуда. Наверное, это добавляет крутости, а этот милашка просто обожает пафос. Так, стоп, когда это Джейс успел стать милым? Нет, никто не будет отрицать, что внешность у него п-прекрасная, но Саймон лучше каждого знает , какой он внутри. А внутри там скорее целый табун котят и щенков в облаке сахарной ваты и залито все карамельным сиропом, хоть и с виду все так брутально, мужицки. Альберто, все еще считавший себя Саймоном Льюисом и мир вокруг — Сумеречным, плавал в каше мыслей, Доминик, предпочитавший сначала действовать, а потом разводить философские думы, замел мотор машины, дернул коробку передач и нажал на газ. Если он прав, — а сейчас он прям вот чувствует, что прав, — то сегодня все закончиться, все встанет на свои места. Там, где и должно быть. Наконец, Шервуд тормозит и выключает мотор. — Выпрыгивай, — ключ кочует в карман куртки, и блондин первый выбирается из машины. Розенде повторяет его действия молча. Впереди он видит лишь большие ангары, которые походят на те, в которых хранят или производят самолеты, асфальтированную площадку и много солнечного света. Он уже хочет открыть рот и узнать, в какую жопу мира его привез Дом, но вопрос так и не успевает слететь с губ, застряв в горле, ведь Ал видит парочку девушек, что очень эмоционально что-то обсуждают, но стоит Доминику окликнуть их, как спор затухает. — Кэ, кхем, Клэри! Иззи! — девушки подбежали к ним и все обменялись объятьями. — Мы скучали, Саймон, — шепчет Эмерод и косится на Доминика. В глазах брюнетки читается: «Я же всё правильно сказала?». Дом одобрительно кивнул и улыбнулся. — Как ты? Он, — кивок на Дома, — не слишком тебя достал? — Альберто смеется. — На удивление, но нет, хоть пару раз его и хотелось выкинуть в окно. — Благо у тебя силенок не хватит, — фыркнул Шервуд. — ЭЙ! — обиженно воскликнул Розенде. — Я уж посильней тебя буду. — Девушки засмеялись. Перепалки эти двоих самое лучше, что случалось на съемках, ну, кроме разве что, выходок Даддарио. Кстати о нем. — А где наши женатики? — спросила Кэт, убирая пока еще рыжую прядь за ухо. Она давно должно была осветлить волосы для следующей роли, но раз Альберто попал в такую ситуацию, она чуть повременила. К тому же, оттенок ей нравился. Круто быть рыжей стервой. Ну, не стервой, но все-таки. — Должны подъехать. Алек написал, что они совсем недале… — тут вся компания услышала громкое, утробное рычание мотора, будто рык древнего зверя. Все тут же начали крутить головами, отыскивая источник и в конце концов машину заметил Альберто. — Вон! — он поднял руку и указал на просто произведение искусства, а не автомобиль. Мотор заглох, и будто земля перестала дрожать, и машины вышли двое и пошли на них. Мэтт, как обычно взъерошенный, но слегка помятый, и Гарри, светящийся улыбкой, но и усталостью в глазах. Чем они были заняты? — Хэй, брат, где ты взял такую красоту?! — воскликнул Дом, подходя к другу и пожимая его руку. Мэтт медленно моргнул и обернулся. — Если ты не помнишь, оно само нашло мен… Ты про машину? — Шервуд угловато улыбнулся, игнорируя смех Шама, что чуть не свалился на асфальт, испортив свой костюм. — Не важно, — буркнул блондин. — Ты читал сообщение? — Да, — кивнул брюнет. — Гарри тоже в курсе. — Поможете? — тут уже Шам вешается на Мэтта, крепко обнимая его руку, переплетая пальцы, и будто наигранно, но вполне естественно, отвечает за него. — Конечно, блондинчик, — и подмигивает. Даддарио закатывает глаза, вздыхает и заводя другую руку за спину, щипает партнера. Тот ойкает, подпрыгивает, но руку не отпускает. Через несколько минут, они стоят уже все рядом, успев пообниматься, кое-что обсудив (не выходя из образа) и запутаться. Зачем их позвали сюда? Каждому было больно возвращаться на площадку после объявления о закрытии, а теперь, когда сериал официально отснят полностью и они больше не вернуться к своим ролям, приезжать сюда стало еще сложней. Мэтт, когда понял, куда их созывает Дом, чуть не повернул автомобиль в обратную сторону и только Гарри убедил его не психовать. А Кэт и вовсе разрыдалась в кафе, где ее застала смска друга. В итоге, она первая сделал шаг вперед и сказала: — Сай, у нас для тебя есть некий сюрприз. — Надеюсь, не стриптиз? — поморщился тот. — Стриптиз тебе потом Дом станцует, а это другое. — И схватив его за руку, поволокла в темноту павильонов и ангаров. Остальные лишь молча следуют за ними, отыскивая стойкость в своих сердцах, чтобы не упасть в обморок от ностальгии.       Ребята выходят к средним размеров зданию, чем-то напоминающему гараж или ангар, где фермеры хранят свои безделушки, и Кэтрин торжественно открывает железную дверь. Команда замирает, наконец узрев то, ради чего они сюда пришли. В глаза бросается макет перевозной кофейни с надписью «Java Jace», белый пластиковый столик и три таких же стула, небрежно сваленных в углу. Почему-то эти куски пластика вызвали столько воспоминаний, такую волну ностальгии, что все замерли, заскучав по тем временам, когда они только начинали, когда всё было впереди, когда они были счастливы. В стороне свалено то наивное оружие, которое было в первом сезоне, светящиеся пластмассовые мечи. Эти декорации трогали сердце даже больше, чем дорогие игрушки и обилие компьютерной графики из третьего сезона. К стене прислонена арка со свадьбы, а около нее, тот кусок «льда», что был в конце первого сезона на другой свадьбе. Рулонами лежат друг на друге ковровые дорожки, а в самом конце ангара стоит тот самый грузовичок Саймона, что часто мелькал в первом сезоне. Альберто смотрит на всё это округлившимися глазами и не может понять. Все эти вещи кажутся такими знакомыми, но в такой странной обстановке. Окончательно добивает его Гарри, вертящий в руках колоду карт Таро, странно улыбаясь, и Доминик в его футболке. К азиату подходит Эмерод и он что-то ей объясняет, Кэт и Мэтт дерутся на мечах, просто прекрасно и мастерски уходя и парируя удары друг друга. И снова память выдает самый непостижимый из своих фокусов. Она дает то, что так нужно Альберто сейчас. Шанс все вспомнить. Перед глазами снова всплывает яркое, слишком отчётливое воспоминание. Тёплый летний вечер, ветер слегка касается своим дуновением кончики волос, приподнимая их, в воздухе пахнет зеленой листвой и слегка летним зноем, но этот вечер все равно прекрасен. Как и все до него. Он видит себя, видит со стороны, ведь как такое возможно, если я сейчас не подойду и не поговорю с кем-нибудь, меня просто разорвет на части. Кто же мог подумать, что такое случиться прямо на съемках?! Точно не мог, но, черт побери, какой же он классный, какой он придурок. Тряхнув головой, Альберто замечает сидящую на каком-то ящике Кэт и идет к девушке, которая воткнула в уши наушники и смотрит прямо перед собой остекленевшим взглядом. Это не похоже на обычную усталость, и парень легонько пихает ее в плечо. — Аль, ты меня напугал, — улыбается рыжеволосая и вытаскивает один наушник. — Китти, всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает парень, заглядывая в зелёные глаза. — Да, всё хорошо. Я просто задумалась, — через силу отвечает девушка, выдавливая улыбку, но Розенде ей не верит, поэтому смотрит пристально, но она протягивает ему один наушник и взглядом просит принять его. — Хочешь послушать? Шатен пожимает плечами и принимает. Что будет с того, если он немного посидит здесь с Кэт и послушает ее музыку? Ведь он в полном дерьме сейчас. Он влюбился в своего друга и коллегу по работе, и боже мой, ни одни музыка не сможет это исправить, но имеет на это право. В наушнике звучит что-то незнакомое, но мягкое, гитарное, набирающее обороты. Снова праздник, снова ты и моя любовь не в тему. Снова падать с высоты, биться головой о стену «Моя любовь тоже не в тему, — мысленно вздыхает Альберто. — У него есть девушка, куда я ввязался?» Это легче, чем забыть, наслаждаться этой болью. Я люблю тебя любить, мазать раны сладкой солью. Чёртов потрясающий блондин с его очаровательной улыбкой, взглядом испуганного лемура и британским акцентом! Всё прекрасно, всё пройдёт, остаются только шрамы, но не лей ты этот йод на сквозные раны. И тут к ним развязной походкой направляется тот самый объект больной любви, от одного вида которого тянет где-то в сердце. При этом на нём надета его, сука, футболка! — Шервуд, это вообще-то моя одежда! — возмущается Альберто. — Да? — довольно улыбается абсолютно не смутившийся блондин. — Ну, извини, в раздевалке было темно. Теперь она моя. — Она тебе даже не идёт! — фыркнула Кэт, немного взбодрившись. Перепалки этих двоих, помните? — Если ты хочешь, чтобы я разделся, так и скажи, — подмигнул Дом. — Хватит цитировать книги! Ты читал сценарий и там такого нет! — Какая жалость, — тянет Шервуд. Знаешь, я теряю свободу, когда я теряю тебя, и я теряю голос. Пропадаю в небе и снова рождаюсь После дождя в поисках белых полос. Для тебя никто я и что я вообще могу изменить — Я для тебя не первый. Чтобы между нами осталась эта нелепая нить — Я разрываю нервы. — Я пойду, — не выдержал шатен и вернул подруге наушник. — До завтра, Кэт. Вскоре его догоняет Доминик, молча идёт рядом, пока не замечает какую-то арку и затаскивает его туда. — Ты чего? — Шервуд прижимает его к стене, приподнимает подбородок и заставляет посмотреть прямо в глаза. — Ничего, — зашипел Альберто и в следующую секунду поменял их местами, тут же резко целуя его. Долго, несдержанно, до появления звёздочек перед глазами. Так, как хотел всегда. — Действительно так любишь книги? — мурлычет Альберто. — И какой момент ты бы хотел воплотить в жизнь? — Момент на корабле, где Джейс стонет под Саймоном, когда тот пьёт его кровь, — шепнул Доминик, слегка подаваясь вперед и проводя своим носом по щеке Льюиса, будто дразня. — Ну ты и сучка, Шервуд, — фыркает Ал. — Будет тебе этот момент. Только не для зрителей. Дай только до дома дойти. — Прямо дождаться не могу, — хрипло ответил блондин и совершенно сводящим с ума жестом облизывает губы. Альберто приходит в себя так же резко, как и впал в транс, переводит взгляд на стоящего рядом Дома. Он не может поверить, что жил в мире, которого, блин, не существует, все это время и был таким придурком и эгоистом. — Я… — голова кружится от избытка воспоминаний и поэтому парень слегка наклоняется в сторону. Все тут же бросаются к нему, но первым успевает Дом. Он подхватывает тело и помогает присесть на горячий асфальт за пределами ангара. — Как ты? — его вопрос игнорируют. — Вы притворялись ради меня, да? Я заставил вас… — он качает головой, не в силах что-либо сказать. Эмерод присаживается рядом с парнями и кладет руку на плечо Розенде. — Ты — наш друг, ты — часть семьи. Мы не могли иначе. Да и к тому же, было приятно вернуться к ним. — Значит я не сходил с ума, и у меня не было галлюцинаций. Это хорошо, — смеется Альберто. Он чувствует тепло и силу рук, что держат его, что обнимают его плечи, не давая упасть. — Ах да, что еще, — и он задирает голову, находит глаза Шервуда, улыбается и слегка поддаваясь вперед, целует его. Целует нежно, долго и пряно. Ребята широко улыбаются, смотря на это. Ну наконец-то. Кэт приобнимает Эмерод за талию и так прижимается к ней сильней, Гарри с Мэттом переплетают пальцы, крепко сжимая руки друг друга. Они уже все решили. Да, идти вперед будет сложно, намного сложней, чем кому-то из присутствующих, но они смогут пробиться, смогут сделать то, что сделали когда-то на съемочной площадке перед множеством камерами. И да, там тоже все будет под Ruelle. Это же их песня. Они все заслужили свой шанс, шанс на счастье. Они все заслуживают счастья. Они заслуживают любовь.