Байка о "Чокнутый" Пите. Ист Блю.

- Слушай, Калоша, пока мои и твои люди ищут этого курвинного сына, расскажи откуда такая дерьмовая кличка? Первые лучи солнца пробивались сквозь мутные оконные стекла, озаряя старые, давно облупившиеся стены таверны тусклым, желтоватым светом. Остывший за ночь зал наполнял свежий еще прохладный морской воздух, оставляя легкий привкус соли во рту. На столиках, что всего несколько часов назад еще были почти полностью заняты разной степени подпития людьми, сейчас остались лишь объедки, огрызки  и растекшиеся лужи спиртного. Ветер, качнув входную дверь питейного заведения, позволил солнцу лучше осветить полумрак и двоих угрюмых мужчин, что находились по разные стороны широкого барного стола. Барти полулежал за стойкой и держал у виска холодный стакан пойла, при этом пытаясь понять, что этот бочкоподобный мудак мутит и не стоит ли прирезать его раньше, чем его самого не нашинкуют на маленьких, не способных к самостоятельной жизни Бартиков. Постоянно щурясь, играя желваками и бросая настороженные взгляды на своего оппонента, он мусолил одну и туже мысль в своей голове: "Сейчас напасть или подождать чуток?".Заданный же вопрос его интересовал мало, а то он не видел людей с прижившимися к ним дерьмовыми кличками. В данную секунду он пытался принять совершенно другое решение, а вопрос нужен лишь для того что бы снять повисшую напряженность, после скорой отправки своих людей шерстить остров. Как он понял за свою еще пусть пока и короткую, но вполне насыщенную жизнь - нападать лучше когда твой противник отвлечен и расслаблен. Настоящий же хозяин всех здешних лопухов и репейников в этот момент нервничал и не останавливаясь тер один и тот же стакан. Ведь этот мелкий засранец, сбегая не оставил условного знака, что все прошло нормально и теперь Калоша дергался и думал не разводит ли его этот сраный капитанишка, не прикончил ли он Пита, а теперь хочет взяться и за него самого, а то может и занять весь этот островок Лопухов. Это ведь лишь по молодости тебе и сам черт не страшен, а со временем, чем ближе к тебе подходит старая с косой, тем сильнее ты цепляешься за последние, отпущенные деньки, чувствуя на собственном затылке её легкое, но такое настойчивое дыхание. Потеря же власти, пусть и не самой великой, но такой уже привычной, расценивается как недопустимое деянии, ибо и жизнь то без нее себе уже не представить.   Ничего-ничего, приговаривал про себя Калоша, так и тё́рший, грязной тряпкой, ничуть не очищающийся стакан.  Он уже послал предупредить всех жителей, но к его вящий беде, оружия на острове крайне мало и все оно старое, а пираты хоть и пьяны, но стреляют всяко более метко здешних фермеров и рыбаков. Единственная сейчас надежа это на желание прибывшего сброда сохранить свои собственные шкуры и его родненьких "деток". Поэтому Калоша не был против потянуть время и попытаться развязать Барти язык. - Ох, и давненько же это было. Я тогда был втрое меньше размером и борзым, словно весь мир вокруг меня и должен крутиться. - Чет слабо вериться, что ты был худым! Смотрю на твое лицо и вижу расплющенную харю здоровенного бульдога, ха-ха. - Жизнь на суше полнит. - Ха-ха. - Так вот, я тогда ходил под черным парусом самого капитана Кашалота. Удачливый был капитан, до поры до времени. - Не слышал я о таком, а я всех пантовых пиратов нашего моря знаю! - Тебя тогда еще твой папка в своей мошне носил, сопляк! - Не трогай папаню жиртрест! - А ты кончай перебивать засранец! Они нависли над столешницей буравя друг друга взглядом. Калоша, поставив одну руку на стол и навалившись на нее всем телом, внимательно смотрел в глаза этого наглого малявки, второй рукой при это держась за курок спрятанного под столом огнестрела. Капитан пиратов же нервно перебирал пальцами рукоять своей катаны, готовый в любую секунду располовинить старого хрыча. Катана - единственное наследство, что осталось от пойманного и расстрелянного дозорными, отца Барти. Великолепный образчик искусства убийства, сейчас покоящийся в подстать ему ножнах. Сколько часов, дней и лет он провел в отшлифовки владения этим оружием, под редким, но таким желанным для ребенка, присмотром отца. Теперь Барти сам вырос, но те мысли и устои, что вложил в него его герой, его отец, полностью властвовали над его умом, мечтами и стремлениями и отступить сейчас, даже в малом, это мог сделать кто угодно, но только не он. Что ж теперь Барти  точно понимал, кто бы за кражей не стоял, но этого Калошу нужно убирать с собственного пути. Слишком он дерзкий для сухопутной крысы, нет в нем страха перед ним и его командой, а значит захочет обогатиться за его счет. И пообещал самому себе, спросить с того барыги за наводку, где можно сбагрить любопытный товар. Точно подстава, подумал Барти. Лопуховый "папочка" же никак не мог понять каким ветром сюда занесло этого, не утеревшего молоко своей мамки, капитанишку. И думал, кто же раскрыл тайные его делишки чужаку, ведь знали только свои. А убрать этого придурка он так и так собирался, придется изменить лишь обстоятельства и не ждать его отплытия. Эх, был бы сейчас здесь его единственный родной сын, вздыхал про себя Калоша и он бы с легкостью снес бы голову с плеч этому ничтожному пиратишке. Первым отвел взгляд староста, решил не провоцировать раньше времени. Поставил два стакана, налил рома по полному. Чокнулись и выпили. Барти тоже решил пока не нагнетать, стоило его стакану опуститься на столешницу, как на его граненый край приземлилась божья коровка и принялась деловито расхаживать по самому краешку. "К чему бы это?" - подумал, неотрывно смотрящий на маленькую букашку, пират, но не став на этом зацикливаться решил продолжить прерванный разговор. - Ну так что Калоша, откуда всё же прозвище? - Я тогда уже офицером на корабле был и во всем хотел походить на капитана. Копировал всё: манеру ходить, драться, командовать и тесно мне стало на корабле. В конечном итоге собрал верных мне парней и решил потеснить Кашалота, капитанствовать захотелось, эх. Сделал все чин чинарём, предъявил, у нас тогда шла полоса неудач, вызвал на поединок и победил. Правда он мне живот располосовал, думал кишки вывалятся. Выжил, как видишь, но команда, пока я валялся в горячке, постепенно разбежалась и прозвали на последок - " Кашалот, да не тот, будешь мол Калошей", а я против не был. Урок мне, не стоит быль тем кем ты не являешься. Я хороший управленец, но не капитан. С тех пор на суше, море уже не привлекает. Задумались оба в этот момент о былом и грядущем. Но столь драматический момент нарушил раздавшийся громкий звук удара, это кто-то с ноги, дверь открыл. Вошел в развалочку внутрь, огляделся, покачал головой и смачно сплюнул прямо на дощатый настил. - Слышь, жирнюга, плесни-ка стакан самого крепкого что у тя есть, а то башка раскалывается, во рту сушняк и я в непонятной жопе мира, не факт что своего похоже. - Что за! Питер?!  - выкрикнули оба.