***
Первое, что Райан делает, оказавшись в спальне — заново воздвигает берлинскую стену. Макс не должен расстраиваться из-за того, чего не произошло. И никогда не произойдет. МакКарти проваливается в тяжелый, наполненным непонятными образами сон. Во второй раз его будят солнечные лучи в лицо и соблазнительные запахи, казалось, пропитавшие всю комнату. Макса рядом не видно — должно быть, в душе. Наверно, Мерседес решила побаловать их обоих и приготовила что-то вкусное. Накинув футболку, Райан бегом бежит на кухню и замирает на пороге. Его глазам открывается поистине прекрасное зрелище. На столе, на большом подносе стоит огромная чашка капуччино с пышной шапкой пены. На тарелочке рядом лежат два круассана с шоколадом. Именно они так соблазнительно пахнут на весь дом. — Нет-нет-нет, не смотри! — Макс, всклокоченный со сна, сыплет сверху шоколадную пудру, пытаясь встать у него на пути. — Ты сделал себе завтрак моей мечты, дай хоть глянуть, раз уж нельзя попробовать! — Райан пытается обойти его. Парни обмениваются шутливыми ударами, Макс упорно загораживает поднос: — Вообще-то это был сюрприз тебе. А ты его увидел слишком рано. — Мне? — Райан останавливается. — Но у нас нет вспенивателя молока. Мерседес не покупает ни выпечку, ни шоколадную крошку, чтобы у меня не было соблазна сделать капуччино дома. Откуда все это взялось? — Ну, я проснулся пораньше, подумал, что тебе не повредил бы хороший завтрак. Смотался в круглосуточный супермаркет и купил все, что нужно, — Макс смущается и начинает теребить свои волосы. — Хотел сделать сюрприз. — Ты поднялся в шесть утра, чтобы приготовить мне завтрак, — даже произнеся это вслух, Райан не в силах поверить. — Угощайся, — друг машет рукой в сторону подноса, — и не думай сегодня о калориях. Дважды Райана просить не нужно. Он настаивает на том, чтобы поделится с Максом, и вскоре они вместе уплетают круассаны, запивая их сладким кофе из одной чашки. — Спасибо тебе, — с трудом произносит Райан, когда с завтраком покончено. — Если бы не ты, мне конец. Ты спас меня. — Да не за что, скажешь тоже, — тот было отмахивается, но Райан продолжает: — Если бы им удалось, я бы не смог жить дальше. Я бы выпилился, понимаешь? То, что я еще жив — твоя заслуга. Он берет руки Макса в свои: — Ты — мой самый лучший друг. Я никогда этого не забуду. Райан обнимает Макса, стараясь не прижиматься слишком сильно, чтобы не оскорбить. А тот замер, даже дышать, кажется, прекратил. — Прости, зря я это сделал, — МакКарти поспешно отпускает его, — больше не повторится. — Все нормально, — большие теплые ладони удерживают его за плечи. — Друзья тоже обнимаются, разве нет? Райану чудится что-то грустное в его улыбке. А Макс тем временем меняет тему: — Сегодня выходной. Чем хочешь заняться? — Пробежку я пропустил, надо наверстать. Затем потренироваться. Учить вроде ничего не нужно… — Да нет! Я спрашиваю, что ты хочешь делать, а не что должен! — Поехали на пляж? — задумывается Райан. — Ты когда-нибудь бегал по песку? Это сложнее, чем обычная пробежка, потому что ноги увязают… — Так, стоп! Ни слова о тренировках и спорте! — Макс решительно поднимается. — Мы едем на Дайтону*, и будем развлекаться! +++ Всего лишь час езды, и они оказываются на знаменитом пляже. Макс несётся вперёд, опережая Райана, и берет на себя все — от бронирования лежаков до покупки прохладительных напитков. Тот с несколько обалделым видом присаживается на шезлонг, наблюдая, как Макс возится с зонтиком. — Хочешь посидеть в тени? Или позагорать? Не вставай, я сам! Сегодня Макс особенно внимателен. Райан должен отвлечься и отдохнуть. И ни в коем случае не вспоминать вчерашнее. Макс устанавливает зонтик, подаёт Райану полотенце, плавки и воду прежде, чем тот успевает что-то сказать, протягивает защитный крем для загара. — Макс, да присядь уже! — друг смеётся над этой суетой, но Максу не обидно. — Приятно, конечно, когда читают твои мысли, — Райан отпивает глоток из бутылки, — но ты здесь не для того, чтобы меня обслуживать! — А если я хочу? — заметив, что Райан хлопает себя по карманам, Макс вытаскивает из-под полотенца солнцезащитные очки, и протягивает ему. Райан слегка задевает пальцы Макса, забирая их, и отводит глаза. Блин, неужели теперь всегда будет так?! Друг собирается всю жизнь держаться на расстоянии, чтобы не дай Бог не оскорбить? Макс невольно грустнеет. Он давно смирился с тем, что ему ничего не светит. Но то, что и о случайных прикосновениях теперь придется забыть, расстраивает его до глубины души. — Так странно, — Райан ерзает за шезлонге, устраиваясь поудобнее. — В смысле, просто быть здесь. — Тебе не нравится? — Макс вскакивает, готовый тут же исполнить любое желание, но друг останавливает его: — Нет, нет, все отлично! Спасибо, что вытащил меня из дома. Просто… я не привык совсем ничего не делать. Ты не обидишься, если я пойду поплаваю? — Нет. Конечно, нет. — Макс незаметно оглядывает Райана, когда тот встает с лежака и потягивается. Вот она, красота. Совершенная и безусловная. А такому, как Макс, только и остается, что смотреть издали. — Не поможешь? — пока он мечтал, Райан присел с Максом рядом. — Я не дотягиваюсь. Куперман мысленно стонет — то ли от предвкушения, то ли от страха быть разоблаченным. Друг протягивает ему тюбик с солнцезащитным кремом и поворачивается спиной. «Хорошо, что надел широкие шорты», бедного Макса прошибает пот, когда он выдавливает себе на ладонь немного крема и начинает распределять его по загорелой спине. Он пожирает глазами четкие, красивые очертания мускулов, плавится от ощущения их твердости под пальцами. Сегодня жарко, должно быть, из-за этого тело Райана тоже кажется просто огненным. Макс представляет, как наклоняется вперед и касается губами его затылка, затем шеи. Чувствует на губах солоноватый привкус морской воды и жар нагретой солнцем кожи. Как массирует спину, разминая и растирая каждую, самую маленькую мышцу. Целует мускулистые плечи, и между лопаток, спускается ниже, отмечая поцелуем каждый позвонок. Замирает, наткнувшись на пояс плавок, встречается взглядом с Райаном. Легкая улыбка, кивок, Райан приподнимает бедра, позволяя раздеть себя… — Готово, — Макс заставляет себя улыбнуться, возвращая тюбик. Райан оборачивается к нему — на лице почему-то смущение и смятение. — Спасибо. Пойду охлажусь, — и он почти убегает. Макс смотрит ему вслед, пока еще может различать Райана среди толпы купающихся. Он растягивается на шезлонге, сложив руки под головой. Нужно успокоится. В конце концов, ему не впервой успокаивать не вовремя возникшее возбуждение. Макс пытается думать о вещах, максимально несексуальных. Но даже они крутятся вокруг Райана. Он уже давно хотел кое-что рассказать другу, но происшествие с Фернандо и Аароном помешало. Если повезет, Райану скоро должно подфартить, и Макс этому поспособствовал. Даже странно вспоминать — это как будто и не он был. Ведь раньше Макс никогда не позволил бы себе подобного. Но такой шанс выпадает раз в жизни, второго не будет. Он тогда глубоко вдохнул, постучался, и, машинально коснувшись мезузы**, решительно прошел к кабинет отца. — Простите за беспокойство. Добрый день, мистер Руттен, — поприветствовал Макс сидящего напротив отца в кресле крепкого, несколько грузного, налысо бритого мужчину в строгом темно-сером костюме. — Я ваш большой поклонник. У меня есть записи всех ваших боев! Тот бой с Джейсоном Делюсиа в 1996 году, это было эпично! — Спасибо, парень, — Бас Руттен***, живая легенда ММА, дружелюбно улыбнулся и пожал ему руку. — Макс, ты очень не вовремя, — а вот отец с осуждением посмотрел на него поверх очков. — Я понимаю твой восторг, но думаю, мистер Руттен не откажется дать тебе автограф позже. А сейчас, пожалуйста, оставь нас. — Дело не в автографе. Я бы хотел кое-что вам показать. — Макс сглотнул от волнения и прошел через весь кабинет, под пристальными взглядами двух мужчин. Строгого — отца и доброжелательного — мистера Руттена. Он подошел к огромному телевизору, борясь с дрожью в коленях, и нажал на кнопку. Когда рекламный фильм о лучшей недвижимости Орландо прервался, Макс вставил свой диск — лучшие бои Райана. — Неплохой лоу-кик, — сразу же оживился Бас Руттен, — и удар парень держит хорошо. Кто это? — Мой друг Райан МакКарти. Он мечтает о смешанных единоборствах всю жизнь. Через месяц состоится турнир любителей в Майами, Райан участвует. Я хотел пригласить вас посмотреть на него. Выпалив это, Макс, наконец, смог посмотреть в глаза отцу. Весь лимит смелости, отмеренный ему природой, у него закончился после этой выходки. Войти, прервать деловые переговоры — он бы никогда на это не осмелился раньше. Но тогда речь шла о Райане и его будущем. — С удовольствием! Как раз раздумывал, идти или не идти. Пригласили как почетного гостя, а у меня неважно со временем, — мистер Руттен коротко обернулся к отцу Макса и вновь обратил взгляд в экран. Увиденное явно пришлось ему по нраву. — Но теперь пойду обязательно! Твой друг очень одарен. Макс не может не улыбаться, вспоминая об этом. Отец, конечно, потом устроил ему выволочку. Где это видано — влезть в серьезный разговор, да еще и не уйти, когда тебе прямо указали на дверь? Впрочем, сам Бас Руттен, кажется, совсем не обиделся. Более того, сказал на прощание, «я собирался всего лишь купить дом в Орландо. Но, похоже, нашел кое-что получше — настоящий талант». Солнце все-таки сделало свое дело: разомлевший Макс засыпает, мечтая о Райане.***
Райан доплывает до буев и переворачивается на спину. Высоко в синем небе кружатся чайки, их крики, похожие на вопли кошки, которой наступили на хвост, слабо доносятся с высоты. Он ложится на воду, опираясь лопатками на толстенный канат, соединяющий буи. Макс очень старался его отвлечь, но у Райана из головы не идут события прошлой ночи. Правда, думает он уже не о том, что с ним могли сделать, а о Максе. Тот бросился защищать его от заведомо более сильных противников. Пусть благодаря Райану Макс подкачался, стал более умелым в бою — это не отменяет того факта, что враги были намного прошареннее его, и к тому же вооружены. А Макс все равно не испугался. Готов был под пулю ради Райана лезть. Девушка, в которую Макс влюбится, вытащит счастливый билет. Райан закрывает глаза и расслабляется в теплой, как парное молоко, воде. Зря он попросил Макса намазать спину защитным кремом. Совершенно невинные прикосновения вызвали в душе Райана целую бурю чувств. Он сидел рядом с другом на шезлонге, еле сдерживаясь, чтобы не стонать, пока сильные руки массировали спину, распределяя крем, и фантазировал. Вот было бы здорово, если бы уже наступил вечер. Люди бы постепенно разошлись с пляжа, оставив их одних. Дневная жара сменилась бы мягким теплом, ласковый ветер гладил бы кожу, так же осторожно и ласково, как ладони Макса. И можно было бы сидеть у самой кромки воды, чтобы прибой набегал на босые ноги. Вместе смотреть, как огромное оранжевое солнце опускается в море. Скинуть ненужные плавки и купаться голым… Во рту пересохло, сердце, кажется, сейчас выскочит из груди и улетит. Райану нереально хорошо уже только от того, что он представил их обоих, развалившихся в прибое голышом. Только эта мечта никогда не сбудется. Кожа горит, как в лихорадке, напрягшийся член упирается в живот. Просто потому, что подумал, как выглядит без плавок лучший друг. Тот, кто не будет твоим, как ни крути. Райан тянется к своему члену, и ему хватает нескольких движений, чтобы довести себя до разрядки. Яркие картинки, которые он навоображал себе, мелькают перед закрытыми веками, как при убыстренной съемке. Удовольствие необычайно сильное, оно охватывает все тело и будто покачивает Райана, как на волнах. Но когда он приходит в себя, ему становится только хуже. Удовольствие сменяется горькой безнадежностью. Он плывет к берегу, быстро, больше не отвлекаясь на разглядывания прекрасного пейзажа. Макс спит, развалившись на шезлонге. Его кудрявые волосы растрепались, ветер то и дело бросает несколько прядей на лицо. Несмотря на жару, он в широких длинных шортах и рубашке-гавайке с коротким рукавом. Райан присаживается рядом, вглядываясь в давно знакомое лицо, заправляет непослушные прядки Максу за ухо. Тот не похож на супергероя или героя боевика. Это все тот же Макс: пухловатый, с круглым мальчишеским лицом и вечным шухером на голове. Не красавец, не рыцарь на белом коне. Совершенно обычный, а в недалеком прошлом — изгой. Но именно он спас Райана, рискнув жизнью. Именно о нем Райан мечтает, прежде чем заснуть. О прикосновениях сильных рук и крепких объятиях, о поцелуях, сводящих с ума своей нежностью. Макс начинает ворочаться и открывает глаза: — Привет, — он улыбается. — Хорошо поплавал? — Да, нормально. А ты что делал? — Сморило, — Макс зевает и потягивается, хрустнув костями. — Скажи спасибо, что тебя не хватил тепловой удар. Почему ты не разденешься? — Не думаю, что мой стриптиз доставит удовольствие окружающим, — хмыкает Макс. — Мне доставит, — вылетает прежде, чем Райан соображает, что он только что сказал. Кровь бросается ему в лицо, сердце начинает стучать, как после интервальной тренировки. Макс изумлённо смотрит на него; чёрные глаза будто заглядывают в душу. — Я же столько с тобой занимался, мне приятно было бы посмотреть на результат моей работы, — стараясь дышать спокойнее, говорит Райан. Он чувствует, как по виску течёт капля пота. Но не от жары, а от страха. — Результат — это сильно сказано, — Макс смущенно улыбается, опуская глаза. — Очень даже хороший результат! Ты когда-нибудь смотрел соревнования штангистов? У тебя фигура, как у парня, который поднимает большие веса. Они все тоже плотные, коренастые и большие. Ты выглядишь очень хорошо! — Но не как ты. — Как я, никто не выглядит, — огрызается Райан. И тут же, спохватившись, меняет тон на более мягкий: — Ты не со мной себя сравнивай, а с собой полгода назад. Есть прогресс? — Да, — тихо отвечает потупившийся Макс. — Еще какой. — Что и требовалось доказать. А теперь раздевайся и идем купаться. Под шортами у Макса оказываются плавки — почти такие же широкие и длинные, в каких-то ярких рыбках и морских коньках. Расстегивая рубашку непослушными пальцами, Макс пламенеет лицом и не смотрит другу в глаза. Райан бежит к морю, жестом зовет Макса за собой. Они с разбегу врезаются в воду. К удивлению Райана, плавает Макс очень неплохо. Парни наперегонки устремляются к буям, и МакКарти не сказал бы, что обогнать Купермана было легко. Райан залезает на канат, соединяющий буйки, и помогает залезть Максу. Они сидят рядом и смотрят на пляж. Так далеко, что люди кажутся крохотными, как муравьи, а здания отелей позади пляжа — не больше спичечного коробка. МакКарти приходит в голову, что, будь на месте Макса какая-нибудь девчонка, он бы сейчас поцеловал ее. Самое что ни на есть подходящее время и место. Совсем одни, посреди океана, только крики чаек и шум волн нарушает тишину. Он более чем уверен — любая из них после этого упала бы в подставленные руки, как спелое яблоко. Но Макса нельзя оскорбить подобным вниманием. Райан смотрит на него: мокрые волосы прилизаны к голове, будто уложены гелем, ресницы — длинные, острые и черные, как сажа, обрамляют непроглядно-темные глаза. Он опускает взгляд ниже, стараясь сделать это незаметно. Макс во время их совместных тренировок предпочитал не снимать футболку. Но Райан все равно то и дело видел его переодевающимся. И отлично помнит, как Макс выглядел на протяжении всех этих месяцев. Он изменился. До поджарого, стройного, мускулистого Райана ему все ещё далеко, как до Китая пешком. Но от рыхлости и слабости остались одни воспоминания. Перед ним крепко сбитый, несколько массивный парень. Контуры мускулов не виднеются под кожей, как у Райана; разве что, чуть проявляются при движении. Как сейчас, когда Макс поднимает руки, чтобы откинуть мокрые волосы со лба. Макс Куперман не похож на свой отточенный, филигранный идеал — сплошную игру мышц без капельки жира. Но в нем несомненно чувствуется большая сила. И даже если мускулов не видно — одного взгляда хватает, чтобы понять, что они есть. — Прикольно. И чего я раньше сюда не заплывал, — Макс задирает голову, наблюдая, как поблизости пролетает дельтаплан. Он подносит ладонь к глазам, чтобы закрыться от бьющих в глаза лучей. Райан вдруг замечает, что солнце подсвечивает волоски на руках Макса такими же медными всполохами, как и на голове. На груди у него тоже редкая темно-медная поросль. А от пупка в плавки убегает тонкая «тещина дорожка», при взгляде на которую у Райана тяжелеет в паху. Голова стремительно пустеет. В ней носятся лишь чувства, которые никогда не будут взаимны, да глупые вопросы. Будут ли эти волосики щекотаться, если по ним провести рукой? Нравится ли Максу, когда его соски ласкают, как самому Райану? Насколько большой у него член? Плавки слишком широки, чтобы что-то разглядеть. — Наверно, подходящей компании не было, — отвечает Райан, чтобы прекратить дурацкие мечтания и вернуться в реальность. — Наверно, — Макс смотрит искоса, в его взгляде непонятная грусть. — Жаль, камеры нет. Никогда не видел пляж с такого ракурса. Я бы сейчас поснимал… — Разве твоя камера водостойкая? — задав вопрос, Райан уже мгновение спустя жалеет об этом. Друг явно сел на своего любимого конька. Макс увлеченно рассказывает, какими функциями обладает его камера. Какие похожие на нее, только лучше, есть в продаже, и почем. Почему каждая из них стоит своих денег; достоинства и недостатки каждой модели. Райан слушает, понимая через слово. Когда Макс переходит к своим планам, пройти курс дайвинга и поплавать с камерой сначала вокруг островов Флорида-Кис, а когда-нибудь — у Большого Барьерного рифа, становится немного понятнее. Когда Макс говорит о своем хобби, он преображается. Глаза блестят азартом, взгляд уверенный. Если сравнить его с тем, другим Максом, год назад — ни за что не скажешь, что это один и тот же парень. — Ой, прости, — спохватывается Куперман. — Тебе, наверно, неинтересно. — Нет, что ты! Наоборот! Оба синхронно замолкают. МакКарти ловит себя на том, что совершенно беззастенчиво разглядывает своего лучшего друга. Пытается охватить все до одной черты этого нового Макса, чтобы навсегда сохранить в своей памяти. Макс смотрит Райану в лицо с легкой улыбкой, в его глазах — восхищение, симпатия и еще что-то, прячущееся за их чернотой. В эту минуту МакКарти отчаянно хочется верить, что он может признаться. Поцеловать, обнять, прижать к себе. И его не отвергнут, а уступят — но не из-за поклонения, а потому что Макс тоже этого хочет. Но вдруг тот хмурится, будто вспомнив о чем-то неприятном, и отводит взгляд: — Наверно, пора возвращаться. Волшебный момент разрушен, но это, должно быть, и к лучшему.***
Парни не спешат покидать пляж. Они играют в пляжный волейбол, затем берут напрокат велосипеды и наперегонки ездят вокруг, снова купаются. Райан все-таки не утерпел и решил пробежаться. Он утягивает Макса за собой. Бегать по песку и правда тяжело. Ноги так и уходят вглубь, и каждая будто стала на пяток килограммов тяжелее. А Райану хоть бы что. Он несется впереди Макса, а тому только и остается смотреть, как двигаются мышцы по блестящей от пота загорелой кожей, да стараться не отстать слишком сильно. Райан то и дело оборачивается, ободряет его. Макс тает от каждого взгляда, каждой улыбки. Он не может перестать думать, что сам Райан МакКарти похвалил его фигуру. Хотя, по сравнению с ним самим, гордится особо нечем. Но Райан, стоило Максу вновь заикнуться от этом, оборвал его: — Чтобы выглядеть, как я, тебе придётся жить в спортзале и есть по расписанию. Если не собираешься сделать спорт своей профессией и не ловишь от этого кайф — нафига такая жизнь? Ты прекрасно выглядишь! За полгода добиться такого результата — просто отлично! Позже, освежившись в океане, они отправились в пляжное кафе. Райан вылавливал из своего салата креветки и подшучивал над Максом — тот, как это часто с ним случалось, не удержался и взял себе десерт. — А ты правда совсем ничего не хочешь? — Максу очень хочется порадовать Райана, но тот упорно отказывается и от капучино, и от сладостей. — Как это у тебя получается? — Очень просто. Как только чувствую желание съесть что-то вредное, подхожу к зеркалу. Смотрю и думаю, чего я хочу больше: иметь такое тело, чтобы хотелось дрочить на собственное отражение, или пироженку. Синие, как небо, глаза, насмешливо смотрят на Макса: — Сам понимаешь, у пироженок нет шансов. На губах Райана — легкомысленная полуулыбка. Макс шумно сглатывает, не в силах оторвать глаз от его губ. Совсем некстати вспоминается тот единственный поцелуй. И ощущения — какими мягкими, теплыми и сладкими эти губы оказалась. — Жаль, что со мной так не сработает, — он криво улыбается и отводит взгляд. — А ну хватит! Райан стучит кулаком по столу. — Ты красивый, слышишь? Так измениться за полгода не каждый сможет! А ещё ты преданный, умный, смелый! Да я не знаю никого храбрее тебя! — Скажешь тоже… — Я знаю, что говорю! Чтобы я больше этого не слышал! Игнорировать твои изменения — значит обесценить всю мою работу с тобой. — Прости, — еле может выговорить Макс. Кровь приливает к щекам. Должно быть, он сейчас красный, как свекла. Максу и приятно, и страшно немного. Он не хотел обидеть Райана, но и игнорировать очевидные факты тоже не может. Будто бы догадавшись, о чем Макс думает, Райан продолжает: — Мы прошли долгий путь за эти полгода. Ты очень многого добился! И добьешься большего, стоит только немного поработать! Но ты должен изменить еще кое-что — свою точку зрения. Кого ты видишь, когда смотришь в зеркало? — Парня, которому не помешает сбросить еще десяток кило. — А я вижу парня, который спас мне жизнь. Макс вздрагивает, потому что Райан берет его за руку. — Я вижу кого-то, кто не побоялся лезть ради меня под пули. Кого-то, кто упорно работал и стал намного сильнее и ловчее, чем раньше. Парня, который из хиляка стал атлетом. Раньше не мог поднять ничего тяжелее ложки, а теперь жмет сотку. — Но я не жму сотку...**** — Жмешь. Просто, ты почему-то так боялся штанги, что я не стал тебе говорить, сколько на самом деле весят блины. Макс может только изумленно хлопать глазами. — Вот так. Ты сильнее, чем думал. Райан удовлетворенно улыбается и отпивает немного воды из стакана. После еды заниматься чем-то активным не хочется. Макс, наконец-то, находит подходящий момент и рассказывает о конкурсе любителей и Басе Руттене. — Он там будет?! Нет, правда?! — Райан поворачивается к Максу всем телом, чуть не опрокинув бутылку с водой. — Ты пригласил Баса Руттена на меня посмотреть?! — Ему очень понравился твой удар, — кивает Макс. — Он обязательно придет. И обещал рассказать о тебе каким-то своим знакомым из UFC *****. — Макс… — в глазах Райана растерянность и радость. — Это лучший подарок за всю мою жизнь. — Ах так? — Куперман хитро прищуривается. — Тогда, пожалуй, я оставлю себе оба автографа. — Ты взял у него автограф?! — Райан, дурачась, хватается за сердце и делает вид, что падает. День постепенно клонится к вечеру. Солнце все ниже опускается над морем — ярко-оранжевое, окруженное темно-золотыми облаками. Макс хватает камеру и по колено заходит в воду — увековечить момент. Волны разбиваются о его ноги, брызги мочат шорты и рубашку. — Красиво, — слышит Макс голос среди шума прибоя. Райан стоит рядом с ним и тоже смотрит на солнце. Последние лучи золотят его волосы, ветер развевает полы расстегнутой рубашки. Внутри что-то обрывается и болезненно ноет, когда Макс вспоминает его слова. «Ты красивый. Преданный, умный, смелый. Я не знаю никого храбрее тебя». Каким богам нужно принести жертву, чтобы Райан посмотрел на него не только как на друга? Где искать дьявола, чтобы продать ему душу? Какой подвиг совершить, чтобы стать достойным? Макс знает — вопросы останутся без ответов. Потому что это безнадежно.***
Подъехав к дому, Райан видит на подъездной дорожке длинный, как автобус, лимузин. Шофер как раз собирается отогнать его в гараж.Значит, отец дома. Не успел он обо этом подумать, как тот появился: в деловом костюме, с папкой подмышкой. — Райан! — Шон МакКарти улыбается и машет рукой, ускоряя шаги. — Наконец-то я вижу тебя! Как дела, сынок? Только что с пляжа? Отец резким движением ослабляет узел галстука, приобнимает сына за плечо. — Хорошо повеселился? — Да, отлично. — Значит, провел время лучше, чем я, — он берет Райана под руку, они вместе идут к дому. — Это была непростая встреча, но этот заказ — мой. — Поздравляю. — Нет, ты не понимаешь, — отец хватает сына за плечи, завтавляя смотреть себе в лицо. — Жилой квартал и все, что к нему прилагается. Супермаркеты, больница, школа и так далее. Квартиры от очень скромных до роскошных пентхаузов. И все это будет строиться под моим руководством. Я вырвал себе этот кусок. Синие, такие же, как у Райана, глаза, сверкают торжеством. — Конкурс был огромный. Ты не представляешь себе эту конкуренцию. Но я всех обошел. Поэтому буду очень занят в ближайшие недели. Боже… это надо отпраздновать. Отец и сын проходят в кабинет Шона. Тот сразу же достает бутылку виски и стакан с толстым дном, наливает себе немного. — Черт бы их побрал, этих идиотов из муниципалитета, — Шон устало опускается в кресло за своим письменным столом, и жестом предлагает Райану сесть напротив. — У них теперь, видимо, квота на меньшинства среди сотрудников. Представляешь, нас встречало какое-то непонятное существо, сразу и не разберешь, как обращаться. Ненавижу голубую братию. Это ненормально и неестественно. Сын холодеет. Вроде бы, всегда знал мнение отца по этому вопросу. Но услышать его сейчас неожиданно больно. — Ну ладно, что я все о себе да о себе, — отпив еще глоток, отец явно расслабляется. — Расскажи, как дела в школе. Как проходят тренировки? Учится Райан хорошо — в этом отношении скрывать ему нечего. Равно как и насчет тренинга. Он бодро рапортует, что в школе все в порядке. Рассказывает о своих спортивных успехах, не забыв упомянуть о предстоящем конкурсе любителей и его почетном госте. Шон одобрительно кивает, попивая виски маленькими глотками. А Райан радуется про себя, что вся эта заварушка с Аароном и его приятелями прошла мимо отца. Раз он так занят, то уже и не узнает. Вдруг бы случайно выплыли подробности? — Как там звали твоего друга, который все это устроил? — Макс Куперман. — Похоже, очень неглупый мальчик. Понимает, что к чему. Говоришь, это он снимает тебя, выкладывает в интернет съемки, на конкурс тоже он тебя зарегистрировал? — Да. Еще ведет мои странички в соцсетях. И недавно стал размещать на своем ютуб-канале уроки — я показываю технику упражнений. Райан словно идет по тонкому льду. Ладони становятся влажными, он быстро вытирает их о шорты. Хоть бы не сболтнуть лишнего! — Отлично. Это хороший пиар, — одобрительно кивает отец. — Раз уж ты решил идти в большой спорт, пора тебе собирать вокруг себя команду. Этот Макс, похоже, менеджер от Бога. Познакомишь нас при случае? Далее разговор сворачивает в безобидное русло. Через какое-то время Райана отпускают. Он почти бегом уносится в свою комнату и без сил падает на кровать. Шон МакКарти никогда не был добросердечным. У них хорошие отношения, но у Райана нет иллюзий. В первую очередь он — орудие для удовлетворения отцовских амбиций. Для отца на первом месте — собственные интересы. Пусть он и хорошо относится к сыну, и даже по-своему любит его. Но отцовской любви Шона будет недостаточно, чтобы принять Райана таким, как он есть. Образованный, умный, культурный Шон МакКарти, человек, привыкший вращаться в высшем обществе Орландо и причисляющий себя к его элите, никогда не сможет принять тот факт, что его сын оказался «ненормальным и неестественным». Так странно: Мерседес, даже не закончившая школу, простая женщина, которой ее религия частенько заменяет и логику, и здравый смысл, не оттолкнула Райана. Ее любовь оказалась сильнее религиозного чувства. В чем-то очень важном акула бизнеса МакКарти-старший безнадежно проигрывает полуграмотной служанке. Райан прикрывает глаза и приказывает себе перестать думать о плохом. Он мысленно возвращается на пляж. Вспоминает чувство, когда бегом врезаешься в прохладную воду — упругое сопротивление воды. Соленые брызги в лицо, солнечные блики на воде, их нежное тепло на коже. И Макс. Самый лучший друг, который только может быть. И останется только другом.