— Не буду я тебя целовать, — Тэхён, полурешившийся, останавливается в паре сантиметров от лица Чонгука. Отчаяние и алкоголь всё-таки могут натворить дел вместе. Даже если и того, и другого в организме почти не будет.
— Ну и ладно, я всё равно не хотел отпускать тебя. Останься со мной, — просит старший, воображая в своей голове какие-нибудь крутые фразочки от разного исхода этой ситуации. — Хочу увидеть, как ты спишь.
— Слова конченного фетишиста, — хмыкает Ким. Почему-то сейчас ему начинает казаться, что Чонгук чем-то на Чимина похож. Не в плане внешности. Нет. В Чонгуке есть то озорство с долькой хитрости, которое переполняет Пака. Тэхён такой чертой только забавляется, потому что она не даёт скучать. Потому что это — природная чудаковатость, присущая и самому шатену.
— Вау, какие ты слова знаешь, — не унимается Чон, опираясь рукой о столешницу, когда немного наклоняется назад.
— Я ещё кое-что знаю, — Тэхён хитро щурится и шепчет тихо рядом с ухом, — иди на хуй, — юноша резко отстраняется, прыская в кулак от смеха, и добавляет уже обычно. — Я не твой парень, я не милая безгрешная плюшка, которая весь такой милый цветочек, ясно? Я, вообще-то, и яйца открутить могу, если начнёшь катить их ещё ближе. Так что отвези меня домой.
Чонгук только смеётся, спрыгивая со стола. Совсем неубедительно, нужно признать, однако спектакль очень даже хорош, нужно подыграть и взять свою законную победу, ведь он никогда проигравшим не уходит, всегда получает того, что хочет. Как те клише из кадрированных фильмов. И эта фраза теперь тоже клише.
— А если не отвезу? — Чон медленно начинает подходить, его лицо становится совсем не таким весёлым и радостным как раньше. Вот он — хороший актёр. Тэхён медленно начинает сдавать в оборотах и назад. — Куда же твоя смелость пропала, зая? А как же «яйца откручу»? На словах весь такой из себя, а на деле?
Ловушка захлопнулась. Слишком много метафор и аллегорий, но сейчас важно совсем не это. Важно то, что это правда, Тэхён ведь «угрожать» только и может. У него не физической силы нет, ничего больше, что могло бы послужить щитом к наглым действиям парня напротив.
— Да, и что? Я говорю, что это алкоголь. Давай причиной моей внезапной смелости будет он, окей? И нежелание оставаться рядом с тобой сегодня ночью. Отвези меня домой, пожалуйста, — признание кому-то другому — это признание самому себе, хотя Тэхён и до этого всё прекрасно про себя знал. Ну, не научился он в детстве врать самому себе, придумывать какие-то отговорки. Просто не научился. — Мне страшно оставаться с тобой на ночь.
— Я пойду поищу что-нибудь, в чём бы ты мог спать, — Чонгук отпрянывает от стены, высвобождая юношу, и направляется в спальню. Он всё-таки победил.
Тэхён всё-таки проиграл. Его честность всегда была на руку людям, но для него она была ядом. Он буквально каждый раз ею травился. Как и сейчас. Только на этот раз концентрация превысила допустимые нормы. Шатен медленно сползает вниз и зарывается рукой в волосы. Чонгук его убьёт и утащит на самое дно своего омута.
«Скорей ныряй в мой тихий омут, ты нравишься моим чертям…» — фраза, набитая у Чонгука чуть ниже ключиц. Это маленькое стихотворение Тэхён знал ещё с пятого класса, но тогда он совсем не придавал ему особого значения. Теперь, с появлением этого самого чёрта в его жизни, деваться некуда. Нужно привязать камень к петле на шее и просто прыгнуть. Желательно, не испачкавшись. Только вот из воды сухим не выйти. И эту кашу придётся расхлёбывать самому.
Тэхён печатает сообщение Чимину и тихо вздыхает, поднимаясь обратно на ноги. Шатен медленно идёт в сторону спальни, куда пятью минутами ранее зашёл Чон, и аккуратно открывает дверь, медленно проходя внутрь.
Ему вручают одежду и направляют в ванную. Кима точно заставят спать в кровати. Рядом с её хозяином. И это вызывает дрожь, потому что это как позволить себя санкционировано обнимать, а позволено, между прочим, только Паку и близким родственникам.
— Ты ведь заставишь меня лечь с собой, да? — Тэхён поджимает губы на кивок и подходит ближе к постели, на которой вальяжно сидит старший. — У меня есть одно условие: ты не должен меня трогать. Вообще.
— Ты же знаешь, что не в праве ставить мне условия? — Чонгук хмыкает, осматривая своего мальчика с ног до головы. Он совсем не похож на того, кто может оспаривать других людей, ну, потому что так и есть, он же х о р о ш и й.
— Я уйду, — юноша аккуратно предупреждает, скорее, просто пытается сделать хоть какой-то барьер на эту ночь.
— Да-да, конечно, — Чонгук говорит саркастически и резко притягивает Тэхёна за руку к себе, точнее, валит на себя, садит на колени, обхватывая его талию руками. Младший начинает вырываться и ёрзать, собственно, по инерции, потому что в такой положении находится явно не очень удобно. — Понимаешь же, что в силу физиологических потребностей лучше перестать так делать? — Ким сразу всё понимает, отчётливо улавливая тот момент, когда из-за его телодвижений Чонгук начинает возбуждаться.
— Тогда просто отпусти меня. Мне не нравится, когда ты меня трогаешь, — юноша снова поджимает губы и пытается слезть с колен, однако его притягивают только ближе, и теперь можно в полную меру ощутить насколько шансев уйти живым остаётся всё меньше. — Ты ведь не такой мудак, да? Ты ведь не изнасилуешь меня сейчас?
— А хочешь? — игриво спрашивает брюнет, спускаясь ладонью до попы Тэхёна, но не спеша делать что-то дальше.
— Нет.
— Ложись, — скорее приказывает Чонгук, убирая руки, чтобы не мешать шатену встать.
Тот быстро переползает на кровать, ближе к подушкам, чтобы подальше от Чона. Страшно. Что сейчас может произойти? Ну, нет. Не может же такого быть, чтобы старший действительно полным ублюдком оказался, верно? Ничего не случится. По крайней мере, Тэхён себя так успокаивает.
Хотя кто знает этих бэд боев? Хотя кто знает просто других людей? С виду норм такой, а потом серийный маньяк. Вот и Чонгук, вроде, идиот идиотом, но не такой плохой. А вообще не стоит забывать, что у него-то биполяр очка — он то мудак, то добрый цветочек. Сейчас, кажется, первое. Хотя второе бывает очень редко (читать как «когда рак на горе свистнет»).
Парень грузно вздыхает и повторяет таким же тоном «ложись», удаляясь из комнаты буквально на минуту. Ну, а Тэхён не гордый. Он слушается и шмыгает под одеяло, натягивая его чуть ли не полностью. Он ожидает, когда вернётся Чон, и перестаёт дышать. Сердце учащает удары особенно сильно, когда под тяжестью Чонгука прогибается кровать на второй половине.
Однако ситуацию спасает телефонный звонок. Тэхён безумно рад, что Чимин прочитал его сообщение только сейчас, а не раньше или позже. Дрожащие руки тянутся за гаджетом на тумбочке возле кровати, но его перехватывает Чонгук. Он нагло сбрасывает вызов и выключает телефон.
— Я уйду, — напоминает младший, когда его обнимают со спины и прижимают ближе, пробираясь под футболку горячей ладонью.
— Ты не в праве ставить условия, — мурлычет старший, разворачивая Тэхёна к себе. — Радуйся, что я прямо тут сейчас тебя не трахнул, Тэхён-а, потому что я мог. Так что просто спи и не возникай, ок?
Чонгук хмыкает, потому что возмущений дальше не следует. И вообще, что тут сказать? Он же тысячу контраргументов найдёт, по каким причинам, зачем и для чего Тэхён останется и точка. Ему скажи слово — Чон ответит десять, лишь бы желаемого результата добиться, пойдёт по головам. Поэтому сейчас лучше ничего не говорить, да и день достаточно утомительный был, так что лучше и правда уснуть и набраться сил.
Утром всё идёт наперекосяк. Тэхён с трудом разлепляет глаза, чувствуя в районе шеи чужое дыхание, — Чонгук во сне преодолел непозволительно близкую дистанцию, которую младшему удавалось сохранять всё это время. Сейчас он бесстыдно, скорее всего неосознанно, ведёт носом к ключицам, всё крепче прижимая юношу к себе.
Шатен замечает электронные часы на тумбе и осознает, что сейчас одиннадцать утра, и он чуть как опаздывает. Тэхён начинает копошиться и встать, но только ему этого никто сделать не позволяет, так как хватка становится более тяжёлой.
— Давай ещё часик поваляемся, — бубнит Чонгук, снова утыкаясь в чужую шею, и слабо улыбается.
— Уже одиннадцать! — Ким упирается в чужую голую грудь ладонями и старается немного отодвинуться. — Мне на пары нужно, Чон Чонгук.
— Тц, — брюнет тянет за своим телефоном, чтобы набрать своего друга, но замечает смс от Джуна.
Джун
«Чувак, ты где?»
Чонгук
«Дома. А где ж ещё?»
Ответ приходит через пару минут.
Джун
«Я просто пишу, вдруг тебе интересно, твоего дружка сегодня нет, так что можешь не приходить.»
Чонгук
«Я в курсе. Он со мной.»
Джун
«Ну нахуй. Вы переспали?»
Чонгук
«Нет. Он просто переночевал у меня.»
Джун
«Не поверю, что ты к нему даже не приставал.»
Чонгук
«Без этого никак.»
«Кстати, сходи на его поток и скажи его старосте, что он сегодня пропустит, а то моя зая немного злится на меня.»
Джун
«Хах, ладно. Просто потому, что жду подробностей.»
— Я всё уладил, так что сегодня у тебя выходной. А теперь мы поваляемся часик, — Чонгук кидает телефон позади себя на край кровати и снова обнимает младшего, но последний снова начинает сопротивление. — Ах, что не так на этот раз?
— Мне нужно в универ, — снова повторяет Тэхён, игнорируя закатанные глаза Чона.
— Знаешь же, что твои уговоры бесполезны. Почему продолжаешь убеждать меня в том, что тебе нужно в шарагу? — брюнет садится на кровати и смотрит на юношу из-за спины.
— Потому что надеюсь, что твоя совесть сработает и на этот раз.
— Она через раз срабатывает, так что прекращай ею манипулировать так часто, а то совсем сломается, — парень резко нависает над младшим, придавливая его руки к кровати, и садится на бёдра, немного наклоняямь вперёд, заставляя Тэхёна испуганно вжаться в матрас.
— Извращенец, — шатен смелеет снова и смотрит прямо на своего «обидчика».
— А ты сомневался? — хмыкает старший, пошло проходясь языком по нижней губе. — Серьёзно, так бы и трахнул тебя, да боюсь, что обидишься, потому что в универ ходить не сможешь.
Парень поднимается на ноги и идёт на кухню, пока младший включает свой телефон и ужасается, потому что Чимин позвонил ему шестьдесят семь раз в течении ночи. Он быстро набирает друга, который сразу же говорит, что убьёт его, а Тэхён заслужил, потому что Пак точно не спал, а ещё потому что нужно было настоять на том, чтобы Чон отвёз его домой. Только далее Чимин спрашивает, в порядке ли Ким, и убедившись, что всё хорошо, что Тэхёна не изнасиловали, и он не рыдал, что ни одна из тех ужасных ситуаций, которые Чимин себе вообразил, не произошли, отключается.
Младший переодевается и идёт к Чонгуку. Он тихо садится на стул, немного дёргая ногами в ожидании непонятно чего.
— Пицца или суши? — после ответа Чон заказывает «Калифорнию» и «Пепперони». — Пока, из того, что есть дома, могу предложить кофе из кофеварки и себя, но от этого ты, конечно, откажешься. Так что… латте, американо?
— Карамельный капучино.
Тэхён всё думает, немного хмурясь, стоит ли задать этот вопрос Чонгуку. Он знает о его реакции, потому что изучил, казалось бы, за такое короткое время вдоль и поперёк, знает, что тот согласится, только вот последствия того решения могут быть плачевны.
— Если я пересплю с тобой, аннулируется ещё и неделя или только мой долг? — Ким как будто специально поджидал момента, когда Чонгук будет пить свой горький американо (ну, знаете, драма квин, все дела), потому что сейчас парень просто давится напитком от удивления.
— Я, кхм-кхм, настолько тебе противен? — всё ещё кашляет Чонгук, из-под лобья посматривая на своего собеседника.
— Вообще-то, нет. Ты даже не плохой человек, если так подумать, я просто… не хочу связываться с…
— Таким уёбком как я, — Чонгук заканчивает предложение за Тэхёна и усмехается, прикуривая сигарету из пачки, лежащей на столе.
— Нет! Я, в общем, меня всегда тянуло на таких вот плохих мальчиков из фильмов, ясно? В прошлый раз, когда я влюбился в такого в школе, я начал курить, что теперь иногда сказывается на мне. Не хочу на этот раз привязываться ещё к одному. Не хочу проходить через такие же страдания ещё раз, когда моя жизнь начала налаживаться, — Тэхёну серьёзно, вот вообще, не присущи такие откровения. Он ни с кем так не откровенничает. Даже с самим собой. И то ли это от того, что Чонгук для него чужой человек, то ли он уже начал влюбляться в него.
— Если тебя на подсознательном уровне тянет на таких как я, то почему бы тебе самому таким не стать?
— Когда ты с детства «хороший» и являешься гордостью семьи, твоя совесть начинает душить от бессилия и никчёмности. К тому же, мой друг тогда перестанет со мной общаться. А он мне от много дерьма помогал избавится, так что я не хочу его терять, — Тэхён допивает капучино, грустно вздыхая, и кусает губу до крови.
— Знаешь, в детстве, я тоже пытался быть хорошим, только вот ничего не получилось. И если сейчас ты чувствуешь, что ты хочешь совсем не этой жизни, то меняйся, — Чонгук делает глубокую затяжку, замолкая на минуту. Всё ли он правильно сказал, чтобы его поняли? Какие слова подобрать, чтобы заговорить дальше, чтобы Тэхён стал ближе для него и более открыт?
— Ким Тэхён, я принципиально не буду трахаться с тобой теперь до того момента, как не посчитаю это нужным, потому что я хочу показать тебе, как прекрасна чёртова жизнь, когда ты можешь наплевать на законы и правила, наплевать на учёбу и просто пролежать в кровати весь день, а ночью пойти в клуб и поразвлекаться, — наконец заканчивает старший и покидает кухню ради того, чтобы забрать заказ только что привезённой им еды.
Этот перерыв в пару минут слишком необходим, прямо как кислород. Тэхён вздыхает и смотрит в пол, бегая глазами в разные стороны, пытается осознать всё сказанное парнем. Ким знает, какова такая жизнь. Он хочет попробовать пожить так хотя бы месяц, но потом неприменно начнутся проблемы, ведь нужно быть прилежным, нужно быть хорошим, даже когда тебя от этого «хороший» уже начинает тошнить. Даже, когда тебя начинает тошнить от самого себя.
