Куда же тебя занесло, Маргарита?

      Вскоре я узнала, что есть такое дошкольное учреждение, как детский сад. Когда я ещё проживала с Наташенькой, об этом уже некоторые начинали поговаривать, но, впрочем, все считали это обычными враками. Сейчас, будто в насмешку всему миру, детский сад закрепили за детьми, как обязательный путь. Можно не ходить, но рискуешь прослыть глупцом ещё в самый первый день в школе. Мне это, конечно, мало чем грозило, но матушка серьёзно беспокоилась за моё будущее.       Наверное, это было в какой-то степени волнительно. Всё, неизвестное человеку, волнительно и страшно. Отец чувствовал, как сделались мои руки влажными, и чуть улыбнулся в знак поддержки. Толерантно однако, толерантно… особенно поддержка. Иногда, когда батюшка и матушка проявляли подобным образом свою заботу, мне становилось до того досадно, что и не хотелось больше ни с кем разговаривать, и лишь напоследок крикнуть: «И вы тоже, да?!»       К счастью, я этого не сделала, иначе «странная девчонка» могла прослыть ещё и сумасшедшей. Но ведь почти все гении странные, и так было всегда. Я, невольно, задумалась, а не было ли у гениев второй жизни. Какие глупости! Если произошло что-то нелепое у меня, почему должно произойти и у других?.. — Билли с женой завтра опять уезжают в Форкс, — поджав губы, сказал отец. — Говорит, здешний климат очень не нравится Саре. А он, сама знаешь, до безумия её любит. Как говорится, любой каприз, — он развёл руки в стороны, и скупо улыбнулся. — Не расстраивайся, — успокаивающе сказала я, тут же сделавшись грустной, хотя, на самом деле, ликовала, что несносный Блек, наконец-то, уедет в свою скромную обитель, как и должно быть. — Следующим летом мы сами навестим его, Сара уже должна будет родить — посмотрим на Блека-младшего. — Какая же ты, всё-таки, умненькая, Белла! — он рассмеялся, потрепав меня по голове.       Вскоре мы подошли к детскому саду. Он был непримечательным: весь из красного кирпича, серенький коврик на входе, и лишь вывеска «Всегда рады вас видеть!» вселяла тёплую надежду в сердце.       Моя судьба, признаюсь, никогда не была так тесно переплетена с детьми. Наверное, найти с ними общий язык будет непросто. Они, как рассказывала Наташа, которая когда-то была нянькой, быстро переключаются с одного занятия на другое, и могут резко заплакать, не имея, впрочем, на это никаких оснований. — Веди себя хорошо, — отец сказал это шутливым тоном, так как, верно, был уверен в моём послушании, и мимолётно поцеловал в лоб.       Как жестоко с твоей стороны, батюшка, оставлять меня здесь совсем одну, в этом мире капризных принцесс и принцев… Впрочем, унывать сейчас — самое худшее, что можно было сделать. Право же, ну что я это такое придумала, ведь множество детей несут радость и счастье, а вовсе не капризы и бедствия. И Наташенька могла ошибиться… Сколько она там работала? Год?.. Как только я вышла из раздевалки, ко мне тут же подошла маленькая девочка. Ну какая же она была хорошенькая! Милые детские щёчки, кудрявые светлые волосы и одеяние настоящей королевы бала! — Привет, я Мелисса, — она слышно картавила, но это ничуть не портило её. — Я тут всем заведую, и все меня слушаются, — в этот момент она ловко взяла мою ладошку в свою, и потащила к другим детям. — Пошли со мной. Немного ошеломлённая, я последовала за Мелиссой. — Здесь все мои друзья, — она гордо обвела ребят рукой, а засим наклонилась к моему ушку, доверительно шепча: — Но некоторые не очень дружелюбны. Макс всегда двигает тарелку с едой к моему месту, и поэтому тётеньки ругаются на меня: «Не съела ничего, ничего не съела, безобразная девчонка!» — Какой плохой мальчик! — в сердцах воскликнула я, с интересом наблюдая за девчушкой. — Неужели ничего нельзя сделать? — Плохой! — эхом на мои слова отозвалась подружка. — Пюре выливала ему на голову, а тётеньки как начнут ругаться опять!       Она махала своими маленькими ручками: изображала тарелку, складывая ладошки вместе, и грозных тётенек, которые, видно, и были источником всех проблем для юной Мелиссы.       И завертелось всё, и закрутилось, и ручками махала она всё быстрее, всё несноснее изображая бедных девиц. Я слушала, конечно, слушала, и такой интерес разгорелся во мне! Ах, как необычна её речь, как интересно разговаривает! А эти движения? Ах, как великолепно!       И как замолкнет она вмиг, сомкнёт розовые губки — и не проронит ни слова более. Повисла удивительная тишина. Дети больше ничего не обсуждали, не отстаивали свои игрушки, и на нас лишь смотрели.       Что же это всем надо? Долги все розданы, и не занимались ни у кого даже. А как смотрела та сама тётенька в белом фартучке, да просто ужас! Моя милая тревожность, давняя подруга, совсем недавно заходила, так зачем кликать её вновь?.. — Хочу поприветствовать, — в лучших традициях начала я, бегая глазами из стороны в сторону, ища человека, который, непременно, не отказал бы в помощи, — всех друзей и недругов! Мы собрались здесь, чтобы насладиться разными яствами: оценить, насколько они хороши, хороши ли вообще; прогуляться, ведь прогулка ещё никому не мешала в жизни, и не видела я ни одного недовольного, кричащего «я сегодня так погулял, это просто кошмар!»; поспать, конечно. Как же обойтись без сна? Как же?.. — я закрыла глаза, надеясь, что это очередной дурной сон, что сейчас я проснусь, и окажусь на любимой кухоньке с Наташей. Нет, сегодня мы играем не по моим правилам. Как и всегда. — Насколько вы могли заметить, моя любимая подруга чуть превысила необходимый, по правилам приличия, тон. Как бы это ни задевало, оскорбляло или вовсе унижало вас, я попрошу простить её, ведь не было это сделано нарочно, — «р» то и дело звонко прокатывалось по всему помещению, и другие сложные звуки тоже, так что речь утратила некую торжественность. Не найдя одобрения ни у одного ребёнка в глазах, я с улыбкой протянула: — Дружим?.. — и послышался рой голосов, уверено воскликнувших «дружим!»

***

— Дети, — девица с рыжими локонами похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание, — Кто не слышал, или во все забыл — меня зовут мисс Уинтер. Обращаться ко мне только так.       Несмотря на миловидную внешность, которой обладают почти все девицы её возраста, характер был дурной, и это можно было заметить в самые первые минуты знакомства. Ах, веснушки, а эти веснушки? Да разве прикроют они хоть часть её скверного нрава?! — Режим по расписанию: утром завтрак, потом прогулка, обед, перерыв на трёхчасовой сон и немного позже вас забирают родители. Не соблюдающие режим будут отчислены, мне не нужны лишние мороки, — продолжала она, даже не стараясь расположить к себе детей, в числе которых появилась моя неожиданная и прекраснейшая подруга. Да как, удивительно, не уволили сию воспитательницу?..       Засим появилась дама: немного полненькая, с короткими рыжими волосами, но не кудрявыми, как у прошлой девицы; в чёрном платье с поясом и белом фартучке. Она громко крикнула «завтрак», и все тут же побежали к столикам: брать ложки и вилки, тарелки и бокалы.       Я, признаюсь, растерялась, и побежала не так быстро, как остальные, словно по команде.       На завтрак была каша, так, почему-то, нелюбимая даже на Западе; сладкий чай и нарезанные яблоки. Это выглядело не слишком аппетитно, но дарёному коню в зубы не смотрят, верно? Только вот я пока сама не поняла, когда Судьба начала раздавать подарки: сейчас, в виде завтрака, или с самого перерождения, заставив, уверена, основательно поволноваться Наташеньку. — Быстрее, быстрее, всё должно быть по расписанию! Быстрее доедайте! — кричала мисс Уинтер, и я размышляла, кого же она мне напоминает, и есть ли этот человек в моём окружении. — Эй, Лиззи, убирай тарелку за собой! Какие безобразные дети, совсем обленились! — Кого мне может напомнить неприятнейшая девица с рыжими волосами?.. — Белла, а ты чего сидишь? — мой затуманенный взгляд, верно, заставил сменить тон со строго на насмешливый: — Не поведаешь же нам свои великие думы, девочка, ушедшая в себя? И оскорбление её меня ничуть не задело, и лишь заставило думать с удвоенной скоростью… Книги? — Мисс Уинтер, искренне извиняюсь, если покажусь нелепой, но, временами, вы очень напоминаете мистера Уикхема.*(персонаж из «Гордости и Предубеждения», предавший доверие Элизабет, преследующий, почти во всех действиях, корыстные мотивы. Главный его порок — алчность) Да, именно его… Только, вот курьёз, доверять вам как и не хотелось, так и не хочется! Странно, не правда ли? Ведь дети так добры и наивны, вряд ли они смогут понять, что единственное, интересующее «злую тётеньку» в работе — это деньги! Не противно ещё от своего поведения?..