Крылья за твоей и моей спиной

МАКСИМ. Я пришёл домой. Тишина. Родители на работе, кот на свидании, домовой спит. Я любил это время покоя, когда никого дома, тишина, ещё совсем светло, чуть за полдень. Солнечные лучи чертят полосы на полу и стенах, а в воздухе витают мириады крохотных пылинок. Тикают настольные часы, фоновый лёгкий шум приборов и удивительное умиротворение. Я любил ложиться на пол в комнате и просто лежать, без мыслей, без тревог, глазеть бездумно в потолок и наблюдать за уплывающими в глазах ломаными чёрточками или за рисунками на потолке, образующимися из пятен света и тени. Переодевшись, я помыл руки и собрался обедать. Так, что там мне мама приготовила? Заглянул в холодильник. Звонок в дверь. Любопытно, кто припёрся. Неужели Захар? Да вроде не должен успеть соскучиться, пятнадцать минут назад расстались. Так же и с остальными. Я открыл и вновь проклял свою привычку открывать не глядя. За дверью был Страшнислав. Я стоял с лицом картошки, не зная, что сказать. — Я тоже рад тебя видеть, Максим, — он, не спрашивая разрешения, прошёл в квартиру и запер за собой дверь. Я протопал на кухню, намеренно тяжко вздыхая, чтобы он видел, как мне невыносимо его общество. Ладно, ещё в школе, но чтобы и дома… Я слышал, что он прошёл за мной. — Родители на работе, Максим? — Вы будто не знаете, — буркнул я, проходя к окну и по-прежнему игнорируя его. Когда он совершенно неожиданно коснулся меня, взяв за талию или где-то там, я резко развернулся и шарахнулся в сторону. У него было почему-то спокойная, задумчивая физия. Он схватил меня за края футболки и принялся стягивать её, поднимая вверх. — Вы чё, с ума сошли?! — заорал я, растерявшись. Но он не отреагировал. Сдёрнул футболку, уронил её на пол и вдруг резко толкнул меня лицом в стол. Я едва успел отвернуться, чтобы не расквасить нос. Он прижимал меня к столешнице, удерживая за затылок. — Вы чё творите?! — завопил я, дёргаясь изо всех сил, но он держал крепко, прижавшись сзади. Я чувствовал задом его стояк и ужасно струхнул. Что он задумал, извращенец мерзкий? Он вдруг положил другую руку мне на спину и начал водить пальцем по лопаткам и между ними. Я замер, не зная, чего ожидать дальше. Он поводил по мне и ничего не предпринимал больше. А дальше он поступил неожиданно. Просто отпустил меня. Я вскочил и отбежал к окну, прижавшись к подоконнику. — Вы совсем ку-ку, да? — говорил я дрожавшими губами, не спуская с него глаз. — Совсем крыша поехала? Я теребил подоконник дрожащими пальцами и быстро размышлял, что делать дальше. Вдруг он на меня кинется? Я с ним не справлюсь, нет, не в этой жизни. Пробежать мимо не успею, он сделает подсечку, и всё, тушка готова. В окно прыгать высоковато. Орать, звать на помощь? Кто меня услышит в это время? Пока я думал, он опять принялся за странности. Снял пиджак, бросил на диван, развязал и стянул галстук, затем начал расстёгивать рубашку. Я вжимался в подоконник до боли в пояснице и мечтал провалиться куда-нибудь. — Вы зачем это? — проговорил я слабым голосом. Страшнислав пугал меня с каждой минутой сильнее. Он расстегнул рубашку полностью, выдернул её из брюк и, сняв, небрежно кинул к пиджаку. — Смотри, — он повернулся ко мне спиной. Я невольно охнул при виде зрелища, открывшегося мне. На спине, где при каждом движении перекатывались мускулы, на загорелой коже раскинулись белые крылья, словно прорисованные матовым карандашом. Они располагались на лопатках, занимая всю ширину плеч, и являлись увеличенной копией моих крыльев. Я пялился, разинув рот. Это выглядело красиво. Нижняя часть будто слегка обнимала плечи, заходя на бицепсы. А начинались они ровно посередине спины, линии симметрично восходили вверх, а затем резко ломались. — Убедился? — он повернулся ко мне, взгляд глаза в глаза обжигал. Я только кивнул, слов не было. Он с десяток секунд смотрел на меня, затем отмер и принялся одеваться. Одевшись, просто вышел, не говоря ни слова. Я стоял, тупо глядя ему вслед, и мысли скакали, как вольные лошади. Я повернулся к окну, он как раз вышел из подъезда, очень быстро, будто торопился, подошёл к своей машине и, собираясь сесть, взглянул вверх. Он смотрел на меня, я на него и не мог заставить себя отойти, отвернуться, в конце концов надо идти запереть дверь. Потом он сел в машину и уехал. Я остался, как дурак, в растрёпанных чувствах, как пишут в романах, совсем забыв, что я нормальный пацан Макс, и не знал, за что взяться и чем заняться. Снова и снова вспоминалось произошедшее, его горячие руки на моей спине, пальцы, что очерчивали мои крылья, и, к своему стыду, твёрдый стояк. Картина раздевания стояла перед глазами. У него были кубики пресса, о которых мы пока только мечтали. И загорелая кожа, и соски. Ой, бля, да я становлюсь пидором! Опомнился и побежал в ванную, надо остудиться, а то перевозбудился от вида полуголого мужика. Узнает кто, засмеют, позора не оберёшься. На следующий день первым, кого я увидел, ввалившись в школу, был Страшнислав. Какого хуя он торчал в коридоре, не знаю, надеюсь, не меня поджидал. Столкнувшись с ним глазами, я тут же начал бешено краснеть, вспомнив вчерашнее. Вот урод! Чего здесь расторчался?! Сидел бы в своём кабинете и фанфы строчил, как обычно, про меня! Я шёл в класс напролом, ничего не видя перед собой, в голове пустой гул, рожа горела и задом чувствовал его взгляд. Он прожигал меня до тех пор, пока я не свернул к лестнице на верхние этажи. — Макс, да что с тобой?! — Захар, запыхавшись, догнал меня и хлопнул по плечу. Я мельком посмотрел на него, не понимая. — Я кричу, ты не слышишь! — Захар пошёл рядом. — Ты заболел что ли? Красный такой… — Слышь, Захар, — я остановился и повернулся к нему. — увидишь Стасика, предупреждай. — А чё такое? — Бесит он меня, чё! Боюсь, не выдержку, ёбну стулом по голове! — Да, а чё так? — Да он припахать меня хочет с этими контрольными! Хуй ему! — А ну ладно, скажу, если чё. Захар сказал ребятам и теперь все предупреждали меня, если Страшнислав показывался хотя бы издали. Я понимал, что долго прятаться от него не получится, всё-таки физика раз в неделю, да к тому же он наш классный.