«Слова твои льются, участьем согреты, Но тёмные взгляды в былом». «Не правда ли, милый, так смотрят портреты, Задетые белым крылом?» «Слова твои — струи, вскипают и льются, Но нежные губы в тоске». «Не правда ли, милый, так дети смеются Пред львами на красном песке?» Слова твои — песни, в них вызов и силы, Ты снова, как прежде, бодра». «Так дети бодрятся, не правда ли, милый, Которым в кроватку пора?» Цветаева.
Белле 5 лет Тихий вечер никогда не теряет своего безумия, ибо тихий он до поры до времени, и знают это все. Уж были потемки, но позднее время никому не мешало, лишь только на будильник потом долго гневались и бранились. Матушка заваривала чай (уж это она, к счастью, умела); батюшка весь изъерзался, что было довольно непривычно, даже если и знать про его вечную взволнованность и суетливость — то ногу на ногу положит, то скрючиться и сморщиться, то на часы беспокойно посмотрит, а то и вовсе встанет и всплеснёт руками, мол: «Да почему всё не по-моему?!»; а я, почему-то, в этих странных действиях отдалённо узнавала Мастера, и сердце начинало стучать быстро и порывисто — в такт моим печалям. Рисование сделалось моим любимым занятием в этом доме, ибо всяких таких почтенных, как Чехов, Лермонтов, Пушкин и Крылов мать с отцом и знать не знают, уж не обессудьте… Али, всё-таки, судить будете, поглядим на ситуацию с другой стороны: какие такие люди дадут умные книжки пятилетней девчонке? Может, мои речи и выглядят несколько странно и затейливо, что не присуще глупому ребёнку, но кто же это в расчёт возьмёт, дорогой читатель? Стакан, с характерным звуком, разбился вдребезги, чем привлёк всеобщее внимание. Догадаться не трудно, кто же в нашей чудной (ставить ударение можно на любой слог) семейке устраивает подобные сцены. Только и открыла я рот, как тут же закрыла… Мать, как угорелая, понеслась к двери, и лишь пятки сверкали. Ах, её порывов я никогда не пойму… Только подбежала она к двери, как начала взвизгивать и выкрикивать что-то престранное, прыгая на одном месте. — Раз, — чётко услышала я из словесного бреда, — два… — прокатилось еле слышно, — три! — и тут же позвонили в звоночек, и раздался его жалобный визг. С каких пор матушка у нас в провидицах?.. — Что нового? — прокашлявшись после долгого молчания, спросил батюшка, будто и не произошло ничего. — Мелисса ещё не убила весь детский сад? Я засмеялась, и мой смех пронёсся по всему дому. Какая-то странная дьявольщина присутствовала в нём, так что мне сразу сделалось страшно и взволнованно. Это, верно, смеялась не я, кто-то другой… опасный, ужаснейший монстр. Или, верно, Судьба уже шуточки разные со мной шутит, которые совсем не желательны. «Перевоплощение чёрного мага», — неожиданно подумалось мне. — А Билли ещё не заменил слюну на яд? Верно, так ему будет привычнее, — парировала я, слегка улыбнувшись. Зная про наши перепалки, хоть и не всегда явно показываемые, Чарли усмехнулся, и поза его сделалась более расслабленной. — Даже если и так, какой от этого прок? — промолвил он, начиная вырывать из газеты лист: неровный, а ежели быть точной — совсем кривой. — Не будет же старик плеваться во всех, кто только попадётся под руку… — Не будет, милый батюшка, конечно не будет, — кивнула я, лениво следя за его действиями. — Но кто сказал, что он будет плеваться во всех? — Твои размышления интересны, — весело проговорил он, а засим плавно встал, обошёл стол, и принялся собирать осколки в бумажку, — но не лучше ли спросить у самого Билли? Уверен, он будет более чем рад ответить на все вопросы. — Не могу подвергать твои слова сомнениям, — заскрипела я, сосредоточенно вырисовывая детали на рисунке, — ты же, как никак, его отличный знакомый, друг по рыбалке и просто узнающий новости человек, но меня видеть он крайне не захочет. Просто подумай, батюшка, кто я ему? Какие интересы с ним разделяю?.. — Крайнее недовольство всеми вокруг и излишняя ядовитость, — улыбнувшись, пробормотал он, и бросил осколки в чёрный пакетик. Я хохотнула, и поспешила скрыться у себя в комнате.***
События, произошедшие накануне вечернего разговора. Каждый день в Финиксе — как пытка природным климатом. Палящее солнце уже шесть лет стремится меня убить. Я не выношу какой-либо жары, и больше года прошу Рене переехать. Какое-то время мне действительно казалось, что она приняла решение, но, в последний момент, я как-будто потерял с ней всякую связь. Мои доводы, что на работу мне приходится мотаться из Финикса в Форкс, не производят никакого впечатления. — Это странно, Чарли, — как-то, за просмотром матча после работы, сказал мне Билли. Что бы не говорила Белла, подозрительно смышлёная для своих лет, Билли действительно хороший друг. Он всегда поддерживает меня, даже если всем остальным искренне плевать. — Вряд ли она бы не считалась с твоим мнением, если бы ты что-нибудь значил для неё. Вы ссорились в последнее время? Я неопределённо помотал головой, открывая очередную баночку «R» (Прим. автора: фирма пива в Америке, которая упоминалась Чарли в фильме). Она издала противный всхлип и поддалась моим манипуляциям. — Всё произошло так внезапно, — начал я, собираясь с мыслями. Мне не хотелось, чтобы мои переживания вылились в словесный бред. — Сначала она стала чуть ли не каждый день закупаться в магазинах одежды… Конечно, она и до этого любила шоппинг, но тогда не было такой странной одержимости, — я неосознанно съёжился, будто бы мне было холодно. — Потом она стала меньше улыбаться, хотя всегда, ты же сам знаешь, Билли, Рене была довольно позитивной и весёлой… — Да, это трудно оспорить, — он понимающе кивнул, облокачиваясь на шершавую и потёртую спинку кресла. Кажется, уже пора делать ремонт. Я продолжил: — Сейчас Рене почти не обращает внимания на Беллу, и это всерьёз беспокоит меня. Как долго это будет продолжаться? Маленькая девочка растёт без матери, живя с этой самой «матерью» в одном доме — не ужас ли? Многие, мой друг, многие мамы готовы отпрашиваться с работы, чтобы хоть сколько-нибудь побыть со своим ребёнком! — воскликнул я плачущим голосом. Алкоголь быстро забирал остатки здравого разума, уступая полной искренности и отчаянию. — А что Рене?.. Рене нужно сходить на прогулочку, купить новое платьице, посмотреть очередную чёртову мелодраму — конечно, не в кругу семьи… Билли, после моего монолога, усмехнулся, а в глазах его загорелись весёлые огоньки. Над чем потешается этот старый дурак? — Это настолько ясно, что даже думать не надо, — насмешливо протянул он. — Совсем забываю, что от любви юной куртизанки твой разум совсем помутился, — мои глаза злобно прищурились, но он и не взглянул на меня. — А прогулочки, видно, и до ночи, и до утра бывают? А слёзки от неоправданных надежд так хорошо сочетаются с планами посмотреть мелодраму, да? — Билли весело рассмеялся, но я не поддержал его веселья. Глаза затмила пелена злости, закружилась голова и, неожиданно, я услышал свой громкий и грозный крик: — Убирайся!