Вечер полнолуния
9 сентября 2019 г. в 20:45
– Хорошая у тебя семья, Санчес, – проговорил Ку Чхан Сон, когда хозяйка ушла в дом, чтобы уложить спать младшую дочь. Проговорил, и тут же пожалел об этом: невинная фраза повисла в воздухе сумеречной тенью невысказанного.
Они сидели вдвоём на террасе – совсем как в тот день, когда юный и безумно самоуверенный специалист в области отельного администрирования только что вернулся в Сеул. С тех пор прошло двадцать лет, а порой казалось, что целая тысяча, и только их дружба осталась прежней.
Вечер был тёплый, бархатный, хотя в воздухе уже ощущалась осенняя свежесть. Словно из другой жизни, доносились смеющиеся голоса и запах жаркого: соседи наслаждались последними мгновениями уходящего лета.
– Ты не думай, что я забыл Веронику, – сказал Санчес после нескольких минут молчания. – Часть меня всегда будет любить её. Просто, можно ведь помнить и жить дальше…
Голос у Санчеса был нерешительный, извиняющийся. Будто это его вина, что все вокруг обзавелись семьями, а Ку Чхан Сон отмахивался от неудобных вопросов журналистов стандартными фразами в духе: «у меня нет времени на личную жизнь». И сейчас он чувствовал себя ещё более неловко, чем во время интервью.
– Конечно, я понимаю. Ты молодец! – Чхан Сон ободряюще улыбнулся, вложив в эту улыбку остатки своего хорошего настроения.
– Вот и ты, – оживился Санчес, – нашёл бы себе девушку. В Университете ты звезда, наверняка многие студентки на тебя заглядываются.
Чхан Сон усмехнулся:
– Не знаю. Для меня они все ещё дети.
– Ну, тогда кто-нибудь из коллег, – не унимался Санчез, – что хорошего – прожить всю жизнь одному?
Чхан Сон не ответил. Он наблюдал как неумолимо, подобно злому року, поднимается над порослью садовых деревьев бледный диск луны. И тут же – как часто бывало с ним в полнолуние – стало трудно дышать, словно на грудь легла гранитная плита. Чхан Сон ослабил ворот свитера и поднялся из-за стола:
– Ну, мне пора. А то завтра первая лекция в новом семестре, а я ещё не всё подготовил.
– Ну иди, иди трудоголик. Не забудь, в выходные собираемся у МиРы. Она не простит, если ты пропустишь годовщину их свадьбы: десять лет, как-никак.
– А если считать с первой попытки, то все двадцать.
Формально это был второй брак МиРы, но с одним и тем же человеком. Её отношения с детективом Ен Су напоминали американские горки: они бурно ссорились, затем страстно мирились и так по кругу. Но после одной особенно крупной размолвки оба решили, что с них хватит, и подали документы на развод. А десять лет назад сошлись снова – и, кажется, на этот раз навсегда.
– Только не напоминай им про первую попытку, – смеясь, предостерёг Санчес. Они обменялись прощальными улыбками, и Чхан Сон направился к выходу. Но потом ещё весь путь до ворот, он чувствовал спиной обеспокоенный взгляд друга.
Ку Чхан Сон соврал, когда сослался на подготовку к лекции. Презентация была продумана и отшлифована до блеска ещё неделю назад. Просто, в такие вечера, среди людей он чувствовал себя более одиноким, чем дома, в окружении призраков прошлого. Не тех призраков, которых он всё ещё встречал на улице и, порой, заводил с ними долгие беседы, а тех, чьи образы продолжали жить лишь в его воображении.
Приступы меланхолии случались с ним не часто, и люди, которые знали его не так хорошо, как Санчес, считали писателя и профессора Ку Чан Сона жизнерадостным человеком. Он вёл достаточно активную профессиональную жизнь: писал книги, встречался с читателями, а пять лет назад, по настоятельному совету заботливого Санчеса, начал вести в Университете курс лекций по литературе. И только иногда, когда тоска об утраченном разрасталась до размеров чёрной дыры, грозясь поглотить весь мир, он позволял себе сдаться – но только на один вечер. Тогда он старался поскорее остаться в одиночестве. Отключал телефон, включал негромкую музыку – что-нибудь из классики – и, утонув в мягком кресле, уплывал от этой реальности в мир воспоминаний и грёз, в мир, которого больше не существует.
Но этим вечером на пути к спасительному уединению возникло неожиданное препятствие: у ворот дома Чхан Сона ожидал поздний посетитель.