***
На третью неделю внимание к Гарри поутихло. Парни успокоились и только девушки продолжали настойчиво добиваться внимания. Но это было полбеды — друзья помогали выбираться из окружения, особенно Гермиона, что стала для него «заклятьем изгнания опасных существ». Один её мрачный взгляд в сторону девиц — и те отступали, не желая связываться с сильной магглорождённой ведьмой. Однако Поттера поджидала другая проблема, на этот раз в лице Дамблдора, вернувшегося в школу. Он отсутствовал с начала лета и только сейчас вернулся, и на то была причина — как упомянул Том во время одной из переписок, директор искал крестражи. Но, как добавил Лорд, Дамблдора ждало разочарование — после деактивации, они пусть и остались на месте, но ценности больше не представляли. А вот установленные на них ловушки Реддл не снимал. В одну из них директор и попался — Гарри успел разглядеть почерневшую, словно обугленную, руку, в то время как сам оставался незамеченным, спрятавшись за угол и прикрываясь габаритным Роном. Теперь в интересах Дамблдора найти контакт с Томом, обсудить несколько важных вещей и прийти к взаимопониманию. В противном случае, некогда герой, победивший Темного Лорда Гриндевальда, умрет от проклятья, наложенного на безделушку. Не самый лучший конец жизненного пути. Гарри мог стать связующим звеном между двумя договаривающимися сторонами, но, как говорил Том, не обязан был этого делать. Тем более, что разговор с Дамблдором будет не из приятных. Но помня обещание данное своему декану, и из уважения к заслугам самого директора, одним из вечеров Поттер его перехватил. — Добрый вечер, сэр. Я могу с вами поговорить? Дело не терпит отлагательств, — спросил Гарри, подчёркивая, что не стал бы беспокоить по пустякам. Он ценил время, как своё, так и чужое. — Добрый вечер, Гарри. Конечно-конечно, — добродушно отозвался старик, приглашая пройти в кабинет. Парень невольно вспомнил, чем в прошлый раз обернулось такое же приглашение. — Я слушаю тебя, что ты хотел мне поведать? — Как вы знаете, мне удалось покинуть то заведение, куда вы меня поместили, и где я едва не лишился рассудка, — Гарри говорил сдержанным тоном, не показывая эмоций, но и не пытаясь смягчить правду. — Мне в этом помогли. Есть предположения, кто мог это сделать? — Я не мог предположить, что тебя подвергнут таким методам «лечения», и считал что в Мунго тебе действительно помогут. Прости, Гарри, я должен был следить за этим, — с искренним сожалением ответил старик. По его глазам Гарри видел, что тот в самом деле раскаивается в своей ошибке. — Думаю, что без Тома здесь не обошлось, ведь у вас была сильная ментальная связь. — Вы всегда нравились мне за вашу проницательность, — чуть улыбнулся Гарри. Приятно поговорить с умным человеком, который понимает, что к чему. — Верно, мне помог именно он. Впрочем, как видите, этим он не ограничился, — парень указал на глаза, не скрытые линзами очков. — Могу с полной уверенностью сказать, что Тёмный Лорд сменил свой курс на более мирный. — Тогда позволь спросить, — Дамблдор сложил руки в замок и уставился на него тем самым проникновенным взглядом, от которого ничто не утаить. Гарри понял — директор пытается незаметно проникнуть в его сознание. — Насколько я понимаю, всё это время ты жил с ним. О каких конкретно изменениях ты говоришь? Попытка не увенчалась успехом. Защита, наложенная Томом на его разум, работала. Конечно, это может помешать установлению доверия, но неприкосновенность его личной жизни была куда дороже. А описать достоинства Тома он сможет и так. — Убивать магглорождённых и насаждать идеи чистой крови в его планы больше не входит. На мой взгляд, он научился договариваться, когда это можно сделать. — Значит, ты хочешь сказать, его одержимость и жажда крови сошла на нет? — уточнил Дамблдор и глаза его сверкнули за половинками очков. Старый, хитрый лис, как однажды прозвал его Том. — Что послужило причиной? — Он понял, во что он превратился и в каком безумии жил все эти годы. И что в этом виноват сам. Я не сразу в это поверил, — добавил Гарри, прекрасно осознавая, что убедить директора будет очень непросто. На его месте, он бы тоже не поверил школьнику, ранее проявлявшему слабость к ментальным атакам тёмного мага. — Интересно, интересно, — задумчиво пробормотал Альбус, постукивая подушечками указательных пальцев друг о друга. Взгляд Гриффиндорца невольно цеплялся за обугленную руку. Она выглядела жутко. — Что-то подсказывает мне, что ты знаешь, как это вышло, — старик, заметил его интерес к своей руке. — Ты знаешь, что Том создал крестражи. Он упоминал что-нибудь об этом? Гарри помнил, что такой разговор имел место быть, но почувствовал, что ничего не может об этом рассказать. Будто что-то мешало. А потом до него дошло — запрет, на разглашение этой информации с него никто не снимал. — Хоть что-нибудь, Гарри, — мягко надавил Альбус, внимательно наблюдая, но пока не улавливая проблему с выдачей информации. — Возможно, где они спрятаны? Гарри не мог сказать, даже если бы хотел. О расположении крестражей он не имел ни малейшего понятия, и сообщить эту деталь запрет не помешал. — Этого я не знаю. — А не связано ли его состояние именно с крестражами? — Не понял вопроса, — нахмурился Гарри. Его медленно раскручивали на ответы, но он не мог ничего сказать, особенно, когда не понимал самой сути вопроса. — Можно конкретнее? — Ты утверждаешь, что Том изменился, — терпеливо начал объяснять Альбус, но с такой интонацией… Гарри нахмурился, очень похоже на Снейповское «Поттер, ты идиот». — Он стал менее жестоким, прекратил бессмысленные убийства, его цели изменились. Но что стало причиной? Все больше я склоняюсь к варианту с крестражами. Возможно ли, что Том что-то изменил в них? Что-то, что вернуло ему человечность? Теперь Гарри понял. Да, именно так дела и обстояли. Том разрядил все крестражи, которые мог, что сказалось на его облике и характере. Но запрет не дал ему подтвердить правоту директора. Гарри снова ощутил это на языке. — Гарри, — после недолгой паузы заговорил вновь директор, наконец, осознав, что творится с Гриффиндорцем. — Ты дал обет? — Да, — ответил парень, вспоминая особенность данного заклинания — ты не в силах сообщить то, что запрещено, но зато имеешь полное право сообщить о наличии самого запрета. Возможно, так и было задумано, чтобы сразу можно было понять, что расспросы ничего не дадут. — Так было нужно. Выражение лица директора изменилось, а вместе с тем и атмосфера. Стало… неуютно, от чего Гарри слегка напрягся. Дамблдор был чем-то недоволен… или же обдумывал что-то серьёзное. Вскоре он вновь подал голос: — Ты дал обет под принуждением? — Нет, — тут же замотал головой Гарри. — За всё то время, что мы жили вместе, Том ничего не делал против моей воли. Ни разу. — подчеркнул он. — Так было нужно. Он предложил, и я согласился. — Что ж, — подводя итоги и даже как-то повеселев, Альбус поднялся, — у меня остается небольшая просьба, Гарри. Не пойми меня неправильно, я тебе верю. Но все-таки позволь просмотреть твои воспоминания, — зная, что парень сможет воспротивиться, и помня прошлый опыт, добавил, — в омуте памяти. Покрывает ли защита Тома извлечение воспоминаний для последующего просмотра в омуте — Гарри не знал. Да и демонстрировать свои отношения с Томом не было никакого желания. — Знаете, сэр, я всё-таки против. Я хочу, чтобы моё осталось при мне. Вам было бы лучше встретиться самим. Заодно обсудите ваше увечье, — Гарри кивнул на руку директора. — Гарри, — неожиданно прозвучавший в голове голос Тома заставил парня вздрогнуть. — Твою… кхем, — парень сдержал ругательство, вообще не понимая откуда оно взялось у него на языке. Школьная обстановка на него плохо влияла, не иначе. — Да, что ты хотел? — Я услышал лишь небольшую часть вашего разговора. И скажу так — покажи ему свои воспоминания. Для омута памяти ты сам можешь выбрать нужное, какое захочешь, в отличии от проникновения в голову, где легилимент будет ворошить всё. Дамблдор находится между доверием и скептицизмом — для нас выгоднее получить его доверие. Ты ведь помнишь, да? Я хочу с ним поговорить. Но прежде чем организовывать встречу, тебе стоит показать наши отношения. Показать, что я вполне адекватный. И твои воспоминания никто не фальсифицировал. Парень понимал это, но доверить кому-то увидеть свои воспоминания, после того как до этого в них рылись без согласия — это как пойти на интим после изнасилования. И пусть он может выбрать, что хочет показать, возникала другая проблема. — Я бы ещё понимал, что из этого нужное… Если только Рождество. Как считаешь? Первое тёплое воспоминание с Томом, очень личное, но в отличии от остального, там всё достаточно прилично. — Подойдет. Показывай, львёнок. — Сэр, я… покажу вам одно из моих воспоминаний. Возможно, оно покажется странным и немного смазанным, но… — выпитый глинтвейн действительно мог немного изменить чёткость. — Но я нахожу его приятным. — Все, что посчитаешь нужным, — ответил Дамблдор, готовый смотреть на любое из предложенных парнем воспоминаний. — Я лишь хочу убедиться окончательно в том, что Том стал другим. —Убедишься, — тихо хмыкнул главный объект обсуждения. — Смелее, Гарри. Ты знаешь, как это делается. Палочка немного дрожала в руке, но парень всё же справился. Искрящаяся белоснежная субстанция упала в бездонную чашу. Он опустил голову вместе с директором, не сумевшим скрыть свою заинтригованность. Как и в прошлый раз, Гарри чувствовал себя странно, находясь вне реальности. Что погрузившись в омут памяти, что оказавшись в воспоминаниях крестража — он чувствовал чужеродность. Даже сейчас, когда они просматривали его воспоминания. Было странно видеть себя со стороны. В воспоминании он попросил Тома заглянуть под рождественскую ель, чтобы забрать подарок, и совсем не ожидал увидеть, насколько хитрющим было его выражение лица в этот момент. Дамблдор стоял рядом, глядя на эту умиротворенную картину с любопытством, присущим только детям. Именно таким Гарри его и запомнил — чудаковатым старцем-затейником. Прискорбно, что в последние годы, Дамблдор всё реже показывал именно эту черту характера. Под бременем ответственности, старик сделался хмурым, но это можно было понять — тот искал способ положить конец Тёмному Лорду. И именно Гарри предстоит убедить директора, что в этом нет нужды. Тем временем, разговор подошёл к своему заключению: Гарри объявил, что прощает Тома, и обнял того, утешая. У парня защемило в груди — он и не предполагал, как чувственно со стороны они выглядели в тот момент. — Невероятно, — после долгого молчания, удивленно произнес Альбус. Выбравшись из воспоминания, наполненного невероятным уютом и настоящим ощущением праздника для двоих, Дамблдор отпустил свои последние сомнения. Все факты на лицо: Пустышки-крестражи, Новости в «Ежедневном Пророке», Отсутствие похищений и убийств, Рассказ Гарри, подкреплённый его воспоминаниями. — Гарри, как ты поддерживаешь связь с Томом? — Мысленно. Как и раньше. Только теперь на добровольной основе и с большим комфортом. — Тогда, не мог бы ты передать ему моё пожелание встретиться? — Скажи «да», — мгновенно отозвался Тёмный Лорд. Именно это он и желал услышать, хотя и был готов выдвигать своё предложение. — Он слышал, — тут же ответил Гарри, радуясь такому исходу. Чего они и добивались. Полдела сделано. — И да, он согласен. Где и когда? — Завтра, в 19:00, в пабе «Три Метлы». Разговор может затянуться, Том, будь готов освободить время, — обратился Дамблдор конкретно к Реддлу, несмотря на отсутствие связи. Гарри стал передатчиком. — Передай ему мое согласие. Сообщение тут же было передано. Готовность к диалогу — переломный момент. Гарри хотел попросить разрешения присутствовать при разговоре, но сомневался, что ему позволят. Третий лишний, как говорится. Но увидеться с Томом перед самой встречей, ему ничто не помешает. Уж теперь, когда она назначена, Поттер готов был втихаря пробираться до Хогсмида. Мантия-невидимка ему в помощь.***
Только сентябрь заканчивался, и по вечерам было не слишком холодно. Директор неспешно шёл в паб, где назначил свою встречу. Разговор с бывшим учеником не терпел спешки, времени оставалось предостаточно. Без трёх минут седьмого, он вошёл в паб и стал искать либо место, где можно устроиться, либо же самого собеседника, если тот вдруг прибыл раньше. За одним из столов ему почудилась голова, висящая отдельно от тела, но так как она быстро исчезла, придавать этому значения он не стал. Даже на простом деревянном стуле, Том Реддл восседал, как на троне, и его появление в пабе не осталось без внимания. Невольно он привлекал внимание дорогим одеянием, своей внешностью и сильной аурой. Дамблдору выдался чудный шанс разглядеть его поближе и, стоило признать, что для своих семидесяти, он выглядит так, что больше тридцати и не дашь. — Здравствуй, Том, — по старой привычке назвал его Альбус. — Я присяду? — Здравствуйте, Альбус, — так же вежливо ответил Реддл, внимательно разглядывая бывшего учителя. Директор в коем-то веке не вызывает ненависть, а он не стремится уничтожить старика. — Присаживайтесь. Для этого мы и здесь — посидеть, пообщаться. — Никогда не думал, что так будет, да? — риторически усмехнулся Дамблдор и взглянул на их стол, совершенно пустой. За таким и беседовать не хотелось. — Знаешь, после того воспоминания, что показал мне Гарри, я теперь ужасно хочу глинтвейн, — признался Альбус и вздохнул. — Но, увы, не сезон. — Значит, никакого осуждения с вашей стороны? Признаться, я был удивлен тому, как быстро вы приняли факт моей вменяемости. — О, всё просто — в том чудном воспоминании, я многое разглядел. Там видно больше, чем вам кажется, — улыбнулся Альбус. — Тебе бы тоже стоило посмотреть на это со стороны. Заодно я сопоставил некоторые факты. Всё же я наблюдаю за новостями. Однако, это не значит, что у меня нет к тебе вопросов, — прищурился директор. — Главным образом, меня интересует, что именно заставило тебя раскаяться? Что подтолкнуло тебя осознать свои деяния? На эти вопросы ты даже мальчику не ответил. — Отвечал, — не согласился Реддл, — другое дело, Гарри мог не правильно меня понять. Я осознал, что сам себя направляю в пропасть, идя на поводу у безумия. Избавиться от него возможно было лишь одним способом. — Сам, значит, — понял Альбус и чуть улыбнулся. Он знал, чем грозит разбитая душа — что такое крестраж и с чем его едят, изучал. — Что ж, я рад за тебя. Ещё вопрос, — разговор не зря обещал быть долгим. — С чего вдруг такая любезность к Гарри? И помог, и приютил. Даже привязаться умудрился. Реддл возвёл очи горе — утолять любопытство старика, возраставшее в геометрической прогрессии, не хотелось совершенно. Тем не менее, это тот вопрос, на который он может ответить. — Вы поступили неразумно, пытаясь изолировать его от общества. Он вполне успешно отбивал мои атаки, только потому, что боялся навредить своим близким. Они были его стержнем, а вы лишили его этого стержня. А потом и в Мунго поместили, где эти, с позволения сказать, медики… Он был на грани. Я стал тем, кто не позволил ему сойти с ума. К тому же, у меня были причины держать его подле себя. Однако со временем на смену расчету пришли чувства. — Я боялся, что он станет опасен, если не выяснить, как и зачем ты берёшь его под контроль. Этого боялся и сам Гарри, но я должен был подумать о последствиях изоляции, и о методах врачей, — Альбус признавал свою недальновидность. Можно сказать, что он сам толкнул мальчика в руки Тома. — Я виноват перед ним. А что именно тебя подтолкнуло спасти его? — Мы связаны и мне нужно было, чтобы он жил. Это всё, что я могу сказать. Допытываться Альбус не стал. Том всё равно ничего ему не скажет. Была у него одна теория, правда, выглядела полной дичью. — И каковы твои планы на будущее? Насколько я понимаю, ты нацелился на кресло Министра. И явно не собираешься отпускать юного Поттера далеко от себя. Неужто ты собрался создать с ним семью? — Да, — без колебаний ответил на последний вопрос Том. Скрывать отношения с парнем он не видел смысла и не боялся осуждения. — Он станет моей семьёй. И даже не пытайтесь когда-нибудь настроить его против меня. Ничего не выйдет, — тёмный маг поправил ворот мантии, привлекая внимание к висевшему на шее «кровному» кулону. Краски довольно быстро сошли с лица директора, достаточно было увидеть кулон. Слишком хорошо он знал свойства этого, с виду милого, аксессуара, как и его предназначение. — Надеюсь, Гарри понимал, на что подписывался? — в том, что у парня есть точная копия, Альбус не сомневался. — Если вдруг ты предашь — он не сможет разорвать клятву и будет обречён. — Этого не будет, — с уверенностью произнёс Том. — Ваши опасения напрасны. — Тогда я буду ожидать номер «Ежедневного Пророка», с новостью о вашей свадьбе на передовице, — хитро улыбнулся Дамблдор, отгоняя переживания и возвращаясь в образ чудаковатого старичка. — И всё-таки, я закажу себе сливочное пиво, — тут же добавил, подумав долю секунды. Спонтанные желания, детские повадки — в этом весь Дамблдор. Реддл же воздержался от употребления местных яств, придерживаясь строгого принципа ничего не есть, и не пить вне дома. — Кстати, — вспомнил директор об одной важной детали. — Что скажешь о моей руке? — и показал своё увечье. Северус не говорил о том, что снять проклятие может только его автор, но попробовать стоило. Тёмному магу хватило лишь нескольких секунд, чтобы оценить степень повреждений. — Если не предпринимать никаких мер — вы умрете через два-три месяца. — Знаю, — отозвался Дамблдор. Северус был отличным специалистом в области чёрной магии, поэтому к его консультации прибег сразу. — Ты можешь это исправить? Полагаю, некоторые проклятия снимаемы самим автором. — Вы считаете, что я по доброте душевной возьму и сниму проклятье? — с ироничной усмешкой поинтересовался Реддл. — Вот мы и узнаем, удалось ли Гарри поселить в тебе эту доброту, или же его слова, по большей части, остаются словами, — просто ответил Дамблдор. К отказу он был абсолютно готов. Достаточно пожил на этом свете, а двух месяцев, оставшихся у него, вполне хватит, чтобы привести дела в порядок и отойти в мир иной со спокойной душой. Марволо уставился на директора с непередаваемым выражением лица. Этот… старый манипулятор знал на что давить. Но отказать ему — значит поставить свою адекватность под сомнение. Избавить от проклятья — значит окончательно поставить точку в их перемирии… но при этом старик будет в дальнейшем ходить с видом победителя, раздражая непомерно. Директор молчал, позволяя бывшему ученику справиться со своими эмоциями. В том, что оппонент в данный момент ругает его на чём свет стоит, он даже не сомневался. Если бы кто-то пытался манипулировать им через кого-то — он бы тоже был, как минимум, зол. Достав свою волшебную палочку, Реддл направил её на руку директора Хогвартса. Тот не дернулся и не попытался взяться за свою, защищаясь от возможной атаки. Самоубийственное решение, но Альбус захотел довериться. И его вера в бывшего ученика оправдалась — Том зашипел, читая отмену. По ощущениям, из руки словно вытекало нечто холодное, хотя само проклятие больше напоминало пламя. Очень необычно. Он слышал краем уха о подобных аспектах древней магии, но не имел возможности изучить. Рука перестала походить на обугленную кочергу, и теперь напоминала кусок хорошо прожаренного мяса. На восстановление тканей уйдет много времени, но оно у него будет. — Спасибо, — искренне поблагодарил Альбус. — Не смейте благодарить, — едва не прошипел Том. Вот от кого он никогда не желал это слышать, так от директора. Само слово «спасибо» из уст лицемеров вызывало чувство омерзения. — Я всегда считал себя воспитанным человеком. А воспитанные люди имеют привычку благодарить, если им сделали что-то хорошее, — иронично сообщил Альбус, сделав глоток из своей кружки. Действительно — Том сильно изменился. И однозначно, в лучшую сторону. Возможно, им обоим придётся научиться, если не доверять друг другу, то хотя бы не ожидать удара в спину. — Могу сказать, что начало новой эпохи положено. — И вы не хотите уточнить, какие у меня цели? — А ты поделишься? — хитро взглянул на него Дамблдор поверх очков. — Если да, я спрошу. Тем более, мне интересно, какую политику ты хочешь провести. — Вы не вы, если не узнаете подробностей. Разве не для этого мы здесь? — задал риторический вопрос. — Если вы не будете согласны с новыми реформами — мы останемся врагами. А если соберёте своих последователей — начнется война. Уж поверьте, ваш Избранный будет на моей стороне. — Именно поэтому мне придётся дважды подумать, если в самом деле захочу начать войну. Юный Поттер однажды доказал своё умение вести за собой. Не сомневаюсь, что теперь его навык в этом только укрепился, — Дамблдор хохотнул, стоило вспомнить, как компания подростков умудрилась пробраться в Министерство Магии и устроить там погром. А уж что они умудрились натворить перед этим… — И что же конкретно за реформы ты собираешься провести? Глядя на то, как директор хлещет пиво, не замечая, что пена остается на усах, и это определённо его не красило — Том скривился. Как можно быть таким?.. — Первое — маглорожденные смогут жить спокойно, — покачав головой, он сосредоточился на своей программе, абстрагируясь от Дамблдоровских выкрутасов, — я не собираюсь истреблять их, действуя по заветам своего предка. Они по праву будут считаться такими же волшебниками, как мы. От них требуется самая малость — знать наш мир, как свой и быть готовыми в него влиться. — Откуда же они будут знать этот мир? — задал Альбус встречный и вполне закономерный вопрос, вытерев усы платком. Перспективы не могли не радовать, но вопросы оставались. — Для этого будет существовать младшая школа, до Хогвартса. Где магглорождённым и осиротевшим волшебникам будет дан базовый курс. — Идея бесподобна, соглашусь, — улыбнулся Альбус. — Хотя существует опасность обнаружения магического мира магглами. — Думаете, я этого не предусмотрел? Я готов к любым последствиям, — Том поставил окончательную точку, и с ней же откинулся на спинку стула, принимая более расслабленную позу. — Без страха лишь вы способны встать на моём пути. — А мне будет зачем вставать у тебя на пути? — уточнил Дамблдор. — Раньше причины были, а теперь необходимость отпала. По-крайней мере, сейчас я их не вижу. Пока ты и твои действия не представляют угрозы — на тебя незачем нападать. — Ну как же, — недобро усмехнулся, — а месть? Полагаю, найдётся немало людей, возжелающих отомстить мне за невинно убиенных. И успокоются они только отправив меня в могилу. — Убийство ничего не решит, но понимают это далеко не все. Особенно, когда болит душа, — голос Альбуса дрогнул. Он слишком хорошо знал, о чём говорит. — А ещё, говорить я могу только за себя. За других людей ручаться не могу, сам понимаешь. — Но можете повлиять, если не хотите бессмысленных жертв. — Только если они готовы слушать. — Объяснения будут даны каждому. Только не стоит забывать о тех, кто не желает слушать, — Том окинул ленивым взглядом присутствующих в пабе. Волшебников, большинство которых даже не задумывались о грядущих масштабных переменах. — Они были и есть, не важно, в какое время мы живём. Его слова заставили Альбуса улыбнуться. Решения Тома стали выглядеть менее бескомпромиссными и более взвешенными. Раньше Том Реддл готов был убивать всех несогласных. Теперь же он готов убеждать. — Рад, что ты так считаешь. Они обговорили ещё несколько нюансов, успев поспорить и прийти к компромиссу, и за сим разошлись — встреча сильно затянулась. Знакомое присутствие Том почувствовал ещё в баре. Ему не требовалось видеть Гарри, достаточно было слышать мысли, чувствовать переживания, радость, волнение, возбуждение, чтобы знать, что его сокровище рядом. Поэтому, распрощавшись с директором, он не стал аппарировать. Выйдя из бара, он направился в сторону неприметного переулка, точно зная, что за ним последуют. И верно — стоило скрыться из видимости прохожих, как тихо и коварно, словно кошка, за спиной возник Поттер, оплетая его руками. — Я так переживал за тебя, — горячо зашептал парень, крепко прижимаясь к мужчине. — Нападаешь на меня? — заигрывающе ответил тёмный маг, в тот же миг обхватывая парня руками и прижимая его к стене, отрезая пути отхода. — Ну, поделись, какие переживания сидели в твоей душе? — Боялся, что он упрётся и не поймёт. Мало ли, что могло ему в голову прийти. Парень поделился своими опасениями, после чего зарылся пальцами в волосы Тома и прижался к его губам. Гарри ни за что бы не признался вслух, но ему нравилось, когда мужчина доминировал. Он успел безумно соскучиться за эти три недели, что не видел своего Лорда. Наблюдая из уголка, в котором притаился, за переговорами, он не мог дождаться момента, когда сможет наконец быть рядом, вдыхать любимый, родной запах, сжимать в своих объятьях, заслушиваться великолепным тембром голоса, тонуть в колдовских глазах любимого, робеть от одного его взгляда и плавиться в его руках от даримых ласк. Любовь действительно творила с людьми поистине страшные вещи, делая их зависимыми. Теперь он понимал, почему Том всячески отвергал её. Это чувство могло стать слабостью и рычагом давления. Любовь могла дать силу, если требовалось бороться за любимых. Но могла и заставить сердце обливаться кровью в разлуке. — Теперь у тебя будет ещё больше дел, чем раньше, да? — грустно предположил Гарри. — На тебя я всегда найду время, — мгновенно меняясь в лице, ласково пообещал Том, мягко перебирая волосы Гриффиндорца. — Планы на Рождество в силе. Я буду ждать тебя. — Обязательно приеду, — улыбнулся тот, лукаво сверкая глазами. — В этот раз я могу рассчитывать на подарок от тебя, м? — Получил ведь на день рождения. Значит, получишь и на Рождество. — Надо же было уточнить, — парень игриво чмокнул Реддла в кончик носа, отстраняясь. — Мне пора возвращаться в школу. Скоро закроют ворота. Пиши мне. А, и кстати, — парень хитро улыбнулся. — Я слышал один момент из вашего разговора. Про свадьбу. И я не против, — подмигнув напоследок, Гарри развернулся и быстро пошагал в сторону школы, слыша за спиной тихий смех своего обожаемого Тёмного Лорда. У него не было своей семьи, но с Томом он был готов её создать. Чем не план на будущее? Конец.