write!tober 2019

что же, некоторые вещи должны оставаться тайной. и вампир-любовник линды, чья семья была консервативнее той самой забытой в подвале банки, что лежала там с тех самых пор, как они только переехали. - мир определённо ошибся, когда отказался от джинсов-клёш. а джинсовые жилетки!.. - твоя любовь к джинсе нас погубит, - зашипела линда, - надень что-нибудь нормальное! - а... - и волосы собери! одеть купера так, чтобы он был похож на человека, было той ещё задачей. из-за этого сборы начинались сразу, как они возвращались с работы, - пока линда была в душе и укладывала волосы, купер разгребал чемодан одежды, которая могла подойти именно к этому времени. у вампиров были чемоданы с одеждой на каждую эпоху. и это далеко не самое странное, что было в вампирах. и хотя купер был ненамного старше её дедушки - обычно линда старалась не думать о цифрах - он обращался к ней непременно "любовь моя", "луна души моей" и тому подобное. знакомые линде вампиры, когда она поделилась этим, ужасно умилялись. вампиры вообще были довольно милыми... персонажами. что-то вроде бессмертных оборотней: вампиры умели узнавать друг друга, были в курсе дел своих друзей, время от времени организовывали сходки... в общем-то, если не считать встреч с родителями, у них с купером всё было прекрасно. линда заведовала магазином тканей, пока её вампир репетиторствовал онлайн, преподавая старшеклассникам математику и биологию. в свободные вечера они валялись на диване, смотря старые сериалы, напоминавшие кому-то о детстве, а кому-то о юности, жаловались на работу и составляли списки того, что им нужно докупить в хозяйственном магазине. всё как у людей, если так можно сказать. пока не заходил разговор о питании. - укусить тебя? пф, о чём ты вообще думаешь, - вот что он ей сказал в первый раз, когда он забыл купить себе пакет с кровью. ощущения того, что она заперта в клетке со львом, у линды никогда не было. ну, а если было, то это был плюшевый лев. с плюшевыми клыками. - ох, лу, - купер, навечно застрявший в двадцати трёх, выглядел сущим ребёнком, когда она приоткрывала свою шею, слегка отодвигая плечо и прижимаясь к нему, - ты только не погуби меня. относилось ли это к его псевдостаринным романтическим вставкам или качеству её крови, купер никогда не уточнял.