Куда же тебя занесло, Маргарита?

      Раскатистый звон пронёсся по коридору. Дети торопливо начали выбегать из класса, звонко смеяться и творить всякую нелепицу. Признаюсь, при всей моей давней любви к Мелиссе и её очаровательным друзьям, я не была готова к подобному. Верно, это, в какой-то мере, даже озадачило меня.       Я быстро собрала все свои вещички в портфель, и поспешила на другой урок через сонм* невообразимо милых детей (ах, дорогой читатель, вы же уловили сарказм в моём голосе?), не забыв так же мило дёрнуть рыжую девочку за косичку, уж очень, до странного, она казалась похожей на меня. Конечно, на меня в прошлой, далёкой жизни…       Эта мысль тут же заставила сделаться меня грустной. Как там Мастер? Может, его роман уже опубликовали? Ах, нет, даже думать об этом скверно… Критики засмеют любой подобный труд, ибо всё, что не сходится с их убеждениями, воистину глупо. — Мисс Свон! — послышалось восклицание, и я обернулась к возможному собеседнику, уже собираясь выйти из кабинета. — Ваши знания впечатляют, и я никогда бы не подумал, что такие умные вещи может говорить восьмилетняя девочка, если бы не увидел вас лично…       Да-с, дорогой читатель, это всё не сон, а явь. Наш новый экземпляр назвался мистером Снейпом. Он был низкорослым и полным молодым человеком, носил тёмненькую одежду и всё время бегал с листочками. На лицо приятный, волосы какие-то непонятные: то ли их седина уж тронула, то ли цвет чудной.  — Я очень признательна, но, если в ваших планах была только неуместная похвала, я пойду… — и лицо моё, как некстати, скривилось. — Как же неуместная? — недоумённо продолжал мистер Снейп, отчего-то странно дёргая плечами. Верно, это нервное. — С такими знаниями вы бы могли выиграть любой конкурс среди детей в начальной школе, да даже в средней! — его лицо сделалось багровым, а голос стал отчаянным. Я открыла дверь, и вышла в коридор. Багровый мистер Снейп не отставал, размахивая своими излюбленными листочками. — Нет-нет, куда вы так спешите?! — услышала я его плачущий голос, когда чуть ускорила шаг. — На Кудыкину гору, воровать помидоры! — сделав забавную рожицу, ответила я. О боги, спасите меня от этого проклятья! Видимо, он не понял, какую-такую великую мысль я хочу донести, поэтому чуть нахмурился и скрылся из виду.

***

— …Делаем глубокий вдох, — уж в сотый раз повторяла мисс Саннерс, что мне становилось тошно от этого действа. — Надуваем живот, а потом медленно выдыхаем.       Её тощая фигура то и дело поправляла детей, которые делали не так, как положено. А «как положено», видно, известно было только этой особе. Поправляла она исключительно с издёвкой, широченно улыбаясь: «Ай-ай-ай, Мэри, что же ты подводишь меня?..» или «Разучилась дышать, Кэти?..» В глазах моих загорелся весёлый огонёк, и я, предчувствуя забаву, набрала побольше воздуха, а засим начала представление… — Мисс Саннерс! — истошно закричала я, кашляя и пытаясь поймать воздух, и ловя кого-то за кофточку. — Помогите, родимые, прошу! — и тут же повалилась на пол, среди стульев в аудитории*, начиная корчиться и держаться за живот.       Мои страшные крики заставили всех странно выпучить глаза, и остановиться в полном бездействии. Что же это за такая болезнь поразила меня — неизвестно было никому, даже мне, но впечатление это произвело. Краем глаза посмотрев на ошеломлённых людей, я продолжила кряхтеть и стонать и просить о помощи. Я уж дёргалась в конвульсиях, ожидая чей-нибудь интересной реакции, и она не заставила долго ждать себя: — Что вы встали?! — испуганно закричала тощая. — Вызывайте скорую! — Скорую! — как эхо, громко всхлипывая, кряхтела я.       Закашлялась я и сделалась нездорово красной, глаза по дикому вылезали из орбит, и всё это сопровождалось людскими ахами и охами и редкими истеричными возгласами. Я не слушала, что это они странное выкрикивают, ибо важным это не считалось для меня.       Устав от тяжёлой роли, я полностью, ни дрыгая ногами, будто бы чувствуется боль ужасная, ни состроив гримасу, легла на холодный пол, и бил по глазам яркий жёлтый свет. Дыхание сделалось частым, а температура тела была повышенной, так что можно было сказать, что у меня началась лихорадочка. Завидев людей в специальной одежде, я тут же быстренько встала, отряхнулась и села на стул. Особенно весело тогда, когда веселье заканчивается, ибо можно сполна насладиться результатом. — Где пациентка? — поинтересовалась девушка в той самой одежде, без каких-либо посторонних ноток в голосе. — Вон там, — тощая уж некультурно указала пальцем на место, где я, по её мнению, завывала, кряхтела и испытывала страшные муки, но там, как вам уже известно, дорогой читатель, меня и в помине не было, ведь так?.. Девушка чуть вздохнула, будто бы такое было сто раз, и сказала: — Давайте без шуток, мисс Саннерс, нам нужно помочь человеку. — Давайте без давайте! — воскликнула я, привлекая внимание девушки в специальной одёжке и мисс Саннерс. — Давайте, — улыбнулась девушка, а потом, как бы на прощание, добавила, обращаясь к ошеломлённой учительнице: — И прошу, пожалуйста, не отвлекать нас больше подобными выходками. Если задумаете что-нибудь такое ещё раз — окажетесь за решёткой, — и послышались торопливые шаги. — Вот нахалка, да? — картинно возмутилась я, как бы быстро идя за ней, но, на самом деле, всего лишь домой… Другие дети тоже с шумом покинули аудиторию.