алло, тук-тук, в себя приходим

[Суббота, 4:52 PM] Тэхён видит, как экран телефона загорается, оповещая о новом сообщении, но вместо того, чтобы прочесть, только вздыхает тяжело и закрывает лицо ладонями. Чимин не теряет надежды убедить, что все в офисе уже забыли, как Ким прилюдно разрыдался. Он, Ким мать его Тэхён, главный заводила и едва ли не утонул в собственных слезах — главная новость, о которой трубят уже 4-й день на каждом этаже их офисной высотки. Не то чтобы Тэхёна это шибко заботило, ему в принципе похуй (можно во все соц. сети статусом «плевать, что говорят крысы за спиной у кисы»). Тэхён решил послать все к чертям. Вчера вечером, когда контора опустела, а шум и гвалт в коридорах стихли, он аккуратно пробрался в намджунов кабинет и оставил на столе заявление об увольнении и письмо, в котором всё-таки нашел силы выразить последнее признание и горько-сладкое «прости». Намджун найдет его послания лишь в понедельник утром, к тому моменту Тэхён окончательно исчезнет, потому что билет до Тэгу уже лежит в сумке, напоминая о завтрашнем раннем рейсе. Хорошо вещей не много, одна старая сумка да ноутбук. Тэхён хоть и прожил в Сеуле несколько лет, все равно не успел накопить хлама. Словно знал — однажды придется трусливо бежать, искренне надеясь, что чувства растеряются в километрах между ними, раны зарубцуются и перестанут кровоточить. Тэхён помолился бы, если бы не был атеистом, чтобы так оно и случилось, но что-то ему подсказывает, что все получится в точности до наоборот. И каждый день в родительском доме в Тэгу обречен начинаться с опухшего от слез лица, сокрушительного одиночества и сожалений, поедающих изнутри, точно черви гнилое яблоко. Мозг Тэхёна как то чертово яблоко. Додумался же выпалить долбанное «Люблю», когда не надо, еще и накинулся с поцелуем вдобавок, хотя знал, — знал, твою ж мать! — Намджун его, педика несчастного, и без того с трудом терпит. И ладно бы только здесь объебался от и до, так нет же. Тогда в офисе съязвить тоже оказалось жизненной важностью… Теперь Намджуну в глаза смотреть не просто стыдно, а стыдно до тошноты… Телефон начинает вибрировать. На ярком экране «Пак» и смешное фото коллеги с новогоднего корпоратива. Чимин пьяный в слюни, с короной из мишуры и взгляд его глупый-глупый — влюбленный в такого же пьяного Сокджина, чьё плечо попало в кадр. Тэхён вздыхает жалобно, ведь будет скучать. Завтра. Да хотя прямо сейчас уже скучает, как сука, поэтому сдается. Хватает мобильник и отвечает на звонок. — Ебанись-провались, я уж было подумал, ты сдох, сучара! — голос Чимина недовольный, пусть орет, но заботу Тэхён чувствует даже сквозь расстояние. — Я в порядке, — врёт. — Чего надо? — Чего надо? — удивляется Пак, фыркая. — Твоего присутствия на сегодняшней вечеринке? Типа, чувак, я серьезно! Ты должен прийти! Знаешь же, если просто лежать, депрессия не пройдет, так что бери жопу в горсть! Тэхён молчит, кусая губы, и смотрит на пожелтевший потолок над головой — ну как он пойдет туда, когда там Намджун, да еще и со своей подругой, которая взялась из ниоткуда и свалилась внезапно кирпичом на больную Намджуном тэхёнову голову? Чимин словно бы все это понимает сквозь трескучую тишину из динамика и вздыхает. — Я и Чонгук очень хотим тебя видеть, Тэ, — добавляет он умоляюще мягко. И Тэхёна всё-таки ломает. — Ладно, — смиряется, проглатывая обиду и боль, сдавливающие его грудную клетку, — приду. [Суббота, 8:10 PM] Целый час после разговора с Чимином Тэхён тратит на то, чтобы всё-таки убедить себя действительно пойти на вечеринку к Хосоку, а не свернуть в последний момент куда-нибудь в бар. В конце концов он идет туда ради друзей. Завтра у него поезд ранним утром, и черт знает, когда их появится возможность увидеть вновь. Так что да. Все исключительно ради них, друзей. А почему Тэхён намывается в душе два часа, выливает на себя флакон дорогущего парфюма и пялит все самые лучшие цацки, он сам толком не знает. Точнее, знает конечно, но старается об этом не думать, пока натягивает блядски дорогущие брюки, которые хранил для какого-нибудь значимого события, и пиджак из лимитированной коллекции. Кажется, Тэхён никогда в жизни так хорошо не выглядел, как сейчас. Он смотрит на собранного себя в зеркало добрые минут тридцать — валить и трахать, ей-богу! — и в итоге умывает лицо ладонями. — Да нахуя, ну? — но отражение в зеркале на страдальческий вой молчит и провоцирует на вздох. Может быть то самое значимое событие в жизни и начнется сегодня в 21:00, но Тэхён психует, стягивает с себя брюки, выпутывается из пиджака и — пошло оно всё в жопу! — достает самые обычные джинсы (в которых ходит только до ближайшей помойки и никуда более, потому что ну не солидно!), белую футболку, худи и завершает свой образ «Я вышел в ларек за сигами» старыми красными конверсами. Он ведь ради друзей идет на вечеринку, чтобы повеселиться в последний раз перед отъездом, а не производить впечатление на Намджуна, который, ко всему прочему, наверняка будет смотреть лишь на свою милую спутницу (а она милая 100%, Тэхён уверен). Так что весь этот блеск и сияние Тэхёну ни к чему. Возможно прежний он скривился бы в отвращении от одной лишь мысли заявиться на мероприятие в подобном виде, но он сегодняшний, разбитый, опустошенный и готовый провалиться сквозь землю от стыда, явно не намеревается привлекать внимание — оставьте в эмо-углу с бутылкой красного сухого и дайте спокойно умереть, пожалуйста. Вот и всё. После выбора подходящих шмоток Тэхён еще полчаса топтался на пороге, пытаясь собрать свои яйца в кучу. Хорошо, что Намджуна в этот момент в квартире не было. Хрен знает, где его носило, может вбивал свою подругу в матрас или еще чего из этой недоступной Тэхёну оперы, но и не важно. Не было и отлично, иначе бы Тэхён даже не осмелился выползти из комнаты, а так уже сидит в вагоне метро, крутя на повторе «Sorry seems to be the hardest word» Элтона Джона. Очень в тему. «Прости» действительно сказать сложно до невозможного и требует мужества. Тэхён еле-еле сумел заставить себя нацарапать это на листке бумаги, как и трезвое «я люблю тебя, прощай». Но терять было уже нечего. Намджуну осталось потерпеть тэхёново присутствие только этим вечером, а потом Тэхён исчезнет и попробует никогда-никогда не возвращаться в Сеул, чтобы — упаси Бог! — не встретиться где-нибудь случайно и не воскресить чувства, которые он искренне постарается похоронить, как только километры дорог пролягут между ними. [Суббота, 9:22 PM] — Я уж собирался звонить! — именно это бросает Чимин, едва ли открыв дверь. Тэхён лишь кивает головой, боязливо переступая через порог хосоковой квартиры, и оглядывается. — Расслабься, еще не пришел, — успокаивает Пак; ему, чтобы всё понять, объяснения ни к чему. Намджуна нет. Тэхён даже немного расслабляется, выпрямляет спину. К слову, делает он это весьма вовремя, буквально через секунду в коридоре появляется Хосок, сияя приветственной улыбкой на всю галактику. Он что-то говорит про «заждались», хватает за руку и тянет в гостиную, откуда слышен очаровательный (исключительно для Чимина) смех Сокджина, недовольное бурчание Юнги и приглушенное общим шумом пение Чонгука. Хосок затаскивает Тэхёна к ним, громко заявляя: «А вот и Тэхён!», словно бы тот какой-то важный гость сегодня. — Давай, не стесняйся, дружище! — добавляет Хосок, подмигивая, и хлопает по плечу несколько раз, а затем уходит прыгучей походкой. — Ура! Тэхён пришел! — восклицает Чонгук, салютуя ему бокалом вина. Улыбка у него уже пьяненькая и счастливая-счастливая. Поймав приветственный кивок Тэхёна, он тычется лицом в плечо Юнги. Мин же только хмурит брови, продолжает потягивать свой напиток, как ни в чем не бывало, но — Тэхён-то видит, все видят — руки с чонгуковой коленки не убирает. Они милые. Не будь Тэхён в такой жопе, как сейчас, порадовался бы, ну, а так его немного тошнит из банальной зависти. Вдобавок ко всему Чонгук и Юнги здесь не единственная парочка. Чимин льнет к Сокджину, складывая на него все свои конечности, а тот и не противится, лишь улыбается смущенно в бокал вина и хихикает, когда Пак что-то начинает мурлыкать ему в ухо. Ладно, — Тэхён пытается себя утешить — чиминовы заигрывания с Сокджином Тэхён терпит уже долгие месяцы, и успокаивает немного тот факт, что эти двое (вроде как) не встречаются до сих пор. Только безобидные обнимашки, которые будто бы ничего не значат, и перекидывание фразами во время рабочего дня: "— Эй, Сокджин, давай пососемся? — Давай." Жахаются ли они в десна где-нибудь в подсобке на самом деле, Тэхён не знает, но думает, что скорее нет, чем да. По крайне мере он бы заметил, если бы Чимин ни с того ни с сего сваливал с рабочего места. Впрочем, Тэхёну плевать. Он падает на свободное кресло и старается не придавать особого значения тому, что находится среди влюбленных голубков. Окружен, но не сломлен. Вскоре Хосок возвращается с широкой улыбкой на губах и двумя бокалами вина, один из которых сразу же передает Тэхёну и подмигивает, как бы подбадривая «Всё будет хорошо, друг». Ему в ответ Ким лишь слабо кивает, хотя Хосоку искренне хочется сказать спасибо — он долбануться какой понимающий. Ничуть не хуже того же Чимина. Они оба такие. Им слова не нужны, все дерьмо подкожно чувствуют и тут же торопятся окружить тебя, больного, теплом и заботой. Прям-таки Чип и Дейл спешат на помощь. Тэхёну и в самом деле немного становится легче. После третьего бокала появляется какое-никакое настроение, и он начинает шутить в своей привычной манере. Даже постепенно обретает надежду, что сумеет стерпеть присутствие Намджуна и его подруги на сегодняшней вечеринке. Но, когда приходит девушка Хосока, в тэхёнов слегка окрасившийся мир снова возвращаются серые тона. Теперь среди всех собравшихся он в самом деле остался один, и от полного осознания этого просто хочется разрыдаться, как маленькому, крича «Меня никто не любит!». Однако Тэхён не настолько конченный. Он уходит на улицу под глупым предлогом «покурить» и — спасибо господи! — его никто не кинулся останавливать, напоминая про существование балкона. Узкого балконного пространства для необъятной грусти Тэхёну недостаточно. И размеры его тоски стремительно увеличиваются в геометрической прогрессии, когда вокруг столько счастливых влюбленных лиц. Лучше поскорей сбежать, пока еще один — тот, от которого ломает — не явился на этот праздник жизни вместе со своей подружкой. Если Тэхён будет созерцать еще их любовь, то точно не выдержит и сиганет в окно. Оказавшись на улице, он втягивает шею в плечи. И когда только успело похолодать — непонятно. — Долбанная погода, — бурчит Тэхён, пока пытается достать зажигалку из кармана. — Не знал, что ты куришь. Душа уходит в пятки, а не подкуренная сигарета падает изо рта, когда знакомый и любимый до страдальческого воя голос звучит за спиной. Тэхён немеет полностью, но сердце его разгоняется до ненормальной скорости и руки начинают дрожать. Ему требуется еще секунд тридцать, чтобы заставить себя обернуться и, кажется, целая вечность, чтобы открыть рот. — Иногда… — хрипит он в ответ еле слышно. Намджун в паре метров от него, красивый невозможно, даже дышать больно, хотя выглядит так же, каким Тэхён всегда видел его в офисе: все те же строгие рубашка и галстук. Но сегодня, в этот последний вечер, Намджун особенный. И он один, хотя в руках его огромный букет красных роз. Тэхёну глаза жжёт от подступающих слез обиды и зависти и в носу щиплет, однако он заставляет себя улыбнуться. По-доброму и без всякой едкости. Просто, потому что больше возможности этого сделать уже не будет. — Отлично выглядите, босс, — выдавливает хриплым голосом, и это чистая, мать его, правда, — цветы для вашей подруги? Она опаздывает? Намджун косится на букет, а затем вновь возвращается к Тэхёну. — Думаешь, понравятся? — спрашивает и улыбается так, как никогда не улыбался прежде. А Тэхён понимает, что всё. Конец. Он сломлен окончательно и бесповоротно. Этой улыбкой, взглядом, ямочками на щеках, Намджуном в целом, и держать эмоции под контролем дальше становится для него невозможным. — Красивые, — выжимает совсем тихо. Намджун молчит некоторое время, а затем подходит ближе. Тэхён рад сдать назад, но это тупо. Поэтому лишь наблюдает приближение своего начальника, который вскоре останавливается совсем рядом. Он смотрит в тэхёновы глаза пристально и не снимает улыбки с губ. Как жестоко. Неужели не понимает — у Тэхёна от этого взгляда, улыбки и близости голова идет кругом. Ему даже дышать сложно. — Держи, — раздается над ухом, а красные розы оказываются перед носом, которым Тэхён шумно вбирает холодный воздух. — Чт… — Сокджин идиот, — обрывает Намджун и усмехается, в глаза смотрит по-доброму, отчего сердце ускоряет ритм до сумасшедшего (Тэхён даже не уверен, выживет ли к концу этого странного дня). — Нет у меня никакой подружки. Это для тебя. Я хотел всё по-нормальному сначала обсудить после вечеринки, но нашел твое письмо утром, когда заехал в офис, — он замолкает на какое-то время, глаза отводит в сторону и добавляет с глубоким сожалением. — Испугался, что потеряю тебя совсем. Тэхён чудом не валится с ног. Он ведь не ослышался? И это не сон, всё наяву происходит? Намджун ему, получается, признается? В голове вопросов — не знаешь, какой озвучить, а Тэхён выжимает единственное невнятное: — Чего? — Люблю тебя, — говорит Намджун серьезно. — Давно. Их лёгких исчезает весь воздух, а из-под ног, кажется, уходит земля. Тэхён теряет равновесие и, покоряясь силе гравитации, готовится встретить задницей холодный асфальт больно. Но Намджун свободной рукой успевает схватить его за рукав толстовки и потянуть на себя. Тэхён утыкается лицом в намджуново плечо, ему в нос ударяют знакомые запахи сигарет, офиса и парфюма. — Не уезжай, — шепчет Намджун вполголоса Тэхёну куда-то в висок, — я без тебя и дня не протяну. Тэхён вместо внятного ответа только головой кивает. Ему сейчас говорить сложно, ведь в происходящее верится до сих пор с трудом. Рука Намджуна держит его крепко, горячее дыхание опаляет кожу, а их сердца стучат в унисон и всё, как в сказке. Тэхён от счастья даже готов был расплакаться, и он бы это сделал, но громкое «Да целуйтесь вы уже!» раздалось на весь квартал. Тэхён мгновенно начинает вертеть головой из стороны в сторону, пока взглядом не натыкается на лицо Чимина, высунувшегося в окно. Коллега скалится во все зубы пару секунд, а затем выкрикивает снова: — Босс, целуй его! Тэхён краснеет до корней волос, и спасибо, что на улице долбанный минус, а еще темно, как в тараканьем очелле, иначе он зарделся бы еще пуще. — Целууууй! — тем временем вопит пьяный Чонгук, размахивая руками за спиной Пака, и Тэхён изо всех сил желает последнему вывалиться из окна нахрен; жаль только второй этаж и смысла нет особо. — Господь есус, да целуйтесь вы! — разлетается звонко сокджиновым голосом. От стыда хочется сквозь землю провалиться — уже в соседних окнах засуетились силуэты. Очевидно, разоравшиеся идиоты не оставили равнодушными остальных жителей дома. Коротко вздохнув, Тэхён собирается предложить Намджуну вспомнить о своей должности. Он ведь типа босс у них, и коллеги, скандирующие «Целуй!», точно на свадьбе, по идее, должны его послушаться. Но стоит Тэхёну обернуться, как из головы исчезают все мысли. Намджун целует его.