Выживут только мечтатели

Голова болит. Тело будто сжато тисками, от чего все кости кажутся очень слабыми и ломкими. Я нехотя открываю тяжёлые веки. Мои опухшие глаза жжёт из-за света. Одеяло, которым я накрыт, очень тяжёлое и давит на меня. Мне нечем дышать. Кряхтя и издавая хрипящие звуки, я лениво сажусь. Осматриваться не имеет смысла, ведь я точно знаю, где я. Вообще всё теперь не имеет смысла, ибо для чего мне жить? Я так хотел прилететь на свою планету и увидеть близких мне людей, коих было хоть и не много, но они все навсегда останутся в моем изодранном сердце. В сухом горле появляется комок. Я протираю лицо и прерывисто вздыхаю, находясь на грани. Ещё секунда, и я заплачу, как маленький ребёнок. Конечно же мне грустно. Даже хуже, чем грустно. Я потерял всё, когда согласился полететь за… За чем-то… Не помню, за чем. Впрочем, это уже неважно. Открываю отсек с припасами, но там пусто. Пусто, как в моей голове. Внезапно дверь в капсулу открывается. Яркий свет больно бьёт по глазам, поэтому я отворачиваюсь. Чувствую, как что-то падает на одеяло. Дверь закрывается, и я смотрю на бутылку воды. Резко хватаю её, откручиваю крышку и залпом глотаю всю воду. Мне так хочется пить. Я не даю воздуху заполнять бутылку, из-за чего она с хрустом складывается. Холодная вода такая вкусная. Глаза постепенно адаптируются к свету, поэтому, откладывая пустую бутыль, я вижу Музу. В голову приходит неожиданная мысль. Что, если мне приснилось то, что было? Может, мы остановились не на Земле, а на, допустим, Марсе, чтобы с новыми силами отправиться ко мне?.. Это глупо. Я глупый. Девушка сидит на стуле второго пилота, откинувшись на спинку, и безжизненным взглядом смотрит в никуда. Черт, очевидно же, что все это было взаправду! Я просто эгоист, дающий себе тупые надежды на лучшее! Мне хочется исчезнуть с этого корабля и переместить в пустоту, чтобы подумать. Муза резко смотрит на меня, и я опять отворачиваюсь. Встаю с кровати и, поёживаясь, иду к выходу. Мне немного стыдно за вчерашнее. Или не вчерашнее? Сколько я опять спал? День? Месяц? Год?.. — Сколько я… — Начинаю говорить, но она меня перебивает. — Я видела, что тут произошло. И видела твоё прошлое, — Безразлично говорит она, из-за чего я почему-то начинаю злиться. — О… Ясно… И что же ты ещё видела? Может, способ, как всё вернуть… Или… Ну не знаю… Как, черт возьми, мне с этим теперь жить?! — Я снова повышаю голос. — Ты был одинок, тебе незачем переживать… — Ах, незачем?! — Моментально вспыхиваю, — О, действительно, важные для меня люди и люди, для которых я был важен хоть немного, исчезли! И теперь мне просто нужно наплевать на это и жить дальше, как будто ничего и не было! Так, по-твоему?! Я надеялся, что меня встретят, что я снова буду для кого-то иметь смысл, что мне будет, с кем делиться, с кем говорить, с кем жить! Я все это потерял! Я потерял надежду на лучшее! Всё! Теперь всего этого нет! Моя жизнь закончилась вчера! — Не вчера, а три дня назад. — Да мне плевать, когда! Хоть год назад! Суть в том, что она закончилась! — Попрошу заметить, я не говорила о том, что исчезли все, — Муза встаёт со стула и делает ко мне шаг. — Да?! А кто мне сказал, что машины все в кучу собраны, и что никаких признаков жизни в целом городе нет?! Не ты ли, а?! Она с возмущением смотрит на меня, но ничего не отвечает, закусив губу. — То-то же! — Я топаю ногой и разворачиваюсь к выходу, — Я бы посмотрел на тебя, если бы ты узнала, что твоя планета стала такой! Ох, посмотрел бы я на тебя! — Чувства переполняют меня, и я хочу выговориться, поэтому снова останавливаюсь и поворачиваюсь к девушке, — У тебя ведь там всё хорошо и прекрасно! Куча друзей, родственники, знакомые, которые любят тебя, ведь не любить просто невозможно! А ты ещё заикаешься о том, что мне нужно забыть о случившемся! Смогла бы ты забыть?! Смогла бы ты смириться с тем, что произошло с дорогими тебе?! Нет?! Знаю, что нет! — Ты не можешь знать, что с моей планетой! — Муза делает ещё несколько шагов и толкает меня в плечи, — Чтоб ты знал, я улетела оттуда, спасаясь от смерти, настигнувшей всех моих родных и близких! Я осталась одна в огромном космосе, и я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь! — Тогда зачем ты мне советуешь забыть?! Я вот этого тогда не понимаю… — Потому что сама знаю, как это больно! И я не хочу, чтобы тебе было больно, — Её голос к концу начинает хрипеть, поэтому Муза замолкает, переводя дыхание. — Не хочешь, значит. Раз ты такая классная и смогла увидеть прошлое… Может, в твоём арсенале найдётся прибор, который всё вернёт? Сжав зубы, я все обдумываю. Это так сложно… Никакие здравые мысли не могут посетить мою голову. Так ничего и не услышав, я бью по кнопке и выбегаю без обуви на улицу. Мимо меня проносятся несколько маленьких птичек. Глубоко вдыхая и выдыхая холодный воздух, уверенно иду к башне, в которой никого нет. Стеклянная дверь отражает солнечный свет. Я с силой толкаю её обеими руками и захожу внутрь. Краем глаза замечаю, что девушка идёт за мной, но не слишком близко. Я был здесь всего лишь раз, но отчётливо помню, где лифт. Интересно, Муза сможет разобраться с этими технологиями? Представляю, как она в бешенстве бегает вокруг лифтов и не может понять, что к чему, и усмехаюсь. Быстрый лифт приезжает ко мне и увозит вверх, на крышу. Нет, я не собираюсь с неё прыгать или что-то ещё. Это глупо. Проезжаю 35-й этаж и с грустью вспоминаю, как нас тут обучали перед полётом. Но вот я уже на крыше. Выхожу и с улыбкой наблюдаю, как лифт уносится вниз. Значит, разобралась. Засунув руки в карманы, подхожу к краю и смотрю на город, который лежит как на ладони. Высокие здания, частные дома, заправки, магазины, — всё это теперь, по сути, бесполезно. Некому теперь работать. Некому теперь продавать и покупать. Некому теперь жить. Снова комок в горле, а к глазам подступают слёзы. Вытаскиваю из штанов сжатые в кулак ладони и глубоко вдыхаю. Ветер треплет мои волосы, а я изо всех сил кричу. Кричу на этот мир. Кричу на себя. Кричу на несуществующих теперь людей. Просто кричу. Когда воздух заканчивается, я на секунду замолкаю и слышу эхо от своего крика, а затем снова кричу. Никаких слов, никаких слёз. Только крик. После второго раза мне становится лучше. Тяжело дыша, я отхожу от края и сажусь на бетонную крышу. Слышу шаги сзади и поворачиваюсь. — Что ты… — Сипит Муза и прокашливается, — Что ты делаешь? — Выпускаю злость и боль, — Пожимаю плечами и жестом приглашаю её сделать то же самое. — Просто… Кричишь? — Она неловкими движениями подходит к краю и смотрит вниз, — Ого… Высоко… — Да, просто кричишь. Вроде, помогает. Ну, ты делай, что хочешь. Мне все равно. — Опираюсь сзади на ладони и закрываю глаза. Ветер приятно щекочет лицо, заползает под футболку и освежает кожу. Я не знаю, что делает Муза, но внезапный крик заставляет меня вздрогнуть. Открываю глаза и вижу, как она стоит и кричит. Невольно усмехаюсь и, немного закатив глаза, снова их закрываю, наслаждаясь моментом. Мне почему-то спокойно. Больше не хочется злиться, грустить, рвать и метать по поводу непонятного исчезновения людей. Но, наверное, это ненадолго. Спустя минуту у девушки заканчивается воздух, и она, обессилев, пятится назад, садясь на бетон. Муза подползает ко мне, и я слышу её неровное, частое дыхание. Вдруг она начинает смеяться. Сначала очень хрипло, затем громко и заливисто. Смотрю на неё несколько секунд и тоже начинаю смеяться. Мы сидим на крыше высокого здания, единственные разумные существа на этой огромной планете, и просто смеёмся без причины. — Действительно помогает, — С улыбкой говорит девушка, успокаиваясь. — Ага… — Только и могу сказать я, наблюдая за ярким солнцем, — Что насчёт… Что насчёт прогулки? — Поворачиваю к Музе голову. — Почему бы и нет, — Она пожимает плечами и кивает. Я поднимаюсь, помогаю ей встать, и мы почти вприпрыжку идём к лифту. Через несколько мгновений мы снова стоим на земле. Вместе доходим до капсулы, я обуваюсь и беру тёплую кофту, а Муза просто наблюдает. Мы решили пройтись до города пешком, всё равно тут идти совсем немного. Не проходит и получаса, а наша весёлая компания уже вовсю топает по асфальту. Теперь неважно, где идти, по тротуару или по проезжей части. Поэтому мы петляем по широким и узким улицам, разглядывая витрины, дома и прочие «достопримечательности». Заходим в маленький магазинчик, и я показываю девушке разные продукты. По дороге мы много разговариваем ни о чём. Думаю, сейчас нам обоим нужно просто развеяться. Но мы сворачиваем в парк, где проходим мимо детской площадки. Я вижу брошенные на земле игрушки, лопатки и ведёрки, наполовину наполненные песком, и мне снова становится грустно. Я останавливаюсь и, сжав зубы, смотрю на разные горки и качели, на которые больше никогда не сядет ни один маленький ребёнок. — Слушай… — Поворачиваюсь к Музе, которая стоит сзади меня и, сложив руки на груди, тоже поникшая, — Ты говорила, что видела прошлое… Во-первых, как?.. И, Во-вторых, какое именно? — Тихо спрашиваю я. — С помощью приборов. Я их сама изобрела, когда исследовала свою родную планету, — Девушка подходит ко мне и достаёт из кармана небольшое устройство, — Пока ты спал, я сидела и смотрела прошлое планеты в целом за примерно 92 ваших года и… Твоё прошлое отдельно. — 92 года? — Да, это максимальное время, на которое я смогла «откатить» события. На моей планете рамки шире… Но у нас и измерение времени совсем другое, — Она прокачиваешь головой, усмехаясь. — Понятно… А… Когда все исчезли? Ты это видела? — Да. Я внимательно наблюдала за периодом с вашего отправления в космос до настоящего времени. По меркам твоей планеты, вы покинули Землю… Почти 21 год назад. — 21?.. — Сипло повторяю я, не имея возможности сказать что-то другое. — Да, и… Катастрофа произошла… Лет 20 назад, если я правильно помню. — Невозможно, — Нахмуриваюсь, — Я провел в одиноком полете около пяти лет, а… — Ты ошибаешься, — Муза меня перебивает, — На Землю поступил сигнал о крушении вашего корабля, и поступил он меньше, чем через год после отлёта, а встретились мы с тобой, если я правильно все посчитала, — Она начинает искать что-то в карманах, — Если я… Правильно посчитала… То… О! — Она достаёт немного мятую бумажку и протягивает её мне, — То наша встреча произошла почти спустя ваши 3 месяца. Я рассматриваю бумажку, на которой огромное количество цифр и чисел, умножений и делений в столбик. — Ты уверена в этих расчётах? — Сипло спрашиваю я. — Уверена, — Муза кивает, — Я трое суток всё пересчитывала и перепроверяла. Меня будто током ударяет. Неужели я был один не 5 лет, как думал, а всего лишь пару месяцев? На лбу выступает пот. Вытираю его рукавом кофты, которую недавно на себя надел, и нервно сглатываю слюну. — Взрыв мозга… — Развожу руками и иду по узкой дорожке на детскую площадку. — А что это за место? — Девушка осторожно шагает за мной. — Место, где играли дети. Они тут гуляли, бегали, прыгали, катались на качелях и горках, рисовали мелом на асфальте каракули и радовались жизни, — Немного мрачно, но в то же время беспечно произношу я, усаживаясь на одну из двух качелей, взглядом приглашая девушку сесть рядом. Она молча опускается на качель и, обхватив толстые верёвки руками, потихоньку раскачивается, не отрывая ног от земли. — Неправильно ты делаешь, — Качаю головой, — Вот, как надо! Я отхожу назад, крепко держась за верёвки, и, с силой оттолкнувшись обеими ногами, с криком лечу вперед. Небо и земля мелькают перед глазами, и я слышу задорный смех справа от себя. Покачавшись с полминуты, я останавливаюсь и, громко дыша, с улыбкой смотрю на Музу, которая весело улыбается и смеётся. — Мне тоже самое делать? — Осторожно спрашивает она. Я киваю и внимательно наблюдаю, как она опасливо отходит не так далеко, как я, немного мешкает и, выдохнув, с визгом отрывает ноги от земли, давая качели быстро двигаться вперёд. Вскоре визг сменяется смехом. Я присоединяюсь к девушке, и мы с разной скоростью, но с одинаковой радостью взмываем вверх. Нам обоим очень весело, будто только мы вдвоём остались в целой Вселенной. Вообще, по сути, так и есть, но кого это волнует? Переводя дыхание, смеёмся и задыхаемся, уже остановившись. Смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, ничего не говоря. Прекрасный момент. Хочется остаться в нём навсегда. Но нужно идти дальше. Поднимаюсь с качели и, засунув руки в карманы, медленно шагаю по асфальту, по которому раскиданы цветные мелки. Внезапная идея приходит в голову, я набираю в руки нужные цвета и ищу место. — Что ты делаешь? — Тихо спрашивает Муза, но я её не слышу, погрузившись в свои мысли. Девушка замолкает, а перед глазами мелькает картинка, которую мне очень хочется перенести в реальность, что не всегда удаётся. Но я уверенно сжимаю мелок и, присев на корточки, начинаю рисовать. Рука сама двигается, я лишь стараюсь как можно яснее «увидеть» свою идею. Меняю цвета, как перчатки, отбрасывая ставшие ненужными куски мела куда-то за спину. Через время они кончаются, и я вместо меока трогаю асфальт. Оборачиваюсь, уже стоя на коленях, и вижу, как брошенные мною кусочки красиво сложились по цветам радуги. Моя небольшая радуга посреди серого асфальта. Забавно. Муза с интересом наблюдает за мной и ничего не говорит, лишь покачиваясь. Двигаю мелки к себе и продолжаю рисовать. К счастью, из-за увиденной «радуги» моя картинка стала ещё ярче как в голове, так и в жизни. Мне приходится следить за тем, куда я ставлю колено, чтобы случайно не стереть и не смазать рисунок, но это получается как-то само собой, интуитивно. Спустя некоторое время я поднимаюсь, хлопая цветными ладонями друг об друга, и смотрю, как от них разлетается пыль. Отхожу к Музе, которая уже с огромными глазами рассматривает мною нарисованное. — Просто пришла идея, я вот… Решил реализовать, — Моё неуверенное бормотание идёт в жёсткий разрез с тем энтузиазмом во время работы. — Это… Просто… Чудесно… — Выдыхает, усмехаясь, девушка. Действительно, хоть это и может прозвучать самовлюблённо, мой рисунок хорош. На асфальте красуемся мы с Музой, держащиеся за руки. У каждого по паре небольших крыльев: мои только пробиваются и начинают крепнуть, а у девушки они плотные, большие и очень красивые. Мы будто стоим спиной к зрителю и смотрим на прекрасный космос вокруг нас. Не знаю, как выглядит планета Музы, поэтому там изображены Земля и что-то похожее на Венеру. Хоть мне и пришлось сломать «радугу», забрав мелки к себе, я оставил её в виде рисунка. Из-за хороших мелков рисунок получился очень ярким и контрастным, что мне очень нравится, ведь он сразу же бросается в глаза. Меня посещает какое-то чувство удовлетворённости, будто я сделал что-то сложное. Хотя, это сложно — воплотить свою идею в жизнь. Можно вообще с ума сойти из-за искусства. — Я просто… В шоке… — Девушка смотрит, то на меня, то на асфальт, широко улыбаясь и восторженно вздыхая. — Рад, что тебе нравится, — Я лишь приподнимаю уголки губ: все свои эмоции я потратил на этот замечательный шедевр, как его называет Муза. Время близится к вечеру, и я понимаю, что хожу весь день голодный. Живот начинает подавать сигналы о помощи, которые всячески заглушаются моим кашлем. — Что ж… Пошли дальше? — Жестом зову за собой девушку, топая по дорожке в знакомый район. — Куда теперь? — Она догоняет меня и идёт рядом, иногда оглядываясь на качели. — Не знаю, — Пожимаю плечами из-за жуткой дрожи. На самом деле, я знаю, куда мы сейчас пойдём. Это место для меня многое значит, я проводил там большую часть своего времени, одни из самых ярких событий произошли именно там, и я, наверное, никогда не смогу выкинуть из головы эти воспоминания, которые каждый раз будут вызывать нервную реакцию. Мой дом не отличается от других вообще ничем. Они все одинаковые внутри и снаружи. Всё как будто скопировано и вставлено, только в другое место. Ноги становятся то ватными, из-за чего я спотыкаюсь на ровном месте, то перенапряжёнными до сводящей боли в мышцах. Девушка идёт рядом и молчит. Наверняка понимает, куда мы идём. Не говоря ни слова, мы заходим в небольшой, но чистый и довольно уютный подъезд. Я всегда желал подольше оставаться в этом помещении, так от него веет теплом и какой-то добротой. Маленького меня всегда пугали лифты. Тяжёлые закрытые помещения, с гудением двигающиеся наверх или вниз, вызывали у меня лишь страх и желание побыстрее очутиться на нужном этаже. К моему удивлению, все лифты работают и стоят на первом этаже. Захожу в небольшую комнатку, рассчитанную на 6 человек, и, дождавшись Музу, тыкаю дрожащими пальцами на кнопку с потёртой надписью «13». Проклятый этаж… Мы быстро оказываемся на высоте. Как во сне, я выхожу и иду к коридору с квартирами. Перед глазами всё мутное и медленное, будто время постепенно останавливается. Но, оказавшись перед дверью в нужную квартиру, я будто пробуждаюсь. — Вообще, чтобы зайти, нужны ключи, но… — Я ищу по карманам хоть что-то знакомо звенящее. — Но у тебя их нет? — Заканчивает за меня Муза. — Ну, блин, кто же знал, что тут всё будет… Так?.. — Тогда придётся ломать, — Девушка пожимает плечами и немного отпихивает меня в сторону, — У меня было что-то… Что-то режущее, — Теперь она проверяет свою одежду на наличие нужного прибора. — Ох, у тебя так много этих штук. Не найдётся ли в твоём арсенале альтернативная вселенная, где все живы? — Язвлю на нервной почве, но вижу, что это сильно задевает не ожидавшую такого грязного приёма девушку, — Прости… Погорячился… — Всё нормально, — Бросает она и включает прибор. Пара мгновений, ловких движений жужжащего инструмента в умелых руках, и необходимая дверь теперь… Обходима. Напролом. Как я и думал, в квартире бардак. Он всегда там был, но сейчас как-то особенно бросается в глаза. Наверное, потому что он несоизмерим с моим небольшим беспорядком в капсуле. Двухкомнатная простая квартира не блещет роскошью. Небольшая прихожая, маленькая кухня напротив входа, две комнаты по разные стороны от главной двери и ванная комната. Всё такое родное по виду, но такое чужое по ощущениям. Мне резко хочется уйти, но, что уж делать, пришли ведь. Я прохожу в кухню и вижу лишь обеденный стол, на котором осталась одинокая тарелка с уже давно пропавшей едой, которая пахнет очень дурно. Прикрывая нос рукавом от кофты, пробираюсь к окну и открываю его нараспашку, давая свежему воздуху наполнить помещение. Разглядываю вид за окном, и в голове вмиг вспыхивает воспоминание. Мне около восьми лет, я сижу на подоконнике и, уткнувшись в стекло, детально рассматриваю всё, что только может мне показать это окно: людей, куда-то спешащих, дороги, деревья, которые весело качают кронами, переливающуюся на солнце траву, здания, небо с редкими пушистыми облаками, землю, лужи, оставшиеся после вчерашнего дождика. Заворожённый взгляд ребёнка пытается схватить каждую деталь, каждую мелочь и отложить их в своей памяти как кусочки паззла. Зажмуриваюсь. Открыв глаза, вижу жестокую реальность. Никаких людей, пустые потрескавшиеся дороги, высокие тёмные деревья и такая же поникшая трава, бездушные здания, серое небо, почти чёрная земля, грязь. Снова зажмуриваюсь, но уже от головной боли и боли в животе, который скрутило, как пружину. Сгибаюсь пополам и падаю на пол, выставляя руки назад, но ослабевшие локти сгибаются, и я не в силах держать сам себя. Слышу лишь какое-то слово. Кто-то настойчиво и обеспокоенно кричит его. Только я не помню, что это слово означает. Кажется, чьё-то имя… Но… Чьё?..