Ричи неторопливо плёлся по городу, словно не имея никакого желания искать какие-то артефакты или смотреть в лицо своим страхам. Хоть на работе дела тоже шли не особо гладко, да и в личной жизни не заладилось, неудачник лучше бы уехал назад в Нью-Йорк, нежели остался бы в Дерри, где на каждом шагу его может прикончить клоун-убийца. И факт того, что боялся он именно клоунов, никак не помогал. Мужчина просто брел по улочкам города, стараясь не выходить на оживлённые дороги, где проходила ярмарка. Она не вызывала ничего, помимо неприятных воспоминаний. В 80-х на такие мероприятия ходить можно было только старшеклассникам, которые, в общем счёте, просто отбирали угощение у более младших. Однако, В 1990 в году Тозиеру всё-таки повезло посетить эту ярмарку вместе с друзьями. Они пробыли там всего пару часов и не то чтобы было весело, но по крайней мере, плохих воспоминаний, как таковых не осталось.
Гораздо более мерзкие воспоминания у неудачника вызывала игровая комната, где подростки то и дело рубились в разного рода игрушки. Ричи не был исключением и часто зависал там с парочкой знакомых из школы. Правда, будь он там, когда поиграть решил бы, например, Генри Бауэрс, насмешек, если не физического насилия, было не избежать.
Но придя в нужное место двадцать семь лет спустя, неудачник то ли с облегчением, то ли с некой печалью обнаружил, что игровая зона, где он проводил большую часть своего детства давно закрыта. Автоматы покрылись толстым слоем пыли, сплетёнными воедино тонкими паутинами, что тоже опустели с годами. Старые, когда-то актуальные плакаты игр были либо отклеены, либо неаккуратно изрезаны. Всё, что когда-то дарило минуты радости, пусть и не всегда, теперь покрывал толстый слой пыли. Печальные воспоминания волной нахлынули на Тозиера. Он как никто помнил, как Бауэрс опозорил его перед всеми, назвав педиком. Не то, чтобы мужчина считал это оскорблением. В гомосексуализме он не видел ничего плохого, но у подростков почти тридцать лет назад было иное мнение, о представителях меньшинств.
— Сам ты педик, Генри… — прошептал себе под нос очкарик, опуская глаза на одну из панелей игрового автомата. Вдруг, что-то блеснуло в лучах солнца, что так редко попадали в заброшенное помещение. Мужчина нагнулся и поднял пальцами железный жетон. Такие использовали абсолютно все для «оплаты» игры. Хватало на несколько раундов в «Street Fighter», которую Ричи просто обожал. Он поднес жетон поближе, дабы получше рассмотреть. Дата изготовления указывала на сентябрь 1979 года, что указывало на то, что не слишком часто их переизготавливали даже в то время. Не желая больше оставаться в этом слишком двояком, в моральном плане месте, Тозиер сунул жетон в карман и вышел прочь из помещения, заставляя пыль подняться вверх от дуновения ветра резко закрывшейся двери.
Но возвращаться в мотель он не спешил. Воспоминания захлестнули его с головой и нужно было найти тихое место, дабы переждать бурю в душе, что так долго томилась там, не имея возможности вырваться наружу. Ричи решил, что местом таковым может стать небольшой парк неподалёку от центра, где людей, в отличии от улиц, было не так много. Единственное, что напрягало — статуя дровосека, высотой не менее пяти метров, что возвышалась в самом центре «зеленого островка». Забавно, но лишь оказавшись рядом с ней, мужчина вспомнил, как она же едва не заставила его обделаться в детстве, естественно по прихоти клоуна. Неудачник встал прямо напротив неё, разглядывая и удивляясь, как за столько лет краска ничуть не потускнела и не потрескалась.
На заднем плане слышались голоса людей стоящих на сцене и репетирующих какую-то песню к ярмарке, в перемешку с танцующими под попсовую музыку черлидершами. До ярмарки оставалось буквально несколько часов. Это не особо мешало. По крайней мере, не так сильно как в оживлённой части города. Ричи хотел было присесть на близстоящую скамейку, как вдруг чужая рука резко надавила на грудь, суя мужчине под нос какой-то лист бумаги.
— У нас сегодня фестиваль. Обязательно приходи, красавчик. — незнакомец за доли секунды прошёл мимо, устремляясь вперёд, но голос его показался Ричи знакомым. Тот быстро обернулся, давая очкарику разглядеть его бледное, почти синее лицо, покрытое странными царапинами и шрамами. Тойзер мгновенно смутился, хотя и не понял, зачем нужно вообще наносить такой грим перед ярмаркой. Разве что он будет изображать зомби. Внимание неудачника перешло на лист, который остался в руках. Ричи развернул его и тут же замер от ужаса.
На белом фоне была его фотография в красивой овальной оправе. Ричи улыбался на ней, смотря куда-то в сторону и казался на удивление счастливым и ни капли не уставшим, что было странно, ведь на фото он редко получался хорошо. Но пугало то, что находилось под самим фото. Надпись гласила:
«СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ РИЧИ ТОЗИЕРА 1976-2016». По телу мгновенно пробежала дрожь, а в горле пересохло. На секунду показалось, будто очки начали предательски запотевать и неудачник даже снял их, но потом всё равно надел обратно. Он почувствовал себя тем тринадцатилетним мальчиком, что стоял в доме на Нейбол стрит, держа в руках такое же объявление о своей собственной пропаже. Вот только в этот раз ему чётко дали понять, что найти его уже никто не сможет.
— Скучал по мне, Ричи?! — клоунский голос моментально вывел мужчину из мыслей. Он подскочил, роняя лист на землю и поднимая голову на дровосека. Сердце сжалось, когда на плече «гиганта» он увидел свесившего ноги клона, забавно дергающего головой и держащего в руке связку шаров, состоящую не менее чем из 15-20 штук, что были связаны в очень странную форму, напоминающую перевернутый куб. В голове мгновенно прояснился давно забытый образ клоуна, который преследовал Ричи практически в каждом кошмаре его детства. Жуткий грим, грязный серый костюм и бренчащие в самый неожиданный момент бубенцы. А если прибавить к этому ещё и паническую боязнь клоунов, коей Тозиер был так щедро наделён, получался двойной коктейль ужаса, который Пеннивайз мог пить бесконечно.
Монстр с лёгкостью нашёл неудачника, прекрасно зная, куда тот может направиться. Правда, хватило доли секунды на осознание того, что мысли неудачника, как впрочем и ожидалось, прочитать он не в силах. Причину этому Боб так и не выяснил, да и не особо хотелось. Никто кроме него всё равно ответа не даст, а думать самому не хотелось, ведь он и так мог напугать Тозиера до мокрых штанов. У клоуна был туз в рукаве, о котором он помнил. Секрет, что хранил Ричи все эти года, то чего он так сильно жаждал, но что никогда не смог бы заполучить. Пеннивайз ликовал внутри.
— Твою мать! — выругался Ричи, понимая, что непроизвольно начинает дрожать всем телом. Он быстро огляделся вокруг, видя, что недавно поющие и танцующие люди теперь стоят на месте и молча смотрят в его сторону. Их лица словно окаменели в гримасах безразличия. Прямо как и в детстве — никому из взрослых нет дела.
— А ведь я соскучился по тебе! — не стал затягивать паузу монстр. И ведь он не врал. Просто термин «скучать» в его понимании означал многолетние желание полакомиться плотью и страхом того, с кем был так на долго разлучен. Ричи, с его скелетами в шкафу и до жути очевидной фобией всегда был одним из его фаворитов. Пугать его было ещё забавнее чем Эдди или Билли. — Давай поиграем?! Может в… стрит файтер? Оооо, ты любишь эту игру, не так ли?
— Н-нет, я… — мямлил неудачник, остолбенев от страха.
— А может, в правду и или действие? — уже более угрожающе спросил клоун, подводя Тозиера к самому главному.
Пеннивайз отлично помнил, какой секрет тот хранил все эти годы. Тайная любовь, такая идиотская и наивная по его мнению. Хотелось ткнуть ею в лицо неудачника, чтобы тот понял, насколько это жалко, даже рассуждать о таких вещах, как чувства. Шарики начали медленно поднимать его над землёй, что Ричи заметил тут же. Парящие «капли крови» вознесли Пеннивайза над дровосеком, после чего начали медленно опускать. Он нелепо расставлял ноги и руки в стороны, словно пританцовывая в воздухе, что смотрелось до жути странно, а от того и страшно.
— Я знаю секретик! Твой маленький секретик! — напевал он, плюясь слюной, что вызывало у Ричи отвращение. Но больше всего его пугало медленное приближение клоуна и не способность даже сдвинуться с места. — Я знаю секретик! Твой ГАДЕНЬКИЙ секретик!
Шары опустили монстра на землю и тот причудливо дернул туловищем, бренча бубенцами. Тозиер отскочил назад, на мгновение выйдя из оцепенения, но было уже слишком поздно. Всё вокруг стало каким-то пластиковым, словно декорации в фильме. Пеннивайз сделал шаг вперёд, громко хохоча и дергая головой, как в эпилептическом припадке.
— О-о-о-о… Я знаю твою маленькую, мерзкую тайну! — вскричал он. — Хочешь быть чьей-то маленькой шлюхой?!
— Н-нет, — еле слышно промямлил мужчина, едва сдерживаясь, чтобы не упасть в обморок. Он всегда знал, что найдётся хоть один, кто раскусит его.
— Я то знаю, что ты… — клоун хотел было продолжить, но осекся. В какой-то момент он понял, что не помнит с кем именно из неудачников у Ричи были чувства. Точнее, к кому он их испытывал. Конечно, Марш исключалась, но не считая её оставалось ещё пять лузеров. Прочти он мысли Тозиера, проблем бы не было, но он не мог. А вспомнить любовный интерес не получалось. Прошло 27 лет, а чувства для клоуна всегда были чем-то странным. В принципе он понимал, что выбирать нужно из троицы, которая была с Тойзером изначально: Билл, Эдди и Стенли. Уриса тоже в общем можно было отмести, ведь тот умер. А вот, что делать с Денбро и Каспбраком он не знал. Они оба были близки с Ричи примерно в одинаковой мере.
Ричи же продолжал стоять в оцепенении, не имея возможности даже отвернуться. Он всё ещё ждал роковой фразы от Пеннивайза, который, по сути, не знал, что ещё сказать. Но ждать было нельзя, иначе ещё пару секунд и это превратится в неловкую паузу и клоун прекрасно это понимал. Однако, в последний момент, судьба словно стала к нему благосклонна. Ричи зажмурился, сжимаясь и пытаясь хоть как-то абстрагироваться.
— Это всё мне кажется… Это мне только кажется…
«И всё?» — пронеслось в голове клоуна. Вот так просто, пойти по клишированному пути? Сейчас неудачник откроет глаза и монстр просто обязан будет напугать его, ведь больше ничего не остаётся. Вспомнил бы он, кто же всё-таки был любовным и запретным интересом Тозиера, эффект стал бы куда мощнее. Сейчас же, придётся идти по протоптанной дорожке. И Ричи не заставил себя ждать, через несколько секунд он открыл глаза, Пеннивайз, сквозь скуку, начал раскачивать головой, крича и делая странные гримасы, которые, конечно, напугали мужчину, но не так, как того хотел клоун. Тозиер, едва не упал вновь и быстро дал делу, крича и размахивая руками, что было весьма забавно, но не слишком. Пеннивайз лишь усмехнулся, после чего всё вокруг вновь ожило. Люди продолжили гулять, петь и танцевать, как и несколько минут назад. Боб стоял рядом с дровосеком в человеческом обличье, смотря вслед убегающему Ричи и изнутри его жгли два чувства: интерес и гнев. Второе, по причине того, что Хэнлон всё же раскрыл его, хотя и принял за другого Роберта. Всё стало слишком непонятным, но сейчас Пеннивайз хотел знать лишь одну вещь: кого любил Тозиер? Эта мысль не давала покоя и факт того, что он не может прочесть мысли ни одного из неудачников, лишь подливала масла в огонь. Вдруг он убьёт их, так и не узнав? Странно, но привыкший знать всё наперёд, сейчас он казалось бы, был самым менее осведомленным из всех, если рассматривать картину в общем. Почему-то хотелось побежать вслед за Ричи и спросить самолично, но это было бы просто глупо.
— Боб Грей? — послышался позади детский голос. В нос Пеннивайза мгновенно ударил знакомый запах. Он обернулся, видя перед собой Викки, держащую в руке сахарную вату и странно косящуюся на него.
— Виктория? — зачем-то полностью произнёс имя он. Это прозвучало чуть более эмоционально, чем он планировал. Взгляд девочки стал ещё более укоризненным и монстр вспомнил, что последняя их встреча на ярмарке закончилась не слишком приятно. — Что… ты тут делаешь?
— Иду на ярмарку. Сегодня последний день, помните? — она посмотрела за спину клоуну, словно пытаясь кого-то там найти. — А где Джорджи?
Пеннивайза передернуло от имени мальчика. Часть его понимала, что он должен искать его, но другая слишком боялась упустить то время, которое он всё ещё может посвятить неудачникам. Плюс, Викки навела его на мысль, что пора бы дать понять Денбро старшему, что его новый маленький знакомый с Джексон стрит не будет там в безопасности. Естественно, монстр не знал, что Дин отправится на ярмарку с Джорджи. Он лишь хотел, чтобы Билл пришёл туда и лицезрел смерть мальчика, который так сильно напомнил ему мертвого брата.
— У тебя сахарная вата на щеке, — Пеннивайз показал на левую сторону лица девочки и тут же замер. Как он мог забыть, что это родимое пятно?!
— Да уж… Очень смешно, Боб. — поблекла та, переводя взгляд на щеку и прикрывая её ладонью. Но суть в том, что Пеннивайз даже не пытался пошутить или посмеяться над ней. Это вышло случайно и казалось, даже не смотря на негативные эмоции девочки, он не хотел этого прямо сейчас.
— Нет, я, эм, я не это имел в виду! — начал оправдываться клоун. — Мне плевать на твоё пятно, ладно? Над тобой смеются твои сверстники, потому что все дети тупые, понимаешь? И ты глупая, если тебя это коробит. Все вы люди глупые, ясно?!
Он развернулся и зашагал прочь в сторону ярмарки, где был его последний шанс повеселиться, прежде чем начнётся самое интересное в его плане. Викки смотрела ему вслед, то ли с непониманием, то ли с недоверием. В его словах было то, чего не понять ребёнку. Но так или иначе, часть мыслей всё же была ей ясна. Конечно, Викки не считала себя глупой, а вот всех тех кто обижал её, была рада расценивать, как придурков. Стало немного легче и она всё ещё помнила, как он впопыхах, крикнул ей прошлым вечером почти то же самое, только в более короткой форме.
***
Беверли с Беном пришли в мотель самыми первыми и оба, не то чтобы в приподнятом, но и не в самом худшем настроении. Хэнском отлично провёл время играя в баскетбол, несмотря на довольно грустные воспоминания до этого. Марш же, вполне приемлемо посидела в доме Миссис Керш, хоть и после пришлось ждать почти два часа в больнице, после чего она нигде не смогла найти клоуна и вернулась обратно. Оба неудачника встретились в холле, слегка вымотанные, но зато с артефактами и какими-никакими впечатлениями. Было слегка неловко быть там всего лишь вдвоём, если считать, что ни персонала, ни других постояльцев, так и не оказалось. А если приплюсовать к этому ещё и ночной разговор Бена с Робертом, то становилось совсем не по себе.
— Так…— Бен остановился по середине коридора, перед сидящей на лестнице Марш. Та посмотрела на него слегка усталым взглядом, что навело Хэнскома на определённые мысли. — Ты что-то там видела? — осторожно спросил он, подходя и садясь рядом.
— Знаешь, это странно, — задумчиво произнесла девушка, опуская взгляд вниз, а затем поднимая его на мужчину. — Ничего не было. То есть, я побыла в своей старой квартире, где теперь живет странноватая старушка с кучей фотографий начала великой депрессии. Попила мерзкий чай и ушла. Потом конечно встретила Роберта, то есть Боба. Его едва не сбила машина…
— Что? — не успевал за рассказом подруги Бен.
— Мы пошли в больницу и с ним оказалось всё в порядке, но когда нужно было забрать его рентген, он ушёл в туалет и не вернулся. Я ждала его, но потом всё-таки зашла в кабинку, а его и след простыл, — она закончила рассказ и слегка улыбнулась. — А у тебя что было?
— Эм… — запнулся неудачник. — Я был в школе, немного по-ностальгировал… А потом играл в баскетбол с кучкой местных детей.
— Исчерпывающе, — усмехнулась девушка. — Значит, кроме плохих воспоминаний с нами ничего не случилось?
— Я полагаю, — пожал плечами тот. — Странно, я почему-то ожидал чего-то на подобии тех тварей из ресторана. Думаешь, это часть плана Оно, не пугать нас?
— Даже не знаю… Но я просто хочу покончить с этим и всё забыть.
«Всё забыть» — эта фраза почему-то задела Хэнскома. Ведь значит ли это, что она хочет забыть и его. Сам Бен, даже не смотря на всё то, что случилось, всегда помнил её, как самое прекрасное, что было в его жизни. Но похоже, Беверли не слишком разделяла его чувства. Для неё он был всё тем же новеньким.
— Но ведь… было и что-то хорошее? — подал голос он. — Да, нам всем было страшно до усрачки, но не может быть, чтобы у тебя не осталось никаких светлых воспоминаний. Правда? — он посмотрел на неё с такой надеждой, с какой не смотрел никогда прежде.
— Я помню вас в белых трусишках, — улыбнулась она, вспоминая то, как они вместе прыгали с карьера.
— Так, а вот это забудь пожалуйста… — закрыл лицо руками мужчина, вспоминая, на сколько же они выглядели нелепо.
— Ахахахахаха, но это было здорово, — девушка поставила на колени сумочку и достала оттуда сложённую пополам открытку. Бен тут же узнал её и сдержался изо всех сил, чтобы не выдать этого. — Я помню это, — она развернула её и Хэнском сразу прочитал уже слегка забытые строки, которые сам же и написал. — Я перечитываю это и с каждым разом всё больше вспоминаю мальчика, который написал мне это. Не его самого, скорее, чувства. Поцелуй…
Внутри Бена заиграл лучик надежды. Да, он не подписал открытку двадцать семь лет назад, но всё ещё надеялся, что девушка догадается. Самому ему не хватало смелости признаться, но в этот самый момент он поверил, что она сама сможет разгадать эту тайну. Совет Грея больше не казался ему несуразным и он словно был готов прямо на месте признаться Марш в чувствах, что скрывал все эти долгие годы.
— И чем дольше я вспоминаю, чем отчетливее… — девушка на секунду замолчала, словно находясь в раздумьях. Алые губы вновь расплылись в улыбке. —…я вижу Билла.
Фраза сказанная ею буквально расколола сердце мужчины. Это совсем не то, что он хотел услышать, но какая-то его часть ожидала этого. Свет внутри улетучился и совет клоуна вновь приобрёл глупый смысл.
— А ты не помнишь? — повернулась она к нему.
— Не то чтобы…
Громкий хлопок двери заставил обоих вздрогнуть. Вошедший в холл Тозиер, быстро направился к лестнице, стараясь избегать любого зрительного контакта с парочкой. По его лицу можно было понять, что в отличие от двух друзей, его опыт с «погружением в прошлое» прошёл менее удачно. Он даже слегка толкнул Бена, который оказался на его пути, но в силу терпеливого характера, Хэнском молча проглотил это.
— Ричи, что случилось? — взволновано спросила Марш, останавливая неудачника на ступеньках.
— Ничего. Я уезжаю, — бросил он, не смотря в их сторону.
— Что? Нельзя! — всполошился Бен. — Разъедемся — умрем, помнишь?
— Мне плевать. По любому мы и так умрем… — бросил он и удалился на второй этаж.
— Так, я за ним, — Хэнском быстро проследовал за другом. Тозиер всегда жестко подшучивал над ним и иногда это было даже обидно. Но несмотря на это, Ричи всегда нравился ему. Нельзя отрицать того, что именно его подколы в какой-то мере заставили Хэнскома измениться.
Не прошло и часа, как вслед за Ричи вернулся и Билл, который выглядел ещё более подавленным, чем первый. Не сложно было догадаться, что монстр сделал с ним, но даже так, легче от этого не становилось. Теперь на первом этаже были лишь он и Марш. Она была уже готова пойти к Денбро на встречу, как вдруг дверь позади него вновь распахнулась и внутрь вошли Пеннивайз с Каспбраком. Астматик, растопыривая руки, стараясь не испачкать их о грязную футболку, проковылял мимо к лестнице, идя непринужденно, но получалось не очень.
— Чёрт, что с тобой? — отскочит от друга Билл, чувствуя вонь канализации.
— Эдс, мне пойти с тобой? — шёл позади Грей, словно наседка над яйцом.
— Нет, нет. Всё нормально… всё хорошо… — монотонно отвечал неудачник и тоже скрылся на втором этаже, где уже расположились Тозиер с Беном. Пеннивайз остановился на полпути, вздыхая и поворачиваясь к Биллу с Беверли, по лицам которых было понятно, что они хотят объяснений.
— Я думал на мосту всё было нормально, но на обратном пути его опять затошнило, — развёл руками монстр, говоря это так, что никто всё равно ничего не понял.
— Боб, ты почему бросил меня в больнице? — скрестила руки Марш, смотря на клоуна. — Я ведь тебя ждала. И когда ты успел переодеться?
— Боб? Я Роберт. И какая ещё больница? — искренне не понял Пеннивайз.
— Куда мы пошли после того, как тебя сбила машина! — начала злиться девушка. — И ты сам попросил называть тебя Бобом.
— Больница? Машина? Вы о чём? — как болванчик мотал головой из стороны в сторону Денбро, не зная, что вообще на это отвечать.
— Вот и я ничего не понимаю, — клоун спустился вниз, встав напротив неудачников, которые, как и он сам, окончательно запутались. — Я всё время был с Эдди! Он может подтвердить!
— Но… кто же… — Беверли вдруг почувствовала, как тело покрывается мурашками. Стало жутко, когда она поняла, что Роберт действительно говорит искренне. Но кто же тогда был с ней весь день? Другая одежда, манера речи, причёска, походка — всё это девушка толком не заметила в том Грее, которого встретила на улице.
— Так, слушайте. Не знаю, что происходит, но вы пугаете м-м-м-меня. А я и так напуган! — начал нервничать Билл.
— Чёрт, это всё неправильно… — схватился за волосы Пеннивайз, смотря куда-то в пол и шепча себе под нос. Без сомнения, что Марш видела другого Пеннивайза, которого приняла за него. Однако, почему тот принял облик Роберта Грея? Знает ли он, что его альтернативная версия из другого мира теперь здесь? Стало плохо от этих мыслей. Голова и так шла кругом и за два дня монстр не нашёл никаких ответов, а лишь получил больше вопросов. Оставалось сделать лишь одно. То, что Грей хотел сделать изначально, но испугался. — Мне… мне нужно идти.
Он выпрямился и быстро зашагал в сторону выхода.
— Что? Эй, п-п-погоди, ты не можешь уйти. — Билл взял его за край рубашки, пытаясь замедлить. — Не сейчас же. Всем и так плохо.
— Я пойду к Майку в библиотеку. Буду ждать вас там, — клоун выдернул ткань из пальцев неудачника и прежде чем тот успел что-либо сказать, выбежал из здания.
— Да что вообще происходит?! — схватилась за голову теперь уже Марш. — Как это…
Её прервал странный постукивающий звук позади. Парочка оглянулась, видя, как по ступенькам лестницы медленно скатывается скейтборд, стуча колесиками по старому дереву. Это происходило ужасно медленно и каждый раз, стук всё сильнее и сильнее бил по барабанным перепонкам Билла, когда он наконец осознал, что это такое. Наконец скейт остановился в метре от неудачников, словно ожидая, пока кто-нибудь подойдёт и поднимет его. Странная вязкая темная жидкость начала неестественно подниматься вверх с поверхности доски, словно взлетая. Это вызвало столько же отвращения, сколько и вопросов.
— Что за… — впала в ступор Марш.
Билл взял близстоящую вешалку и медленно направился к скейту, пытаясь понять, откуда же поднимается непонятная субстанция. Он нагнулся, тыча вешалкой в доску и медленно переворачивая её кверху. На обратной стороне кровавыми буквами было написано четко и понятно: «ТЫ И ЕГО НЕ СПАСЁШЬ?». Посыл был ясен моментально и Денбро на мгновение оцепенел от ужаса и того чувства угрызения совести, что он испытывал на протяжении всех этих лет. Он быстро оттолкнул скейтборд от себя в сторону, бросив вешалку и начал суматошно топтаться на месте, не на шутку пугая Марш.
— Билл, что это всё значит?! — с нотками истерики спросила девушка, не зная от страха, куда деть руки, которые просто окаменели от ужаса.
— Тот пацан… — буквально проскулил Денбро. — Из т-т-того китайского ресторана. Я, я встретил его на Джексон стоит, он ж-живет в моем старом доме. Он собирался с другом на ярмарку и… — Билл замолчал, понимая, что именно хочет сделать клоун и как ему помешать. Не теряя ни секунды, он стремительно направился к выходу и вот уже теперь Беверли схватила его за рубашку, втягивая обратно в панике.
— Билл, нет! Что ты собираешься делать?
— Я должен спасти его! П-П-П-Пеннивайз убьёт его, я должен…
— Мы пойдём вместе, слышишь? — перебила его подруга. — Я позову Бена, Ричи, Эдди. Мы справимся! Это не твоя вина, то что случилось тогда… Ты не виноват.
— Мне жаль, Бев, но виноват, — мужчина отодвинул девушку и вышел прочь, захлопывая за собой дверь практически перед её носом. Это не было дурным тоном, плохим жестом или оскорблением. Просто Денбро слишком сильно жаждал спасти того, кого уже никогда не вернуть. И Марш это прекрасно понимала. Но к сожалению, сделать ничего не могла.
***
Майк стоял в библиотеке, всё ещё рассматривая ту книгу, на которой клоун выцарапал послание. Его слова не давали неудачнику покоя, ведь что если всё же есть разница в том, верить ли в победу, или же в само Оно? Он прожил в городе все двадцать семь лет, собрал все имеющиеся знания, которые смог отыскать, но главный вопрос оставался открытым: как победить Оно? Ведь по сути, поиск артефактов это всего лишь символизм и никакая из этих вещей не обладает волшебной силой или чем-то на подобии этого. Единственное, в чём Хэнлон был уверен на все сто процентов — у Пеннивайза есть слабое место. Они выяснили это двадцать семь лет назад, когда противостояли своим страхам. И он самолично увидел это сегодня. Ещё с ресторана мужчина был уверен, что Роберт или Боб Грей — никто иной, как монстр в человеческом обличье. Конечно, он понятия не имел, что по Дерри шастают два разных клоуна, а потому просто думал, что Пеннивайз затеял какую-то игру. Вот только, его избиение лопатой и странное поведение в городе казалось слишком переигрывающим. Майк вдруг вспомнил, что тот хотел что-то сказать ему. Что-то, по мнению клоуна, серьёзное. Но разве можно верить вековому злу?
Мужчина вздохнул и встав из-за стола, прошёл к окну, за которым уже скоро должен был наступить медленный осенний закат. И возможно, последний в жизни неудачников, если они всё же проиграют в битве с тысячелетним существом, которое стремится лишь к одному — разрушению. Умиротворённость в последние часы была схожа с божьей благодатью, ведь совсем скоро лузеры должны были прийти в библиотеку, дабы вновь собраться для того, чтобы уничтожить Оно. Майк хотел запомнить этот миг ожидания. Но как это всегда бывает, спокойствие длится недолго, особенно в Дерри.
— Майк! Майк! Майк! — надрывный голос запыхавшегося клоуна послышался с другой стороны зала. Грей вбежал внутрь так быстро, как мог, прежде вымотанный пятью милями бега от мотеля, дабы успеть как можно раньше. Хэнлон не столько испугался, сколько озадачился. Ему казалось, что после их встречи днём, клоун больше не придёт, да и выглядел он иначе: одежда, голос, прическа. Смена имиджа была ни к чему и в первый раз по мнению мужчины и он не понимал, чего хочет добиться Пеннивайз. — Ты… я… уффф… Ненавижу бегать… Пора бросать курить…
— Что ты тут делаешь? — сделал несколько шагов назад Хэнлон. — Я думал, мы поняли друг друга ещё днём, когда тебя едва не пришибли лопатой. — Неудачник и сам не ожидал от себя такого язвительного поведения, но не мог остановиться.
— Лопатой? Что? — не понял Грей, выпрямляясь. — Майк, слушай. Я хочу рассказать тебе кое-что и как бы ужасающе это ни было, ты должен выслушать меня до конца! — клоун набрал воздух в лёгкие, одновременно собираясь с мыслями. Хэнлон стоял и молча смотрел на него, не совсем понимая, что тот хочет сказать. — Я — это и есть Пеннивайз!
Повисла неловкая пауза. Слова монстра эхом разнеслись по помещению, но Майк никак на это не отреагировал, лишь подняв брови вверх и на мгновение перекинув взгляд на книгу, что рассматривал пять минут назад.
— Я знаю это. И что дальше?
— Чего? — осёкся клоун. Такого поворота событий он точно не ожидал.
