Когда...

*** Из Уэйда вышел отвратительный отец! Раньше, когда Кармелитта была жива, она воспитывала Элеонору и наставляла ее. Отцу оставалось лишь зарабатывать так, чтобы им хватало на безбедную жизнь, и играть с любимой дочуркой. Но после того, как он овдовел, Уэйд остался единственным родителем Элеоноры и понял, что не справляется. У него была прекрасная дочь! И, казалось, из них двоих именно она взрослая. Элеонора поддерживала его, заботилась о доме и даже о слепой старушке Эл, которую они взяли нянькой. Вот только детство на то и детство, чтобы ты мог быть беспечным и счастливым, а не решал взрослые вопросы. Уэйд пытался найти вариант, читал книжки по психологии и даже советовался со специалистами. Его попытки Элеонора явно ценила, однако прежняя беззаботность к ней так и не вернулась. И даже сейчас, гуляя с дочерью по парку, он больше загонялся и переживал, нежели действительно пытался провести время с Элеонорой. В какой-то момент она облокотилась о перила моста и взглянула вниз. — Папочка, смотри! — ее маленький пальчик указал на плюшевого мишку, зацепившегося за корягу в ручье. — Его надо спасти! Уэйд с грустным вздохом взглянул на грязную игрушку с оторванным глазиком и распоротым брюшком. — Элли, давай я лучше куплю тебе новую игрушку? Этому медведю место на свалке. — Не говори так! Представь, как ему обидно! Какой-нибудь ребенок играл с ним и любил, а потом просто взял и выбросил! Вуди и Базз Лайтер были очень привязаны к Энди. Уверена, этот мишка тоже был привязан к своему хозяину и теперь ему плохо. Чертова История игрушек! Уэйд потер глаза и попробовал переубедить дочку: — С чего ты взяла, что у этого мишки был хозяин? Вспомни, мы проходили мимо тира: в нем целая куча таких игрушек. Скорее всего, кто-то выиграл его и просто выронил по пути. Или выбросил. Но эту теорию Уэйд не стал озвучивать. — Тогда ему тем более нужно помочь и спасти! Каждая игрушка мечтает о хозяине! А у этого мишки его никогда не было. Уэйд взглянул в ее глаза, полные ужаса и сочувствия. Если он откажется, то она наверняка расплачется. — Хорошо, милая, я спасу медведя, но при одном условии: пока мы его не постираем и не обработаем антисептиками — ты к нему не прикоснешься. — Договорились, — кивнула Элеонора. — Но тогда тебе придется самому зашить ему животик, иначе его не постирать даже. А я выберу пуговку, которую мы ему пришьем вместо потерянного глазика. — По рукам, но, юная леди, помните о своем обещании. Элеонора аж запрыгала на месте от нетерпения: ее буквально переполнял энтузиазм от предстоящей спасательной миссии. Уэйд невольно улыбнулся, радуясь такому незамысловатому проявлению чувств. Если ободранный и стремный медведь поможет его малышке, то Уэйд примет это. Главное, чтобы Элеонора снова почувствовала себя ребенком. *** Уэйд начинал ненавидеть проклятого медведя! Во-первых, его спасение стоило ему порванного пальто и изгвазданных дорогих ботинок. Во-вторых, пока он учился обращаться с ниткой и иголкой и пытался заштопать объемное брюшко этой игрушки, то успел проколоть себе пальцы и итогом своих трудов остался недоволен. Уэйд никогда не умел шить, так что кривые стежки сделали этого медведя не просто уродливым, а каким-то пугающим. После стирки и добавления второго глаза ситуация не улучшилась: теперь этот чистенький с виду Франкенштейн гротескно улыбался и смотрел на мир карим и зеленым глазами-пуговками. А еще Элеонора не выпускала этого уродца из рук: она с ним спала, заставляла Уэйда целовать по утрам и медведя тоже, всюду таскала его с собой и даже дала ему имя — Питер. Но что хуже всего: ее рассказы об этом медведе звучали так, словно он принимал активное участие в ее жизни. Уэйд читал про выдуманных друзей и понимал, что такое бывает. Особенно у детей с травмами, а Элеонора потеряла мать. Но почему именно этот чертов медведь?! Однако деваться было некуда, ведь Элеонора обожала своего друга Питера. *** Время шло, и, как это часто бывает, Уэйд почти привык к уродливому медведю. В конце концов, с его появлением Элеонора будто вспомнила, что она всего лишь ребенок. Как говорится, Уэйд отделался малой кровью в этом вопросе. Так он думал, пока однажды не пришел домой раньше обычного. Деловая встреча закончилась досрочно, а возвращаться в офис причин не было. Уэйд купил тортик для Элеоноры и чай со вкусом «Клубника со сливками», пришел домой в самом лучшем расположении духа, открыл дверь ключом и, разувшись, прокрался на кухню. С его точки зрения должен был выйти сюрприз для Элеоноры. Однако вышел сюрприз для самого Уэйда, потому что на кухне его дочка сидела со слепой Эл и медведем Питером. И все бы ничего, но чертов медведь Питер ходил и говорил! Точнее, он стоял в поварском колпаке и замешивал тесто на блинчики, напевая любимую песенку Элеоноры! Уэйд выронил торт и чай, испуганно закричав. Эл, которая и без того ничего не видела, испугалась неожиданного шума, так что тоже заорала. Элеонора поддержала всеобщий переполох, и только Питер остался спокоен. — Так, дамы, возьмите себя в руки! — велел он. — ДАМЫ! Стоило Питеру повысить голос, как Эл и Элеонора угомонились. Только Уэйд стоял посреди кухни с отвисшей челюстью. — Что происходит вообще?! — спросила слепая Эл. — Мистер Уилсон уронил торт и размазал его по всей кухне, — спокойно сообщил Питер. — Все случилось так неожиданно, что он испугался. — Не переживай, па, я все уберу! — тут же спохватилась Элеонора. — Мистер Уилсон, прежде чем мы начнем этот разговор, давайте уединимся. Мне бы не хотелось травмировать Элли. Этот сраный медведь с ходу взял его в оборот! Уэйду это определенно не понравилось, но в его словах была доля истины: не стоило нервировать Элли. — Милая, наведи здесь порядок, пожалуйста, а мы с Питером пока поболтаем, — произнес Уэйд. — Конечно! И я успею доделать тесто для блинчиков. Пока она разбиралась с делами, Уэйд сбежал в свой кабинет и, достав из бара бутылку виски, отхлебнул прямо из горлышка. — Не стоит так драматизировать, — услышал он голос Питера. Тот прикрыл за собой дверь и прошел к креслу. — На меня наложено проклятие, но когда-то я был человеком. — Безумие какое-то! — воскликнул Уэйд, наблюдая, как медведь пытается вскарабкаться на высокое для него кресло. — Есть такое, но... что поделать. Вы уже приняли факт происходящего, или мне стоит дать вам еще немного времени, чтобы пройти все стадии принятия? — Ты какой-то дохрена умный для медведя! — Вообще-то я доктор наук. Точнее, был им до всего этого, — Питер обвел свое плюшевое тело руками. — И как же снять с тебя проклятие? Волшебный поцелуй любви или какая-то другая хрень? — Признаться, мне неизвестна точная формулировка, но общение с Элли помогает. Я начал говорить после встречи с ней и приобретаю все более человеческие черты с каждым днем. Так что, полагаю, это вопрос времени. — А если нет? — Думаю, стоит решать проблемы по мере их поступления. Сейчас же лучше оставить все как есть. Вы же не возражаете, если я останусь с Элли? Какой-то сраный мужик с докторской степенью спит в одной койке с его семилетней дочуркой. У Уэйда было много причин, чтобы вышвырнуть этого плюшевого уродца вон. Но... Элеоноре общение с ним шло на пользу. — Только после того, как ты расскажешь мне о себе. Я нарою какое-нибудь досье и проверю, что ты не педофил. — Фу! —возмутился Питер, растягивая букву «у». Впрочем, выбора у него особенно не было: или так, или прости-прощай. *** Уэйд всегда считал, что у него непорядок с головой. Но одно дело — какие-то психологические приколы, они есть у каждого человека. И совсем другое — возвращаться домой к плюшевому мишке Питеру, который приготовил ужин для всей семьи и сделал уроки с его дочерью Элеонорой. С момента их истинного знакомства прошла пара месяцев, и совместные ужины не просто вошли в привычку, они стали чем-то нормальным. Застолье с маленькой дочкой, слепой старухой и ожившей плюшевой игрушкой! Даже звучало бредово! Но его все более чем устраивало. По пути домой Уэйд вновь купил тот самый маленький тортик — Элеонора его обожала. Как и в прошлый раз, он тихонько вошел в дом, прокрался на кухню и... уронил торт. Потому что вместо привычного плюшевого мишки там стоял высокий худощавый парень в его, Уэйда, домашней одежде. — О, привет! — произнес он голосом Питера. — Я, кажется, расколдовался. Но у меня не оказалось одежды, так что я одолжил твою. Если не возражаешь? Уэйд отупело кивнул. Что ж тут возразишь-то? — Опять уронил тортик, — цокнул Питер. — Похоже, тебе никак не удается поладить с выпечкой. Он подхватил совок и веник, после чего принялся убирать беспорядок. Уэйд же смотрел на него с толикой грусти. Их маленькая, но безумная семья привыкла к медвежонку Питеру, а этот чувак был кем-то посторонним, хоть и обладал теми же привычками и голосом. — С сегодняшнего дня вам с Элли запрещено спать в одной кровати, — первое, что сказал он. — Не беспокойся, — легко рассмеялся Питер, — я связался со своей тетей. Она привезет мои вещи и заберет меня домой. — Вот так просто? — удивился Уэйд, который не знал: радоваться избавлению от Питера или переживать, ведь они поладили. — Не, — произнес тот, улыбаясь. — То, что я снова стал собой, не значит, что вам удастся избавиться от меня с такой легкостью. Кто еще будет прятать твой алкоголь и заниматься с Элли? Уэйд не признался бы даже самому себе, но он выдохнул с облегчением. Все же с появлением занудного и правильного Питера их жизнь явно пошла в гору. — Я больше не буду покупать торты этой марки, — сообщил Уэйд. — Каждый раз, когда приношу их, оказывается, что дома случился очередной локальный апокалипсис. Питер только хохотнул, но ничего возражать не стал. Он боялся, что Уэйд привык к плюшевой его версии, а человеческую ипостась попросту не примет и вышвырнет вон. — Теперь у меня есть пальцы, а значит, я могу готовить что-то посложнее блинчиков. Так что займусь в первую очередь выпечкой. — Звучит божественно, — ухмыльнулся Уэйд. — Будем ждать твоих кулинарных шедевров. А пока предлагаю садиться ужинать. В конце концов, какая разница, что Питер больше не медведь? Ведь с ним человеком общаться гораздо круче. И возможностей многим больше.