Я лужа, или ходячая химическая лаборатория?

Я слышу, как в моём теле отдаётся стук сердца. Если закрыть глаз, можно представить, что это бьётся моё сердце. Сейчас я наконец-то понял, как нуждаюсь в некоторых бытовых, рутинных вещах. Общение, потребности, стук сердца. Возможность пользоваться интернетом. Умение говорить и писать. Можно сказать, что за своё бессмертие я отдал всю свою жизнь. До конца. Мне не нужна еда. Наверное то неуёмное накопление химических веществ и ауры в первые дни — то, что осталось от жажды и голода. И скорее по привычке, чем из необходимости я чувствовал температуру как тепло. Я и сейчас чувствую. Те самые тридцать шесть градусов. Не мои, а как и стук сердца — её. Защищённость? Если не брать во внимание мою неуязвимость, то у меня есть дом и семья. Думаю, мне не надо уточнять, чьи они. Это позволяет мне даже будучи лужей жить обычной жизнью, как жил до смерти и переноса. И моё счастье — это её счастье. Почти во всём. Единственное, что мне всё ещё приносит удовольствие — это возможность думать и видеть её улыбку. Можно подумать, что я влюбился. Но это невозможно. У меня каменное сердце. Буквально. Но возможно, только возможно, не стоило выбирать форму, воплощающую её имя — Рубиновая Роза. Хотя кого я обманываю? А она тем временем просто жила своей жизнью. Школа-дом-школа. Обычные уроки, из которых в этой жизни моими любимыми стали физика, химия и математика. Это Там они, возможно, никогда бы мне не пригодились в жизни, даже если бы я не умер так рано. А здесь — это основа моей жизни. Ну, ей тоже пришлось уделить больше внимания этим предметам. А после уроков мы рубились с Руби в приставку. Я – через симулятор, который мне создала система. Возможность держать в руках контроллер, хоть ни рук, ни контроллера в реальности и нет – чудо, по сравнению с которым умение разбирать и собирать вещества на молекулярном уровне – фигня, не заслуживающая внимания. А ещё у меня, как и у неё был телефон, здесь они назвались свитками. Эмулированый, разумеется. Но звонить, чтобы пообщаться с Руби на первых порах мне это не мешало. А потом система научилась передавать сигнал прямо на динамик. Ну, вернее, когда до меня дошло, что так можно сэкономить деньги на мобильную связь. А школа, где училась моя роза, учила отращивать шипы. Мир, в который меня занесло, может поставить под сомнение мою выживаемость. Здесь люди обладали удивительными способностями. То, что было доступно мне как воплощению стихии, многим досталось по праву выживших. От скорости до неудачи, многое, что можно себе представить. Странная шутка судьбы. Или её своеобразная справедливость. Кстати, о справедливости. Помните море, где обитают существа с аспектом «тьмы»? Здесь их зовут созданиями Гримм. Или просто Гримм. Угрюмые создания. Говорят они могут эволюционировать, обучаться. Говорят, что они созданы чтобы убивать. Они действительно имеют форму свирепых диких зверей, покрытых шипами и костяной бронёй. Но тот, кто их создавал, не очень талантлив. Его творения — лишь жалкий плагиат по сравнению с зергами. А может, у него просто было мало аналогов. Что может говорить о том, что они обитают только на этой планете. Но их много. И в смертоносности они не уступают людям, а это уже серьезный уровень. И весь мир сейчас замер в бесконечном противоборстве. Словно вода, которая застыла в камень. И если людям всё ещё мешает проиграть их единство, то гримм победить — только их осторожность или тупость. Гримм не изменятся. Хотелось бы верить, что человечество тоже. Но неплохо было бы хранить крепкий дрын, как оберег от незваных гостей. А что моё самое главное оружие? Разум! Мне кажется, что моя форма способна очень на многое. Только я не знаю, на что. Пока что в голову приходит только разобрать врага на молекулы. На самом деле, в моём исполнении довольно долгая и мучительная смерть. Всё таки это тонкий инструмент. Даже щипцами и плоскогубцами можно убить человека, но это будет долго. И желательно при этом, чтобы он не мог сопротивляться. Ещё несколько способов пришли мне в голову, когда я после уроков перечитывал учебник БЖ. Это просто кладезь всяческих способов умереть. Но одна версия учебника была для людей с закрытой аурой, а другая — для всех. Ну, одна из немногих уязвимостей людей с открытой аурой — органы дыхания. Так что врага можно как просто задушить, так и отравить. С Гримм это вряд-ли сработает. Против них наверняка пробовали испытывать химическое оружие. Но тут могут быть варианты. У меня есть огромные запасы водорода, углерода и азота, так что создать большое количество какой-нибудь синильной кислоты или другого органического яда мне труда не составит. Проблема лишь в том, как потом её собрать из воздуха. Но она вроде хорошо горит. Ну, если что я могу синтезировать антидоты. А если подражать местным воинам клинкопушки, то мне могут понадобиться знания физики. На самом деле способность превращать двадцать три тысячи килоджоулей тепловой энергии в кинетическую это крайне мощно. Энергия пуль иногда достигает тысяч джоулей, но не десятков тысяч. Но это если я воздействую на воду. В любом другом веществе этот эффект сильно режется. Но это с моей аурой, а вот с аурой Руби… В два ствола этих Гримм мы будем косить только так. Даже вода на такой скорости способна резать металл. Особенно, вода моей походной формы, которая собирает пыль только так. Так что чем встретить неприятеля на пороге своего дома у нас есть. И, возможно, заниматься сложными математическими расчётами больше подошло бы артиллерии, но в системе, которая сопровождает меня с моего появления здесь, есть скрипты. Так что если в бою мои способности просто очень сильны, то в быту мне вообще нет равных. Космонавтов можно было бы отправлять в железной коробке на орбиту, если бы с ними был я. Да если бы у меня была возможность увеличивать количество маны, то я бы мог всех людей лишить бытовых потребностей, как моя вторая жизнь лишила их меня. Всегда прибранная квартира, еда практически из воздуха. Любые медикаменты совершенно бесплатно. И меня не выматывает монотонность этих процессов. Нажал одну кнопку — и чудо случилось. Руби считает, что я подарок от её матери. Она погибла в бою с Гримм. И её я вернуть уже не смогу. Но живым иногда нужно навещать мёртвых. И поэтому я сейчас и слышу хруст снега под её ботинками и как быстро стучит её сердце.